Билеты языкоз / 17_bilet

Билет №17

1) Понятие синхронии и диахронии в исследовании языка

Синхрония (от греч. synchronos - одновремен­ный) - состояние и изучение языка как системы взаимосвязанных и взаимообусловленных элемен­тов в определённый момент его развития. Синхроническое изучение языка -предмет описательной (статической) лингвистики. Язык представляет собой систему взаимосвязан­ных и взаимообусловленных элементов. Состав этих элементов и характер их связи определяют специфику каждого языка на всех его уровнях (в фонетике, грамматике, лексике). Синхроническое изучение языка возможно не только в том случае, когда речь идёт о современном состоянии этого языка, но и когда речь идёт о его истории: так, можно установить характер системы др.-рус. языка 11 в., характер системы языка 16 в., характер системы совр. рус. языка.  Синхронная система языка не является непо­движной и абсолютно устойчивой, в ней всегда есть то, что утрачивается, и то, что зарождается. Наличие таких разнородных элементов отражает­ся в существовании вариативных явлений - про­износительных, грамматических, лексических вариантов. Напр., в рус. языке есть варианты произношения [ж’]\ и [ж], варианты образования морфологи­ческих форм (слесари и слесаря), варианты лек­сические (земледелец и хлебороб). Подвижность системы отражается и в наличии в ней «слабых» звеньев (непродуктивные модели, периферийные конструкции, изолированные формы и т. п.). На­личие вариативных явлений и «слабых» звеньев системы обусловливают постепенное её изменение: постепенно одни из вариантов утрачиваются, а другие побеждают и укрепляются, «слабые» звенья подпадают под влияние «силь­ных» - система начинает меняться и переходить в новую систему. Возникает новое синхронное состо­яние языка, новая синхронная система.  Диахрония (от греч. dia - через, сквозь и chronos - время) – это изучение развития языка, от­дельных языковых фактов и системы языка в целом в историческом аспекте.  Язык находится в постоянном движении, изме­нении; в каждый данный период жизни языка в его системе, на всех уровнях этой системы (в фонетике, грамматике, лексике) есть элементы отмирающие, утрачивающиеся и элементы нарож­дающиеся, возникающие. Постепенно одни явле­ния в языке исчезают, другие - появляются. Из этих процессов складывается путь языка во време­ни. Напр., в 10-20 вв. рус. язык утратил 6 из 11 гласных, но увеличил состав согласных фонем: вместо 26 их стало 37; он утратил многотипность склоне­ния существительных и сложную систему форм прошедшего времени глагола, но развил категории оду­шевлённости - неодушевлённости существитель­ных и глагольного вида. Изучая все эти явления и процессы во времени, диахроническая лингвисти­ка устанавливает причины языковых изменений, время их возникновения и завершения, пути раз­вития этих явлений и процессов. Диахронический взгляд на язык позволяет понять, как сложились те явления, которые характеризуют его современное состо­яние.  Вместе с тем языковые явления существуют не изолированно друг от друга, а в связи друг с другом, образуя целостную языковую систему. Поэтому изменение одного явления влечёт за собой изменение других явлений и, следовательно, всей языковой системы.  Отсюда следует, что диахрони­ческая лингвистика должна изучать не только ис­торию отдельных явлений, но и историю языковой системы в целом. Это возможно сделать путём установления синхронных срезов в истории систе­мы языка и их преемственности, переходов от одного к другому. Синхронный срез - состояние системы языка, установленное для определённой точки во времени. В истории языка можно наме­тить несколько синхронных срезов, относящихся к разным периодам развития языка; временные промежутки между срезами - это периоды, когда шло изменение отдельных явлений, приведшее к новому состоянию системы. Т. о., в изучении языка диахрония и синхрония не противопоставляются, а допол­няют и обогащают друг друга: научное познание языка в его целостности возможно только при сочетании синхронического и диахронического ме­тодов его изучения.

3)Дополнительная дистрибуция (комплиментарная): два звука не встречаются в одинаковом окружении и, следовательно, самостоятельно смысла слов не различают. Поскольку же эти звуки не обладают (по отношению друг к другу) смыслоразличительной функцией, то мы и не можем их считать разными фонемами; они принадлежат одной и той же фонеме в качестве ее вариантов. Это и есть функциональное обоснование пределов формального варьирования  фонемы,  и в конечном счете именно оно является решающим.

Пример: Звуки [л] и [р] обладают значительным фонетическим сходством, однако в русском языке они, несомненно, находятся в отношениях контрастной дистрибуции (ср. пары слов типа лак — рак) и тем самым должны быть квалифицированы как разные фонемы. Однако в других языках те же самые звуки находятся в отношениях дополнительной дистрибуции. Так, в японском [л] и [р] никогда самостоятельно слов не различают и, следовательно, представляют собой разновидности одной фонемы. (Поэтому японец, начинающий изучать русский язык, смешивает, путает л и р; ему непривычен смыслоразличительный исход их противопоставления.)

Описанные условия дополнительной дистрибуции («два звука не встречаются в одинаковом окружении...») заставляют предположить, что само различие этих звуков предопределяется их разным окру­жением (которое в конечном счете и различает слова). К примеру, смысл русских слов тыкать и тикать, выли и вили и т. п. мы воспринимаем благодаря артикуляционным и акустическим разли­чиям, существующим, во-первых, между гласными [ы] и [и] и, во-вторых, между твердыми и мягкими согласными ([т] — [т*], [в] — [в']). Однако если второе противопоставление должно признать самостоятельным (оно встречается в самых различных условиях, ср.: тук — тюк, поток — потёк, брат — брать...), то первое противопоставление «в чистом виде» не встречается, оно обязательно сопровождается вторым. Особенно наглядно это можно показать на тех случаях, когда подстановка твердого согласного перед гласным [и] автоматически отодвигает его назад, превращает в [ы]: играть, но подыгрывать, иголка, но в иголку и т. п. Перед нами, таким образом, обычный пример аккомодации гласного согласному. Поскольку же из двух вариантов [и] менее обусловлено, чем [ы] (оно встречается и в абсолютном начале слова), то именно этот звук считается основным вариантом данной фонемы.

2) Понятие предложения. Предложение как единимца языка и речи. Актуальнок членение предложения.

Предложение - любое, от развернутого синтаксического построения до отдельного слова, высказывание, являющееся сообщением о чем-либо и рассчитанное на зрительное или слуховое восприятие.

Признаки предложения:

1) Наличие синтаксических грамматических категорий предикативности и модальности.

Предикативность - отношение информации в предложении к действительности, устанавливаемое в момент речи (указание на участников,описываемой ситуации, храктер их действия, временные границы ситуации и т.д.). Выражается в предикативной структуре (подлежащее/субъект и сказуемое/предикат)

Модальность - отношение сообщаемого к действительности с точки зрения говорящего (реальность/нереальность происходящего, необходимость, возможность, запрет, способность и т.д.)

2) Коммуникативность - способность выступать в качестве средства общения. это свойство предложения реализуется в конкретной ситуации общения, которая влючает в себя: цель коммуникации (достижение взаимопонимания: просьба, приказ, информирование и т.д.), вид коммуникации (устаная/письменная), собеседники и их роли (родственники, коллеги), время, место, тема.

Актуальное членение предложения - это выделение в предложении старой и новой информации,темы и ремы.

Тема выражает то, что в данной ситуации является известным или может быть легко понятно. Она не сообщает новой информации, а служит для связи предложения с контекстом.

Рема - новое, что сообщается о теме,ядро и основное содержание высказывания.

Актуальное членение предложения осуществляется различными языковыми средствами: порядком слов (В комнату вошел старик. - Старик вошел в комнату), интонацией, лексическими элементами - усилительными частицами, местоимениями (Даже она этого не знал. Ему-то я говорил. Эту историю рассказал мне один знакомый), специальными синтаксическими конструкциями (фр.: c'est lui qui; русс.: что меня удивляет, так это...), артиклями (нем.: Ein Greis trat ins Zimmer/Der Greis trat ins Zimmer), изменением залога(Пушкин написал поэму. - Поэма написана Пушкиным).

3)Дополнительная дистрибуция (комплиментарная): два звука не встречаются в одинаковом окружении и, следовательно, самостоятельно смысла слов не различают. Поскольку же эти звуки не обладают (по отношению друг к другу) смыслоразличительной функцией, то мы и не можем их считать разными фонемами; они принадлежат одной и той же фонеме в качестве ее вариантов. Это и есть функциональное обоснование пределов формального варьирования  фонемы,  и в конечном счете именно оно является решающим.

Пример: Звуки [л] и [р] обладают значительным фонетическим сходством, однако в русском языке они, несомненно, находятся в отношениях контрастной дистрибуции (ср. пары слов типа лак — рак) и тем самым должны быть квалифицированы как разные фонемы. Однако в других языках те же самые звуки находятся в отношениях дополнительной дистрибуции. Так, в японском [л] и [р] никогда самостоятельно слов не различают и, следовательно, представляют собой разновидности одной фонемы. (Поэтому японец, начинающий изучать русский язык, смешивает, путает л и р; ему непривычен смыслоразличительный исход их противопоставления.)

Описанные условия дополнительной дистрибуции («два звука не встречаются в одинаковом окружении...») заставляют предположить, что само различие этих звуков предопределяется их разным окру­жением (которое в конечном счете и различает слова). К примеру, смысл русских слов тыкать и тикать, выли и вили и т. п. мы воспринимаем благодаря артикуляционным и акустическим разли­чиям, существующим, во-первых, между гласными [ы] и [и] и, во-вторых, между твердыми и мягкими согласными ([т] — [т*], [в] — [в']). Однако если второе противопоставление должно признать самостоятельным (оно встречается в самых различных условиях, ср.: тук — тюк, поток — потёк, брат — брать...), то первое противопоставление «в чистом виде» не встречается, оно обязательно сопровождается вторым. Особенно наглядно это можно показать на тех случаях, когда подстановка твердого согласного перед гласным [и] автоматически отодвигает его назад, превращает в [ы]: играть, но подыгрывать, иголка, но в иголку и т. п. Перед нами, таким образом, обычный пример аккомодации гласного согласному. Поскольку же из двух вариантов [и] менее обусловлено, чем [ы] (оно встречается и в абсолютном начале слова), то именно этот звук считается основным вариантом данной фонемы.