person

Е. И. Пронин, Е. Е. Пронина • Experimentum crucis, или Начала и перспективы медиапсихологии

при коллективном суициде, а «террористы», кроме личного 531 злодейства, никаких резонов не имели. Было бы, наоборот, странно, если бы не случилось, к примеру, дефолта 1998 г.

или кризиса 2008 г., если бы иссяк поток заказных убийств, если бы в Чечне после победы клики Масхадова-Басаева воцарились благополучие и благоволение. На самом деле поразительно то, что после самых крутых негоций, PR-акций, разборок и терактов, готовых обратить в хаотическую кучу обломков и государственную власть, и уголовное право, и самоё народную нравственность, общество хотя и погружалось в смуту, но возможность регенерации ценностей сохранялась, и целостность как никак, а восстанавливалась. И не было в этом ничьей особой заслуги. Вверху – не более чем «метод проб и ошибок», внизу – в лучшем случае «голосование ногами». Парадоксально, но самым стойким балансером социальных пертурбаций оказывалась как раз медиареальность, которая, подобно мифическому Протею, принимала формы любых «застоев», «перестроек», «приватизаций» или «цветных революций». Однако, мимикрируя с быстротой хамелеона, она сохраняла глубинный абрис архетипов и потому в любых обстоятельствах представала амбивалентно, не без вариантов на выбор, как если бы вечно оставался актуальным знаменитый софизм Протагора: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют»31.

Медиареальность одновременно и предстает как одна на всех, и разворачивается как для каждого своя. В этом ее феноменологическое отличие от научной «картины мира», формирующейся как система абстрактных знаний, которые истинны всегда и везде. Но абстракции не имеют ни вкуса, ни цвета, ни запаха, ни риска. Это как типовой проект, который на стройплощадке нужно еще «привязать к местности», прежде чем возводить здание. Медиареальность составляют вещи настолько конкретные, что неизбывен ни вкус их, ни

31 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М.: Мысль, 1986. – С. 348.

Раздел II • Человек информационной эры

532цвет, ни запах. И коллизии здесь сугубо практические: когда что ни сделаешь, чем-то рискуешь. Тут требуется не абстрактное знание, а оперативная информация, которая оптимальна здесь и сейчас. Только что ее не было. Вот-вот появится другая. Но в данный конкретный момент это именно то, что пригодно для адекватного мышления и поведения в данных реальных обстоятельствах. Она будет считаться истинной ровно настолько, насколько окажется эффективной. Поэтому ей не обязательно быть полной, необходимо только быть достаточной для принятия решения с приемлемой степенью риска. А главное – она должна появляться своевременно, как ложка к обеду, и при этом быть удобной для незамедлительного использования по прямому предназначению. И действует она как «отгадка» к «загадке», открывающая смысл вещей и суть дела. Психологически это все равно как «АГА-переживание», «инсайт» или «переструктурирование гештальта». Но одновременно это и логический посыл, корректирующий поведение. Это не только «сведения о…», но и «алгоритм как...», не просто информация, а новейшая для своей эпохи информационная технология, то есть одновременно и дискретный, подобно корпускуле, смысловыявляющий «месседж» (от англ. message – послание, поручение, весть, зов), и непрерывная, подобно волне, «медиа» (от англ. medium plural media or mediums –

1. средство (путь, способ, технология) передачи информации и новостей в массовой аудитории, такое как газеты, телевидение и др. Politicians prefer to use the medium of television;

2. средство (путь, способ, технология) выражения мыслей (порождения текста), особенно для писателя или художника.

The novel as a medium for satire)32, посредством которой индивид осваивается в реальности и включается в коллективное освоение реальности. Так что знаменитые The Medium is the Message и The Medium is the Massage Маршалла Маклюэна – не эпатаж и не парадоксы, а логические постулаты, которые следует понимать буквально. Такова, если хотите, формула

32 Longman dictionary of contemporary English. – Barcelona,

1995. – Р. 891.

Е. И. Пронин, Е. Е. Пронина • Experimentum crucis, или Начала и перспективы медиапсихологии

сращивания в единый духовно-практический процесс рабо- 533 ты глубинных механизмов и коллективной, и индивидуальной психики. В этом плане медиареальность есть процесс и результат (The Medium is the Massage) массовой коммуника-

ции, в которой реализуется динамика коллективной психики при непрерывном взаимодействии всех форм коллективного сознания (вплоть до идеологии и права) и всех механизмов коллективного бессознательного (вплоть до архетипов, табу и тотемов) в режиме дискретной интерактивности (The Medium is the Message) со множеством людей, в индивидуальной психике каждого из которых есть и ясные идеи индивидуального сознания, и смутные комплексы индивидуального бессознательного.

Как будто шестым чувством предощущая за приоткрывшейся медиареальностью психологическую terra incognita, в расширившееся коммуникативное пространство, словно конкистадоры в поисках Эльдорадо, хлынули журналисты и психологи, на лету перехватывая друг у друга исследовательские методы и приемы изложения. Оказалось, что сугубо психологические методики организации материала можно использовать в качестве новых публицистических жанров: фокусированное интервью, очерк на основе глубинного тестирования, обозрение с психоаналитической проработкой символики и т. п. Доходило до курьезов. По национальному ТВ прошла серия интервью ведущих политиков страны с использованием «детектора лжи», к которому знаменитостей подключали прямо на глазах у многомиллионной аудитории. Со своей стороны, психологи, используя журналистские методы, расширяли свое воздействие до уровня средств массовой коммуникации типа телевизионных ток-шоу или глянцевых журналов. Тут тоже не обошлось без курьезов, вроде телевизионных сеансов Кашпировского или Чумака. Курьезы, равно как и жанровые удачи, красноречивы уже сами по себе. И говорят они о том, что новейшие информационные технологии создают необходимые условия для фактического сращения журналистики и психологии в единое поле практических действий и

Раздел II • Человек информационной эры

534научных измерений. И настолько единое, что раздельное возделывание его в теоретическом аспекте – неоднозначно, а в практическом плане – небезопасно. Теория журналистики несколько раз поменяла фокусировку концепций, представляя прессу то как «коллективного пропагандиста, коллективного агитатора и коллективного организатора», то как манипулятивные масс-медиа, то как всеобщую «четвертую власть», то как форму обслуживания непритязательных и даже низменных запросов аудитории, хотя авторитета публицистике это так и не прибавило. Параллельно предпринимались попытки научного моделирования в области массовых коммуникаций. И тут в полной мере оправдалась горькая ирония Норберта Винера: «Иллюстрированная газета будет продаваться благодаря некоторой, точно установленной смеси религии, порнографии и псевдонауки… Для определения рецептов этих смесей имеется механизм радиоопросов, предварительных голосований, выборочных обследований общественного мнения и других психологических исследований, объектом которых является простой человек; и всегда находятся статистики, социологи и экономисты, готовые продать свои услуги для этих предприятий»33. Запрограммированные с самой, казалось бы, благородной целью, газеты, журналы, теле- и радиоканалы развернули информационную гражданскую войну, нанося невосполнимый ущерб и государственным программам, и народной нравственности. А в ходе неустанного «зомбирования аудитории» у самих журналистов стали обнаруживаться черты необратимой зомбированности34. Да и наука как таковая несла некомпенсируемый урон. Ее академические методики низводились до обеспечения теоретически все более ничтожных, а практически все более одиозных манипуляций. Вплоть до пресловутого «эффекта двойников». Да и личные судьбы ученых существенно изменились. Раньше от них требовали

33Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном

имашине. – М.: Радио, 1957. – С. 197.

34Подробнее об этом см.: Аксиома служения // Государственная служба. – 2001. – № 1. – С. 10–18.

Е. И. Пронин, Е. Е. Пронина • Experimentum crucis, или Начала и перспективы медиапсихологии

«повысить идейное влияние», теперь – требуют «расширения 535 продаж». И те, кто раньше соглашался «задрав штаны бежать за комсомолом», точно так же, задрав штаны, побежали за «олигархами», а потом, когда и олигархи стали сдавать, так и остались стоять, задрав штаны, в рассуждении, за кем бы побежать еще. Поневоле пожалеешь, что наука не имеет холостого хода. Этически ущербные, но методологически изощренные изыскания в психологии рекламы, технике PR, прикладной коммуникативистике, сетевом маркетинге и т. п. вызвали к жизни, должно быть, самый зловещий феномен современной науки – так называемую политтехнологию, которая, вырастая из коммерческих программ продвижения залежалого товара, развилась и усовершенствовалась до уровня стратегии и тактики, к примеру, «невооруженного государственного переворота», типа «революции роз», или «превентивного укрепления государственности», типа «управляемой демократии». Утрированные рекомендации имиджмейкеров, промоутеров, продюсеров и политологов, определяя точки приложения и способы применения денег, электроники, коррупционного сговора, административного ресурса и т. п., стали задавать тон, стиль и перспективу общественной жизни. Триумфальное шествие «цветных революций» производило гипнотический эффект. Но ни одному государству так и не удалось конструктивно решить свои национальные проблемы. В Грузии за победой «революции роз» последовали погромы независимых телестудий и редакций газет, акции геноцида нацменьшинств, военная авантюра, массовые репрессии... На Украине перманентная «оранжевая революция» плавно перешла в ползучий коллапс… Политтехнология – это действительно оружие массового поражения, и большой разрушительной силы. И прежде всего поражается система духовной самоорганизации социума. «Массовая коммуникация перестает быть способом коллективного осмысления действительности и жизненной ориентации в прагматическом плане, теряет возможность организации и соединения индивидов в коллективном психосоциальном проекте, утрачивает функцию стабили-

Раздел II • Человек информационной эры

536зации и активизации общественного мнения…» – обобщает свои наблюдения современный украинский исследователь и предупреждает об угрозе «дегуманизации журналистики и деперсонификации журналистского творчества»35.

Но в том то и штука, что все равно просто «выйти из массовой коммуникации» – невозможно. Полностью отключаться от нее нельзя. Это вызывает либо регресс личности (в случае индивидуальном), либо распад общества (при массовых вариантах).

Инаоборот, полное слияние с массовой коммуникацией, бездумное вовлечение в ее паттерны мышления, общения и поведения оборачивается профанацией чувства ответственности, что привносит в жизнь нравственные девиации вплоть до уголовно наказуемых деяний, а в высшие ценностные категории – привкус сомнения и глума. И так происходит не только с наивными читателями или забубенными журналюгами, но и с глубоко мыслящими людьми безупречной репутации. Классик мировой литературы Марк Твен был также практикующим журналистом. И даже в его юмористическом обобщении звучит остро профессиональное, почти циничное, понимание асоциальной эффективности прессы: «Я сказал, что сделаю вашу газету интересной для всех слоев общества, – и сделал. …И я дал вам самый избранный круг читателей, какой только может быть у сельскохозяйственной газеты, – среди них нет ни одного фермера, среди них не найдется ни одного человека, который мог бы отличить дынный куст от персиковой лозы даже ради спасения собственной жизни»36. Но есть

вего публикациях и трезвая самооценка: «По собственному опыту я знаю, что журналисты склонны ко лжи. Несколько лет тому назад я сам ввел на Тихоокеанском побережье особый и весьма живописный вид вранья, и он не выродился там и

35Вербицкая Ю. А. Массовая коммуникация как творческая проблема: текст и личность: автореф. дис... канд. филол. наук. – М., 2006. – С. 4; 10.

36Твен М. Как я редактировал сельскохозяйственную газету // Марк Твен. Избранное. – М.: Госиздат, 1958. – С. 408.

Е. И. Пронин, Е. Е. Пронина • Experimentum crucis, или Начала и перспективы медиапсихологии

до сих пор… И – ведь привычка вторая натура – по сей день 537 мне приходится все время следить за собой, чтобы не отклониться от правды. …Не стоило бы в этом признаваться, но я и сам печатал злостные, клеветнические статьи о разных людях и давно заслужил, чтобы меня за это повесили»37. И при всем том Марк Твен не забывал подчеркнуть: «У газеты есть свои недостатки, и их немало, но тем не менее она способна поднять из гроба мертвую нацию, и никогда не следует забывать об этом. Без газеты вам мертвой нации не воскресить: иного средства нет»38.

Все эти парадоксы не удается снять или объяснить ни в парадигме классической риторики Квинтилиана, ни в свете вольнодумств Вольтера, ни в рамках железной триады «пропаганда – агитация – организация» В. И. Ленина, ни в русле какойлибо из четырех «теорий прессы» Уилбура Шрамма. Но надежда оживает, если принять, что в медиареальности исследователю предстает воочию динамика коллективной психики при непрерывном взаимодействии всех форм коллективного сознания и коллективного бессознательного. Глобальная история медиа всех видов и любых сообществ – это длинный статистический ряд фактов, феноменов и фантомов, которые четко зафиксированы, проанализированы в их причинно-следственных связях и позволяют, как по прецеденту, установить адекватность категорий, концептов и экспериментальных данных психологии глубинным механизмам массовой коммуникации. И в ответ на вопрос вопросов: «Почему политтехнологии 90-х годов ни разу не дали расчетного результата и общество все-таки сохраняло возможность регенерации?» – сама собой кристаллизуется мысль: «Потому что сопротивление коллективного бессознательного непреодолимо, пока жизнеспособны предвечные ментальные структуры национальной идентичности»39. Не случайно самые

37Твен М. Разнузданность печати // Там же. – С. 417-418.

38Твен М. Янки при дворе короля Артура // Марк Твен. Собр. соч.: В 12 т. – М.: Художественная литература, 1960. –

Т.6. – С. 359.

39Краеугольный прецедент – Белоруссия в годы Великой Отечественной войны.

Раздел II • Человек информационной эры

538коварные идеологи и самые отпетые политтехнологи главный удар нацеливали именно по национальной идентичности и действовали в этом направлении, не считаясь ни с гуманностью, ни с чувством чести40. И нужно видеть, что такой нажим может подавить жизнеспособность ментальных структур, сменить их ориентацию, ибо в коллективном бессознательном добро и зло легко меняются местами, и тогда национальная идентичность оборачивается устремленностью к самоотвер-

40 Характерный эпизод полемик времен «парада суверенитетов»: «Но, заимствуя у коммунистов риторику о «самоопределении вплоть до отделения», неплохо бы помнить, к чему это привело, а главное, понять, наконец, почему же так вышло. Тут ведь важны не лозунги, а реальные механизмы. Однажды, раздосадованный тем, что на переговорах грузин-большевик Орджоникидзе ударил по лицу грузина-меньшевика, В. И. Ленин поспешил назвать, говоря по-нынешнему, «кавказскую разборку» «русским (?!) рукоприкладством» и раскрыл собственный замысел: «интернационализм со стороны угнетающей нации или так называемой «великой» нации (хотя великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой то неравенство, которое складывается в жизни фактически»… Грубые оскорбления национального достоинства большинства населения в устах вождя психологически знаменательны. Истерический напор должен был подавить, парализовать самосознание того народа, который один из всех, хотя бы в силу численного преобладания, мог отринуть большевизм, если бы остался в русле национальной традиции. Чтобы властвовать, коммунистам недостаточно было по правилам римских рабовладельцев разделить народы. Тогда они предъявили моральные и материальные претензии к «великой» нации от лица «малых», ото всех вместе и от каждой по отдельности. 70 лет одному из народов федеративного государства решительно и неотступно внушали деморализующий комплекс вины, провоцируя и нагнетая чувство национальной неудовлетворенности у всех остальных. Судьбы «русскоязычных» в Эстонии, Латвии, Молдавии, Таджикистане, Казахстане…показали, что образ «врага внутреннего» удалось создать и более жгучий, и более действенный, чем образ «врага внешнего», типа «германского фашизма» или «американского империализма» (Идея типа «принять вину» // Российские вести. – 1997. – 05 сент.).

Е. И. Пронин, Е. Е. Пронина • Experimentum crucis, или Начала и перспективы медиапсихологии

жению, похожему на самогеноцид41. Дальше – только разло- 539 жение морали, разрушение культуры, смутное время, гибель цивилизации, гуманитарная деградация, как если бы спираль эволюции сплющивалась в замкнутый круг… Однако тверже, чем национальная идентичность, проявляет себя идентичность личности42. И прежде всего потому, что, согласно законам пси-

41Швейцарский психолог Карл Густав Юнг распознал в психике человека архетипы ценностных ориентаций, которые не вырабатываются людьми лично, а приходят через бессознательный коллективный опыт, передаются генетически. Используя пример гитлеровской Германии, он доказал, что теоретически возможно и практически несложно связать острые жизненные проблемы с древнейшими глубинными комплексами и символами и на этой психологической основе возбудить массовый энтузиазм, несгибаемый и саморазрушительный одновременно…

В1992 г. на Международной конференции по проблемам ментального здоровья красноярский ученый В. К. Васильев определил раскол национального сознания как синдром гражданской войны. «Демонстрационным материалом, – говорил он, – могут послужить телевизионные трансляции со съездов и заседаний Верховного Совета, других политических собраний. Словно в стеклянной банке или аквариуме, видно, что каждый каждого как бы ментально приговаривает к смерти, а потом выжидает, когда создадутся объективные условия, позволяющие действовать. И становится ясно, что однажды ментальные приговоры начнут практически претворяться в жизнь. А уж тогда придется браться за оружие. Тогда эту ментальную болезнь увидят все. И не только по телевизору». Вроде бы умозрительные построения. Но через полтора года после этого «телевизионного диагноза» страну потрясли трагические события октября 1993 г. (Цит. по: Зачем он нужен, этот Ленин? // Российские вести. – 1997. – 17 июня).

42После первой мировой войны люди ощущали себя на развалинах цивилизации. В 1920 г. стала философским бестселлером книга О. Шпенглера «Закат Европы», предрекавшая гибель культуры и «наступление нового варварства». Книга К. Ясперса «Духовная ситуация эпохи» (1931) была даже реалистичнее в анализе

и жестче в прогнозах. Изучая состояние массового сознания, К. Ясперс пришел к выводу о неизбежности тоталитаризма, но сохранил философский оптимизм. Он понял, что тоталитаризм в конце концов рухнет, встретив неодолимое препятствие в самом феномене личности, потому что человек, даже когда не в силах предотвратить

Раздел II • Человек информационной эры

540ходинамики, энергия индивида всегда избыточна по отношению к социальной системе, а интеллектуальный, эмоциональный и волевой потенциал личности больше, чем необходимо для приспособления к общественным установлениям. Более того, человек способен сознательно пойти наперекор всему и вопреки архетипам и влечениям бессознательного43, чтобы в полную меру своего таланта и на собственный страх и риск на себе самом поставить жизнеосмысляющий experimentum crucis и на глазах у всех подняться к новому уровню самосознания и самообладания. И нередко под влиянием такого личного примера, наглядного урока, живого поучения мгновенно кристаллизуется новый аспект миропонимания, новый способ мышления, новый стиль чувствования, новая манера поведения и, в конечном счете, новый психотип личности, а иногда на целые тысячелетия закрепляются ментальные черты нации44, подобно

трагические повороты истории, в глубине души верен своим убеждениям, живет и действует так, как будто отстаиваемые им принципы могут восторжествовать в будущем. В этом человек – каков он есть, в отличие от того, что думают о нем другие и чем он кажется себе самому. Отсюда уверенность философа в экзистенциальной готовности личности к подвигу отказа и преодоления.

43В. Франкл, великий психолог и узник трех нацистских концлагерей – Тирезиенштадта, Дахау и Освенцима, имел личные основания писать: «Человек, в конечном счете, преодолевает самого себя, человек – это самотрансцендирующее существо… То, чем он станет, – это наряду с ограничениями, накладываемыми его способностями и окружением, определяется тем, что он сделает из самого себя. В концентрационном лагере, например, в этой живой лаборатории и в испытаниях на этой земле, мы были свидетелями того, что некоторые из наших товарищей вели себя как свиньи, в то время как другие были святыми. Человек имеет в себе обе эти возможности, и то, которая из них будет актуализирована, зависит от его решения, а не от условий» (Цит. по: Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990. – С. 261).

44Можно сказать, что, когда родился Конфуций (551 г. до н. э.), как такового Китая еще не было. А Поднебесной называли заселенную огромным числом людей огромную равнину, на которой карликовые царства и княжества вели бесконечную междоусобную войну всех против всех. Общим у этих лоскутных государств были только язык и детали фольклора.