Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХХIII. Когнитивные аспекты языка. – М.: Прогресс.- 1988. – 320 с.

Т. А. ван Дейк и В. Кинч

СТРАТЕГИИ ПОНИМАНИЯ СВЯЗНОГО ТЕКСТА

Глава I. К созданию модели стратегической обработки связного текста*

1.1. Исследование связного текста

1.1.1. История вопроса. В последнее время в ряде гуманитарных и социальных наук возрос интерес к изучению связного текста, или дискурса. Интерес к проблеме, возникший на рубеже 1970-х гг., имеет давние истоки. Более 2000 лет назад в классической поэтике и риторике были разработаны структурные модели текстов, относя­щихся к поэзии, драме, политике и праву (Weliek, 1955; Wimsatt & Brooks, 1957; Lausberg, 1960; Corbett, 1971). Разработанная классической риторикой концептуальная система оставалась непрев­зойденной вплоть до распространения структурализма в лингвистике, поэтике и антропологии в конце 1960-х гг. Структурализму на более раннем этапе предшествовали так называемый русский формализм (Eriich, 1955) и чешский структурализм (Ihwe, 1972; Culler, 1975), возникшие в период между двумя мировыми войнами. Так, работа русского фольклориста Владимира Проппа, посвященная исследованию русских сказок (1928), стала примером структурного подхода к повествованию, который спустя 30 лет взяли на вооруже­ние французские антропологи и исследователи литературы: Леви-Строс, Барт, Бремон, Тодоров, Греймас и др.; затем этот подход стали использовать в психологии, в работах по грамматике рассказа (Rumelhart, 1975; van Dijk, 1980a). Хотя с точки зрения современной лингвистики и психологии классические и структурали­стские теории связного текста не отвечают требованиям эксплицит-ности, все же многие их теоретические положения сохраняют свою значимость и по сей день.

1.1.2. Лингвистика текста. До начала 1970-х гг. американская лингвистика редко выходила за рамки предложения. Господству­ющая генеративно-трансформационная парадигма сосредоточивалась на фонологических, морфологических, синтаксических, позднее—на семантических_структурах контекстно-свободных предложений или предложений, изолированных от текста, совершенно "игнорируя

* Т. A. van Dijk, W. Kintsch. Strategies of Discourse Comprehension. Chap. 1: loward a model of strategic discourse processing; Chap. 10: The Cognitive Model. New York —academic Press, 1983, p. 1—19; p. 333—404. ©Academic Press, Inc., 19в3.

раннюю основополагающую работу по анализу связного текста (Harris, 1952). Интерес к лингвистическому изучению дискурса проявляли в основном представители менее влиятельных школ, таких, как тагмемика (Pike, 1967; Grimes, 1975; Longacre, 1976), которые разрабатывали методы анализа дискурса, необходимые для полевых исследований бесписьменных языков. Европейская лингви­стика, в особенности в Англии и Германии, оказалась более тесно связанной со структуралистской традицией, которая не стремилась к четкому соблюдению границ лингвистики вообще и предложения в частности (На lliday, 1961; Hartmann, 1964; 1968; Harweg, 1968; Petofi, 1971; van Dijk, 1972; Dressier, 1972; Schmidt, 1973). И действительно, некоторые из этих исследований связного текста проводились на стыке грамматики, стилистики и поэтики (Leech, 1966; Crystal & Davy, 1969). Первоначально теоретические пред­положения, основанные на том, что грамматика должна объяснять системно-языковые структуры целого текста, превращаясь, таким образом, в грамматику текста, оставались декларативными и по-прежнему слишком близкими по своему духу генеративной парадиг­ме. Однако вскоре и грамматика текста, и лингвистические исследо­вания дискурса разработали более независимую парадигму, которая была принята и в Европе и в Соединенных Штатах (van Dijk, 1977a; van Dijk & Petofi, 1977;Dressler, 1978; Sinclair & Coulthard, 1975; Coulthard, 1977 и др.; в качестве обзорного и вводного материала см.: de Beaugrande & Dressier, 1981; de Beaugran-de, 1980).

Более или менее параллельно с этим направлением, после ранних работ по тагмемике, в американской лингвистике обнаружилась тенденция в сторону тексте- и контекстно-зависимого анализа, проявившаяся в рамках так называемой функциональной парадигмы (Givon, 1979a).

1.1.3. Социальные науки и анализ связного текста. На рубеже 1970-х гг. исследование дискурса приобрело еще большее значение, после того как было осознано, что анализ языка не должен ограничиваться грамматическим анализом абстрактной или идеаль­ной языковых систем, но эмпирическим объектом лингвистических теорий должно стать актуальное использование языка в социальном контексте. В частности, в социолингвистике не только пробудился интерес к изучению социальной вариативности языкового употребле­ния, но и возросло внимание к его разнообразным формам, таким, как словесная дуэль и повествование (Labov, 1972a, 1972Ь).

Эти работы пересекались с аналогичными исследованиями в антропологии и этнографии, где структурный анализ мифов, сказок, загадок и других форм устного творчества подготовил почву для более широких исследований способов коммуникации в различных культурах (Gumperz & Hymes, 1972; Bauman & Scherzer, 1974; Sanches & Blount, 1975).

Наконец, можно отметить также общую тенденцию к изучению речи в естественных условиях и в микросоциологии, где этнометодо-

логические принципы исследования применялись к повседневному и разговорному общению (Sudnow, 1972; Sacks, Schegloff & Jefferson, 1974; Schenkein, 1978). Анализ разговора приобрел такую популярность, что его стали отождествлять с анализом дискурса, и его значение в современной лингвистике существенно возросло (Frank, 1980; Coulthard & Montgomery, 1981).

1.1.4. Психология и искусственный интеллект. Следуя преоблада­ющему генеративно-трансформационному направлению, представите­ли психологии и психолингвистики не решались признать значимость дискурса для изучения языкового восприятия. Ранние психолингви­стические модели 1960-х гг. ограничивались синтаксисом или семан­тикой изолированных предложений (dark &Clark, 1977; Fodor, Bever & Garrett, 1974).

И здесь опять-таки в начале 1970-х гг. произошла перестройка парадигмы. Растущий интерес к проблемам семантической памяти привел к использованию данных дискурса и к созданию первых вариантов когнитивной модели понимания связного текста (Kintsch, 1972, 1974; Bower, 1974; обзор других работ см. в гл. 2). В то же время представители педагогической психологии, осознав, что обучение часто происходит на основе текста, проявили вскоре интерес к исследованию соотношения памяти и дискурса (Rothkopf, 1972; М eye r, 1975). Таким образом, мы стали свидете­лями возрождения интереса к изучению дискурса в рамках традиции теории гештальтов, в значительной мере основанной на работе Ф. Бартлетта (Bartlett, 1932), к которой раньше на протяжении сорока лет ученые обращались лишь эпизодически (Cofer, 1941; Gomulicki, 1956; Paul, 1959; Slamecka, 1959; Pompi & Lachman, 1967).

Это возрождение интереса не только к теориям понимания текста, но и к различным теориям организации памяти (теориям схем) было отмечено также и в области искусственного интеллекта. Здесь решающая перестройка парадигмы произошла в 1972 г. (Wi-nograd, 1972; Charniak, 1972; Simmons, 1972). Компьютерное моделирование понимания языка потребовало разработки программ автоматической обработки текстов. Центральное место в исследова­ниях заняло моделирование знаний о мире, необходимых, например, для понимания историй или рассказов. Так понятие ,,схемы" Бартлетта было снова взято на вооружение, причем в более эксплицитной форме; оно стало фигурировать под такими названи­ями, как „схема", ,,сценарий" или ,,фрейм"; эти названия должны были указывать на роль способов представления знаний о мире в понимании дискурса и в других сложных когнитивных задачах (Schank & Colby, 1973; Minsky, 1975; Bobrow & Collins, 1975; Norman & Rumelhart, 1975; Schank & Abelson, 1977).

С начала первых интересующих нас исследований в области лингвистики, психологии, искусственного интеллекта и социальных наук прошло десять лет. Если вначале исследования проводились более или менее независимо и автономно друг от друга, то теперь мы

становимся свидетелями растущей интеграции многих теоретических разработок. По проблемам междисциплинарного изучения дискурса в рамках новой и широкой области когнитивной науки опубликованы многочисленные книги и статьи, основаны два специальных журнала („Discourse Processing" (1978), „Text" (1981)) и регулярно проводятся конференции. Можно отметить многочисленные взаимные контакты между лингвистикой и психологией, лингвистикой и микросоциоло­гией, а также между психологией и этнографией.

Уже в наших первых работах по когнитивным моделям понима­ния текста (Kintsch & van Dijk, 1975, 1978; van Dijk & Kintsch, 1978) мы стремились к интеграции разных точек зрения и подходов к дискурсу, в особенности если это касалось наших собственных работ в данной области. Так, общая модель памяти была разработана на основе предыдущих работ по семантической памяти (Kintsch, 1970, 1972), а различные структуры текста, в частности локальная и глобальная когерентность, макроструктуры и суперструктуры анализировались либо в связи с их ролью в понимании и порождении текста—через призму ранних работ по лингвистике текста (van Dijk, 1972, 1977а), либо с точки зрения их значения для психологии (Kintsch, 1974).

Хотя междисциплинарная модель понимания дискурса на протя­жении последних лет постоянно обогащалась и совершенствовалась как самими авторами, так и независимо от них другими исследовате­лями (см. обзор этих работ в главе 2), представленную в настоящей книге модель следует считать не только результатом прежней работы, но и новым подходом к когнитивному моделированию понимания и порождения текста. Если нашу раннюю модель можно охарактеризовать скорее как структурную, то теперь мы предлага­ем более динамичную, процессно-ориентированную, оперативную (on-line) модель, основанную на подходе, который мы назвали стратегическим.