Философия_ Губин Сидорина

Особенностями современного общества стали индустрия сознания и массовая культура. В обществе появляется мощный аппарат по выработке всевозможных социальных теорий и мифов, которые с помощью средств массовой информации - радио, печати, телевидения ежедневно и ежечасно "воспитывают" народ, прививая всем одни и те же предрассудки, упрощенные схемы объяснения мира и истории, упрощенные нравственные и эстетические ценности. Современный философ, в отличие от классического, имеет дело не с наивной, непросвещенной массой, а с людьми, чьи мозги с самого детства обработаны идеологией, напичканы различными догмами и суевериями, через толщу которых и должна ныне пробиваться философская мысль, чтобы "разбудить" человека, заставить его думать и жить самостоятельно, привить ему вкус к свободе и независимости.

Современная философия прежде всего антиидеологична. Она борется против любой идеологии как упрощающего, поверхностного способа объяснения мира и человека, человеческих отношений. Она пытается убедить людей, что никакие искусственные схемы в обществе и истории не работают, что никакой мировой разум не гарантирует человеку счастливого будущего, что мир вообще устроен не рационально, в нем никогда и ничего у человека не получается. Не осуществились идеалы Французской революции, на ее обломках восторжествовало мещанское буржуазное общество, не осуществились идеалы Просвещения, в мире по-прежнему царят зло, невежество, тирания. Все попытки сделать людей счастливыми, внешне переустраивая общественные порядки, приводили в краху. В России попытки построить коммунистическое общество - общество изобилия и счастья привели к установлению жесточайшей диктатуры.

Современная философия, как, впрочем, и современная литература, отказавшись от претензий на обладание абсолютной истиной, существенно перестроила образ и стиль философствования. Теперь чаще всего это не монолог автора, который знает все заранее, а диалог автора и читателя, предполагающий интуицию и развитое воображение читателя, способного на определенный духовный труд. Только в этих взаимных усилиях может раскрыться подлинный смысл и значимость философского произведения.

Современная философия считает, что есть только один путь изменения - изменение человеком самого себя, внутреннее освобождение от рабства привычек, стандартов, стереотипов мышления и поведения, стадной морали, веры в потусторонние силы, которые рано или поздно сделают всех счастливыми, от страха и от душевной и духовной лени.

Многим мыслителям XX в. свойственно трагическое мироощущение, "скорбное неверие" в конечную победу сил разума и добра. Отсюда и стремление уйти от всяких идеологических и мировоззренческих проблем, попыток построения всеохватывающих философских систем. Всякая система, всякая объективная ценность - это насилие над человеком. Мир, по мнению современных философов, становится полицентричным и полифоничным. Здесь нет никаких абсолютных систем отсчета, изначальных масштабов, нет никаких воспитателей и воспитуемых, каждый человек ценен сам по себе, каждый является центром Вселенной. Каждый должен что-то сделать сам с собой, должен осознать абсолютную негарантированность своего существования (никто не ответственен за него - ни Бог, ни мир, ни общество - за то, что он родился и существует, что он прожил столько-то лет, чего-то добился в этой жизни и т.д.), и в этой негарантированности обрести смысл своей жизни, найти свое место и свое дело, которое за него никто не сделает.

Современный мир, полагают философы XX в., не существует автоматически. Он неизбежно рухнет, если каждый человек не будет поддерживать его существование своими усилиями своей верой, своей страстью, своими попытками во что бы то ни стало сохранять в себе человеческий облик.

В этом смысле современная философия глубоко демократична в сравнении с аристократической позицией классической философии.

Глава 2. Прагматизм

В обыденном употреблении термины "прагматизм" и "прагматический" обозначают практический характер той или иной деятельности, направленной на достижение максимально полезного результата. За ними скрываются определенные настроения и установки массового, обыденного сознания. В таком смысле данные термины, казалось бы, бросают вызов сугубо философскому (созерцательному, спекулятивному, как представлялось многим философским классикам) подходу к миру и создают мнение о невозможности их полноценного теоретико-философского освоения. История западной философской мысли, однако, опровергает подобное - разделяемое многими - мнение. В качестве солидных "опровергающих свидетельств" можно было бы привести и шотландскую "философию здравого смысла" (конец XVIII - начало XIX вв.), и возникшее несколько позднее движение утилитаризма и некоторые другие философские и идейные течения. Но наиболее всесторонней попыткой освоения указанных настроений и мироощущения явился прагматизм как философская школа, возникшая на американской почве.

Историки общественной мысли обстоятельно исследовали внешние факторы, способствовавшие появлению именно в Северной Америке подобной философской школы, - ценностные ориентации и предпочтения американского общества, складывавшиеся в ходе уникального исторического развития. Для собственно философии не меньшую важность представляют внутренние факторы формирования прагматизма, логическая взаимосвязь основополагающих идей и специфика применяемого концептуального аппарата. Основы рассматриваемого философского направления закладывались людьми неординарных философских и научных способностей, сумевшими в значительной степени определить духовный климат своей страны. В целом же прагматизм не случайно считают первым оригинальным философским направлением, возникшим в Америке. Это, разумеется, не означает, что классики прагматизма не испытали влияния европейской философии. Приведем лишь некоторые факты в данной связи.

Например, родоначальник прагматизма Ч. Пирс увлекался кантовским учением о категориях, а также шеллинговской натурфилософией. При этом он, правда, стремился дополнить кантовское учение идеей эволюционизма, почерпнутой в дарвинизме. У. Джеймс как философ и психолог, по его собственному признанию, был в ряде вопросов близок интуитивизму А. Бергсона. Конечно, он многое также воспринял и у британских эмпиристов (кстати, его программная книга "Прагматизм" посвящена Д.С. Миллю), но это не помешало ему противопоставить их позиции свой "радикальный эмпиризм". "Инструментализм" Дж. Дьюи возник под воздействием гегелевского учения о понятии. Джеймс и Дьюи неоднократно посещали Европу, поддерживали контакты с европейскими коллегами. Все это свидетельствует о том, что распространенное мнение о провинциализме прагматизма и всей американской философии конца XVIII - начала XIX вв., якобы развивавшейся в изоляции от магистрального пути мировой философии, не соответствует действительности.

В эволюции прагматизма от его возникновения до наших дней можно выделить следующие главные этапы. Во-первых, речь идет о классическом периоде прагматистской философии, представленном именами Ч. Пирса, У. Джеймса и Дж. Дьюи. Во-вторых, о "срединном" прагматизме Ч. Морриса, К. Льюиса, Н. Гудмена и У. Куайна, характеризующемся тесным сближением прагматизма с аналитической философией, применением новых методов исследования и аргументации (семиотический анализ, символическая логика и пр.). В этот период ряд прагматистских методологических установок был перенесен в специальные дисциплины (например, в психологию, лингвистику, антропологию, педагогику). И, наконец, речь может идти о "ренессансе" прагматистских идей в новейшей англоамериканской философии как в области философии науки (Н. Решер, X. Патнэм) и философии языка (Д. Дэвидсон, Дж. Серл), так и в плане осмысления широких пластов человеческой культуры (Р. Рор-ти, Т. Нейгел). В данной главе основное внимание будет уделено классическому прагматизму, до сих пор определяющему глубинные тенденции многих новейших философских и частнонаучных концепций.

Чарльз Пирс: от прагматизма к прагматицизму

Чарльз Пирс (1839 - 1914) - родился и большую часть жизни провел в г. Кембридже, штат Массачусетс. Его отец, известный математик, вызвал у него интерес не только к естественным наукам, но и к философии. При жизни Пирс считался эксцентричной личностью, у него были трудности при устройстве на работу, финансовые затруднения и сложности с публикацией рукописей. Он публиковал в основном журнальные статьи и рецензии. Однако изданное уже после его смерти - в 30-е годы - собрание сочинений составило 8 больших томов, дающих полное представление о многогранности таланта американского философа. Лишь на короткие сроки ему удавалось читать курсы лекций в Гарварде и университете Джонса Хопкинса. Несколько лет он проработал в геодезической службе.

Тексты Пирса не носят систематического характера, но они при этом полны оригинальных идей. Он внес существенный вклад в развитие современной - математической - логики, семиотики и методологии экспериментальных наук. И в то же время он разрабатывал свою собственную метафизическую систему. В 1871 г. на заседании Метафизического клуба (связанного с Гарвардским университетом), он обсудил рукопись, которая была впоследствии издана в виде двух статей в "Ежемесячнике популярной науки" (1877 - 1878). В те годы позиция Пирса еще не воспринималась как кладущая начало новому философскому направлению. Лишь в 1897 г. Джеймс в известной публичной лекции "Философские концепции и практические результаты" возвестил о появлении нового философского направления - прагматизма, истоки которого он обнаруживал в ранних статьях Пирса.

Первая из этих статей, "Закрепление верования", начинается с обсуждения вопроса о связи развития логики с развитием естественных наук. Тому, кто знакомится с данной статьей [1], необходимо учитывать, что речь в ней идет именно о логике научного познания. Пирс, будучи одним из создателей современной логики, никогда не отрывал "чистую" логику от психологии мышления. Он стремился к прояснению главных принципов, которыми руководствуется ученый в процессе познания. В ходе проведенного исследования

выяснилось, что эти принципы имеют и более широкую сферу применения в других областях человеческой деятельности.

1 Полный перевод обеих статей Пирса: "Вопросы философии". 1996. № 12.

Различные привычки ума Пирс называл "руководящими принципами выводов". Знание таких принципов особенно важно для тех, кто оказываются в незнакомой ситуации или чьи результаты нельзя проверить опытным путем. Все мы, пишет американский философ, различаем ощущения сомнения и верования (belief). Их практическое различие заключается в том, что именно верования руководят нашими устремлениями и формируют наши действия. Чувство уверенности есть более или менее верное свидетельство установления некоторой привычки, которая будет определять дальнейшие действия. Сомнение же есть неприятное, неудовлетворенное состояние, от которого человек всеми силами стремится избавиться и перейти в состояние верования (в смысле убежденности, уверенности в чемлибо, а не религиозной веры). Таким образом, и сомнение, и верование влияют на нас, хотя и по-разному. Верование не сразу заставляет действовать, но ставит нас в такие условия, что мы будем действовать определенным образом, если к тому будет повод. Сомнение же сразу стимулирует действия, пока оно не будет преодолено. Сомнение должно быть реальным, жизненным, обусловленным конкретной ситуацией. Правда, Пирс не эксплицировал признаки такой ситуации, позднее это сделал в своих работах Дьюи.

Переход от состояния сомнения к состоянию верования Пирс называл "исследованием", имея в виду не только научное исследование. Что же касается собственно научного исследования, то, как показал в своих методологических текстах американский философ, оно проходит три стадии. Во-первых, стадию абдукции, выдвижения неожиданной гипотезы, являющейся главным творческим шагом ученого. Во-вторых, стадию дедукции, заключающейся в выведении из гипотезы следствий и проверке формальной правильности (непротиворечивости, прежде всего) данной процедуры. И, в-третьих, стадию индукции, когда на основе статистических данных проверяются следствия. При этом если гипотеза была верной, то в результате проверки она перестает казаться неожиданной.

Цель исследования - "твердое мнение". Это понятие, судя по высказываниям Пирса, для него важнее понятия истины. Он полагал, что в лучшем случае можно сказать, что нас интересует мнение, которое, как мы считаем, будет истинным. А "истина есть не более и не менее как та характерная особенность утверждения (proposition), которая состоит в том, что вера в это утверждение, при достаточном опыте и размышлении, привела бы нас к такому поведению, которое будет способствовать удовлетворению тех желаний, которые у нас тогда будут. Сказать, что истина означает больше этого - значит сказать, что она не имеет никакого смысла вообще" [1].

1 Там же. С. 117.

Твердое мнение, или верование должно быть закреплено. На взгляд Пирса, возможны четыре способа закрепления верований, достоинства и недостатки которых он сопоставляет.

Во-первых, люди используют метод упорства, которому присущи такие достоинства, как сила, прямота, простота; в целом всегда полезнее во что-то верить, чем вообще не верить. Но этот психологический метод индивидуалистичен. Не будучи в своей массе отшельниками, люди неизбежно задумываются о закреплении верований в рамках общества.

Во-вторых, это метод авторитета, также психологический по своей природе. Он имеет немалые преимущества над методом упорства, поскольку, допуская одни верования и не допуская другие, помогает достаточно долго сохранять в том или ином обществе мир. Данный метод особенно широко применялся в теократических обществах средневековья. Однако никакой общественный институт никогда не сможет контролировать мнения каждого субъекта. Организованные верования в конце концов начинают вызывать сопротивление людей, не желающих быть духовными рабами.

В-третьих, существует априорный (метафизический) метод. Согласно Пирсу, этот метод в плане рациональности превосходит предыдущие. "Исследование" в данном случае выступает как процесс формирования определенной теории. Но мода на ту или иную метафизическую теорию проходит. Пристрастия людей постоянно колеблются между материалистическими и спиритуалистическими теориями.

Только четвертый, научный метод способен объективно детерминировать наши мнения. В ходе осуществления исследования с помощью этого метода разные люди должны приходить к одним и тем же результатам. Основной гипотезой научного метода Пирс считает признание существования реальных вещей, свойства которых не зависят от наших мнений о них. Эти "реальности" воздействуют на органы чувств в соответствии с постоянными законами восприятия, что делает вещи познаваемыми. Метод науки предполагает обязательное согласие наших мнений с фактами.

Поскольку главное понятие научного метода - понятие "реальности" - проясняется лишь во второй статье американского философа, то и более подробное объяснение данного метода также переносится в эту статью. Отметим лишь то, что он подчеркивает не только эпистемологическую, но и моральную сторону научного метода: успех в науке предполагает достойное моральное поведение, а преступник, как наивно полагал Пирс, вообще не может быть ученым.

Статья "Как сделать наши идеи ясными" начинается с воспроизведения и критики классического (логико-рационалистического) учения о ясности (как психологической узнаваемости) и отчетливости (возможности определения в абстрактных терминах) идей (понятий).

Пирс резко критикует ссылки философов на рациональную интуицию, считает кантовское понятие Вещи догматическим. По схеме Пирса, Декарт, который с помощью методического сомнения отбросил догмы схоластиков и стал искать истинные принципы в самом мышлении, совершил важный переход от метода авторитета к априорному методу. Однако французский философ доверился самонаблюдению и не показал отличия ясной идей от идеи, лишь кажущейся ясной. Хотя Лейбниц впоследствии и уточнил понятие отчетливости, но все свел к формальным дефинициям. Поэтому, убеждал Пирс, нам необходима подлинная ясность, а не ясность и отчетливость логиков-рационалистов.

Американский философ призывает использовать понятия "сомнение" и "верование" в самом широком смысле, фиксирующем возникновение и разрешение некоторой проблемы в мышлении. Мышление он трактует как определенным образом структурированную последовательность ощущений, проходящих в сознании. Как и в музыкальном произведении, части которого связаны определенной мелодией, также и в последовательности ощущений складываются системы отношений. Мысли - лишь одна из таких систем, главная функция которой - производство верований, а все, что не относится к данной функции, принадлежит другим системам отношений (например, проявления воли следуют за мыслями). Верование - это как бы полуритм, которым "заканчивается

музыкальная фраза в симфонии нашей жизни". Оно есть то, о чем мы осведомлены, то, что успокаивает наше сомнение, то, что ведет к установлению некоторого правила действия - привычки. Значение наших мыслей и заключается в тех привычках к действию, которые они формируют. Цель же любого действия заключается в производстве ощущаемых результатов. Наша идея чего-либо - это идея его ощущаемых последствий. Поэтому Пирс считает абсурдным спор протестантов и католиков по поводу элементов священного причастия, ибо они ведь согласны в отношении чувственно-воспринимаемой стороны данного ритуала. В этом контексте американский философ и формулирует свое правило достижения третьей ступени ясности, которое более известно как "Принцип Пирса": "Если мы рассмотрим "практические последствия", которые, как мы полагаем, могут быть произведены объектом нашего понятия, то понятие об этих последствиях и будет нашим полным понятием об объекте". Позднее Джеймс неоднократно подчеркивал основополагающую роль "Принципа Пирса" для всей философии прагматизма.

Пирс приводит примеры прояснения значения отдельных понятий, начиная с наиболее простых случаев и заканчивая философским понятием "реальность". Так, он спрашивает: что значит называть вещь "твердой"? Это значит, что многие другие вещи не смогут оставить на ней царапину. И пока мы не осуществим подобную проверку, подчеркивает американский философ, для нас не будет разницы между твердыми и мягкими вещами. А как прояснить понятие "вес"? Сказать, что означает тяжесть тела, означает сказать, что в отсутствие противоположно направленной силы оно упадет. Понятие "сила" же имеет операциональное значение, ибо оно помогает нам объяснять изменения в движении тел. На взгляд Пирса, противоречат сами себе те ученые, которые заявляют, что им понятно действие силы, но они не понимают сущности силы. В целом приведенные рассуждения о прояснении значения понятий предвосхищают верификационистскую доктрину логических позитивистов, получившую широкое распространение в 20 - 40-е гг. нашего столетия.

Прагматистский принцип конкретизировался Пирсом в теории знаков, которые он подразделил на 76 типов. Его семиотические разработки базируются на положении, что перевод слова в понятие о вызываемых им действиях равносилен указанию на то, что слово как знак обозначает эти действия. Он подчеркивал, что всякое мышление имеет знаковый характер. Человек не только интерпретирует знаки, но и сам является знаком для себя в будущем, знаком своего будущего поведения. Фактически, для Пирса, человек - это производящее знаки существо.

Обратимся теперь к понятию "реальность". Пирс признавал, что в обычном употреблении смысл данного понятия кажется наиболее ясным. Так, реальным признается то, характеристики чего независимы от того, что кто-либо мог подумать о них. Но этого недостаточно. Следует рассмотреть чувственно-воспринимаемые последствия вещей. Главным же действием вещей для нас является производство верований, напоминал Пирс. Истинность верований для него есть выражение решимости следовать сделанному выбору. Мнение, в отношении которого согласны все участвующие в некотором исследовании, и будет тем, что называют "истиной", а объект, представленный в этом мнении, обладает "реальностью". Нетрудно заметить, что американский философ, связывающий научный метод с тезисом о независимости объекта восприятия от самого чувственного восприятия, одновременно делает объект зависимым от наших мнений и убеждений в отношении его.

В то же время подчеркивание им социального характера истины (истина как верование, к которому пришло бы сообщество ученых) объективно выводило Пирса за рамки феноменалистской эпистемологии, что и проявилось в его более поздних текстах. Например, он отмечал, что когда ученый-экспериментатор говорит о каком-либо феномене или эффекте, он, как правило, имеет в виду не конкретное событие, зафиксированное кем-либо,

но то, что обязательно произойдет, если в соответствующих условиях экспериментатор начнет действовать по определенному плану. Отсюда значение любого научного положения лежит в будущем, которое оно способно предсказывать и приближать. И здесь огромную роль, согласно американскому философу, призваны играть общие идеи.

Пирс высоко ценил роль общих идей, считая себя реалистом в средневековом смысле слова и критикуя британский номинализм. Именно к общим идеям должны вести человеческие действия. Такие идеи выступают в качестве руководящих принципов дальнейшего процесса исследования (перехода от состояния сомнения к состоянию верования). Объекты общих идей, если они в полной мере прояснены, обладают реальностью.

Радикальный эмпиризм Уильяма Джеймса

Немного найдется в культурной истории Америки мыслителей, сопоставимых по своему влиянию с У. Джеймсом. В отличие от взглядов Пирса, воздействие его идей изначально распространялось за пределы собственно научной и философской сферы. Этому, безусловно, способствовала активная пропаганда им прагматизма как широкого мировоззрения, призванного осмысливать различные стороны человеческой жизни и определенным образом преобразовывать ее.

Уильям Джеймс (1842 - 1910) происходил из глубоко религиозной семьи. Его отец был последователем религиозно-мистического учения Сведенборга и это, вероятно, сказалось на позиции Джеймса по философским вопросам религии, в особенности в знаменитой книге "Многообразие религиозного опыта" (1902). Его брат - известный писатель Генри Джеймс. Научно-философская деятельность Джеймса была связана с Гарвардским университетом, медицинское отделение которого он окончил. Там он вначале преподавал физиологию, затем психологию (он одним из первых в Америке занимался экспериментальной психологией), а с 1880 г. философию. Надо сказать, что философия в Гарварде в те годы считалась одним из важнейших предметов. Поэтому отмечается, что американская философия конца XIX - первых трех десятилетий XX в.- это в основном философия в Гарвардском университете.

Перу Джеймса принадлежат многочисленные работы, самые известные из них "Воля к вере" (1897), "Прагматизм" (1907) и "Плюралистическая вселенная" (1909). Славу одного из ведущих психологов мира принес Джеймсу труд "Основания психологии" (1890).

Джеймс пользовался широкой известностью и получил признание при жизни. Его тексты обладают большой эмоциональной силой, хотя аргументация зачастую носит упрощенный характер. Он считал, что прагматизм есть лишь новое название для старого способа мышления (кстати, Дьюи будет утверждать, что это бэконовское мышление), которым люди руководствуются в своей повседневной практике. Такой способ мышления не признает абстрактные категории и всевозможные "первые принципы". Победа прагматизма, полагал Джеймс, будет обусловлена тем, что он произведет наибольшее впечатление на "нормальные умы".

В ходе развития философии имело место жесточайшее противостояние различных систем. Поэтому в современную эпоху, подчеркивал Джеймс, прагматизм должен выступать как метод "улаживания философских споров". Это именно метод, а не учение, и он носит

нейтральный и антидогматический характер. Прагматизм также способен сблизить науку и метафизику. "Он, - поясняет Джеймс сравнение, сделанное итальянским прагматистом Дж. Папини, - расположен посреди наших теорий, подобно коридору в гостинице. Бесчисленное множество номеров выходит в этот коридор. В одной комнате вы найдете человека, пишущего атеистический трактат; в ближайшей какой-нибудь другой - человек молится на коленях о подании веры и силы; в третьей - химик исследует свойство тел; в четвертой - обдумывается какая-нибудь система идеалистической метафизики; в пятой - доказывается невозможность метафизики. Но коридор принадлежит всем; все должны пользоваться им, если желают иметь удобный путь, чтобы выходить и заходить в свои комнаты" [1].

1 Джеймс У. Прагматизм. СПб., 1910. С. 39.

В основе же философских противостояний Джеймс видел психологическое различие "философских темпераментов" - мягкого и жесткого. Кстати, прототипами их для него, вероятно, были коллеги - гарвардские профессора Дж. Ройс (религиозный философ, близкий школе британского Абсолютного идеализма) и Ч. Райт (философ позитивистского склада). Различие темпераментов обусловливает то, что одни философы оказываются рационалистами (а также интеллектуалистами, идеалистами, оптимистами, верующими, сторонниками свободы воли, монистами и догматиками), а другие - эмпиристами (а также сенсуалистами, материалистами, пессимистами, неверующими, детерминистами, плюралистами и скептиками). Джеймс высмеивал крайности этих позиций и подчеркивал, что прагматизм берет лучшее у каждой из них, ибо "наше уважение к фактам не погасило в нас окончательно огня религиозности". Например, крайностям оптимизма и пессимизма он противопоставляет прагматистскую точку зрения мелиоризма, согласно которой спасение мира и не неизбежно, и не невозможно; все в руках самого действующего человека.

В отличие от Пирса Джеймс постоянно использовал понятие истины. При этом читатель его произведений зачастую оказывается дезориентированным разнообразием встречающихся в них определений истины. Это, однако, не означает, что между этими определениями нет единой смысловой связи. Все они взаимно дополняют и поясняют друг друга, а сама "истина" выступает синтетическим понятием, обозначающим различные аспекты прагматистского подхода. К примеру, с трактовкой прагматизма как метода улаживания философских споров связано определение истины как посредника (миротворца), который готовит людей к изменениям в будущем и одновременно не дает им резко порывать с прошлым. Истина представляет собой как бы программу будущих действий по изменению реальности.

Истина для Джеймса - также то, что случается, происходит с идеей; это "драгоценное орудие действия", а слова, выражающие истины, инструментальны в нашем опыте. В то же время истина есть родовое название для всех видов ценностей, действующих в опыте. Истина, по Джеймсу, даже в абстрактной сфере логики и математики сохраняет свою ценностную, направляющую функцию. Дело в том, что и самые отвлеченные логико-математические системы в конечном итоге позволяют классифицировать факты чувственного опыта и потому оказываются применимыми к действительности.

Эпистемологический аспект понятия истины схватывается в определении истинных идей как тех идей, которые мы можем усвоить, подтвердить, подкрепить и проверить. Ложные же - те, с которыми мы этого проделать не можем. Причем истина не обязательно является непосредственно верифицируемым верованием. Джеймс предлагает называть "истинной" идею, начинающую процесс проверки, а "полезной" - выполнившую свое предназначение в

опыте. Таким образом, получается, что мы изначально должны верить в истинность своих идей - это "окупится".

Все приведенные разъяснения понятия истины объединяет понимание ее как процесса или характеристики человеческой деятельности. Американский философ говорил, что чисто объективных истин, при установлении которых никакой роли не играло бы субъективное удовлетворение от сочетания старых элементов опыта с новыми, нигде нельзя найти. Прагматизм отвергает философское обожествление истины как чего-то статичного, неизменного, отделенного от практически ориентированного мира нашего опыта.

В свете рассмотренной концепции истины Джеймса встает вопрос о ее отношении к классической (традиционной) концепции истины как соответствия наших идей (понятий, высказываний) действительности. Ответ на этот вопрос важен еще и потому, что сам Джеймс определял "действительность" как все то, с чем должна считаться истина. "Соответствовать" действительности, - писал он, - в широчайшем смысле слова может означать лишь то, что мы движемся или прямо к ней или в ее окрестность, или же что мы приведены в такое активное соприкосновение с ней, что в состоянии воздействовать на нее или на нечто связанное с ней, лучше, чем если не было бы этого соответствия. Лучше или в теоретическом или в практическом отношении! И часто "соответствие" означает лишь тот отрицательный факт, что от этой реальности не исходит ничего противоречащего, ничего заграждающего пути, по которому нас ведут куда-нибудь наши идеи. Копирование действительности - это один из важнейших видов соответствия с ней, но он далеко не существеннейший. Существенен процесс движения. Всякая идея, помогающая нам оперировать, теоретически или практически, с известной реальностью или с тем, что к ней относится, идея, не вводящая нас при нашем движении вперед в заблуждения, но фактически содействующая нам в приспособлении нашей жизни ко всей обстановке действительности - подобная идея в достаточной мере соответствует действительности. Ее можно рассматривать как истинную по отношению к этой действительности" [1]. Таким образом, Джеймс отводил корреспондентной трактовке истины ограниченное применение, считая, что она схватывает лишь один аспект движения к реальности. Он выступал против абсолютизации трактовки истины как "соответствия". Прагматизм Джеймса не принимает эту трактовку потому, что для него действительность не является чем-то готовым и законченным, а находится в процессе постоянного становления и ожидает своего завершения, в том числе и от будущего.

1 Джеймс У. Прагматизм. СПб., 1910. С. 130131.

Какова же структура этой изменяющейся действительности? Во-первых, ее основу составляет поток ощущений. Рассматривая действительность только в этом аспекте, мы еще не можем говорить об истинности или ложности. Во-вторых, в действительность включаются отношения между ощущениями. Джеймс считает это положение чрезвычайно важным и отличающим его позицию от позиции британских эмпиристов. Дело в том, что эмпиристы были неспособны ответить на критику идеалистических оппонентов и объяснить, откуда берутся отношения между элементами чувственного опыта. Перенося отношения в пределы самого опыта Джеймс избегает необходимости прибегать к каким-либо внеопытным (трансцендентальным) источникам отношений. Именно поэтому он и называет свой эмпиризм "радикальным".

Два вида отношений складываются в рамках опыта. Это прежде всего изменчивые отношения места и времени, носящие внешний характер. Большинство ощущений именно таковы, но возможны еще и внутренние (сущностные) отношения, коренящиеся в природе

самих соотносящихся объектов. Область внутренних отношений, однако, ограничивается сферой логики и математики. Только в этих пределах можно говорить об истинности как согласованности (когерентности) наших понятий. Джеймс критиковал английских и американских неогегельянцев, считавших, что все отношения являются внутренними.

В-третьих, в действительность включается совокупность прежних истин, с которыми должно считаться каждое новое исследование. Благодаря этому опыт имеет непрерывный характер. На этом уровне истина является не отношением наших понятий к внечеловеческой реальности, но отношением концептуальных частей опыта к чувственным. Джеймс подчеркивал, что различие между "мыслями" и "вещами", между "познающим" и "познаваемым", а также между "субъектом" и "объектом" следует рассматривать в терминах внешних отношений между элементами нашего опыта. Прагматизм допускает как единство, так и разъединение частей опыта.

Итак, исходным для Джеймса является понятие опыта. Субъективность и объективность суть функциональные атрибуты опыта. Как "субъективный" он представляет, а как "объективный" он представлен. Американский философ в этой связи критиковал традиционные противопоставления духа и материи, души и тела, предвосхищая знаменитую критику Дж. Дьюи всевозможных дуализмов. Джеймс отмечал, что философы измыслили особую субстанцию под названием "сознание" (consciousness). Но "приверженцы его (сознания) ловят глухой гул, развеянный исчезающей "душой" в атмосфере философии". Прообразом духа, считал он, был обычный процесс дыхания. Поэтому вместо рационалистического "я мыслю" можно было бы сказать "я дышу".

Джеймс говорил, что отрицает только субстанциональность сознания, но не отрицает его функционального значения. Эта функция - познавательная. С помощью сознания мы фиксируем тот факт, что вещи не только существуют, но и познаются. Если признать наличие "чистого опыта", тогда познание можно будет трактовать как особый вид внешних отношений между элементами опыта. Сознание не сводится ни к особому веществу, ни к способу бытия. "...Единая часть опыта, - пишет американский философ, - взятая в определенном контексте, играет роль познающего, душевного состояния "сознания", тогда как в другом контексте тот же единый отрезок опыта будет играть роль познанной вещи, объективного "содержания"" [1]. Джеймс в своей теории "чистого опыта" и функциональных отношений между его элементами близок теории "нейтральных элементов" австрийского философа и ученого Э. Маха. Однако именно джеймсовская теория послужила основой позиции американских неореалистов, выступивших в 1910 г. с программным манифестом, а также концепции "нейтрального монизма", разработанной Б. Расселом в книге "Анализ сознания" (1921). Впоследствии различные варианты теории "чистого опыта" критиковались теми философами, которые, отталкиваясь от кантианской установки, подчеркивали концептуальную (теоретическую) нагруженность нашего опыта.

1 Джеймс У. Прагматизм. С. 107 - 108.

Если в своих философских работах Джеймс говорил о познавательной функции сознания, то в психологических произведениях он определяет сознание как саму непрерывную изменчивость опыта. При этом он вводит в оборот получившее широкое распространение понятие "потока сознания". Это понятие также активно использовал в своей теории "длительности" как непрерывности французский философ А. Бергсон. Правда, в отличие от него Джеймс не был сторонником метода самонаблюдения "внутренней жизни" людей. "Всякий утверждает, - писал он, - что самонаблюдение раскрывает перед нами смену душевных состояний, сознаваемых нами в качестве внутреннего душевного процесса,