Социализм как творчество масс

Классики марксизма утверждали, что социализм без политических свобод — не социализм. Говорить о существовании таких свобод в условиях "сталинского социализма" было бы лицемерием, хотя режим постоянно пытался возбудить политическую активность масс, направляя ее в русло развития тех идей, которые он сам же провозглашал социалистическими. На все другие, даже если они проповедовались от имени социализма, налагался строжайший запрет. Отсюда догматизация социалистической идеологии, вступавшая в противоречие с краеугольным положением марксизма о том, что социализм есть живое творчество масс, что он открыт для восприятия новых конструктивных идей. Более серьезным является аргумент, что отсутствие или ограничение политических свобод диктовалось складывающейся обстановкой (гражданской войной, враждебным капиталистическим окружением, обострением классовой борьбы и пр.). Однако строить на этом теорию и выдавать ее положения за сущностные черты социализма — значило бы вступать в противоречие с социалистическими заповедями. Если раньше многое в ограничении политических прав и свобод оправдывалось теорией диктатуры пролетариата, то применительно к ситуации 1930-х годов ее положения выглядели явно устаревшими. Не случайно они исчезают из лексикона партийных руководителей и из Конституции 1936 г. Предложить же что-либо взамен догматическая идеология в довоенный период так и не смогла. Тезисы об общенародном государстве, о ведущей роли КПСС и рабочего класса в социалистическом и коммунистическом строительстве появились позже.

Сложность оценки советского общества 1930-х годов упирается в расхождение между тем, какие ценности и идеалы преподносились в теории и официальной пропаганде, и тем, что было на деле.Исследователи, которые склонны доверять официальным источникам, найдут в советском обществе гораздо больше элементов социализма, чем те, которые будут изучать реалии повседневной жизни. Как писал один крестьянин: "Где же тут социализм? Здесь нет социализма! Здесь социализм уснул". Тогда, может быть, следует вообще отказаться от попыток интерпретации советского общества 1930-х годов в социалистических терминах и взять на вооружение модную сегодня теорию тоталитаризма?

Тоталитаризм

Многим, особенно молодым исследователям представляется, что обращение к этой теории, заимствованной из западной общественной мысли, позволяет понять и объяснить все перипетии достаточно сложных проблем развития советского общества. В теории есть свои интересные стороны. Она привлекает тем, что органически связана с понятием модернизации в историческом процессе и рассматривается в контексте новейшей истории, о чем, впрочем, постоянно нужно напоминать авторам, склонным к месту и не к месту щеголять термином "тоталитаризм". Следует напомнить также, что тоталитаризм— это, прежде всего,теория политическая, теория власти, хотя под нее зачастую подгоняются экономические модели развития общества.

Если добираться до сути теории тоталитаризма, то нельзя не прийти к выводу, что в ее основе лежит наблюдение и обобщение негативных, вернее, неприемлемых для западного индивидуалистического сознания, тенденций, свойственных в определенный период новейшего времени для взаимодействия общества и властив таких странах, как Германия, Италия, СССР и др. Из этого выводятся так называемые признаки или атрибуты тоталитаризма, коих иные авторы насчитывают до десятка, а то и более того. В результате возникает довольно жесткая конструкция, где на одну доску ставятся такие исторические феномены как "коммунизм", "фашизм", "нацизм", "военно-диктаторский режим" и пр. Сколько бы общих признаков этих политических институтов ни перечислялось, тоталитарную модель в сущности объединяет только признание некойособой формы власти, которая зиждется на насилии и индоктринации, и сосуществование с которой для "свободного мира", для демократий западного типа неприемлемо.Различия властных форм в отдельных странах, которые, по признанию идеологов тоталитаризма, могут быть весьма разнообразны и являются частью истории отдельных стран, непосредственно на сущность власти не влияют и представляют главным образом академический, т. е. научный интерес.

Уже сам по себе такой подход не может не вызывать возражения у добросовестного ученого, на долю которого выпадает лишь следовать заранее предначертанной схеме и детализировать особенности тоталитаризма в своей или других странах. Однако более всего тревожитидеологическая заданность и моральные императивы, явно просматриваемые в тоталитарной модели, от которых объективный исследователь в своем научном анализе должен воздерживаться.

Отчетливо осознавая, к чему может привести подобная заданность на практике — к средоточию и сгущению усилий на показе главным образом негативных черт в той или иной системе, — одна из столпов и творцов тоталитарной модели на Западе Х. Арендт призывала пользоваться термином "тоталитаризм" редко и благоразумно, чего не скажешь о нынешней нашей ситуации, когда со всех сторон только и слышно об "ужасах и гримасах тоталитаризма".