2.5. Механизм государства

В научной литературе ставится вопрос о том, как соотносятся понятия «государственный механизм» и «государственный аппарат». Большинство исследователей считают: государственный механизм – система государственных органов, учреждений и материальных средств, призванных выполнять функции государства; государственный аппарат ограничивается только системой государственных органов, наделённых властными полномочиями для реализации государственной власти. В соответствии же с мнением других учёных, «государственный механизм» и «государственный аппарат» представляются как идентичные понятия, «совпадающие по объему и содержанию». Соглашаясь с этим, В.М. Корельский пишет что термин «механизм» лишь подчеркивает целостность аппарата, его направленность на результативную деятельность.

Актуальные проблемы теории механизма государства связаны не только с определением его понятия. Другие теоретические проблемы вытекают здесь из отражения сущностных признаков понятия «государственный орган». Называя эти признаки, М.Н. Марченко отмечает, что наиболее существенным из них является наделение государственных органов полномочиями государственно-властного характера. С этим трудно не согласится, хотя, вероятно, данное обстоятельство будет несколько способствовать умалению значения других специфических признаков, также отличающих государственные органы от государственных учреждений и негосударственных органов и организаций. Речь здесь идет, например, о таком отдельно выделяемом признаке государственного органа, как укомплектование его государственными служащими.

Глубокое изучение темы «Механизм государства» не может не выявить и целый ряд других актуальных проблем, связанных, в том числе, и с исследованием механизма современного Российского государства. Затронем, к примеру, только две из них: первая – это разнообразие теорий и взглядов по роли и значению принципа разделения властей в механизме нашего государства; вторая – совершенствование механизма современного Российского государства как условие повышения эффективности его функционирования.

Принцип разделения властей как организационно-правовая основа деятельности государственного аппарата, как обоснованно отмечается в литературе, использовался еще в Древней Греции (в Афинах законодательная власть принадлежала Народному Собранию, исполнительная – Совету пятисот и коллегии стратегов и архонтов, судебная – ареопагу как верховному судебному органу). Однако прошедшие тысячелетия дискуссионность и «общей» теории разделения властей, и «национальной» практики её применения не только нисколько не снизили, а, скорее, наоборот повысили. Как звучащую «парадоксальность» М.Н. Марченко приводит следующую мысль: по истечении нескольких столетий с момента появления теории разделения властей как одного из признаков правового государства (видимо, М.Н. Марченко в данном случае под этим «моментом» имеет в виду XVII (Дж. Локк «Два трактата о государственном правлении») и XVIII (Ш. Монтескье «О духе законов») века) этот вопрос и поныне некоторыми исследователями ставится именно так: а существует ли такая теория вообще, в цельном виде? Если не это, то какое еще теоретическое положение может в этой связи так соответствовать «национальной» практике применения «общей» теории разделения властей в современном Российском государстве? Действительно, кто из ученых юристов сейчас, исходя из российского опыта и используя слова М.Н. Марченко, точно ответит на вопрос: что в теории разделения властей «общего и особенного, универсального и национального»?

Что же касается названной выше проблемы совершенствования механизма государства, то здесь также нельзя обойтись без необходимого исторического экскурса. В истории России известна не одна идея повышения эффективности функционирования механизма государства. Взять, хотя бы, коммунистическую идею. Не вдаваясь дальше в научно-политическую дискуссию и избегая выражений типа «утопическая задача по своей сути», хочу сказать, что лично мне в настоящее время ближе другая идея совершенствования механизма государства, а именно идея модернизации (осовременивания) государственного аппарата. А.Б. Венгеров ведет «отсчет» этого процесса модернизации от реформ Петра Первого. А почему не начать «считать» раньше? Неужели осовременивание механизма государства в России продолжается только триста лет?