Студентам / РП_студ / РП_учебн_пособ / РП_пособие_2010 / Часть_2_публ / Тема_6_УПиПр

105

Тема 6. Уголовное право и процесс в Древнем Риме

Понятие уголовного права и процесса в Древнем Риме. Римское уголовное право. Уголовный процесс в Древнем Риме.

В данной теме рассматривается система уголовной защиты общественных, государственных и личных интересов в Древнем Риме, раскрывается понятие преступления, меры наказания преступников, особенности рассмотрения уголовных дел. Усвоение данного материала будет способствовать формированию правовой культуры, профессионально важных качеств будущих юристов таможенных органов.

***

Понятие уголовного права и процесса в Древнем Риме. Охраняя общественный порядок, государство запрещает те или другие деяния, признаваемые им в этом отношении вредными, угрожая за совершение их такими или иными наказаниями.

Система норм, определяющих, какие именно деяния признаются преступными и каким наказаниям подвергается преступник, составляет область уголовного права.

В случае совершения кем-либо одного из таких запрещенных деяний государство в лице своих органов (судебных и полицейских властей) производит расследование, судит и соответственно приговору осуществляет наказание. Система норм, определяющих весь этот порядок производства, носит название уголовного процесса.

Римское уголовное право складывалось из массы законов, включая Законы ХII Таблиц, из постановлений Народных Собраний и Сената.

Круг деяний, признаваемых для всего общественного порядка вредными, чрезвычайно обширен: сюда входят не только деяния, затрагивающие общественный интерес прямо и непосредственно (например, измена, бунт, подделка монеты и т. д.), но и такие деяния, которые prima facie наносят вред какому-нибудь отдельному лицу, но в то же время (посредственно) угрожают и интересам всего общества – например, убийство, грабеж, воровство и т. д.

Разумеется, этот круг преступных деяний не есть что-либо всегда – во все времена и у всех народов – одинаковое: деяние, признаваемое преступным в одну эпоху и у одного народа, может быть совершенно дозволенным в другую эпоху и у другого народа.

Преступления, непосредственно затрагивающие интерес всего общества (так называемые delicta publica), подлежали суду государственной власти, то есть царя: неорганизованная расправа народа уже не считается явлением правомерным.

По преданию, одной из старейших римских магистратур являются duoviri perduellionis - помощники царя для расследования дел о государственной измене в широком смысле слова.

Царь имеет неограниченное право наказания – coлrcitio; он не связан при этом ни родом преступления, ни мерой наказания: он может привлечь к ответственности за всякое деяние, которое найдет преступным, и может наложить всякое наказание, какое найдет нужным.

Уголовного права в настоящем смысле еще не существует: нет еще точных определений ни того, что преступно, ни того, что может быть наложено, как наказание.

Какого-либо уголовного кодекса, хотя бы и несовершенного, еще нет; принцип современного права "nullum crimen, nula poena sine lege" еще не действует; все заключено еще в безграничной coercitio высшего представителя государственной власти, то есть царя.

Царь судит и решает, как первая, но в то же время и как высшая, окончательная инстанция; какой-либо апелляции на его решения не допускается.

Царь может, конечно, предоставить окончательное решение дела народному собранию, но это для него отнюдь не обязательно.

Преступления против частных лиц, по общему правилу, еще рассматриваются как дело чисто частное самого потерпевшего, как delicta privata.

Лишь немногие из них влекут за собой уголовное наказание, налагаемое по инициативе государственной власти, и, таким образом, переводятся в разряд delicta publica. Таково, например, убийство – parricidium.

Для дел об убийстве существовали, по преданию, особые quaestores parricidii, но о них нужно сказать то же самое, что было только что сказано о duoviri perduellionis; наказание за убийство – смертная казнь.

По законам XII таблиц уголовное наказание, и именно в виде смертной казни, влекут еще и некоторые другие преступления. Так, например, за умышленный поджог преступник, как сообщает Гай, подвергается телесному наказанию и затем сжигается.

Строго – тою же смертной казнью, poena capitalis, – караются, далее, преступления земледельческие:

• умышленное нарушение межевых знаков (termini motio; здесь примешивается еще сакральный мотив, ибо межи считались под охраной богов; вследствие этого, по римскому преданию, еще Нума установил, что и виновник, и быки, при помощи которых было совершено преступление, делаются обреченными каре богов, то есть последствиям "sacer esto"),

• похищение и истребление посевов ("suspensum Cereri necari jubebant"),

• а равно их заколдование ("qui fruges excantassit" и "qui alienam segetam pellexarit".

Наконец, poena capitalis влекло за собой и сочинение пасквилей ("si quis occentavisset sive carmen condidisset, quod infamiam faceret flagitiumve alteri").

В какой мере, однако, эти последние деликты могут быть отнесены еще к эпохе до законов XII таблиц, сказать трудно.

За этими немногими и бессистемными исключениями все остальное сохраняет еще всецело частный характер.

Так, например, членовредительство еще по законам XII таблиц предоставляется частной мести по правилу "око за око, зуб за зуб" – "si membrum rupsit, ni cum eo pacit (то есть если не состоится мировая сделка), talio esto" – принцип талиона.

За преступления менее важные частная месть уже, однако, запрещается; потерпевшему предоставляется только право требовать в свою пользу известный штраф.

Этот штраф не есть штраф в смысле нашего уголовного права. Он не взыскивается государственной властью для себя (не идет в казну), а рассматривается, как частный долг потерпевшему, который этот последний может взыскать, но может и не взыскивать.

Он является заменой прежних добровольных соглашений; уже таксирован государством, но и только: все остальное решается по началам частного, гражданского права, и потому об этих частных обязательствах из деликтов будет идти речь в третьей части.

Таким образом, нормы законов XII таблиц представляют еще архаическую смесь разнородных начал. С одной стороны, в случаях более тяжких преступлений еще царствует личная месть; с другой стороны, государство уже начинает вмешиваться в отношения между сторонами, заменяя мщение частными штрафами.

Но если таково положение дел в эпоху XII таблиц, то есть в начале республики, то для периода царей мы должны предположить состояние еще более примитивное: еще менее государственной регламентации и еще больше элементов мести.

Период республики в области уголовного права унаследовал от царского периода полную неопределенность. За исключением тех преступлений против частных лиц (delicta privata), которые были предусмотрены в законах XII таблиц и которые были указаны выше, вся остальная область преступлений публичных (delicta publica) остается без всякого ближайшего определения.

Какого-либо кодекса, который определял бы, какие деяния признаются преступными и какие следуют за них наказания, по-прежнему не существует. Общим источником уголовного права служит и теперь coercitio магистратов, то есть материально их свободное усмотрение.

Крупное изменение в этот порядок вещей вносят, однако, уже в самом начале республики законы о provocatio и законы о пределах административного штрафования (lex Aternia Tarpeia).

Что касается наказаний, то здесь следует отметить следующую особенность республиканского периода.

Уже в первую половину его образовалось правило, что обвиняемый перед comitia centuriata, которому грозит смертная казнь, может избежать ее, оставивши до приговора Рим и удалившись в изгнание – так называемое jus exulandi.

Во второй половине это изгнание – aquae et ignis interdictio, – сопровождаемое, по общему правилу, потерей гражданской правоспособности лица и конфискацией имущества, делается обыкновенным наказанием за все высшие преступления, вместо прежней смертной казни.

Дольше всего смертная казнь сохранилась за убийство родственников, но при Помпее она была отменена и здесь.

В период империи в области материального уголовного права основой остаются те регламенты, те leges, которые еще в период республики определяли деятельность отдельных quaestiones perpetuae. Но эти leges были во многом дополнены и изменены позднейшими императорскими указами.

Наконец, и юриспруденция не осталась без влияния: комментируя leges и императорские указы, она направляла практику и руководила законодательством.

Так, например, республиканское уголовное право преступными считало только умышленные деяния; деяния неосторожные – неосторожное убийство и т. д. – оставались безнаказанными: отсутствие умысла (dolus) делало преступление случайным (casus).

Юриспруденция, привыкшая уже в гражданском праве между dolus и casus находить еще среднее – culpa, обратила внимание на преступления неосторожные, и императорское законодательство стало подвергать их наказаниям в зависимости от степени вины.

Далее, в республиканском законодательстве покушение не отделялось от совершения и обыкновенно каралось так же, как и это последнее.

Юриспруденция проводит и здесь необходимое различие и рекомендует для покушения наказания более мягкие.

Что касается системы преступлений, то общую тенденцию императорской эпохи составляет ее расширение.

С одной стороны, республиканское законодательство в этом отношении оставляло большие пробелы, а, с другой стороны, стремясь к водворению большего порядка и спокойствия в стране, императоры склонны были в большей степени накладывать свою карающую руку там, где в период республики обходились без уголовной репрессии.

Под влиянием этой тенденции расширяются с точки зрения своего состава старые, предусмотренные в leges, преступления - crimina legitima. Но, кроме этих последних, возникает целый ряд новых преступлений, обложенных наказаниями в различных императорских указах, – так называемые crimina extraordinaria.

Сюда относятся, прежде всего, отмеченные выше преступления неосторожные – убийство, поджог; затем клятвопреступление, stellionatus (особый вид обмана), вытравление плода, оскорбление христианской религии и т. д.

Особенного упоминания заслуживает установление уголовных наказаний за delicta privata, то есть за такие деяния, которые раньше давали основание только для такого или иного гражданского иска – например, за воровство (furtum); первоначально такая уголовная репрессия была установлена лишь для некоторых особых видов воровства (для feres armati, nocturni, balnearii и т.д.), а впоследствии и для всякого.

Что касается системы наказаний, то вместо несложности и сравнительной мягкости карательных средств конца республики развивается чрезвычайно сложная и суровая, порою даже варварская, система уголовных кар, причем и здесь сословные различия сказываются иногда в установлении различных наказаний за одно и то же преступление для привилегированных и простых.

Восстанавливается исчезнувшая в конце республики смертная казнь, которая в некоторых случаях принимает даже характер квалифицированной (сожженние, распятие на кресте, poena culei и т. д.).

Кроме смертной казни, наиболее частыми формами наказаний являются: каторжные работы в государственных рудниках (condemnatio ad metallum, причем приговоренный eo ipso лишался всяких прав и делался servus poenae), ссылка в различных видах (aquae et ignis interdictio – изгнание из пределов отечества, deportatio in insulam – ссылка в определенное место; обе формы сопряжены с потерею прав и с превращением преступника в peregrinus dediticius; relegatio – без потери прав), заключение в тюрьму, имущественные штрафы и даже телесное наказание.

Высшие наказания, так называемые poenae capitales (смертная казнь и те, которые сопряжены с потерей прав), влекут за собою, в качестве дополнительного, конфискацию имущества.

Вообще основной идеей карательной системы является идея отмщения (преступнику) и устрашения (других).

В период империи значительное число уголовных законов было издано по приказу диктаторов и императоров. Большая часть последних преследовала определенные политические цели или была направлена на преследование политических противников.

Законы не исключали произвола как императоров, так и магистратов. В том числе, в определении того, что следует считать преступным, и в том, за что и как наказывать.

Во многих случаях императоры предпочитали внесудебную расправу с политическими противниками или подозреваемыми лицами.

При диктатуре Суллы лица, занесенные в особые, т.н. проскрипционные списки, объявлялись врагами народа и могли быть выданы властям каждым, кому это удавалось.

Имущество убитых отходило частью государству, частью доносчику. В одном из случаев по приказу Суллы была казнены без суда 90 сенаторов и 2500 всадников. Еще 6000 человек была убиты среди бела дня в цирке, куда они были загнаны специальными военными отрядами.

О «божественном Августе» Светоний писал: «Пинарий, римский всадник, что-то записывал во время речи диктатора перед солдатами, ... заметив это, Август приказал заколоть его ... как лазутчика и соглядатая ...».

Особого внимания заслуживает Закон об «Оскорблении величия римского народа». Сформулирован он был неопределенно, так, что его можно было применять против любого лица, не согласного с политикой, выражающего недовольство ею, против осмелившегося на любую неугодную императору остроту и т.д.

Одним из сенатских постановлений к «оскорблению величества» была отнесена переплавка неудачно отлитых статуй императора.

Римские юристы периода Империи обсуждали вопрос о том, можно ли судить за то, что брошенный кем-нибудь камень, попал, хотя и нечаянно, в статую императора и т.п.

К «оскорблению величества» были, разумеется, отнесены восстания против императора, убийство его чиновников, государственная измена, служебный подлог и т.п.

Большое внимание римский законодатель уделяет преступлениям против порядка управления:

• взяточничеству,

• присвоению казенных денег,

• хищению государственного имущества и т.п.

Виновные в этих преступлениях наказывались смертной казнью, ссылкой и пр.

В некоторых случаях сохраняются старые предрассудки. Отцеубийца и его сообщники зашивалась в кожаный мешок с собакой, петухом, змеей и обезьяной и бросались в реку («чтобы отнять у него землю при жизни и небо после смерти»).

Среди тайных убийц, перечисленных в законе Корнелия Суллы, фигурируют и «тайные нашептыватели».

Наказания различались по степени связанного с ними мучительства и позора и делились на применяемые к лицам высших сословий и предназначенные непривилегированным. Особую группу составляли тяжкие наказания, применяемые к рабам.

За одно и то же преступление, например, намеренное повреждение межи, рабов ссылали на верную смерть в рудники, члены низших сословий приговаривались к каторжным работам, нобили и всадники отделывались штрафом или ссылкой.

В случаях осуждения к смертной казни знатных и солдат казнили мечом, незнатным угрожало сожжение, закапывание живыми в землю, разрывание телегами и пр. Рабы страшно и мучительно умирали на крестах.

Римские юристы хорошо различали умышленное и неосторожное преступление, подстрекательство соучастие и пр.

Неосторожное убийство, как и неосторожный поджог, влекли по общему правилу меньшее наказание, меньшую ответственность по сравнению с теми же действиями, совершенными по злому умыслу.

Пошлинные публиканы чинили в отношении приезжих торговцев произвол, собирая с них дополнительные пошлины, что приводило, в конечном счете, к сокращению торговли и отказу ввозить в Рим необходимые товары¹.

По императорским эдиктам за подобные правонарушения предусматривались наказания: за незаконное взыскание пошлины – двойной штраф исходя из незаконно изъятой суммы, за применение насилия – четвертной штраф (D. 39, 4, 9, 15).

Уголовный процесс. В Древнем Риме магистрат привлекает к ответственности за любое деяние, которое ему покажется преступным, и по своему усмотрению судит, но, если его приговор постановит смертную казнь или штраф свыше указанной нормы, этот приговор может быть обжалован в народное собрание.

Благодаря этому обстоятельству приговор магистрата мало-помалу теряет свое значение, и собственными органами уголовного суда делаются comitia centuriata, если дело идет о capite anquirere, и tributa, если дело идет об anquisitio pecunia.

Все производство у магистрата приобретает характер предварительного следствия.

Таким образом, и в уголовном процессе как бы устанавливается деление на две стадии, аналогичные jus и jusdicium в процессе гражданском. Но было бы полной ошибкой усматривать здесь аналогию.

Производство перед магистратом в уголовных делах по своему смыслу отнюдь не соответствует производству in jure в процессе гражданском: здесь магистрат ничего не разбирает и ничего не решает, меж тем как в уголовном процессе суд магистрата имеет характер настоящего суда по существу: магистрат проверяет обвинение и выносит такой или иной приговор.

При этом следует отметить: если приговор магистрата будет оправдательный, то дело решено окончательно. Переноса в народное собрание быть не может.

Если же приговор магистрата обвинительный, то дело переносится в народное собрание. Там происходит новое разбирательство, которое ведет магистрат, но в результате этого разбирательства может быть только или принятие приговора магистрата, или его кассирование: среднего приговора народное собрание ни предложить, ни вотировать не может. Мы видим, насколько иначе складывается уголовный процесс по сравнению с гражданским.

При постановке своих решений народное собрание руководствуется также своим свободным усмотрением, своим непосредственным чувством; никаких формальных норм и для него не существует.

Вследствие этого замена суда магистратов судом народных собраний обозначает собою, в сущности, не что иное, как замену произвола магистратов произволом народа, подчинение магистрата гражданству, а вместе, по справедливому замечанию Моммзена, "могущественнейшую манифестацию римской гражданской свободы".

Уголовный суд народных собраний действует в течение всей первой половины республики, изредка заменяясь для тех или других отдельных случаев, по специальному назначению, особыми чрезвычайными комиссиями – так называемыми quaestiones extraordinariae.

Во второй половине республики, однако, суд народных собраний начинает терять свой престиж (в связи с общим падением их авторитета); все более и более дают себя знать все неудобства процесса перед таким огромным судилищем, легко поддающимся соображениям политики и настроениям минуты.

Равным образом чувствуется и отсутствие законодательных определений преступных деяний и полагающихся за них наказаний.

Под влиянием этих соображений возникает тенденция для различных отдельных видов преступлений создавать постоянные судебные комиссии, причем в инструкциях этим комиссиям точнее определяется как самое понятие данного преступления, так и полагающееся за него наказание.

Так возникают quaestiones perpetuae, к концу республики почти вовсе отстранившие суд народных собраний.

Первою по времени quaestio perpetua является quaestio de repetundis, комиссия по делам о взятках и вымогательствах должностных лиц, учрежденная законом Кальпурния (149 г. до Р. Х.).

Затем другими специальными законами учреждаются quaestiones de sicariis (о разбое с убийством), de veneficiis (об отравлениях), de peculatu (о похищении казенного имущества). Особенно много их было создано законами Корнелия Суллы: quaestio de ambitu, de majestate, de falso и др.

Каждая комиссия находится под председательством особого претора – praetores quaesitores – и состоит из известного и притом довольно большого (100-200 и более) количества judices, выбираемых председателем при участии обвиняемого и обвинителя из особого списка (album judicum), составленного на год.

Существеннейшую особенность производства перед quaestiones perpetuae составляет то, что инициатива обвинения принадлежит только отдельным гражданам – частным лицам; это так называемый принцип частной accusatio.

Ни председатель quaestio, ни какой-либо другой магистрат не имели права вчинать уголовное прследование ex officio; если не находилось частных лиц, готовых взять на себя роль обвинителя, преступление оставалось безнаказанным.

Равным образом, на обвинителе лежала обязанность собирать доказательства, выискивать свидетелей, вести обвинение на суде и т. д. Прекращение дела обвинителем прекращало и самое производство перед судом.

За недобросовестное обвинение обвинитель (accusator) подлежал известным наказаниям, за успешно проведенный процесс он получал иногда награды.

Уголовный процесс, таким образом, построен в значительной степени по началам гражданского, что имеет массу невыгодных сторон, но что по условиям римской действительности являлось также известной "манифестацией римской гражданской свободы".

Само производство велось устно и свободно, сопровождалось обвинительными и защитительными речами ораторов и заканчивалось голосованием приговора судьями.

Благодаря указанным специальным законам, учреждавшим quaestiones perpetuae, в Риме появляется ряд отдельных уголовных уставов, определяющих отдельные преступления, а во всей совокупности их возникает впервые некоторый, хотя и разрозненный, уголовный кодекс.

Существеннейшие реформы, внесенные империей – республиканской и абсолютной – в область уголовного права и уголовного суда, сводятся главнейшим образом к следующему.

В области уголовного суда quaestiones perpetuae и суд сената мало-помалу оттесняются, а затем и вовсе устраняются уголовной юрисдикцией императорских чиновников – praefectus urbi для Рима, praefectus praetorio для Италии и провинциальных наместников для провинций.

С установлением при Диоклетиане нового административного деления нормальным органом суда первой инстанции, как и в делах гражданских, являются praesides provinciarum, на решения которых может последовать затем апелляция к властям высшим.

Чиновники эти судят по началам инквизиционного разбирательства extra ordinem. Что касается инициативы в преследовании преступлений, то частная accusatio не отменяется, но перестает быть исключительной: рядом с ней допускается и преследование по почину власти, ex officio.

Кроме нормального порядка суда, в эпоху абсолютной монархии развиваются специальные суды для отдельных сословий – сенаторов, придворных, солдат и духовных.

Литература по теме

Иванов А.А. Римское право: основные понятия, законы и иски, персоналии и сентенции: Учебно-справочное пособие. М.: Экономика, 2008.

История государства и права зарубежных стран /Под ред. К.А. Батыра. М., 2010.

Новицкий И.Б., Перетерский И.С., Краснокутский В.А. и др. Римское частное право. Учебник для вузов. М.: Юрайт, 2010.

Памятники римского права: В 3 т. М., 1997-1999.

Пухан И., Полинак-Акимовская М. Римское право: Учебник. М., 2004.

Вопросы для самопроверки

1. Что понималось под уголовным правом в Древнем Риме?

2. Как определялось понятие «преступления» в уголовном праве Римского государства на различных этапах его развития?

3. Какая система наказаний существовала в Древнем Риме?

4. Какую ответственность за правонарушения несли пошлинные публиканы?

5. Каковы особенности уголовного процесса в Древнем Риме?

1 См. подробнее: Марков Л.Н. Очерки по истории таможенной службы. Иркутск, 1987. С. 10-11.