29. Призрачный гость

— Я вся во внимании, - отозвалась я, двинувшись вперед. – Что будет в этот раз? Каждый новый сон – новые признания. Прошу, придумай что-то новое…

Артём изумленно посмотрел на меня.

— Ох, я испортила красоту момента и в этот раз? Прости, я…

— Эмма, - вздохнув, произнёс он. – Но я не собираюсь признаваться… в твоём этом «чём-то». Я пришёл по другой причине и позвал тебя также.

— И что же это за причина, почему я здесь и почему ну, не на Мальдивах?

— Мальдивах? – переспросил парень. – Эмма, я знал, что ты зависима от фэнтези, но не до такой же степени.

— Вот это уже что-то новенькое! Мальдивы и связь с фэнтези! Продолжай, я слушаю… - я сделала ещё пару шагов вперед к лестнице, ведущей к фонтану и Артёму одновременно.

— Нет, я их точно отберу все. До единой книжки! Чтоб глаза мои не видели. Какие-то небылицы несешь, а ещё Мальдивы к чему-то… Девочки, - он закатил глаза и спустился на две ступени вниз.

— Фэнтези – самый лучший мир, так что молчи и не лезь туда, где ничего не знаешь.

Артём фыркнул.

— Эмма – я и сам «Фэнтези», так что…

— Да, страшное такое… - Я скрестила на груди руки. – Такое читать никто не стал бы.

— Но ты же стала, - заметил он и я замерла перед первой ступеней, опуская на неё ногу. – В смысле, тебе понравилось содержимое.

— Артём, очнись, содержимое книг мне нравится в том случае, когда оно отвечает взаимностью, забирая меня целиком из этого мира. – Я развела руками. – Как это место, к примеру, которое… словно сон.

— Допустим, – кивнул он, не двигаясь с места. – Но Эмма, есть же книги, которые поначалу не нравятся, а потом затягивают. Согласен, не то сказал. Вернее будет сказать – тебе эта книга была противна от того, что ты не находила в ней себя.

— Ну, представила. И что?

— А потом ты нашла и поняла, почему тебе она не нравилась вначале. Ты не просто нашла что-то знакомое, ты нашла себя. Отражение.

— И что же?..

— Но это и есть идеальная книга.

— Я не понимаю, - призналась я, а затем уступила место заинтересованности и оказалась всего в паре ступеней от Артёма.

— Эмма, книги иногда сами не хотят долгое время быть понятыми. Вот в чём проблема, также и с людьми.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он опустился ко мне, и мы были в миллиметрах друг перед другом.

— То, что, порою книги могут захлопнуться в самый неподходящий момент, – его рука прикоснулась к моей щеке, и я быстро втянула в себя воздух. – То, что я виноват в том, что случилось с тобой.

По моим щекам потекли слезы, и я закачала головой.

— Здесь… никто не виновен. Я хотела спасти своих друзей и учениц школы – я это сделала. Я сама и виновата. – Я подняла свои глаза на него. – И я не понимаю, причём тут книги. Какой странный сон!..

— Эмма, - воскликнул он. – Я… почему ты не хочешь проснуться? Ты два дня спишь и я… я решил увидеть тебя через этот твой подарок и… о боже, как ты выглядишь, - его рука пробежалась по царапине у меня на подбородке.

Я улыбнулась.

— Естественно, я же не один час провела с Демоном теней и он… любитель разного рода проявлений гнева – всё это результат того, что я поддавалась его шантажу.

Его пальцы опустились мне на шею, где багровел большой синяк, и пробежались по лопаткам, и тут я зажмурила от боли глаза.

— Что такое?

— Там на спине… там что-то есть – оно болит.

Артём тут же переместил руку к моей талии и придвинул к себе.

— Эмма, почему во сне ты кричишь? Говоришь «я виновата»?

— Я… я виновата. - Слёзы хлынули с новой силой из глаз. – Это из-за меня умер Сергей. Он вместо того, чтобы глядеть по сторонам и защищать себя – защищал меня, пока я долго грузилась, что нужно бежать. Я… - И тут я разрыдалась в голос.

— Эмма, посмотри на меня! – приказал Артём, и я подняла на него заплаканные глаза. – Ты не виновата в смерти Сергея. Верь мне.

— Это неправда – я и только я виновата в этом, также в том, что ты приходишь ко мне во снах, когда ясно дал понять, кто я для тебя.

— Дал понять, но не думаю так.

— Я просто не могу в это поверить. Это сон, Артём, сон.

— Поверь мне, я реален и я с тобой.

— Нет, это невозможно! Это сон. Ты призираешь меня!

— Я не призираю тебя, я призираю себя, когда не могу удержаться, чтобы посмотреть на тебя.

— Но твои глаза… - Слёзы продолжали литься из меня бурным потоком.

— Они призирают меня - не тебя.

— Ты всегда так говоришь! Во всех моих снах!

— Потому что, это правда, потому что, ты знаешь меня как никто другой.

— Ты просто так говоришь, чтобы я перестала ныть, на самом деле ты думаешь иначе… И есть почему – я убийца, я убила Сергея… я…

От беспомощности я стала мотать головой, топтаться, водить руками, размазывая слёзы по лицу и открывать рот и закрывать.

— Эмма, да поверь же ты мне! Это не сон, это всё правда – я здесь. С тобой. И там, в реальности. Ты мне очень дорога, Эмма, очень дорога. Я люблю тебя, Эмма. – Последнее он добавил с жаром и подался ко мне, но я продолжала плакать и не обратила на эти слова внимания. – Эмма – ты не монстр, ты там не виновата – Сергей пожертвовал собой ради спасения многих жизней.

— Нет, нет и нет! – в ужасе воскликнула я. – Он погиб из-за меня!

— Эмма, едрить-колотить, я люблю тебя, а ты только и думаешь о саморазрушении! Эти слова, как минимум должны были вызвать куда больший шок, чем…

— Я не могу, не могу ни о чём думать, кроме того, что я виновата в смерти Сергея, я всегда виновата во всём. Смерть – это вы…

Его руки поймали меня за плечи и встряхнули.

— Эмма, ты можешь. Ты можешь не думать об этом, просто смотри на меня. На меня.

Всхлипнув, я посмотрела ему в глаза. Мы с минуту глядели друг на друга, и он отпустил свои руки. А потом я подалась назад. Вновь стала реветь в надрыв, пытаясь руками приглушить боль, машинально мазюкая слёзы по щекам, хватаясь за волосы.

— Нет! Нет! Нет! – закачала я головой, снова протерев слёзы со щек и присев и резко поднявшись. – Я не могу этого сделать!

Ноги тут же подкосились и я от переполняющей меня боли, пустоты и понимания того, что даже сейчас всё это сон, я схватилась руками за волосы и попробовала приглушить боль душевную физической. Но это не помогало.

Теплые руки Артёма поймали меня, и я прижалась подбородком к изгибу его локтя, давясь слезами. Эти же руки медленно и ласково гладили меня.

Потом мы медленно уселись на колени на ступенях, продолжая, всё ближе и ближе, прижиматься друг к другу. Мне хотелось просто, чтобы ушла тупая боль и пустота от того, что я одна против целого мира. Нет, не потому что я пуп земли, а из-за того, что я разбила себе сердце, сделала так, что убили человека, а также оказывается, самое опасное существо на Земле.

Рука Артёма стала тереть мне плечо, а подбородок прижался к моему затылку. Но я продолжала плакать, не замечая ничего, кроме того, что внутри меня зияющая пустота.

Неожиданно лёгким стало мало воздуха, и я стала пытаться вдыхать ртом, но это было сложно, казалось, что я разучилась дышать. У меня началась истерика и снова руки Артёма прижали меня к нему и приласкали. И я, глядя в пустоту перед собой, схватила руками его руку, которая так удобно держала мой подбородок и гладила плечо, стала потихоньку успокаиваться.

— Всё хорошо, золотце. Хорошо, - приговаривал Артём при всём этом и ещё кучу разных слов. – Я с тобой, я никуда не денусь. Я люблю тебя, Эмма. Всё будет хорошо. Обещаю, ты в безопасности. Мудрейшие не убьют тебя – я не позволю. Просто не уходи, прошу, не уходи от меня. Вернись.

Я крепче сжала его руку, всхлипывая и продолжая глядеть в пустоту, которая так прочно обосновалась во мне с того самого лета, когда я убила впервые человека, что само по себе странно, потому что я её не замечала прежде.

— Эмма, ты только скажи, скажи мне… - Он отстранился от меня, и я смотрела лишь только на него, пока его рука аккуратно, порхая бабочкой, протирала мне щёки от слёз. – Скажи мне. - Его глаза смотрели лишь на меня и были такими искренними и в данный момент открытыми дверьми в его душу, что у меня невольно перехватило дыхание, и я перестала всхлипывать, хоть слёзы и продолжали литься. – Скажи мне, Эмма, что хочешь, чтобы я ушел, и я уйду. Или скажи, что хочешь меня, и я останусь, я буду всегда рядом. Я люблю тебя, Эмма.

Только сейчас до меня дошёл смысл фразы «я люблю тебя» и я неуверенно всматривалась в его глаза.

— Эмма, не молчи, скажи мне…

— Я… я… не знаю, - выдавила я. – Я любила весь этот год од… одного парня, а он растоптал моё сердце всего одной фразой.

— Не может быть! Я просто не верю этому… Ты не могла любить меня – я старался, чтобы этого не случилось с тобой, потому что сам влюбился в тебя в тот день, когда… когда увидел в том зале. Такая маленькая, с золотыми глазами и с шоком и интересом одновременно перемешенным в них. Это было странно, так как я всегда любил нескромных девушек и одного со мной роста, но…

— Но?

— Эмма, ты не должна меня любить, ни за что, я хоть и буду рядом, но не так, как желаешь ты. Тебе нужен другой человек в этом плане… - Его пальцы скользнули мне по губам. – Я слишком опасен для тех, кто меня любит.

— Ещё-щё, скажи, что ты про-ро-клят! – возмутилась я, заикаясь от слез.

— Хуже. Я убил девушку, которую любил.

Я затаила дыхание, крепко вцепившись в его руку.

— Я не верю, ты… ты не мог.

— Эмма, ты многого обо мне не знаешь. К примеру, то, что моя мать – стиратель, как и отец, хотя имела колдовские способности. Я тоже хотел быть стирателем, но Мудрейшие выбрали за меня. Я ненавижу всех волшебников, кроме двоих мне людей, так как я зависим в них, и терплю быть волшебником! Я зависим быть волшебником ещё тем, что могу быть одним из них и не вспоминать того, что случилось с той… моей первой любовью, так как после её смерти я не могу смотреть на работу стирателем без воспоминаний о ней. А также, потому что тут есть ты и мой Названный.

Я непонимающе глядела на Артёма.

— Это… но…

— Я не хочу рассказывать этого. Но я – монстр, Эмма. Я люблю тебя, и ты от этого в беде.

— Но я… я…

— Никто не выстоит рядом со мной. Мой названный и ты – хороший пример того, каково это быть мною любимыми. Про родителей и сестру я вообще молчу.

— Но теперь я знаю, и всё будет хорошо, Артём. Я буду с тобой.

Он покачал головой.

— Это я буду с тобой, не знаю, я просто чувствую, что я должен защищать тебя – всегда защищать, даже если не могу быть с тобой.

— Но… Артём, плюй на правила. Всё это бред. Я тоже чума для тех, кого люблю. Это из-за меня творилась вся это история с Демоном. Так что…

Артём хило улыбнулся.

— Вот за это я люблю тебя больше всего. Ты веришь во всё хорошее в человеке, хотя сильно ошибаешься на его счёт.

— Это неправда. Я… не ошибаюсь. Я вижу тебя, вижу твою душу и сердце. - Моя рука коснулась его груди, и он замер. – Артём, ты мне очень-очень дорог, и да, я – идиотка, но пожалуйста, не бросай меня… Даже если это сон, будь со мной…

— Эмма, это не сон. Я здесь. Что нужно тебе, чтобы ты поверила?

— Ты сам знаешь что.

— Это исключено.

— Ну, хотя бы поцелуй?

— Это может повлечь и другие просьбы, - с улыбкой заметил он и в его глазах заплясали бесенята.

— Артём!.. Не покидай меня… пожалуйста, я и так… пуста… Ты – моё сердце, не вырывай его из моей груди.

Он посмотрел на меня и поймал лицо в свои руки.

— Я люблю тебя, Эмма. – А затем наклонился и слегка коснулся моих губ, отчего я расстроено застонала.

— Это больше похоже на правду, - пробурчала я, отворачиваясь и стирая предательские слёзы со щёк.

Чтобы он там не говорил, но я верила и чувствовала, что что-то нечисто в истории со смертью его первой возлюбленной. Сердцем чуяла.

— Эмма, - Артём протянул свою руку к подвеске-браслету и что-то туда прицепил, нежно держа моё запястье. Когда он отпустил что-то – это был серебряный ключик. – Это ключ от моего сердца. Он твой.

— Но я…

— Ты сделала то, что никто не смог бы за десятилетия, а ты умудрилась за год – ты спасла школу от Демона, спасла друзей от превращения и гибели, а также стала частью меня.

— Я просто не знаю, что и сказать…

— Просто знай: я рядом и я… - Его взгляд неожиданно стал встревоженным.

— И это всё сон, да? – ничего не ответив, он встал со ступеней и двинулся к фонтану. – Артём! – крикнула я вдогонку, но он уже исчез.

Чьи-то руки коснулись меня, и я от удивления дернулась. А когда открыла глаза, то увидела склонённые лица друзей. Я больше не была в чертогах, отчего мне стало немного не по себе.

— Эмма, боже мой, Эмма проснулась! – на меня тут же налетела Марина, и я издала вздох боли. – Ой, прости… Я совсем от счастья голову потеряла!

Всё ещё не придя в себя, я стала оглядываться. Я была в свободной комнате, вернее даже – покоях, где стояла роскошная мебель, выполненная в неоклассицизме: комод, зеркало над ним, кровать с балдахином, два кресла и диван у камина, две двери – подметила также я.

— Где я? – выдавила я.

— Ты в главном замке, обиталище Мудрейших на данный момент времени, – отозвался голос со стороны. Кажется, Саша.

— Давно я тут?

— Три дня уж как, – призналась Марина со смущённой улыбкой. – Я просто не могу поверить, что мы все здесь и всё хорошо.

— А где Ар... Артём?

— Эмма, он в школе. Его здесь не было, – растерянно сказал третий голос, и Филипп появился в поле моего зрения. Он выглядел вполне нормально. На щеке заживала царапина, а глаза уже были без красноты и синяков.

— Но как же?.. Я чувствовала его присутствие, или это… неважно… - Я расстроено отвернула голову налево.

— Если тебя это утешит – он передавал тебе царское «поправляйся», - прямодушно заявила Марина. – Но я не понимаю этого юноши, он ведь твой друг и всё такое…

— К сожалению, без тебя многое произошло, подруга. Даже пару ссор, – отозвался за всех Саша. – Но может оно и к лучшему?

— Может, – согласилась я. – А как дела в школе?

— Стоит она, - пожал плечами Филипп. – Елизавету завалили письмами с вопросами о тебе и та теперь пропадает, всюду ездит; место Сергея по зельеварению заняла профессор фон Штейн – но по ней видно – два предмета для неё слишком, так как, такая суматоха с расписанием теперь… В общем, скоро своими глазами увидишь.

— А что насчёт Сергея?

— Когда ты выздоровеешь, будут похороны. Все знают, что ты не смогла бы, ни простившись с ним «идти дальше», - спокойно сказала Марина, хотя глаза её были печальны. – Да и к тому же, я просто не верю в это…

— Придётся верить, - ответил ей Саша. – Мы на войне. Кукольник вернулся, что означает, что без смертей не обойдётся.

— А кто-нибудь погиб ещё… тогда? – всё-таки спросила я.

— Пара миротворцев, да и всё вроде. Марионетки вовремя сбежали, когда пришёл Пётр. – Филипп присел на стул рядом со мной.

— Пётр?

— Представь «да», он. – Марина присела на край моей кровати и похлопала мне по руке. – Судя по рассказам очевидцев – это было нечто. Он появился как раз тогда, когда вы с Филиппом убегали, и был взрыв за взрывом. Так?

Филипп лишь кивнул.

— Знаете, я так рада, что вы тут, – сказала я, переводя свой взгляд с одного на другого. Марина улыбнулась, Саша кивнул, а Филипп пожал мою руку.

— Эмма, просто поверь – ты наша душа дружбы и без тебя мы тут с ума чуть не посходили! – признался Саша. – Мы так рады, что ты снова с нами.

— Да, скоро будете не очень рады – я хочу знать всё, что происходило!

— Это ты по адресу, – подмигнула Марина.

— Не могу поверить, что это ты и ты это говоришь, – улыбнулась слегка я.

Марина о чём-то бурно загалдела, решив, что я пока не готова для всей информации и друзья ей в этом качественно помогали. Мальчики поддакивали уж слишком много, и все они много смеялись. Редкая улыбка и кивок их вполне удовлетворял в том, что мне интересна их болтовня ни о чём.

Время их ухода для меня показалось раем на земле, так как не нужно притворяться и лгать, подметила с ужасом я; когда они ушли, я тут же скинула с себя одеяло, выскочила с кровати и подбежала к двери в ванную комнату.

Стянула ночную рубашку и повернулась спиной к зеркалу, да так и замерла, глядя на отражение. Помимо того, что на спине красовался необычный шрам в виде завитков и линий с разными иероглифами, так на руке, что держала плечо, на подвеске, весел тот самый ключик.

Как это реально? Неужели не сон?

С изумлением и кучей вопросов, я надела назад ночную рубашку и легла в постель, как раз вовремя, так как в комнату вошло пару стариков с мудрыми глазами.

— Эмма, мы пришли вам сделать перевязку и сменить бинты, а также принесли эликсир сна и сил.

— Мы целители, - сказал второй, и я попробовала улыбнуться им, но вышло вяловато.

— Сегодня вы ещё поспите, хорошо? А завтра тогда мы обойдёмся без эликсира! – умно сказал первый, оглядывая меня.

— Михаил, вы знаете, так оно, наверное, и лучше, – протянул второй, неся в руках кувшин.

Мудрецы кивнули друг другу и двинулись ко мне.

***

Я снова стояла перед зеркалом, держа руками кофту так, чтобы можно было разглядывать шрам на правой лопатке. Я была всё ещё в шоке и ужасе от него. Как и почему он взялся? Он уже не болел, но был какой-то дискомфорт от него.

Пару дней назад он впервые перестал болеть, и целители перестали заставлять меня пить эликсир, от которого я что и делала – спала, ища во снах Артёма, и не находила.

Ещё с минуту поглядев на него, я раздражённо опустила кофту на место и вышла из ванной комнаты.

— Эмма? – встала с дивана высокая девушка и кивнула мне. – Ты и вправду одно лицо с Розой.

Это была очень худая девушка, с длинными медными локонами и зелёными кошачьими глазами. Что-то в ней было знакомое, и я с изумлением воскликнула:

— Вика?

Девушка кивнула и двинулась ко мне, не отрывая от меня взгляда.

— Просто удивительная схожесть… - прошептала она, а потом, замерев на полпути, стала серьёзной. – Но я здесь, чтобы не вспоминать былые времена, хотя и по этому поводу тоже. Я пришла сюда, чтобы объявить вердикт Совета Мудрейших.

Я с изумлением поглядывала на Викторию, не веря в то, что это та самая Главная из «Пяти стихий», та самая вампирша и та самая связующая ниточка с моим прошлым.

— И что же они решили?

— Ты должна продолжить своё обучение в школе «Пяти стихий», как обычный учащийся. Также, ты должна посещать вечерние уроки с Анной, - ответила твердо Виктория.

— Я… я буду жить?

— Ты ещё спрашиваешь? Удивительная сила внутри тебя, конечно, страшит, но ведь за это не убивают. – Виктория присела на край кровати и похлопала рядом с собой.

Постояв немного, пытаясь переварить информацию, я подошла к кровати и села на краешек рядом.

— Тогда что со мной будет?

— Скажу честно тебе, Эмма, я не знаю, что будет. Но решение это временное. Мудрейшие в панике от того, какой силой ты обладаешь. В Розе такого не было, ни в ком из «Пяти», но есть в тебе.

— И что же я тогда?

— На данный момент ты – Свет, Эмма. Всё то, что произошло в призрачном замке, лишь доказывает это и от этого Мудрейшие не могут тебя уничтожить.

— То есть, стоит мне оступиться и меня сразу…

— Это не исключается, - согласно кивнула Виктория. – Но, мне кажется, Пётр не даст им это сделать, хоть и не самый первый в их круге – но все его слушают.

— Пётр? Но почему? – спросила тут же я.

— Я думала, ты и так знаешь, что Пётр решил стать твоим ангелом-хранителем, это очевидно, учитывая то, кто ты есть.

— Чей-то двойник, - закатила я глаза.

— Нет, ты Эмма Гордеева, внучка твоей бабушки.

— Моей бабушки? – переспросила я.

— Эмма, многие тайны прошлого должны оставаться в прошлом, – просто сказала Виктория и встала с кровати. – Кстати, я совсем забыла – Николай Николаевич будет продолжать преподавать в «Пяти стихиях» по настоянию твоих друзей. Ты согласна с ними?

— Николай Николаевич – хороший учитель. То, что происходило с ним – не его вина, и он заслуживает это право – быть учителем.

— Значит, ты тоже за него? – изогнула идеально очерченную бровь Виктория. – Этим вы отличаетесь, – про себя добавила она.

— Да, - кивнула я. – Он заслужил того, чтобы прожить нормальную жизнь.

— Никто даже не догадывался, что это Николай – Демон теней, кроме Розы. Почему она не сказала, как думаешь?

— Она хотела его спасти от клеветы, и я считаю, это было верным решением, но и неверным.

— Почему же?..

— Она могла сказать вам, ну, я бы так и поступила, - лишь отозвалась я. – Будь я на её месте, я бы сказала, так как она знала, что все это временно…

— Это логично. Но Роза была бы не Розой, ни будь у неё тайн.

— Что вы хотите этим сказать? – встала я следом за Викторией, с сомнением глядя на неё.

— Я хочу этим сказать? Ну, наверное, то, что я и сама не знала до конца ту, от которой идёт твой род. Никто не знал, кроме неё самой. Это может странно звучать, но так оно и было. И хотя мы и были первыми Настоящими друзьями, кстати, сей ритуал оставил отпечаток на тебе и твоих друзьях, Роза всегда была центром нас, но всегда была также загадкой. Мы все друг о друге знали всё, но не о ней. Она часто бывала с Мэрлином один на один, а мы только все вместе. – Виктория пожала плечами и повернула лицо в сторону окна. – Но чтобы там не стояло, какие тайны не были – она была моей подругой, больше, чем сестра и я очень её любила. - Она снова посмотрела на меня. – Эмма, знай одно – твоя семья сама тебе расскажет то, что ты должна знать после того, что стало о тебе известно. Они знают, это должно быть понятно, как пить дать.

— В смысле?

— Это означает, что твоя семья знает, откуда ты появилась, кто ты и почему ты такая.

— Но быть того не может, - покачала в отрицании я головой.

— Твоя бабушка… ты никогда не спрашивала себя, почему она уехала в Париж, а не в Рим?

— Неужели за этим что-то стоит? – не веря, распахнула я рот. – Но это… почему она молчала…

— Ты имеешь в виду, почему не сказала тебе все тайны семьи, когда ты прошлым летом прошла такие испытания? Может, ответ кроется в вопросе? Она хотела уберечь тебя.

— Я опасна, во мне сокрыта сила, а моя собственная бабушка знает об этом и не хочет рассказать… как это назвать?

— Любовь и защита, - тут же ответила Виктория. – Я не сильна в растениях, но твоё родимое пятно – это терновник, как и на плече шрам.

— Что?

Виктория лишь улыбнулась уголками губ.

— Я – вампир, да к тому же, одна из тех, кто живет в этом замке – я должна же знать моих гостей. - Она подмигнула, уже почему-то стоя у дверей. – А терновник в мире волшебников знак Силы и Перерождения. Думаю, спина - Сила, а лицо – Перерождение, в твоём случае. – Она взялась за ручку двери. – Ах, да, завтра ты можешь вернуться в школу, думаю, твои друзья будут рады услышать это от тебя. - Она распахнула дверь и на пороге в ожидании замерли Филипп, Марина и Саша. Марина и Филипп, между прочим, очень странно стояли, будто чувствовали себя неловко находясь рядом.

Я кивнула Виктории и та, улыбнувшись моим друзьям очень радушной улыбкой, покинула нас.

— Вот это номер… - сразу выдавил из себя Саша. – Это же была Виктория, верно?

Марина глянула на парня и рассмеялась.

— Тебе бы не знать!

— Эмма, ну как ты? – закатив глаза, подошел ко мне Филипп и обнял. – Не болит уже нигде?

— Ну, завтра я могу вернуться в школу.

И тут меня встретили довольные крики и обнимашки.