храмов / вопрос 09 - К. Поппер и его философия науки. Фальсификационизм

К. Поппер и его философия науки. Фальсификационизм. Концепция «трех миров».

Исходной позицией для Поппера была критика логического позитивизма (неопозитивизма). Положения неопозитивистов изначально были слабы – протокольные предложения были источником постоянных проблем для их концепций. Но только книга Поппера – «Логика научного открытия» – окончательно стала надгробной плитой для логического позитивизма. В ней он подверг критике центральное положение неопозитивистов – принцип верификации. Никакую теорию невозможно верифицировать, ведь для этого пришлось бы проверить весь комплекс частных утверждений, из нее следующих: в прошлом, настоящем и будущем. А это не просто сложно – это невозможно.

Итак, теорию нельзя верифицировать, зато ее можно фальсифицировать – опровергнуть. Для этого нужно найти всего лишь одно частное, сингулярное утверждение теории, которое будет опровергнуто опытом. С помощью этого принципа фальсификации Поппер формулирует свой критерий демаркации: научна та теория, которую можно фальсифицировать, хотя бы в принципе. Это положение приводит к довольно парадоксальному выводу: нельзя сомневаться в научности только опровергнутых теорий. Поэтому несомненно научные теории – это ложные теории. Этот вывод, разумеется, не мог устроить тех, кто был настроен позитивно по отношению к науке. Поэтому сейчас в ходу более мягкий вариант принципа демаркации: научны только те теории, которые имеют эмпирический базис: набор своих следствий, – фальсификаторов – которые можно опровергнуть на опыте. Остальные теории следует признать метафизическими, но, в отличие от логических позитивистов, Поппер не считает их бессмысленными. Они зачастую полезны для развития науки, кроме того, эволюционируя, они могут получить эмпирический базис и превратиться в научные теории (пример – атомная теория).

Поппер использует принцип фальсификации для понимания проблемы роста научного знания: наука растет не от одной теории к другой, а от опровержения одной теории к опровержению другой, иначе говоря, от одной проблемы – к следующей. Ничто другое не препятствует развитию науки, как теория, которую не могли долго опровергнуть. В нее слишком начинают верить, а потом ее пытаются спасать, защищая от нападок и даже от эмпирии. Только с осознания неполноты теории, начинается настоящее научное творчество. Поэтому настоящий ученый должен стремиться к опровержению гипотезы, а не к ее подтверждению. Среди опровергнутых теорий та наиболее предпочтительна, которая будет иметь больший эмпирический базис, а значит, и большее содержание. Тогда развитие науки будет представлять собой последовательность все более и более содержательных теорий, последовательность, сходящуюся к некоторому недостижимому идеалу. Этот идеал – идеал объективной истины. Ее, как таковой, не существует, но как методологический принцип, регулятив – понятие объективной истины полезно. Еще один менее четкий регулятив Поппера – принцип реальности: уж коль реализм нельзя ни подтвердить ни опровергнуть, то будем считать его истинным, поскольку он полезен как база для развития науки. Концепция красивая, но совершенно метафизическая.

Еще одна красивая концепция Поппера – концепция «третьего мира». Мир реальности – это первый мир; мир феноменов психики человека, отражающий реальность, и вмещающий в себя человеческое мышление – это второй мир. Но есть еще и третий мир – это мир человеческого знания. Мы – люди – создаем и пополняем его, в нем – великие произведения искусства и научные теории, полный комплекс человеческих знаний и умений. Мы можем черпать из него знания для лучшего понимания первого и второго мира. Третий мир постепенно изменяется и, изменяясь, он отражает прогресс человека.

Концепции Поппера могли бы привести его к агностицизму, неверию в объективное знание, но его оптимизм в отношении науки, его попытка обосновать идеалы объективной истины и реальности полностью меняют восприятие его философии, у нее приятное позитивное «послевкусие». Перед нами реалист, знающий, что его веру в реальность и истину никак нельзя обосновать, но зная это, он сознательно выбирает именно эту веру. Это вовсе не наивность обыкновенного бытового реалиста, это именно осознанная философская позиция, которая, как мне кажется, хорошо подходит ученому-реалисту.