Глава 37 и настало утро (Продолжение)

«Чёртов Круглов», не открывая глаз, провёл рукой по полу рядом с кроватью и, не обнаружив того, что искал, улыбнулся. «Светка! Что б я без тебя делал?! – мысленно обратился он к жене, перед уходом предусмотрительно переставившей будильник подальше. – Если сейчас не зазвонит второй – подаю на развод и тут же…» Про «тут же» додумать он не успел. На смену головоломному поначалу, но уже теряющему силу звонку старенького гиганта «Витязя» пришёл-таки возрастающий зуммер мелкого «Casio», на второй минуте гнусного пиканья которого можно смело вызывать психиатра и брать бессрочный больничный.

Круглов сбросил себя с кровати и открыл наконец глаза в поисках «врага». Будильник стоял на подоконнике. Олег вдавил кнопку и, взглянув на циферблат, резко заторопился.

Вернувшись из ванной, он вставил было в розетку шнур отключённого домашнего телефона, но... очевидно передумал по нему звонить и достал сотовый.

– Капитан Свинцов внемлет вам!

– Привет. Ты у себя сейчас?

– Я-то у себя. А вот вас с утра уже шеф спрашивал, велел зайти, как объявитесь. Шибко он мрачный сегодня. И дважды звонил этот самый полковник. – Свинцов непроизвольно понизил голос. – Оставил свои телефоны, просил, чтобы ты ему позвонил.

– Там «труба» есть? – Олег прошёл к письменному столу в гостиную, часть которой служила ему кабинетом.

– Есть. Пишешь?

– Давай.

– Девятьсот тридцать четыре…

– Хорошо. Я подъеду через час, и ты мне сразу будешь нужен. До того, как я пойду к бате, учти!

– О чём речь, секундомер включён, гражданин начальник!

– Трепло, – беззлобно бросил Олег напоследок и отсоединился.

С полминуты затем он молча размышлял о чём-то, глядя на листок с записанным номером, и наконец всё же отщёлкал его на своём мобильнике…

* * *

Огромный «БМВ», шурша колёсами по гравию, миновал кирпичные будки охраны и медленно въехал в открывшиеся ворота. Следовавший за ним «лэндровер» свернул направо, на боковую дорожку, и, проехав метров двадцать, остановился у небольшого деревянного домика.

– Хочу немного пройтись. Тормози! – бросил Белый водителю лимузина.

Тот послушно остановил машину.

Светловидов вышел из авто и, зажмурившись, сладко потянулся:

– Где мои шашнадцать лет!..

– Что вы сказали? – не расслышал водитель.

– Ехай уже дальше! И передай, чтобы кофе сварили!

Автомобиль вновь зашуршал шинами по центральной аллее, ведущей к огромному «барскому дому». Сам же «барин» не спеша направился следом, полной грудью вдыхая пьянящий утренний аромат окружающего соснового леса.

– Ну и на какой мы стадии? – почти ласково поинтересовался он несколько минут спустя у вышедшего навстречу Барона.

– Молчат, падлы. Правда, их пока особо не обижали, как ты велел. Вот их коры фээсбэшные…³⁸

– Я тебя про кофе спрашиваю, – Белый лукаво взглянул на «наперсника»,³⁹ – а ты мне всякую гадость в руки суёшь! – Он явно пребывал в приподнятом настроении. – Ладно, идём, в кабинете потолкуем. Кофе пусть туда принесут.

По широкой дубовой лестнице они поднялись на второй этаж и через просторную библиотеку, выдержанную в английском стиле – с резной мебелью, массивным деревянным потолком и мраморным камином, – прошли в изысканно обставленный кабинет.

Здесь Пётр Ильич уронил себя в кресло у кофейного столика. Затем выждал, пока впорхнувшая следом русалка с подносом – в накрахмаленном мини-передничке «до самого ничего» – поставит кофе и грациозно удалится, скромно демонстрируя весь арсенал своих скрытых возможностей. После чего наконец отхлебнул из изящной чашки и всё так же жизнерадостно поднял глаза на Барона:

– Повествуй, друг мой Санчо.

– Взяли их без пыли, – начал тот и, присев напротив, положил «коры» с краю на столик. – С Лосем на их же аппарате привезли сюда. Закрыли раздельно и пока не прессовали. Я только попробовал потолковать с каждым. Один лается, второй – малость поспокойнее.

– Лает, говоришь? – Белый почти брезгливо раскрыл и пробежал одно из удостоверений. – Нехорошо. Но перевоспитанием их заниматься не будем.

– Да вколем дурь – расколем!

– Не будем, Барон, мы ни вкалывать, ни колоть. Это тебе не менты-долдоны – пусть живут здоровыми. Проявим человеколюбие и отпустим. Попозже… – Светловидов небрежно швырнул удостоверение обратно на стол и, не обращая внимания на удивлённо-вопросительное выражение лица соратника, сменил тему: – Какие новости о нашем любимом крёстном?

Он налил себе вторую чашку и закурил.

– Есть новости. – Барон достал из кармана, аккуратно развернул и протянул через стол лист бумаги. – Арнольд привёз новую маляву. Монах требует, чтобы со сходняком не тянули.

Белый взял письмо, внимательно его прочитал, потягивая кофе. Затем ещё с минуту молча подымил сигаретой и наконец вымолвил:

– Торопится старик, – он загасил окурок, – боится не успеть…

– Во-во! Арнольд ещё сказал, что пахан вроде ищет кого-то, чтобы завалить раньше, чем его самого закопают. Толком он ничего не знает, но говорит, что какой-то мудлон, похоже, сильно ему дорогу перешёл. А вчера будто к нему сам… ну, папашка давешнего змеёныша наведывался, и они часа три толковали. Совсем уже старик берега теряет, – усмехнулся Барон и осёкся: слишком хорошо был знаком ему этот холодный прищур вновь взметнувшихся на него глаз.

– Заруби оскал, бубен! ⁴⁰ – тихо произнёс Белый. – Большой вор на краю могилы встречается с главным ментом, а ты мне полчаса мудафонией уши причёсываешь? Почему Арнольд ничего толком не знает? Я за что плачу этому шнифту?! ⁴¹

Он порывисто встал, подошёл к письменному столу и, плюхнувшись в кожаное кресло, несколько раз крутанулся в нём.

Барон, вскочивший почти одновременно, ошарашенно молчал. Его всегда поражала эта свойственная Белому склонность к молниеносной смене настроения. Вот и сейчас былая весёлость и снисходительное благодушие испарились влёт.

– Давай, договаривай, чем ещё нас этот аналитик хренов порадовал!

– Да, в общем, ничего особенного. – Голос Барона звучал почти заискивающе. – Сообщил только, что старик определённо тронулся: нашли ему какую-то не то гадалку, не то колдунью. Арнольд его к ней завтра везёт…

– Ничего особенного… – негромко повторил Белый, медленно поднимаясь из-за стола. Не спуская с Барона немигающих глаз (тот невольно втянул голову в плечи), он подошёл к нему вплотную и «нежно» процедил:

– Значит, бабай ⁴² умом тронулся, берега теряет, а ты у нас – убеждённый материалист. Эмпирик. Сказок не любишь и в бабок-ёжек не веришь? Молодец. Ну а адрес той бабушки, к которой он должен везти нашего незабвенного дедушку, я очень надеюсь, этот мудлон грёбаный тебе оставил?

Барон виновато молчал.

Белый всё так же медленно вернулся за стол.

– Ладно, иди пока. – Откинувшись на спинку кресла и чуть покручиваясь из стороны в сторону, он прикрыл глаза. – Мне надо подумать...

Барон молча кивнул и поспешил выйти.

Пётр Ильич проводил его презрительным взглядом из-под опущенных век. А как только остался один, достал свою золотую «VERTU» и, слегка прикусив губу, набрал номер…