Языкознание. Реферат

Минобрнауки РФ

федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Иркутский государственный лингвистический университет»

(ФГБОУ ВПО «ИГЛУ»)

Кафедра русского языка, литературы и языкознания

Реферат

Международный язык

Выполнил:

Бонюк Владислав Андреевич

студенты группы ФЛиОТ6-01-02

гуманитарно-педагогического факультета

специальности 050104 Безопасность жизнедеятельности с дополнительной специальностью Иностранный язык

Научный руководитель:

Мойсеенко А.А.,

доцент.

Иркутск 2014

В настоящее время под М. яз. обыкновенно понимается искусственный яз. с чрезвычайно упрощенной грамматикой и интернационализированным словарем, составляемый с целью облегчения устного и письменного общения разноязычных народов.

Мысль о создании искусственного М. яз. впервые зарождается в эпоху первоначального накопления под влиянием роста колониальных захватов европейского капитала, установления постоянных международных торговых связей, утраты латинским яз. его роли орудия европейской международной связи и вытеснения его лит-ыми «национальными» яз. — яз. господствующих классов.

Решению этого вопроса уделяют много внимания языковеды и философы XVII—XVIII вв., в том числе Декарт [1629] и Лейбниц [1666]. До этого времени и позже, вплоть до наших дней, роль М. яз. играли также отдельные живые и мертвые яз., но всегда и везде лишь частично. Такими яз. в разные эпохи и для разных стран были шумерский, санскрит, вавилонский, греческий, латинский. В средние века латынь, перестав быть яз. широких масс, сохранилась в качестве М. языка определенной прослойки господствующего феодального класса, являясь официальным яз. католической церкви. В период разложения феодализма латынь продолжает использоваться в качестве письменного М. яз. узким кругом европейских ученых, но лишь до окончательного укрепления власти буржуазии и расцвета буржуазной культуры. Со времени европейского абсолютизма и вплоть до наших дней роль так наз. «дипломатического» М. языка, которым пользуюгся правительства разных стран при взаимных переговорах и договорах, исполняет преимущественно французский яз., тогда как английский яз. претендует на роль М. яз. коммерческих и деловых сношений.

За последние три столетия было выдвинуто свыше 350 проектов М. яз. Но лишь в последнее время [вторая половина XIX и XX вв.] удалось создать такие системы М. яз., к-рые смогли получить хоть некоторое практическое применение. Основным недостатком всех систем являлся их сугубо утопический характер: стремление к вытеснению существующих живых национальных языков, к решению задачи искусственно созданного единого всемирного языка человечества. Наиболее известным проектом этого рода явился волапюк, который временно [с 1880 по 1889] достиг даже известного распространения, главным образом в письме. К началу 900-х гг., после неудавшихся попыток более широкого устного его использования, движение в пользу этого М. яз. сошло на-нет. Авторами новых систем М. яз., последовавших за волапюком, были осознаны (на опыте провала предыдущих систем) нецелесообразность чрезмерной искусственности его структуры и утопичность стремления к вытеснению «живых» яз. искусственно созданным единым всемирным яз. Поэтому М. яз. в современном его понимании не задается целью решать сложную задачу всемирного яз. будущего общества, он лишь служит своеобразным дополнением к национальным яз. в области международного общения. Из всех созданных за последние 40 лет проектов М. яз., общим числом свыше 150, наибольшего распространения и практического применения достиг эсперанто, созданный с преимущественной ориентацией на великодержавные яз. Европы. Как эсперанто, так и другие современные системы М. яз. используют в первую очередь европейскую техническую терминологию. Наряду с этой терминологией эсперанто в отличие от других систем М. яз. обладает неевропейской агглютинативной структурой (сведенной к 16 грамматическим правилам) и строго соблюдает принцип неизменности своих корней и частиц. Это делает эсперанто доступным и для неевропейских народов, чем объясняется его значительное распространение в Японии и Китае. Прочие системы международного языка — идо, интерлингва, окциденталь и пр. — отличаются от эсперанто не более чем 10—15% своего словарного и грамматического материала. Кроме того они отказываются от агглютинативной структуры и возвращаются к флективному строю европейских яз. и т. п. Поэтому эти системы не распространяются за пределами Европы и Америки, а в этих странах их адепты вербуются только из рядов определенной социальной прослойки ученых языковедов, математиков и других представителей европейской интеллигенции, сторонников Пан-Европы. Первые эсперантисты тоже вербовались по преимуществу среди мелкой буржуазии и буржуазной, гл. обр. технической интеллигенции. Но уже после 1904 движение эсперанто начало проникать и в рабочие круги наиболее передовых европейских стран. К настоящему времени не менее 50% всего организованного эсперантистского движения (эсперанто в настоящее время насчитывает свыше 120 000 организованных сторонников) относится к рабочему эсперантистскому движению, организационно обособленному от буржуазных так наз. «нейтральных» эсперантистских организаций. Особо широко используется эсперанто для международной рабочей переписки и связи.

Эсперантистское движение, равно как и все прочие движения за искусственное создание единого М. яз., является продуктом современного буржуазного общества. Создание единого всемирного языка в условиях буржуазного общественного строя мыслимо либо путем вытеснения одним яз. всех других либо путем создания искусственного М. яз., к-рый благодаря своей простоте, интернациональному характеру словаря и пр. достоинствам завоевал бы «добровольное» всеобщее признание. И тот и другой путь на практике неосуществим: язык — это явление надстроечного порядка, и создание единого международного языка мыслимо лишь в результате создания единого его базиса. Второй путь — создание искусственного М. яз. в условиях буржуазного общества — является на деле дополнением и прикрытием первого — империалистического: определенный, небольшой круг европейских яз. вытесняет другие яз. и получает значение мировых яз. Потом из этих же яз. создается единый искусственный «М. яз.», к-рый преподносится классам и народам, не владеющим всеми этими яз., для «добровольного» принятия в качестве яз. интернационального. Поэтому такое движение всегда связано с прочими мелкобуржуазными реакционно-утопическими движениями вроде пацифизма и т. п. идеями, объективно способствующими как-раз тому, против чего они якобы намерены бороться. Сам автор эсперанто Заменгоф раскрыл в ряде своих эсперантистских поэм мотивы своего дела — стремление к миру и братству народов, к всемирной гармонии, философию богоискательства, названную им «гомаранизм». Недаром профессиональная защитница интересов буржуазии — международная социал-демократия — пытается использовать и использует эсперантистское движение, движение за М. яз., чтобы противопоставить его пролетарскому интернационализму точно так же, как она использует пацифистское, кооперативное и т. п. движения. В действительности основою единого мирового яз. может явиться лишь победа пролетарской революции во всем мире и создание единого всемирного социалистического общества. Созданию этого единого всемирного яз., к-рый конечно «не будет ни великорусским, ни немецким, а чем-то иным» (Сталин), должен предшествовать «расцвет национальных по форме и социалистических по содержанию культур в условиях диктатуры пролетариата в одной стране для слияния их в одну общую, социалистическую (и по форме и по содержанию) культуру, с одним общим яз., когда пролетариат победит во всем мире и социализм войдет в быт» (Сталин, на XVI партсъезде). Поэтому поддержка развития и расцвета национальных яз., являясь живым условием культурного подъема широких трудящихся масс, является тем самым вернейшим путем к созданию таких условий, в к-рых человечество сумеет «вполне контролировать, — как говорил Маркс, — и этот продукт рода» (т. е. язык) и следовательно сознательно строить и построить единый свой всемирный яз. Ленин сам указывал, что национальные (а значит и языковые) отличия «будут еще очень, очень долго существовать и после утверждения диктатуры пролетариата во всем мире».

Количественный рост движения за М. яз. — в частности эсперантистский — привел к появлению значительной лит-ры на М. яз. эсперанто. В то время как прочие М. яз. не имели почти никаких изданий помимо учебников и словарей (даже волапюкская лит-ра насчитывала не больше 40 названий), на эсперанто было уже к 1914 издано свыше 1 500 книг, в том числе около половины изданий научного и литературно-художественного порядка. На эсперанто выходит около 100 журналов. На эсперанто имеется большая не только переводная (Гомер, Гораций, Шекспир, Мольер, Байрон, Гёте, Пушкин, Лермонтов, Сенкевич и мн. др.), но и оригинальная лит-ра [сам Заменгоф, Шульгоф (чех), Козловский (поляк), Френкель, Дешкин (русские), Приво (француз); затем после Октябрьской революции — Б. Мирский, Н. Некрасов, Е. Михальский — все поэты. Авторы романов — Вальен (француз), Люйкен (англичанин), Форне-Фетке (немец), Бультиус (голландец), Боти (венгерец) и др.].

По оценкам ученых, в мире существует несколько тысяч языков. На одних из них говорит всего несколько человек, на других – сотни миллионов. Какие языки сегодня являются самыми распространенными по числу носителей и как получилось, что одни языки получили мировое распространение, а другие замкнуты в пределах небольшой географической области?

Среди языков, имеющих наибольшее число носителей, особое место занимает китайский мандарин. На этом языке говорят почти 900 миллионов человек. Однако специалисты не спешат относить китайский язык к международным. 

Международный язык – это язык, имеющий распространение во многих странах, на нескольких континентах, на котором говорит большое число людей, активно изучающийся как иностранный в зарубежных школах и использующийся международными организациями.

На сегодняшний день немногие говорят на китайском за пределами самого Китая, поэтому сложно назвать его международным. Сложная грамматическая структура языка, трудность в освоении иероглифического письма европейцами ограничивают его распространение. Другое дело, что увеличивающаяся экономическая, научная и военная мощь великой азиатской страны в скором времени может изменить ситуацию. И, возможно, для успешного ведения торговли, научных исследований, ученые со всех уголков света будут учить китайский язык. 

Но пока китайские специалисты учат английский язык – язык, являющийся лидером по числу говорящих на нем во всем мире. По подсчетам лингвистов, на английском языке говорит 1,4 миллиарда человек, причем большая их часть знает английский как второй, неродной язык. Господство английского языка сложилось исторически – множество британских колоний во всех уголках земного шара с их многочисленным населением вынуждено было учить английский язык для общения с властями. Начав захват колоний с завоевания Ирландии в 12 веке, Англия вела колониальную политику в мировом масштабе в 17 – 18 веках. Развитие Соединенных Штатов Америки после войны за независимость, определивших своей сферой влияния сначала североамериканский континент, а затем, в наши дни, – весь мир, экономическая, научная и техническая мощь современных США также способствует активному распространению английского языка во всех сферах человеческой деятельности по всему миру.

Испанский язык занимает третье место по числу носителей после английского и китайского и относится к международным языкам. Популярность испанского языка, как и английского, обусловлена былым колониальным могуществом испанского королевства. Но и сегодня, благодаря демографическому росту в странах Латинской Америки, Мексики и увеличению латинской части населения США, число говорящих на испанском языке стремительно увеличивается и роль этого языка возрастает.

К сожалению, нельзя сказать о возрастающей роли русского языка в современном мире. Мощь и военное могущество СССР в недавнем прошлом обеспечили распространение русского языка в странах Восточной Европы, государствах бывшего СССР, многих странах Азии, Африки, Востока, в которых советские русскоязычные специалисты оказывали местному населению военную, медицинскую, техническую помощь. С распадом Советского Союза роль русского языка стала снижаться, и на сегодняшний день, по оценкам лингвистов, на русском языке говорят около 290 миллионов человек.

Немногим меньше - около 280 миллионов человек - говорят на арабском языке. Распространение арабского связано, в первую очередь, с исламом – религией, набирающей в современном мире все большее число последователей. 

Колониальное прошлое Португалии привело к тому, что сегодня свыше 200 миллионов людей общаются на португальском языке на многих континентах. Французский язык также обязан своему всемирному распространению колониальному прошлому. Помимо этого, французский язык на протяжении многих десятилетий был языком международной политики, культуры и науки. Сегодня около 200 миллионов человек говорят на французском языке.

Интересно отметить, что состав группы международных языков непостоянен и постоянно менялся на протяжении истории. Так, на заре человечества, великие Египетское и Вавилонское царства способствовали распространению египетского и аккадского языков. Тюркский язык распространился на огромной территории благодаря завоевательным походам ханов Золотой Орды. Примеров в мировой истории немало – польский язык, турецкий, голландский, греческий, шведский. Каждый язык, вне зависимости от того, сколько человек говорят на нем, является уникальным и вносит бесценный вклад в мировую сокровищницу культуры.

ЛАТИНСКИЙ ЯЗЫК КАК МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЯЗЫК НАУКИ

Историческая роль латинского языка как международного языка науки и художественной литературы существенно отличает его от многочисленных искусственных языков, предлагавшихся для международного общения, - как от тех, которые получили хотя бы ограниченное распространение, так и от несравненно большей их части, оставшейся мёртворождёнными проектами. Будучи государственным языком многоплеменной Римской империи, занимавшей к III в. н.э. огромную территорию вокруг Средиземного моря, латинский язык оказался единственным в её западной части языком культуры. Это своё значение он сохранил и после падения Западной Римской империи в V в. под натиском варварских племён. Вплоть до XII - XIII вв. латинский язык оставался единственным литературным языком, орудием художественного творчества и научной мысли, но прежде всего - языком католической религии, составлявшей основу средневековой идеологии.

В устной речи многочисленных романизованных племён латинский язык изменился настолько, что уже в III - IV вв. он превратился в ряд локальных диалектов, в своей совокупности носящих название вульгарной латыни. В дальнейшем эти диалекты положили начало современным романским языкам. Письменный латинский язык при всём разнообразии областей, в которых он применялся, не утрачивал своего единства: владение им открывало для его носителей возможность взаимного живого общения как в романизированных странах, так и за их пределами.

Составители превосходной хрестоматии средневековой латинской литературы пишут: "Латинский язык не был мёртвым языком, и латинская литература не была мёртвой литературой. По-латыни не только писали, но и говорили: это был разговорный язык, объединявший немногочисленных образованных людей того времени: когда мальчик-шваб и мальчик-сакс встречались в монастырской школе, а юноша-испанец и юноша-поляк - в Парижском университете, то, чтобы понять друг друга, они должны были говорить по латыни. И писались на латинском не только трактаты и жития, но и обличительные проповеди, и содержательные исторические сочинения, и вдохновенные стихи. Латинская поэма "Вальтарий" разрабатывала сюжеты древнегерманских сказаний задолго до "Песни о Нибелунгах, а провансальские трубадуры и немецкие миннезингеры учились лирическим темам и приёмам у своих старших современников - латинских поэтов-вагантов. Да и те самые латинские богословские трактаты, которые так отпугивают нынешнего читателя, были для европейской мысли школой диалектики, современной и полезной" [ПСЛЛ, с. 5].

Таким образом, латинский язык на протяжении многих веков до эпохи Возрождения безупречно выполнял функции международного языка, и притом не только в науке, но и в поэзии.

Эпоха Возрождения, установив строгую классическую норму для латинского языка, существенно ограничила возможности свободного развития новолатинской литературы и тем самым создала дополнительный стимул для развития литературы на возникающих национальных языках. Постепенное и неуклонное отступление латинского языка в этой области необходимо признать положительным моментом культурного развития. Иначе обстоит дело в научной области. Наука по самой своей природе интернациональна, и для нее наличие наряду с национальными языками единого языка, служащего целям международного общения, является благотворным фактором. Вполне понятно поэтому, что здесь позиции латинского языка оказались более устойчивыми и он сохранял свое значение и тогда, когда национальные языки Европы, заимствуя латинскую и латинизированно-греческую лексику, стали эффективными орудиями научного творчества.

Эпохой гармонического симбиоза латинского языка как международного и национальных языков как его равноценных преемников был XVIII век.

Примером тому может служить научная деятельность М.В. Ломоносова. Пользуясь, как правило, латинским языком в своих работах по химии, физики, астрономии, минералогии, ломоносов многие из этих работ переводит на русский язык и этими переводами, равно как и переводом "Экспериментальной физики" Вольфа, создает основание русской естественнонаучной терминологии. Русскому языку по понятным причинам он отдает предпочтение в работах по отечественной истории, но научную полемику и в этой области, обращенную к академической общественности, ведет на латинском языке (замечания на диссертацию Миллера). К латинскому он прибегает и научной переписке, обращенной к иностранным ученым - Эйлеру, Формею, в благодарственном послании к шведской Академии наук. Для Ломоносова латинский язык был в полном смысле слова живым языком - двигателем творческой мысли, тем самым заключающим в себе неисчерпаемый источник развития новых и новых выразительных возможностей (см. [Боровский]). К тому же выводу должно было бы привести и изучение латинского языка не только многих современников Ломоносова, но и ученых более позднего времени. Уже при первом ознакомлении с их произведениями поражает читателя яркая экспрессивность и индивидуальная окраска их латинского стиля - достаточно назвать имена Каспара Фридриха Вольфа, Карла Лахмана, Фалена, Хаусмана, Зелинского.

Вместе с тем уже в XVIII в., но еще более быстрыми темпами в XIX и XX вв. Под влиянием неуклонного роста национальных движений происходит вытеснение латинского языка национальными, и это причиняет очевидный ущерб интенсивности научного общения, а тем самым и научной работе в целом.

Помимо указанной основной причины отрицательное влияние на поддержание традиций живой латыни оказал и другой фактор, казалось бы, прямо противоположного характера - возникновение идеи универсального зыка, созданного искусственно и предназначенного стать общим и единственным языком человечества. Первые значительные попытки в этом направлении относятся к XVII в., т.е. ко времени, когда латинский язык полностью удовлетворял всем потребностям международного общения в научной сфере. Но тем требованиям, которые предъявлял к "философскому" языку век рационализма, - в своей лексике и грамматической структуре однозначно отражать все многообразие вещей и отношений - латинский язык удовлетворял так же мало, как и любой из национальных языков.

Несмотря на то, что практика показала полную нереальность столь широкой постановки задачи, проекты этого типа во множестве следовали один за другим. Создалась своего рода устойчивая традиция понимания международного языка как искусственного, которая сохраняла силу и тогда, когда международному языку стали отводить более ограниченную, но и более реальную роль языка вспомогательного, предназначенного лишь для определенных областей человеческого общения.

В 1909 г., итальянский математик Дж. Пеано предложил проект международного языка под названием "интерлингва", сущность которого раскрывается в другом его названии - "латино-сине-флексионе" (латынь без флексий). Это язык, полностью ориентированный на латинскую и латинизированную лексику, а в отношении грамматической системы построенный на принципе, который Пеано сформулировал так: наименьший теоретически возможный объем грамматики - это отсутствие какой бы то ни было грамматики. Разумеется, эта формулировка не более как эффективная игра слов, в действительности же речь идет об отказе не от грамматики, что представляло бы собой лингвистический абсурд, а только от флективного выражения грамматических форм. Так, если фраза на латино-сине-флексионе patre ama filio имеет определенный смысл, то это потому, что грамматические значения (которые в равнозначной латинской фразе filium amat pater передает флексия) здесь выражены порядком слов. В других случаях грамматические значения могут быть выражены аналитическими средствами. Но так или иначе, при уничтожении флексии должна быть создана заменяющая ее новая система выражения, и выразительные возможности языка сохранятся лишь в той мере, в какой будет выполнено это непреложное условие.

Действительно, новая система представляется более простой и легче усваиваемой, чем флективная латинская грамматика, содержащая при всей своей общепризнанной четкой последовательности немало "аномалий". Однако при решении вопроса о выборе языка, официально принимаемого как международный язык науки, необходимо учитывать и следующие соображения, определяющие особое место латинского языка в культуре нашего времени.

1. Хотя латинский язык утратил то значение международного языка ученых любой специальности, которое принадлежало ему еще в XVIII в., в ряде научных областей его позиции остаются незыблемыми и в настоящее время. Прежде всего это язык восходящей к Линнею естественнонаучной систематики, а также анатомической, медицинской и фармакологической номенклатуры. Вместе с тем, латинская и латинизированная греческая лексика служит основным источником пополнения непрерывно и прогрессивно возрастающей терминологии во всех областях науки и техники.

2. Латинский язык - это основной язык европейской культуры от античности до нового времени, и без него невозможно самостоятельное постижение важнейших фактов этой культуры по первоисточникам, а следовательно, и никакое подлинно историческое образование.

3. Латинский язык при надлежащей постановке его преподавания в системе средней и высшей школы явился бы одним из средств повышения уровня филологического образования, что само по себе очень важно. Даже в том случае, когда изучение латинского языка направлено в первую очередь на овладение практическими навыками устной и письменной речи, оно должно опираться на филологический анализ классических текстов, и именно это придаст ему важнейшее образовательное значение независимо от достигаемых при этом тех или иных практических выгод.

Л.В. Щерба указывал на то, что в результате отмены изучения древних языков после революции и значительного сокращения учебного времени, отводимого на новые иностранные языки, "наша советская школа оказалась почти что совершенно лишенной элементов лингвистического образования, вопреки многовековой традиции, почти во всем мире сохраняющей свою силу и сейчас" [Щерба, 1958, с.25-34].

Видный французский учёный-механик, директор Национального института прикладных знаний, профессор Жан Капель опубликовал статью под выразительным заглавием "Латынь или вавилонское столпотворение" ("L'Education Nationale" 23.10.1952), в которой развивал мысль, что в условиях быстро растущего многоязычия научной литературы всё более настоятельной становится потребность в международном языке, а так как ни один из национальных языков в этой функции не встретил бы необходимой единодушной поддержки во всех странах, то единственное решение проблемы - довести нынешнее функционирование латинского языка в качестве международного языка науки до такого уровня, при котором он удовлетворял бы потребностям общения во всех областях науки. Статья вызвала сочувственные отклики как во Франции, так и за её пределами и содействовала организации 1-го Международного конгресса живой латыни, который был проведён при поддержке французского министерства народного образования, университета Эс-ан-Прованс и муниципалитета г. Авиньон 3 - 6 сентября 1956 г., собрав свыше 200 делегатов из 22 стран.

Значительное место в работе конгресса занимали вопросы методики преподавания латинского языка. Общей чертой посвящённых этим вопросам докладов и выступлений в прениях явилось стремление упростить преподавание грамматики и сосредоточить внимание на усвоение учащимися практических навыков владения латинской речью.

Были намечены пути обогащения латинской лексики в соответствии с требованиями современной науки [PSIL, c. 134 - 136]:

1) использование имеющегося огромного лексического материала поздней и средневековой латыни, включая сюда и эпиграфику, для обозначения новых понятий;

2) критическое использование материала гуманистической и новолатинской художественной и научной литературы, в частности словарей, относящихся к специальным дисциплинам;

3) создание неологизмов на основе латинизированной греческой лексики;

4) латинизация новогреческой научной и технической терминологии (hamaxostichus "поезд", autocinetum "автомобиль");

5) перифрастическая передача новоязычных терминов;

6) наконец, для случаев, когда все эти источники оказываются недостаточными, сохранение новоязычного термина (gas, radar). Весьма важным результатом работы конгресса было принятие единообразного, общеобязательного, так называемого восстановленного произношения латинских слов (pronuntiatio restituta).

Конгресс обратился к редакциям научных журналов с предложением сопровождать публикуемые ими статьи латинскими резюме.

Прямым продолжением 1-го Международного конгресса живой латыни были конгрессы, состоявшиеся в 1959, 1963, 1969 и 1975 гг. (Лион, Страсбург, Авиньон, По).

Более широкие задачи были намечены по инициативе Института римских исследований Международным конгрессом содействия латинской образованности и латинскому языку (Рим, апрель1966 г.). Не устраняя центрального для предшествовавших "французских" конгрессов живой латыни вопроса о практическом использовании латинского языка как международного, Институт римских исследований поставил его в связь с общей проблематикой о месте латинского языка в современной культуре.