ИТД / Начало XIX века. Тариф 1822 г

Начало XIX в. Фритредерские тенденции таможенной политики

Таможенная политика России в первой половине XIX в. формирова­лась под воздействием политических факторов. Россия, находившаяся до 1807 г. в оппозиции к Франции, всячески поддерживает торговлю с Ан­глией, затем примкнув к континентальной блокаде, придерживалась обязательств, данных Франции при заключении Тильзитского мира. А в 1811 г. Россия стала проводить политику жесткого протекционизма по отношению к Франции полного благоприятствования Англии.

Вступивший на престол Александр I первым своим Указом от 14 марта 1801 г. отменил «учиненное перед тем запрещение на вывоз разных российских товаров». Снимались также эмбарго с английских кораблей и секвестр с английских купцов.

Важную роль в либерализации торговли сыграл Манифест от 2 апреля 1801 г., провозгласивший свободную торговлю и открывший широкую возможность вывоза за рубеж продуктов сельского хо­зяйства. Начавшаяся либерализация торговли обнадеживала, что на­чнется и либерализация таможенной политики. «Нарождающиеся те­ории о благах свободной торговли, — пишет В.Витчевский, — нахо­дили в практике только ограниченное применение»1.

Новый взгляд на торговую и таможенную политику высказал первый министр торговли России граф Н.П.Румянцев, занимавший этот пост с 1802 по 1807 гг. В его программе развития внешней торговли была зало­жена идея ввести Россию в сферу международных торговых отношений, сделать посредником в транзитной торговле с Сибирью, Китаем, Цент­ральной Азией и Индией. Оренбург и Астрахань должны были стать важными этапными пунктами на торговом пути в Хиву и Бухару.

Для исследования торговых путей из России в Кабул была снаря­жена особая экспедиция. Высочайшим Указом 1804 г. была регламен­тирована транзитная торговля через Одессу.

Считалось, что только транзитом через Россию можно скоро и де­шево доставить товары в Индию.

Программа Н.П.Румянцева по торговле сводилась к трем положениям:

«1. Ввоз следует ограничить лишь постольку, поскольку это необ­ходимо в интересах внутреннего производства.

Вывозная торговля должна быть покровительствуемая путем ус­транения всякого рода препятствий и изысканий новых рынков сбыта.

Возможное покровительство должно быть оказываемо и транзит­ной торговле»2.

Под его руководством началась разработка нового таможенного та­рифа, предусматривающего свободу вывоза и ограничение ввоза хле­ба. По инициативе Н.П.Румянцева в Петербурге стали выпускать та­кие издания, как Коммерческие ведомости и Виды государственной внешней торговли.

Реализация программы Н.П.Румянцева прекратилась, так как Россия присоединилась к континентальной блокаде. В этот период Россия не могла реализовать массу товаров и в то же время получить многие зарубежные товары. Внутренняя торговля ослабла, вексель­ный курс упал.

Торгово-политическая программа Н.П.Румянцева начала вопло­щаться лишь в последующие годы, так как торговые пути полностью определились военными обстоятельствами.

С принятием положения 1810 г. о неутральной (нейтральной) тор­говле наметился новый курс в торгово-политическом положении к иностранным государствам. И хотя его действие намечалось только на один 1811 г., практически он просуществовал до 1815 г.

Согласно положению для поддержания экспорта вывозные пошли­ны были частично отменены (на хлеб и железо), а на лен, пеньку, соль, льняное семя повышены. Импорт был ограничен. Чтобы сокра­тить движение импортных товаров на границе от Мемеля до Дуная, ввоз разрешался в трех пунктах: Паланген, Радзивиллов, Дубосары на Днестре, а на море — в порты Архангельск, Петербург, Ревель, Рига, Либава, Одесса, Феодосия и Таганрог.

Если для Франции ввоз товаров в Россию был запрещен, то Англии разрешен на условиях, что импорт будет поступать в Россию на ней­тральных судах. Спустя некоторое время в порты России прибыло более 200 судов для погрузки русского сырья.

Таможенная политика, установившаяся с 1810 г., послужила пред­логом к войне.

Принимаемые меры запретительного по сути охранительного та­рифа носили временный характер.

Либерализация таможенной политики привела к заключению с Англией мирного договора 6 июня 1812 г., в котором нашли отражение торговые взаимоотношения. Страны договорились о взаимном благо­приятствовании в торговле.

Установление торгово-договорных отношений со Швецией, Испа­нией, Турцией, Персией, Данией было вызвано потребностью компенси­ровать потери, обусловленные продолжительностью военного времени. В этот период в российском правительстве было два мнения: министр финансов России граф Гурьев считал необходимым не отменять запре­щение ввоза иностранных товаров, министр торговли Румянцев и дру­гие, напротив, выступали за ослабление запретительной системы.

Запретительная система имела одно полезное качество — она оживляла промышленную деятельность, но за счет тяжелого бремени, возлагаемого на население. В объявившем о выходе нового таможен­ного тарифа Манифесте отмечалось: «По возстановлении свободных политических и торговых отношений между Европейскими держава­ми, рассудили Мы за благо, для пользы общественной, допустить не­которые перемены в запретительной торговой системе».

Тариф 31 марта 1816 г. предусматривал, в первую очередь, тор­гово-промышленные и фискальные интересы, но его разработчики со­хранили положение о запрете ввоза товаров железной и текстильной индустрии.

В связи с разделом Польши, согласно Венскому соглашению 21 ап­реля 1815 г., комиссары трех великих держав (России, Пруссии, Авс­трии) собрались в Варшаве для выработки соглашений по торговле и тарифам.

Австрия и Пруссия требовали привилегий для своего импорта в Польшу и Россию. В Берлине считали необходимым создать посредст­вом соглашения основу, опираясь на которую следовало пробить брешь в русской запретительной системе.

С большим трудом русско-прусская конвенция была подписана в Петербурге 7—19 декабря 1818 г. Польским провинциям не удалось сохранить свою таможеино-политическую самостоятельность.

Для решения вопроса о ставках таможенных пошлин, соответству­ющих требованиям России, дополнительно к внутренним пошлинам были введены внутренние налоги с потребления. По совокупности внутренние сборы (налоги) и таможенные пошлины составили такую сумму, которая соответствовала прежним пошлинам.

Сборы составляли: для сахара — ввозная пошлина 40 коп. с пуда, внутренний налог 3 руб. 35 коп., всего 3 руб. 75 коп.; для стали — таможенная пошлина 7,5 коп., внутренний налог 17,5 коп., всего 25 коп.; для литого железа — 9 коп. и 81 коп., всего 90 коп. с пуда.

20 ноября 1819 г. был принят новый таможенный тариф. Пошлины по этому тарифу были самые минимальные. Граф Е.Ф.Кан-крин, министр финансов с 1823 г., говорил, что этот тариф убил рус­скую промышленность. Отменялись повышенные пошлины и по мор­скому тарифу.

Введенные новым тарифом низкие таможенные ставки (от 2 до 15% с ценности товаров) относились в большинстве случаев к сырым товарам. С понижением пошлин быстро увеличивается привоз товаров, вывоз прогрессировал медленнее.

Увеличение привоза более чем на 15 млн. руб. отразилось на обра­батывающей промышленности, снизило положительное сальдо. Мно­гие фабрики не выдержали конкуренции, число сахарных заводов со-сратилось с 51 до 29.

Необходимо было введение охранительных пошлин. Оценивая этот тариф, В.Витчевский писал: «Новый таможенный тариф 1819 г., выработанный в силу венского соглашения, был в Рос­сии в высшей степени непопулярен. Уже при самом издании тарифа выдвинут был вопрос о его возможной скорой отмене»2.

Принятие этого тарифа вызвало кривотолки в российских прави­тельственных кругах. Граф Гурьев выступал за введение покровительс­твенной политики и принятие тарифа, который соответствовал бы экономическому развитию России.

Протекционистский тариф был принят в России в 1822 г. Таким образом, объективный ход развития российского государст­ва показал, что таможенная политика тесно связана с внутренней и внешней политикой государства. Охранительная таможенная полити­ка способствовала развитию торговли, покровительствовала развитию промышленного производства, политика свободной торговли вела к формированию промышленного производства.

Тариф 1822 г.

По трактату 1818 г. Россия и Пруссия обязались не изменять свои тарифы без согласования их взаимного согласия. Это и стало причиной письма Александра I к Фридриху-Вильгельму от 15 (27) февраля 1822 г.

«Вот уже в течение двух лет, — писал император, — как мы при­меняем конвенцию, которая урегулировала, согласно постановлениям Венского конгресса, коммерческие интересы наших народов, и Я с сожалением признаюсь, что эта конвенция все время возбуждает про­тесты всех административных лиц России и Польши... Опыт несколь­ких месяцев уже породил справедливую тревогу...

Чем далее применяется акт 7/19 декабря, тем более и в России, и в Польше земледелие и промышленность не только останавливаются в своем развитии, но даже приближаются неминуемому разорению... ...Конвенция 7/19 декабря 1818 г. является применением начал, принятых Венским конгрессом, — начал мудрых и благодетельных, если бы они были всем применены на деле, но последствия их могут быть только гибельны, если их соблюдает лишь одно государство, тог­да как остальные следуют противоположным основаниям. Англия ос­талась при запретительной системе; Австрия не изменила принципа охраны от конкуренции иностранной промышленности; Франция при­няла с этой целью строгие предосторожности, и, если Я могу привести Вашему Величеству Ваш собственный пример, Пруссия не замедлила последовать законодательству всей остальной Европы. По мере того как распространяется запретительная система охраны, страны, кото­рые свои законоположения о торговле основали на началах Венского конгресса, несут жертвы с каждым годом все большие. Таким образом Мои государства — Россия и Польша — сделались обширным складом всех заграничных мануфактурных изделий; они видят не только, как падает, благодаря этому чрезмерному ввозу, их промышленность, но и как все заграничные порты, один за другим, закрываются для про­дуктов их почвы. Земледелие без сбыта и промышленность без поощ­рения не могут более держаться, монета уходит, фирмы, наиболее солидны, поколебались, и народное богатство не замедлит почувство­вать следствия гибели благосостояния частных лиц»1.

Письмо завершается словами о том, что правительство России на­мерено защитить свою индустрию новым таможенным тарифом, вы­сказывалась надежда, что правительство Пруссии своей предупреди­тельностью сделает возможными эти мероприятия. Россия перешла к протекционистской таможенной политике. В ответном письме ко­роль Пруссии предлагал совместно обсудить этот вопрос. Но письмо осталось без ответа. 13 апреля 1822 г. в Берлин было сообщено о том, что 12 марта 1822 г. Россия ввела новый таможенный тариф. В этом документе был изложен основной замысел протекционизма:

а) иностранные сырье и пищевые продукты, на производство кото­рых внутри страны рассчитывать нет оснований, но без которых стра­на обойтись не может, остаются свободными от обложения;

б) необходимые или полезные товары, производство которых внут­ри страны представляется с течением времени возможным, должны быть обложены низкими пошлинами;

в) предметы роскоши, не необходимые мануфактурные товары, а также такие продукты, которые при интенсивном покровительстве могли бы быть производимы внутри страны и в данное время, должны быть обложены высокими пошлинами;

г) ввоз предметов, которые могли бы составить конкуренцию оте­чественной индустрии, должен быть воспрещен.

На основе этих положений формировалась таможенная политика. Согласно таможенному тарифу запрещались вывоз 21 и ввоз 301 вида продуктов, в том числе льняных и более дорогих хлопчатобумажных тка­ней, медных изделий, железа при морском импорте, стекла, фаянса и т.д. Для Польши оставался в действии тариф 1819 г., но усиливался над­зор на русско-польской границе. Вводился порядок, согласно которому необходимо было предъявить свидетельство о происхождении товаров. Таможенная политика в этот период была тесно связана с деятельностью графа Е.Ф.Канкрина, который в 1823 г. был назначен министром финан­сов России. На формирование таможенной политики оказал влияние его труд «Мировое богатство, народное богатство и государственное хозяйст­во», в котором Е.Ф.Канкрин подверг смелой критике политику свободной торговли Адама Смита, в частности, его работу «Богатство народов».

Однако Канкрин не был сторонником протекционистских крайно­стей, от прямых запрещений он уходил. При нем русская таможенная политика с охранительными тенденциями превратилась в систему за­щиты протекционистских и фискальных интересов.

Система «охранения», а точнее прямых запретов ввоза товаров из-за границы была оставлена. Свои взгляды на формирование таможен­ной политики Е. Канкрин изложил в 13 правилах. Их содержание сводится к тому, что протекционистская политика, выражающая суть покровительственной системы не должна быть доведена до крайности. Этот принцип должен соблюдаться в интересах таможенного дохода и в первую очередь промышленного развития.

Обращалось внимание на осторожный подход к обмену националь­ных продуктов с иностранцами. Канкрин считал, что ставка пошлин должна всегда учитывать назначение товаров, и, исходя из этого, ус­танавливать таможенную пошлину, не отказываясь и от беспошлин­ного провоза товаров. Не следует облагать слишком чувствительной пошлиной предметы, которые не подлежат наложению клейма, так как это может привести к контрабанде.

Предлагалось облагать товары определенными пошлинами с меры и веса, исходя из средней цены высших сортов иностранных товаров. Ценовые пошлины назначать в случае необходимости. Задача покро­вительственной системы состоит в том, чтобы поощрять производство низших сортов товара, предназначенного для общего потребления.

Подробен и ясен должен быть тариф с тем, чтобы легко можно было подвести под известную статью товар, который не обозначен в тарифе. При этом, определяя ставку пошлины, следует придерживаться уме­ренных мер и пропускать товар по тем статьям, по которым назначена более умеренная пошлина.

Осторожно и без применения резких мер необходимо относиться к торговым конъюнктурам.

Канкрин обращал внимание на внимательное отношение к состав­лению пассажирского тарифа. Пункт 11 гласил: «Никто (не исключая придворного ведомства) не должен пользоваться особыми привилеги­ями; дипломатическим агентам дарованы некоторые уступки, но и их следовало бы отменить путем особого соглашения, так как некоторые лица сильно злоупотребляют ими, а это бросает тень на остальных»1. Говоря о правилах при ввозе собственных продуктов, автор счита­ет, что при определении ставки пошлин следует исходить не только из внутренних потребностей, но и учитывать международный аспект.

Интересные мысли высказаны о контрабанде. Необходимо стре­миться избежать контрабанды не только на границе, но и внутри го­сударства, «следует завести нечто вроде системы сыщиков» — это средство хотя и не симпатичное, но приносит существенную пользу.

«Всего труднее бороться с контрабандой в маленькой стране с су­хопутными или морскими границами, а также в таких государствах, где пограничная черта представляет неправильные очертания и про­ходит по горным хребтам, болотам, лесам или вблизи промышленных местностей»2.

Положения таможенной политики, изложенные в правилах, легли в основу формирования законодательных документов по таможенно­му делу и прежде всего таможенной политики.

Можно считать, что Е.Ф.Канкрин был противником охранитель­ной системы и отстаивал политику умеренного протекционизма, ко­торая, выполняя задачи защиты национальной экономики, не сдержива­ла внешнюю торговлю. «Без товарообмена, — писал Е.Ф.Канкрин, — торговля чахнет». Именно, исходя из фискальных соображений, он утверждал, что протекционизм характерен для любого государства.

Стремясь улучшить торговый баланс, финансовое ведомство не­сколько раз пересматривало таможенный тариф: в 1825, 1830, 1831, 1836, 1841 гг. В уточненных тарифах многие запрещения ввоза были отменены, но допущенные к ввозу продукты облагались высокими ставками пошлин. В этих условиях таможенная политика служила одновременно и внешней торговле, и финансам.

Колебания в выборе ставки пошлин были связаны с внешнеэконо­мическими факторами, которые требовали дополнительных средств. В целом, по оценке ученых, результаты таможенной политики бы­ли благоприятны. Таможенный доход с 1823 по 1844 гг. возрос на 250% — с 11 до 26 млн. руб.

Заметные успехи были достигнуты в развитии хлопчатобумажной индустрии. В 1825 г. на 484 фабриках трудилось 47 000 рабочих, а в 1850 г. на 536 фабриках — 110 000 рабочих.

Быстрыми темпами развивалось суконное производство, практиче­ски в два раза возросло количество как фабрик, так и рабочих, занятых ■ этой отрасли: в 1825 г. — 324 фабрики <64 000 рабочих), в 1850 г. — 633 фабрик (98 000 рабочих).

С каждым годом улучшался торговый баланс России. Средний го­довой вывоз товаров составлял 53 млн. руб., превышая ввоз на 2 млн. руб., спустя десять лет, превышение составило 13 млн. руб. В 40-х годах разница в вывозе и ввозе составила 10 млн. руб. (вывоз — 80, ввоз — 70 млн. руб.)1.

Применение умеренного протекционизма способствовало росту ввоза иностранных продуктов. Привоз иностранных товаров с 1825 по 1850 г. в денежном выражении удвоился, а привоз изделий возрос вчетверо.

Несмотря на жесткость таможенной политики, иностранцы, по-прежнему, господствовали во внешней торговле России. В 30-х годах прошлого века только 14% от общего количества судов заграничного плавания принадлежало русским. Из всех 7182 кораблей, приходив­ших в порты России, русские составили 9872.

Многие страны, такие, как Англия, Северо-Американские Соеди­ненные Штаты, Нидерланды, Испания, Франция, установили на рус­ские товары, привозимые на русских кораблях, высокие ставки по­шлин и различных сборов.

Лишь Швеция, Норвегия и Ганзейские города во внешней торговле с Россией руководствовались принципом наибольшего благоприят­ствования в торговле.

Некоторых успехов достигла сухопутная торговля, в которой лиди­ровали Пруссия и Австро-Венгрия. Торговые обороты Пруссии с Рос­сией возросли с 6 до 25 млн. руб., с Австрией — с 6 до 12 млн. руб.

Пруссия получала в России хлеб, лен, пеньку, лес, сало, кожи и щетину не столько для себя, сколько для вывоза через Данциг, Кениг­сберг и Мемель в Великобританию, Голландию и Францию. В Авст­рию, кроме указанных товаров, вывозили меха и скот.

Из Пруссии и Австрии в Россию шли мануфактурные товары, шелк, виноградные вина, косы, серпы и другие изделия.

Быстро развивалась торговля на южных рубежах. Вывоз товаров в черноморских портах с 1830 по 1850 г. возрос в четыре раза, привоз увеличился в 63 раза, число приходивших в страну судов в 1850 г. достигло 2758.

Активно осуществлялась торговля с Персией. Преобладал ввоз над вывозом (8,5 млн. рублей — 1,5 млн. рублей).

Торговля со Средней Азией достигла 25,5 млн. руб. Ввоз составил 10,5 млн. руб., вывоз — 15 млн. руб.1.

Уход в отставку графа Е.Ф.Канкрина послужил поводом для критики охранительной политики, которую Россия проводила более 20 лет.

За отмену высоких таможенных пошлин выступили не только рос­сийские деятели, но и иностранцы. В 1844 г. английский посол в Пе­тербурге высказался за отмену вывозных пошлин и облегчение ввоза английских товаров.

Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета от 14 июня 1846 г. были отменены многие вывозные пошлины и умень­шены пошлины на ввозимое в страну сырье для индустрии.

Очередным этапом стало введение нового таможенного тари­фа, утвержденного 13 октября 1850 г. Этот тариф вступил в силу в 1851 г. Он был более либеральным, чем предыдущие. Так, из 89 наименований предметов, допущенных к ввозу по тарифу 1841 г., осталось только 25.

Ввозные пошлины были снижены по 622 статьям; изменены в 37 и сохранены без изменения в 292 случаях; были отменены почти все запре­щения вывоза, а вывозные пошлины частью отменены, частью сделаны более умеренными для 151 продукта (179 продуктов по тарифу 1841 г.).

Главная цель нового тарифа состояла в том, чтобы облегчить ввоз продуктов, полезных для развития внутренней индустрии (сырье, хи­мические продукты), а с другой, — содействовать импорту товаров.

Значительный ущерб внешней торговле был нанесен Крымской войной, обороты ее значительно сократились. Вывоз со 147 млн. в 1853 г. сократился до 67 млн. руб. в 1854 г., а в 1855 г. — до 39 млн. руб. Привоз уменьшился с 102 млн. руб. до 70 и 72 млн. руб. серебром». В 1857 г. был введен в действие новый тариф. По 299 статьям тарифа 1850 г. пошлины были уменьшены, по 12 статьям сняты. Впос­ледствии в 1859 и 1861 гг. к ставкам тарифа 1857 г. были сделаны две десятипроцентные прибавки.

В 1868 г. был издан новый тариф, в котором были значительно понижены пошлины на привозное сырье и полуобработанные материалы. В этот период со многими государствами были заключены торговые трактаты на началах взаимного благоприятствования: с Францией — в 1857 и 1874 гг., с Англией и Бельгией — в 1858 г., Австро-Венгрией — в 1860 г., Италией — в 1863 г., Гавайскими островами — в 1869 г., Швей­царией — в 1872 г., Перу — в 1874 г., Испанией — в 1876 г., Китаем — в 1858 г., затем в 1862 г.

В 1852 г. были возобновлены отношения с Японией. В 1867 г. с Япо­нией была заключена конвенция, которая была выгодна для России.

Анализируя ход экономического развития и внешнюю торговлю в этот период, следует отметить, что обороты внешней торговли возрос­ли за 20 лет (1856—1876 гг.) по вывозу с 160 млн. руб. до 400 млн. руб., а по ввозу — со 120 млн. руб. до 478 млн. руб. «

Таким образом, таможенная политика в рассматриваемый период колебалась от протекционистской к фритредерской, что сказалось на развитии внешней торговли и росте промышленного производства. Ес­ли в период с 1822 по 1844 г. отмечался рост промышленных предпри­ятий, то в последующие годы в связи с либерализацией таможенных тарифов и активным поступлением товаров из-за рубежа промышлен­ные предприятия разорялись, а во внешней торговле отмечалось отри­цательное сальдо.

На повестку дня встали вопросы перехода к протекционистской политике, как необходимому условию промышленного подъема стра­ны и решения социальных задач.