2.3 Языковая политика XIX — начала хх веков в издательском деле

Выше речь шла в основном об использовании языков в сфере образования. Эта сфера была важнейшей областью проявления языковой политики. На протяжении XVIII—XIX веков основную задачу власти видели в распространении русского языка, при этом к развитию языков меньшинств государство в целом оставалось равнодушным: поощрение такого развития допускалось только там и только в такой степени, где и в какой степени это содействовало распространению государственного языка. Проводя такую политику повышения роли русского языка, правительство иногда вмешивалось в процесс обучения в неправославных конфессиональных школах. По политическим мотивам функционированию тех или иных языков могли чиниться и существенные препятствия.

Важной характеристикой языковой политики в России служит выпуск печатной продукции, но, рассуждая о нем, следует помнить, что до 1905 г. в Российской империи существовала предварительная цензура, как светская, так и духовная. Вполне очевидно, что светская цензура не дозволяла выпускать (а таможенные власти имели инструкцию не допускать к ввозу в пределы империи) русский перевод «Манифеста коммунистической партии», но те же ограничения касались и немецкого оригинала — и отнюдь не по соображениям языковой политики. Понятно, почему белорусская поэтесса Алоиза Тётка в бесцензурном 1906 г. издает сборник «Скрыпка беларуская» в Галиции — под мелодию белорусской скрипки «прозвучал открытый призыв к революционному восстанию» [БСЭ. 3-е изд. Т. 3: 151]. Понятно, почему написанная в 1905 г. и выпущенная в Галиции пьеса Леси Украинки «Осiння казка» не могла быть поставлена на сценах украинских театров России²⁶— «сказка» является аллегорией, «изобличающей предательскую роль буржуазной интеллигенции, выдвигающей значение революционного пролетариата в 1905 г.» [БСЭ. 1‑е изд. Т. 55: 753].

Духовная цензура касалась вопросов веры и распространялась в первую очередь на богослужебную, богословскую и тому подобную литературу, но отнюдь не ограничивалась ею. Православные авторитеты пристально следили за формальными аспектами и светского литературного языка²⁷. Православная церковь, будучи официальной религией в государстве, гораздо более толерантно относилась к иноверческим конфессиям, чем к тем направлениям, которые считала прямой изменой православию, от скопцов и хлыстов до униатов и толстовцев.

Выше отчасти мы говорили о выпуске печатной продукции на различных языках, но это касалось частной издательской деятельности. А как обстояло дело с официальными публикациями?

С 1838 г. в 42 губерниях и областях России начинает выходить официальная периодика, предназначенная в первую очередь для информирования обывателей о постановлениях и предписаниях властей, «о чрезвычайных происшествиях в губернии», «состоянии как казенных, так и частных фабрик и заводов» и т. п. [Русская… 1959: 255—256]; позднее аналогичные издания появляются и в остальных губерниях, все они имеют однотипные названия: «Санкт-Петербургские губернские ведомости», «Белостокские областные ведомости» и т. п. В Польше официальные издания первоначально печатались на польском, но после восстания 1863 г. официозом становится русскоязычный «Варшавский дневник», который в 1866—1872 годах дополняется «Ведомостями» в каждой губернии.

В Прибалтике немецкоязычные «Губернские ведомости» выпускаются с 1852—1853 г.; постепенно они становятся двуязычными, а затем целиком переходят на русский — в Эстляндии с 1885 г., в Курляндии — с 1887 г. «Лифляндские губернские ведомости» (Рига) претерпевают более сложную метаморфозу. В 1853—64 годах они выходили только на немецком языке, с 1866 г. печатались на русском и немецком, при этом и заголовок в течение 20 лет держится на двух языках, потом остается только русский заголовок, но немецкий текст, хотя и постоянно уменьшающийся, писутствует до 1900 г. В XX в. эта газета наконец становится исключительно русскоязычной. (На латышском и эстонском языках государственных публикаций не было; первые опыты издания на них частной периодики относятся к XVIII в., но регулярно латышские газеты выпускаются с 1822 г., эстонские — с 1857 г.) Периодика на обоих языках Финляндии также появляется еще в XVIII в., с вхождением в состав России официальные издания печатаются по-шведски, и лишь к концу XIX столетия финский язык уравнивается с ним в правах.

Как обстояло дело на «новых» национальных окраинах? Там, где грамотных по-русски подданных практически не было, государство учреждает газеты на местном языке, даже если и на нем доля грамотных незначительна. В Тбилиси, например, параллельно с возникшим в 1828 г. русскоязычным официозом «Тбилисские ведомости» сразу же выпускается его грузинский вариант «Тпилисис уцкебани», а с 1832 г. начинает выходить и аналогичное издание на азербайджанском языке, «Тифлис эхбары». С присоединением Средней Азии здесь с 1870 г. выпускаются «Туркестанские ведомости», а в качестве нерегулярных приложений к ним — газеты на узбекском (точнее, чагатайском) и казахском языках. Частная периодика в одних случаях появляется раньше официальной (на грузинском — с 1819 г.), в других — сильно позже (на азербайджанском — с 1875 г.). Государство не испытывает ответственности за неофициальную литературу, не поощряет ее, но и не преследует — конечно, пока та не затрагивает устоев общества.