храмов / вопрос 13 - Соотношение чувственного и рационального познания

Соотношение чувственного и рационального познания.

Эмпиризм и рационализм в истории философии и науки.

Соотношение чувственного и рационального было предметом спора между эмпириками и рационалистами. Мнение эмпириков: чувственный опыт есть источник знания, причем крайний эмпиризм – сенсуализм – считает, что нет ничего в психике, кроме чувственного восприятия. Рационалисты полагали, что опыт, конечно, является источником знаний, но это далеко не первостепенный источник. Более того, ценнее то знание, которое является продуктом работы разума, построенного на врожденных принципах, а самое ценное знание – это врожденные идеи: Блага, Бога и т. п. Со времени Канта, синтезировавшего обе крайности в учение об априорных формах, этот спор считается устаревшим, но, как это часто бывает в философии, старые проблемы предстали перед нами в новом обличье. Если чувственное неотделимо от рационального, а рациональное от чувственного, то можно ли хотя бы указать на то, куда смещен баланс чувственного и рационального. Это, в сущности, старый спор о соотношении одного и другого в психике. Наверное, ответ на вопрос, каково соотношение чувственного и рационального в человеческой психике, будет дан лишь тогда, когда станут ясными механизмы мышления, если, конечно, этой ясности можно достичь в принципе.

Рассмотрим историю спора рационализма и эмпиризма. Своими корнями этот спор уходит в эпоху средневековой схоластики, в споры реалистов и номиналистов. К 16-му веку этот спор был далеко не завершен, но стороны явно устали от него, погрязнув в казуистике и рассудочных спекуляциях. В этой обстановке Ф. Бекон (1561-1626) объявляет схоластическую методологию исчерпавшей себя и склонной к ошибкам; действительно, дедуктивно построенная метафизика, основанная на теистическом умозрении – уязвима, а в эпоху возрождения еще и не убедительна... Бэкон объявляет о создании новой методологии основанной на опыте. Опыт – это не просто чувственное наблюдение, склонное к ошибкам и неточностям, – опыт включает в себя обязательную процедуру приготовления эксперимента, позволяющую избежать двусмысленности выводов и выделить изучаемую характеристику объекта, отбросив все остальные. Кроме того, выполнив ту же процедуру приготовления, другой исследователь может детально воспроизвести условия наблюдения, что делает экспериментирование объективным методом. Так родился эмпиризм, в основе которого – метод поиска истинного знания, опирающийся на очевидные чувственно воспринимаемые факты и их индуктивное обобщение до уровня закономерностей. Язык Бэкона выгодно отличался от языка схоластики простым и ясным изложением, свежестью мысли, и это обстоятельство заставило пересмотреть и реформировать схоластические доктрины. Эту работу начинает Р. Декарт (1596-1650), создавая рационалистическую методологию, – он тоже ищет достоверное знание, но не в опыте, а в разуме, знание, – дедуктивно следующее из посылок, в которых невозможно сомневаться, поскольку они должны быть очевидными для любого здравомыслящего человека. Декарт излагает свои трактаты прекрасным, свежим языком, но это лишь новый фасад для наиболее глубоких и ценных идей схоластики. Методологии Декарта и, особенно, Бэкона стали основой для новой науки, а картезианская физика стала первой механистической физикой. Философски эмпиризм и рационализм, несомненно, противоположны, но неявно на практике, ученые применяли синтетическую комбинацию их методов. Так факты накопляются индуктивно, а теория строится дедуктивно на основе положений, проверяемых на опыте, но непосредственно из него не выводимых. Это будет осознано позднее.

А пока философские споры эмпириков и рационалистов продолжаются, развиваясь в трудах эмпириков: Т. Гоббса (1588-1679), Дж. Локка (1632-1704), Д. Юма (1711-1776) и рационалистов: Б. Спинозы (1632-1677), Г. Лейбница (1646-1716), Х. Вольфа (1679-1754). Локк утверждает, что человек есть «tabula rasa» и в душе человека нет ничего, чего не было бы в чувственном опыте; Лейбниц окончательно оформляет этот спор вопросом, есть ли априорное в душе человека. Юм, которого принято относить к эмпирической традиции, не находит в опыте оснований причинности и индукции и осторожно заявляет, что это основание – есть некий априорный агент, привычка. А это приводит нас к Канту…