Т

ТАБУ — установление, состоящее в строгом запрете действий по отношению к определенным вещам, людям, явлениям. Запретным и опасным, с точки зрения табу, является не­упорядоченный контакт между священным и повседневным (напр., запрет прикосновения к вождю). Наряду со священ­ным табуируется также нечистое (напр., труп, менструальная кровь и т. д.). Согласно В. Вундту, табу — самый древний не­писаный моральный кодекс человечества. По выражению Фрейда, «табу древнее богов». Для Э. Дюркгейма различие между мирским (профанным) и священным представляет со­бой краеугольный камень религии, продуцирует групповую солидарность. А. Рэдклифф-Браун утверждал, что ориенти­рованное на табу поведение выражает и подкрепляет чувства и ценности, важные для поддержания общества. Согласно Фрейду, феномены, сопровождающие табу (немотивирован­ность запретов, внутреннее принуждение в их исполнении, способность к переносу на других людей, наличие церемо­ний и ритуалов), сходны с симптомами невроза навязчиво­сти, а потому могут быть истолкованы как проявление амби­валентности чувств к священному (или нечистому) человеку или предмету. По М. Дуглас, табу фокусируется на том, что двусмысленно с точки зрения категорий культуры. Табу за­крепляет эти категории, освящая и определяя границы меж­ду ними. Обращая внимание на явления ритуального нару­шения этих границ, она приходит к выводу, что установки на нарушение табу в социальной жизни свидетельствуют о воз­можности для тех, кто осуществляет это нарушение, служить посредниками между социальной и иными реальностями. В своих конкретных выражениях в примитивных культурах табу тесно связано с тотемизмом. Это касается прежде всего табу инцеста, выражающегося в экзогамии, и табу на убийство то­темного животного. В настоящее время табу рассматривается как универсальный феномен, имеющий место и в современных обществах и выполняющий в них те же самые функции.

Лит.: Douglas M. Natural Symbols. Harmondsworth, 1973; Eadem. Purity and Danger. L., 1996; Durkheim E. Les fermes elementaiies de la vie religoeuse. Le systeme totemique en Australie. P., 1912; Radc'iff-Brown A. Structure and Function in Primitive Societies. L, 1952.

Л Г. Ионин

ТАВР КАЛЬВЕН (лат. Calvisius Taurus), Луций Кальвизий Тавр из Бейрута (2 в. н. э., по Иерониму, акме — 145) — философ-платоник. Стоял во главе платонов-ской школы в Афинах (Академии). Среди его учеников — Авл Геллий. «Суда» говорит о многих его сочинениях, однако на­зывает только два заголовка: «О различии учений Платона и Аристотеля», «О бестелесных» (не сохранились). Иоанн Фи-лопон приводит выдержки из комментария Тавра к «Тимею», представляющие собой толкование особенно трудных мест (De aetern. mundi, 6, 8, p. 145,13 ff.; 6, 20, p. 186, 23 fit; 13,15, p. 520,8 Rabe). Тавр не признает возникновения мира во вре­мени.

Лит.: Dome H. L. Kalbenos Tauros. Das Personlichkeitsbild eines pla-tonischen Philosophen um die Mitte des 2. Jahrhunderts nach Christus.— «Kairos» 1973, 15, S. 24—35 (=Platonica minora. Munch., 1976, S. 310-123), Lakmann M.—L. Der Platoniker Tauros in der Darstellung des Aulus Gellius Leiden, 1995 См. также лит. к ст Средний платонизм.

Ю. А. Шичалин ТАВТОЛОГИЯ — см. Логика высказываний.

ТАГОР (Thakur) Рабиндранат (7 мая 1861, Калькутта — 7 ав­густа 1941, там же) — индийский поэт, писатель, философ, об­щественный деятель. Лауреат Нобелевской премии (1913). Мировоззрение Тагора складывалось под влиянием представ­лений Упанишад, веданты и вишнуитского мистицизма. Раз­делял основоположение веданты о Брахмане как Высшей Реальности и единственном основании бытия, понимая его пантеистически. Способность к творчеству, активному сози­данию считал сущностными характеристиками Бога и чело­века, сближающими их друг с другом. Видел наилучший путь к Богу во всепоглощающей любви к нему. В гносеологии стре­мился утвердить примат эмоционально-эстетического воспри­ятия мира, в связи с чем людей искусства считал ведущими фигурами в процессе мистического познания истинной сущ­ности Божественной Реальности. Соч.: Соч., т. 1-12. М., 1962-65.

Лит.: ЛитманА. Д. Современная индийская философия. М, 1985.

О. В. Мезенцева

ТАИНСТВА ЦЕРКОВНЫЕ (лат. sacra-mentum) — в христианском сознании священнодействия, во время которых Бог невидимо («таинственным образом») при­сутствует в сообществе верующих (в церкви), воздействуя на них посредством ниспослания благодати. Согласно учению Восточно-православной и Римско-католической церквей, сам Христос установил семь таинств — крещение, миропомазание (в католичестве — конфирмация), евхаристию (или причаще­ние), священство, покаяние, елеосвящение (в католичестве — последнее помазание; рус. простореч. — соборование) и та­инство брака, — которые совершают канонически поставлен­ные священники. Во многих протестантских деноминациях, возникших в ходе Реформации, традиционное понимание та­инств было переосмыслено, результатом чего стало сохране­ние только крещения и евхаристии и отказ от институцио­нального священства, обладающего прерогативой совершать таинства.

Богословским основанием понятия «церковное таинство» можно считать новозаветное выражение: «великая благочес­тия тайна: Бог явился во плоти» (1 Тим 3:16). Со­единение во Христе двух природ — божественной и челове­ческой (см. Христология) обнаруживает возможность «энер­гетического» воздействия Бога на психосоматическую приро­ду человека, через веру открытому к такому воздействию. Согласно христианскому представлению, Бог не только со-

творил мир, но также присутствует в мире своей животворя­щей силой. Человек сам отказался воспринимать эту силу, впав в грех, суть которого — установка на самодостаточность и, как следствие, отказ от Бога. В результате духовное «питание» че­ловека ограничилось тварными природными энергиями, не­способными обеспечить вечное личностное существование, — и судьбой человека стала смерть. Христос учреждает в мире свою Церковь как сообщество людей, восстановивпшх обще­ние с Богом, которое осуществляется не только через веру и молитву, но и через церковные таинства. В них люди, отка­завшиеся от пути греха, снова воспринимают живительную благодатную энергию Бога, которая становится для них «ле­карством бессмертия». Таинства совершаются в церкви кано­ническими священнослужителями, согласно определенному чину (порядку), что является их объективной стороной, обес­печивающей им «действительность», или законность. После­дняя не зависит от личных качеств или достоинства свя­щеннослужителя, поскольку с церковной точки зрения под­линным совершителем таинства является Сам Бог. «Дейст­венность» таинств, с субъективной стороны, определяется состоянием и интенцией самих верующих раскаянием в гре­хах, благоговением, желанием и готовностью воспринять бла­годать Бога и жить согласно его заповедям. В таинстве бла­годатная энергия Бога оказывается соединенной с веществом этого мира и воспринимается всем существом человека, вклю­чая и его тело. Бог, т. о., освящает элементы и стихии мира, которые снова, как это было до грехопадения, становятся средством общения человека с Богом (вода в крещении, мас­ло в миропомазании и елеосвящении, хлеб и вино в евхарис­тии). В противоположность платоническому дуализму духа и материи, таинства предполагают, что Бог воздействует на це­лостную духовно-телесную природу человека. Такое понима­ние церковных таинств означает, что сообщаемая в них бла­годать «объективирована» посредством соединения с веще­ством, но в то же время не производит никакого эффекта, пока она не «субъективирована», т. е. не воспринята свобод­но и сознательно человеком, участником таинства. Поэтому, при внешнем сходстве, церковные таинства не могут быть уподоблены магическим действиям. Главным таинством, или «таинством таинств», является евхаристия, т. е. приобщение многих верующих к единым Телу и Крови Христа под видом хлеба и вина. При этом структура евхаристии воспроизводит структуру Церкви как единого Тела, главой которого являет­ся Христос, а членами — его последователи и ученики. Регу­лярно вкушая этот «хлеб жизни», верующие вступают в та­инственное общение с Богом и друг с другом, т. о. преодоле­вая дезинтеграцию между Богом, человеком и природным ми­ром, причиной которой было грехопадение.

А. И. Кырлежев

«ТАЙ ПИН ЦЗИН» («Канон Великого равновесия») — один из ранних даосских текстов. Время составления и ав­торство неизвестны. Считается, что существовало по край­ней мере три версии «Тай пин цзина», се мая ранняя из кото­рых — «Тянь гуань ли бао юань тай пин цзин» («Дарованный небесным чиновником, основанный на календаре и объем­лющий изначальное канон Великого равновесия») — дати­ровалась временем правления императора Чэн-ди (32 — 7 до н. э.) династии Западная Хань. Две другие известные в тра­диции версии — «Тай пин цин лин шу» (« Трактат чистого прав­ления Великого равновесия»), созданный в конце династии Восточная Хань (нач. 3 в.), в 170 книгах, и «Тай пин дун цзи

цзин» («Канон, проницающий до предела Великого равнове­сия», 2 в.), в 144 книгах. Все ранние версии текста были утра­чены. Современный текст, входящий в «Дао цзан», насчиты­вает 57 книг. Памятник содержит как общетеоретические (на­турфилософские) идеи, разрабатывающие концепцию цикли­ческого действия «пяти стихий» (у син), так и частные материалы, относящиеся к практике даосских отшельников, а также к традиционной медицине, культуре знамений, про­блемам государственного управления и т. д. Считается, что содержащиеся в трактате «Тай пин цзин» идеи оказали опре­деленное влияние на учение Чжан Цзяо (2 в.) о «пути Вели­кого равенства» (тай пин дао) и идеологию Чжан Лина (34— 156), основателя школы «Небесных наставников» (Тянь ши дао),