храмов / вопрос 10 - Концепция научных революций Т. Куна

Концепция научных революций  Т. Куна. Концепция научного знания И. Лакатоса. Методологический анархизм П. Фейерабенда.

Кун демонстрирует нам совершенно другой, отличный от попперовского подход к исследованию науки. Кун скорее историк науки и общественный психолог, а не логик-методолог. Как историк, он подвергает критике позиции неопозитивистов и Поппера – их представления об истории науки мало совпадали с реальностью. Как психолог он предлагает такую модель научного сообщества, которая описывает реальное развитие научной мысли. В основе его модели четыре взаимосвязанных понятия: парадигма, ее носитель – сообщество ученых, нормальная наука и научная революция как фазы развития парадигмы. Теория тут уходит на второй план – она всего лишь часть парадигмы – образца научной работы, квинтэссенции навыков ученых. Неофит, становясь ученым, постепенно проникается атмосферой сообщества, обучается общепринятым навыкам решения задач, постигает язык, теории, в том числе и неявное, имплицитное знание. Это похоже на приобщение к религии, но ученые идентифицируют себя как изучающие природу, следовательно, их теории должны опираться на эмпирический опыт. Понимание природы чрезвычайно полезно – оно способствует технологическому прогрессу, а эмпирия, в свою очередь, является движителем для самой науки. Нестыковка теории и эмпирии порождает аномалии – необъяснимые проблемы, а те запускают творческую работу по созданию теорий, более адекватных реальности. Появившись, они обрастают новыми методами, навыками и формируют новую парадигму. Смена парадигм – научная революция – довольно бурный процесс, сопровождающийся борьбой приверженцев разных парадигм, но старая парадигма обречена, поскольку новая лучше отражает действительность и, как правило, она способна придать мощный импульс развитию технологии. Интересно, что ученые приносят максимальную пользу человечеству в периоды нормальной науки, а в моменты революции они скорее решают собственные проблемы. История науки по Куну совершенно некумулятивна – старая парадигма отбрасывается и забывается, новая начинает как бы с чистого листа.

Подобная резкая смена точки зрения на науку вызвала массовую критику философов науки (его обвиняли, в основном, в иррационализме), но, вместе с тем, заставила их играть на поле историцизма. Замечательный образец симбиоза историцизма и логицизма демонстрирует нам Лакатос. Его модель науки – это ответ на логическую критику концепции Поппера одной стороны и приспособление к историцизму Куна с другой. Критика фальсификационизма серьезна: оказывается принцип Дюгема-Куайна (см. вопрос №9) опровергает не только возможность верификации теорий, но и их фальсификацию. Центральным понятием у Лакатоса является «исследовательская программа» включающая в себя «жесткое ядро» и «защитный пояс». Ядро состоит из концептов и утверждений являющихся строительным материалом для теорий программы, а пояс содержит вспомогательные гипотезы, инструментальные теории и т.п. – все, что можно отбросить и изменить, если того требуют интересы «защиты» ядра. Если по мере развития теорий пояса возникает новое содержание – «прогрессивный сдвиг проблем» (по Попперу), то программа может считаться успешной. В противном случае, меняется ядро, и возникнет новая программа. Как правило, одновременно существует несколько конкурирующих программ, причем редко одна из них доминирует. Внутри программы знание растет кумулятивно, а при переходе к другой программе кумулятивность разрушается.

Фейерабенд сделал то, на что не решился Поппер: он довел до логического конца его аргументы, и пришел к анархизму: для прогресса знания полезна полная свобода теоретизирования. Фейерабенд полагал, что научное знание растет скорее путем взаимной критики теорий, чем их эмпирической проверки. Поэтому полезна неограниченная генерация максимального количества теорий (принцип пролиферации теорий). Как ограничивающие знание вредны принципы соответствия, верификации, фальсификации, недопустимости противоречия, избежания гипотез ad hoc, простоты и пр. Даже то, что сформулировано в предыдущем предложении вредно. Допустимо все. Наука, религия, шаманство и предрассудки эпистемологически равны… Таким образом, в конечном счете, концепция Фейерабенда предстает перед нами типичной постмодернистской доктриной из разряда «каждый волен делать все, что хочет».