1. Ю. Н. Завадовский. К вопросу о восточных словах п «Хожении за три моря» Афанасия Никитина. Труды Института востоковедения. Вып. 3. Ташкент, 1954, с. 139— 140.

придать изображаемому местный колорит. Это особенно видно в тех случаях, когда иноземным словам дается пояснение. Разновидностью этого приема следует считать передачу и целях вырази­тельности прямой иноземной речи: «Поехали есмя мимо Хазтарахан, а месяц светит, и царь нас видел и татарове к нам кликали: «Качма, не бе­гайте»; слово «качма» точно переведено писате­лем: не бегайте. При описании плавания по Ин­дийскому океану: «идох же в таве по морю месяць, а не видех ничего; на другий же месяць увидех горы Ефиопскыя. Ту же людие вси воскричаша: «Олло перводигер, олло конъкар, бизим баши мудна насипь бельмышти», а по-рускыи языком молвят: «Боже осподарю, боже, боже вышний, царю небесный, зде нам судил еси погибнути».

В-третьих, иноязычный текст служит писателю для сокрытия недозволенных мыслей, своего рода их шифровки. Так, Афанасий Никитин иноязычным текстом счел нужным записать мысль о неспра­ведливости бояр на Руси, о недостойном поведе­нии женщин на постоялых дворах в мусульман­ской Индии и др. Этот прием, не встречающийся в других древнерусских путевых записках, харак­терен лишь для языка «Хожеиия» Афанасия Никитина.

Существует мнение, что Афанасий Никитин при­надлежит к числу древнерусских писателей, не получивших специальной выучки, что его записки по своему стилю «безыскусственны». Но если понимать «безыскусственность» как ясность и простоту повествования и языка, то эта простота повествования, стиля и языка тре­бовала не меньшего литературного умения, вы­учки и мастерства, чем риторический приу­крашенный стиль типа «плетения словес». В простоте повествования Афанасий Никитин до­стиг высокого совершенства, овладев мастерст­вом предельной краткости и выразительной точности — основными качествами народного языка.

Хожение за три моря» Афанасия Никитина стало поворотным этапом в развитии популярных в Древней Руси путевых записок, называвшихся, помимо «хожений» («хождений»), «путниками», «странниками», «паломниками», а вся совокуп­ность записок о путешествиях — хождениями. Эти произведения составляли особый вид эпиче­ской повествовательной литературы, которую мы можем назвать очерковой по своему содержанию и формальным признакам.

Первоначально, в XII—XIII веках, усилия писате­лей-путешественников были направлены на то, чтобы рассказать о христианском Востоке, о его связях с Русью, о культовом искусстве и об опыте культовой практики Византии. Знаменитый писа­тель начала XII века Даниил, автор широко из­вестных в Древней Руси путевых заметок о Па­лестине, первым на Руси разработал принципы написания произведений этого жанра, паломни­ческих хождений. Вся последующая литература хождений развивалась в этом направлении и с сохранением тех формальных компонентов, ко­торые были заданы Даниилом: писать лишь о том, что видел и слышал сам путешественник, не выставлять на первый план свою личность, свои переживания, как это имело место в западноев­ропейских произведениях подобного рода; писать «не хитро, но просто», писать так, чтобы чтение путевых записок могло заменить само путешест­вие; создавать относительно самостоятельные небольшие очерки-зарисовки и группировать их в целое произведение на основе временного или пространственно-топографического принципа; би­блейская или апокрифическая легенда — необхо­димый элемент в паломнических хождениях, но она должна быть локальной, соотнесенной с оп­ределенной историко-географической местностью.

Эти принципы жанра будут соблюдаться писате­лями-путешественниками на протяжении всей истории литературы Древней Руси. Придерживал­ся их и Афанасий Никитин, кроме одного: он от­казался в своих записках от библейско-апокрифических мотивов.

Следующий этап в развитии жанра начинается с появления в 90-х годах XIV века «Хожения Игна­тия Смольнянина в Царьград», известного под названием и как «Пименово хожение». Игнатий Смольнянин создает произведение, стоящее на грани между светскими и паломническими хож­дениями (описание христианских святынь в нем отодвинуто на второй план). Главное в записках Игнатия Смольнянина — это описание пути до Царьграда, повествование о дворцовом переворо­те в византийской столице и венчании на царство нового императора.

В 40-х годах XV века создаются путевые очерки о Западной Европе («Хождение Неизвестного Суздальца на Ферраро-флорентийский собор» и «Исхожение Авраамия Суздальского»).

Во второй половине XV века начинается планомер­ное и последовательное описание стран мусуль­манского Востока, их экономики и культуры, создаются путевые записки о Египте, Малой и Передней Азии. Русские путешественники Варсонофий и современник Афанасия Никитина, известный под именем гость Василий, дали опи­сания Египетско-Сирийскому султанату, городам Карамана и запада османской Турции. «Хожение за три моря» Афанасия Никитина в этом отноше­нии является продолжением путевых записок своих современников и вместе — вершиной в ис­тории древнерусского путевого очерка. Своим «Хожением» Афанасий Никитин окончательно утвердил новый тип повествователя: вместо па­ломника по святым местам появляется светский путешественник с широким кругозором и много­гранным интересом к жизни народов других стран.

В «Хожении за три моря» Афанасия Никитина от­разился запрос эпохи. Пока господствовало мон­голо-татарское иго на Руси, путь на Средний и Южный Восток был закрыт. Но во второй полови­не XV века, когда Московское государство стало могущественной европейской державой, предпри­нимаются попытки установить утраченные тор­говые и политические связи с восточными стра­нами, начинается поиск новых путей не только в Среднюю, но и Юго-Восточную Азию. Поиск новых путей на Восток характерен и для стран Западной Европы. В XV веке османская Турция, после захвата Константинополя, перекрыла все морские торговые пути между Западом и Восто­ком, поэтому наиболее развитые европейские державы вынуждены были искать сухопут­ные пути на Восток. С этой целью в 1476 году Амвросий Контарини из Венеции продвигал­ся в Персию через Польшу, а на обратном пути побывал в Москве. Пытались в XVI веке проникнуть в Индию и английские купцы, вступив для этого в переговоры с Иваном Грозным.

Шли столетия, но путь, проложенный Афанасием Никитиным, оставался неосвоенным. По его сле­дам только в 1623 году совершил путешествие в Персию Федор Котов, оставив записи «о ходу в Персидское царство». Затем в 40-х годах XVII века при царе Алексее Михайловиче были снаря­жены три посольства на Восток, перед которыми ставилась задача разведать удобный путь в Ин­дию от Астрахани через Бухару или персидские города сухопутным или водным путем. Эти поиски хотя и представляют несомненный интерес для понимания кругозора и предприимчивости рус­ских людей того времени, однако никак не могут сравниться с подвигом Афанасия Никитина, а за­писки Федора Котова — с его путевыми очерками по глубине содержания и литературному мастер­ству.

«Xожение за три моря» Афанасия Никитина не по­теряло своего значения и для наших дней. Это произведение представляет несомненную цен­ность и как исторический источник для изучения средневековой Индии и Московской Руси XV ве­ка, и как памятник живого древнерусского языка, и как произведение очерковой литературы, отра­зившее глубокий патриотизм русских людей и вечные общечеловеческие устремления к миру и согласию между людьми, независимо от их на­циональности и расовой принадлежности, осуж­дение грабительских, несправедливых войн, то есть те благородные чувства и побуждения, ко­торые не отошли в прошлое. По глубине мыслей и чувств, по выражению русских народных и общечеловеческих чаяний, по простоте литера­турного оформления «Хожение за три моря» при­надлежит к великим произведениям литературы Древней Руси, и академик И. И. Срезневский имел все основания считать, что этот литературный «памятник в своем роде и для своего времени... в такой же мере единственный и важный, как и «Слово о полку Игореве»1.

заключение следует еще сказать, что древнерус­ские хождения как жанр, как устоявшаяся лите-

-----------------------------------------------