Консультант в процессе

Личностно-центрированное консультирование не полагается на определенные ме­тодики и не подразумевает совершение каких-либо действий в интересах клиентов. Роджерс считал, что «эффективность консультирования определяется прежде всего качеством межличностного взаимодействия консультанта с клиентом» (Rogers, 1962, р. 416). При личностно-центрированном консультировании большое значение имеют мысли и чувства как клиентов, так и консультантов. Не существует никаких формаль­ных критериев оценки, коль скоро все клиенты рассматриваются в качестве индиви­дов, имеющих трудности в самоактуализации в связи с наличием условий ценности. Если бы консультанты оценивали клиентов со своей внешней точки зрения, они риско­вали бы копировать те обстоятельства, которые обусловили приобретение и сохране­ние клиентами определенных условий ценности. Существует связь между тем, на­сколько точно личностно-центрированные консультанты определяют причины самоот­чуждения и внутренних расколов клиентов, и тем, как они могут помогать своим кли­ентам расти и излечиваться. Личностно-центрированные консультанты стараются со­здавать такую обстановку отношений, которая может служить противоядием к эмоци­ональным лишениям, пережитым их клиентами.

Каковы условия, необходимые для роста клиента и реинтеграции? В 1957 году Род­жерс перечислил шесть условий, которые являются необходимыми и достаточными для терапевтического изменения индивидуальности. Он заявил, что эти условия должны иметь место в течение некоторого промежутка времени, достаточного для того, чтобы произошло конструктивное изменение индивидуальности. Роджерс также утверждал: «Никакие другие условия не нужны» (Rogers, 1957, р. 96). Итак, вот эти условия. Во-первых, между двумя людьми должен быть психологический контакт. Во-вторых, кли­ент должен находиться в состоянии неконгруэнтности и быть уязвимым или встрево­женным. В-третьих, консультант должен быть «конгруэнтен или интегрирован в дан­ные отношения». В-четвертых и в-пятых, консультант должен «безусловно позитивно относиться к клиенту» и «эмпатически понимать систему взглядов клиента и стремить­ся сообщить об этом клиенту» (р. 96). В-шестых, умение консультанта адекватно доне­сти до клиента свое эмпатическое понимание его и безусловное позитивное отноше­ние к нему. Роджерс считал конгруэнтность, безусловное позитивное отношение и эмпатию элементами, необходимыми для создания «климата отношений, который спо­собствует терапевтическому росту...» (Rogers — Sanford, 1985, p. 1379). Роджерс под­черкивал, что данные условия не являются условиями типа «все или ничего», но суще­ствуют в континуумах.

Конгруэнтность. Для определения конгруэнтности используются такие слова, как подлинность, реальность, открытость, прозрачность, присутствие. Конгру­энтность является наиболее важным условием отношений. Консультанты должны воепринимать чувства, которые они испытывают, быть в состоянии их осознавать, «жить этими чувствами и сообщать о них, если это требуется» (Rogers, 1962, р. 417). Кон­сультантам следует поддерживать прямой контакт («человек — человек») с клиента­ми. Кроме того, консультанты должны избегать интеллектуального подхода, который характеризуется тем, что с клиентами обращаются как с объектами. Конгруэнтные кон­сультанты не играют, разговаривая вежливо и используя профессиональные маски.

Роджерс признавал, что никто не бывает полностью конгруэнтным постоянно. Об­щение с несовершенными людьми может принести большую пользу клиентам. Консуль­тантам достаточно в специфические моменты при непосредственном общении с опре­деленными людьми быть полностью самими собой, при этом опыт консультантов дол­жен точно символизироваться в их Я-концепциях.

Утверждение, что консультанты должны быть конгруэнтными, не означает, что консультантам следует «импульсивно выражать словами каждое промелькнувшее чув­ство...» (Rogers, 1962, р. 418). Это утверждение также не означает, что консультанты должны проводить занятия скорее в консультант-центрированной, чем в клиент-цен-трированной форме. Однако конгруэнтность подразумевает, что консультант не боит­ся разделить чувства своего клиента или дать ему обратную связь, которая могла бы улучшить их отношения, если консультант выражает свои чувства искренне. Можно привести следующий пример. Некоторые консультанты склонны скорее делиться сво­им опытом усталости, нежели скрывать его. Такая открытость способствует восста­новлению энергетического потенциала консультанта и позволяет клиенту видеть, что он имеет дело с реальным человеком. Здесь будет уместно привести и другой пример. Роджерс полагал, что если консультант постоянно испытывает скуку при общении с клиентом, то он обязан рассказать об этом клиенту. Консультанту следует признать, что источник чувства скуки в нем самом, а не прибегать к обличительным утверждени­ям. Также консультанту следовало бы рассказать, что он испытывает дискомфорт от того, что сообщает клиенту о данном чувстве, и заявить, что он хотел бы установить более тесный контакт с клиентом. Роджерс стремился преодолевать барьер между со­бой и клиентом, выступая в роли реального, несовершенного человека, разделяющего подлинные чувства клиента. Роджерс надеялся, что это поможет клиенту говорить ис­креннее.

Другое представление о конгруэнтности можно получить, вникнув в суть того, что Роджерс говорит относительно концепции присутствия. В процессе консультирования и консультанты, и клиенты могут достигать измененного состояния сознания, которое характеризуется возникновением у человека ощущения, что он входит в соприкосно­вение с основным эволюционным потоком и осознает его значение (Heppner, Rogers, Lee, 1984; Rogers, 1980). Специалист, занимающийся консультированием, имеет дело с двумя планами — мистическим и духовным. Роджерс полагал, что как консультант он работал эффективнее всего тогда, когда был ближе всего к своему внутреннему ин­туитивному «Я» и «когда, возможно, мое сознание было слегка изменено. Тогда одно мое присутствие способствует освобождению клиента и является полезным для него» (Rogers, 1980, р. 129). Когда человек находится в таком состоянии, его поведение, ко­торое могло бы в другой ситуации показаться странным, импульсивным и с трудом оправдываемым с рациональной точки зрения, оказыва-ется правильным. Роджерс пи­шет: «Кажется, что мой внутренний дух вытянулся и коснулся внутреннего духа другого человека. Наши отношения выходят за свои пределы и становятся частью чего-то большего. Имеют место глубинный рост, исцеление и приток энергии» (Rogers, 1980, р. 129).

Безусловное позитивное отношение. Для описания этого условия используют­ся такие слова, как бескорыстная (несобственническая) теплота, забота, высокая оцен­ка, принятие, уважение. Понятие «безусловное позитивное отношение» связано с глу­бокой верой Роджерса в то, что клиенты способны конструктивно измениться, если они обеспечены правильными воспитывающими условиями. Роджерс подчеркивал важ­ность отношения консультанта к ценности и значению каждого человека. Для разви­тия безусловного позитивного отношения важно стремление консультанта к личной интеграции, так как консультант может уважать способность клиентов достигать вы­сокого уровня конструктивного самоуправления лишь в той степени, в какой это ува­жение является неотъемлемой частью его собственной личности.

Безусловное позитивное отношение включает в себя готовность консультанта «отразить для клиента любое непосредственное чувство, которое имеет место в дан­ный момент — замешательство, негодование, опасение, гнев, отвагу, любовь или гор­дость...» (Rogers, 1986, р. 198). Это отношение эквивалентно любви, выраженной в со­ответствии с христианской концепцией «любви к ближнему», без каких-либо роман­тичных или собственнических оттенков. Роджерс проводит аналогию с чувством люб­ви, которое родители испытывают по отношению к своим детям, ценя их как людей независимо от их специфического поведения в любой момент. Консультанты не пока­зывают позитивное отношение к клиентам — если. Если они станут более умными, менее уязвимыми, реже будут занимать оборонительную позицию и так далее. Лично-стно-центрированная теория объясняет потребность клиентов обращаться к консуль­тантам тем, что в прошлом клиентам показывали позитивное отношение — если.

Демонстрировать безусловное позитивное отношение следует до определенных пределов. Например, необходимо определить границы, если клиент физически угрожа­ет консультанту. Безусловное позитивное отношение не означает, что консультанты должны одобрять все поступки своих клиентов. Скорее, безусловное позитивное отно­шение является позицией и философской ориентацией, отраженной в поведении кон­сультанта. Суть этой позиции заключается в том, что вероятность продвижения клиен­тов вперед увеличивается, если их хвалят за гуманность и они испытывают чувства безопасности и свободы. При этом клиенты будут ощущать, что консультант их прини­мает, и смогут проявлять чувства и описывать события.

Эмпатия. Используются следующие близкие по значению понятия: точная эмпа-тия, эмпатическое понимание, эмпатический способ существования, эмпатическая позиция, эмпатическое отношение. Роджерс (Rogers, 1957) писал: «Ощущение внут­реннего мира клиента, как будто это ваш собственный внутренний мир, но при сохра­нении качества "как будто" — это и естьэмпатия...» (р. 99). Можно выделить несколь­ко различных аспектов эмпатического способа существования в процессе консульти­рования. Консультантам следует «влезать в башмаки» и «пробираться под кожу» своих клиентов, чтобы лучше понимать их личный субъективный мир. Консультанты должны быть чувствительными к потоку переживаний, возникающих как у клиентов, так и у них самих в каждый конкретный момент. Они также должны быть способны ощущать нюансы, которые не могут почувствовать клиенты. Проявляя такт, чувствительность и показывая понимание проблем клиентов, консультанты должны передавать им свое восприятие их внутреннего мира и личных смыслов. Консультантам также следует со­общать клиентам о своем стремлении к пониманию их внутреннего мира, часто прове­ряя точность своего понимания и показывая готовность учесть замечания и внести по­правки. Эмпатическое отношение способствует созданию такого эмоционального кли­мата, в котором клиенты могут помогать своим консультантам понимать их более точ­но. Роджерс осознавал, что клиенты часто получают эмпатические сообщения, заме­чая непреднамеренные «вбрасывания» консультанта, вроде случайных замечаний и непроизвольных изменений выражения лица.

Ниже приведены два примера эмпатии. Первый пример — это выдержка из интер­вью, взятого Роджерсом в 1983 году у одной своей клиентки. Эта женщина говорит, что у нее много проблем из-за того, что она отпустила свою 20-летнюю дочь учиться в кол­ледж (Raskin, Rogers, 1989, p. 174).

Роджерс: ...Вы чувствуете, будто она ускользает от вас, и вы... и это причиняет боль...

Клиентка: Да. Я как будто сижу здесь в одиночестве.

Знаете, я словно чувствую, что она ушла, а я так и осталась тут.

Роджерс: Хм-хм. Вы переживаете теперь именно это: она покидает дом, а вы здесь — в полном одиночестве.

Клиентка: Да. Да. Да. Я чувствую себя действительно одинокой. (Плачет.)

Хотя второй пример эмпатии взят из опыта группы встреч (Rogers, 1975, р. 3), эмпатический процесс, который он демонстрирует, имеет место и при индивидуальной ра­боте с клиентами. Человек негативно отзывается о своем отце, причем высказывается весьма туманно. Сначала фасилитатор* спрашивает этого человека, может ли он сер­диться на отца. Когда человек отвечает, что он так не думает, фасилитатор задает во­прос: «Возможно, вы не удовлетворены им?». Мужчина довольно неуверенно отвеча­ет: «Ну, да, возможно». Тогда фасилитатор спрашивает его, не разочарован ли он в сво­ем отце, на что человек быстро отвечает: «Вот именно! Я разочарован потому, что он не является сильной личностью. Я думаю, что разочаровался в нем еще тогда, когда был мальчиком».

В описанном случае ни фасилитатор, ни Роджерс не интерпретируют клиента. Ско­рее, фасилитатор пытается постепенно его понять, чтобы точно уловить, что именно он хочет сказать. Гендлин (Gendlin, 1988) отмечает, что Роджерс обычно разбирался в каждом исправлении до тех пор, пока клиент не говорил: «Да, это именно так. Это — то, что я чувствую» (р. 127). Характерно, что за этими словами следовала пауза, во время которой клиент получал эмпатическое понимание в полной мере. Очень часто в момент такого молчания клиенты соприкасались с чем-то более глубоким.

Теперь поговорим о том, чем эмпатия не является. Истинная эмпатия не имеет ни­какого оценочного или диагностического качества. Эмпатия также совершенно определенно не является «деревянной техникой псевдопонимания, используя которую кон­сультант "отражает то, что клиент только что сказал"» (Rogers, 1962, р. 420). В опуб­ликованной в 1975 году статье, посвященной эмпатии, Роджерс сообщает, что сначала он считал оптимальной реакцией «отражение» чувств своих клиентов, но по мере на­копления опыта консультирования его стало буквально тошнить от слова «отражение». Роджерс понимал под эмпатией особую позицию, специфическую форму товарищеских отношений, мягкий способ общения с клиентами. Однако предложение эмпатии не под­разумевает исполнения добрых намерений, а также механического отражения.