Глава XX. Столкновение классовых интересов и классовая борьба

1. Концепция классов и классовых конфликтов

В каждый данный момент положение индивидуума в общественном хозяйстве определяет его отношения с другими членами общества. Он связан с ними отношениями обмена как дающий и получающий, как продавец и покупатель. Положение в обществе не предопределяет однозначно его деятельность. Можно быть одновременно землевладельцем, капиталистом и получать заработную плату; другой может быть одновременно предпринимателем, служащим и землевладельцем; третий -- предпринимателем, капиталистом, землевладельцем и т. д. Можно производить сыр и корзинки и при этом подрабатывать поденщиной. Но даже положение тех, кто занимает примерно одинаковые позиции, не вполне идентично. Даже в качестве потребителя один человек отличается от другого своими особыми нуждами. На рынке всегда выступают отдельные индивидуумы. В свободной экономике рынок дает проявиться индивидуальным отличиям; как не без сожаления порой говорят, -- рынок "атомизирует". Даже Марксу пришлось отметить это: "Так как купли и продажи совершаются лишь между отдельными индивидуумами, то недопустимо искать в них отношения между целыми общественными классами". [Marx, Das Kapital, I Bd., S. 550 <Маркс К., Капитал, Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф., Соч., Т. 25, С. 600> Цитированный текст отсутствовал в первом издании, опубликованном в 1867 г. Маркс включил его только во французское издание в 1873 г., откуда Энгельс и перенес его в четвертое немецкое издание. Масарик (Masaryk, Die philosophischen und soziologischen Grundlagen des Marxismus, Wien, 1899, S. 299) резонно отмечает, что эта вставка, скорее всего, связана с изменением теоретического подхода в третьем томе "Капитала". {Масарик Томаш (1850--1937) -- чешский философ, социолог и политический деятель (президент Чехословацкой республики с 1918 по 1935 г.). Выступал с критикой марксизма с общедемократических позиций.} Ее можно рассматривать как отречение от марксистской классовой теории. Знаменательно, что третий том обрывается на нескольких фразах главы "Классы". В подходе к проблеме классов Маркс не сумел выйти за пределы отдельных бездоказательных догм.]

Обозначая термином "класс" всех тех, кто занимает примерно одинаковые позиции в обществе, важно помнить, что мы так и не ответили на вопрос: принадлежит ли классам какая-либо особая роль в общественной жизни. Сами по себе схемы и классификации не обладают никакой познавательной ценностью. Научное значение понятия определяется его местом в теории; вне теоретического контекста это просто интеллектуальная игрушка. Ссылка на то, что различие общественных положений людей делает бесспорным существование классов, вовсе не доказывает полезности теории классов. Важен ведь не сам факт различий в общественном положении индивидуумов, но то, какое значение этот факт имеет в жизни общества.

Давно признано, что противоположность между богатыми и бедными подобно всем другим экономическим оппозициям играет важную роль в политике. Столь же хорошо известно значение кастовых и сословных различий, т. е. различий в правовом положении, в неравенстве перед законом. Классическая политэкономия не отрицала этого. Но она показала, что все эти противоположности суть результаты извращенных политических установлении. Согласно классической политэкономии, интересы индивидуумов, будучи правильно понятыми, никогда не бывают полностью несовместимыми. Вера в противоположность интересов, столь важная прежде, проистекает из непонимания естественных законов общественной жизни. Стоит только осознать, что все верно понятые интересы совпадают, -- старые аргументы перестают служить в политической борьбе.

Но классическая политэкономия, которая провозглашала солидарность интересов, сама заложила краеугольный камень новой теории классовых противоречий. Меркантилисты центром экономической теории, которая была для них теорией объективного богатства, сделали экономические блага. Великим достижением классиков в этом отношении было то, что за благами они увидели хозяйствующего человека. Этим они подготовили путь для современной политической экономии, которая центром системы сделала человека с его субъективными ценностными предпочтениями. Система, в которой человек и экономические блага рассматриваются в одной плоскости, неизбежно распадается на две части. Одна становится теорией производства богатства, а другая -- распределения. Чем ближе экономика к точной науке, чем в большей степени она превращается в каталактику {каталаксия (каталактика) -- аристотелевский термин, означающий "рыночное хозяйство, использующее деньги в качестве посредника в обмене", "превращение врагов в друзей", "превращение чужого в члена общины"}, тем менее удовлетворительна эта концепция. Но понятие распределения еще остается, и с ним невольно связано представление о границе между процессами производства и распределения: блага сначала общественно производятся, а затем распределяются. Неразрывность производства и "распределения" в капиталистической экономике может быть уяснена лишь в той мере, в какой вытесняется это злополучное словцо [об истории концепции распределения см. Cannan, A History of the Theories of Production and Distribution, P. 183 ff.].

Но если термин "распределение" принят и проблема вменения истолковывается как проблема распределения, недоразумений не избежать. Ведь теория вменения, или, если использовать термин, более соответствующий классической постановке проблемы, теория дохода должна различать разные категории факторов производства, при том, что на деле ко всем этим факторам равно применим основной закон формирования ценности. "Труд" отделяется от "капитала" и от "земли". При таком подходе нет ничего естественней, чем рассматривать работников, капиталистов и землевладельцев как отдельные классы, что и сделал первым Рикардо в предисловии к своим "Началам политической экономии". Тот факт, что классики не расщепили "прибыль" на составные части, только усилил эту тенденцию, и в результате мы получили картину общества, разделенного на три основных класса.

Рикардо пошел и дальше. Показав, как "на разных стадиях общественного развития" [Ricardo, Works, S. 5 <Рикардо Д., Соч., Т. 1, С. XXIX>] изменяются пропорции произведенного продукта, поступающие в распоряжение каждого из трех классов, он сделал возможным динамическое рассмотрение классовых противоречий. В этом у него нашлись последователи. Именно здесь Маркс выступил со своей экономической теорией, которую он выдвинул в "Капитале". В своих ранних работах, особенно во введении к "Коммунистическому Манифесту", Маркс рассматривал классы и классовые противоречия в прежних терминах -- как противоположность правовых позиций и благосостояния. Связь между двумя идеями была обеспечена благодаря представлению о современных отношениях в промышленности как о господстве капиталиста над рабочими. Но даже в "Капитале" Маркс не дает точного определения понятия "класс", несмотря на фундаментальную важность этого понятия для его теории. Не сформулировав понятия "класс", он ограничивается перечислением "основных классов", на которые делится современное капиталистическое общество [Marx, Das Kapital, III Bd., II Teil, 3 Aufl., S. 421 <Маркс К., Капитал, Т. Ш, Ч. 2 // Маркс К., Энгельс Ф., Соч., Т. 25, Ч. 2, С. 458>]. Здесь он следует классификации Рикардо, хотя для последнего деление на классы было лишь элементом теории каталактики.

Успех марксистской теории классов и классовой борьбы был грандиозным. Сегодня Марксовы положения о делении общества на классы и постоянстве непреодолимых классовых противоречий приняты почти всеми. Даже те, кто желает классового мира и стремится к нему, как правило, не оспаривают утверждения о реальной противоположности классовых интересов и классовой борьбы. Но сама концепция классов остается столь же неопределенной, как и прежде. Для последователей Маркса, как и для него самого эта концепция переливается всеми цветами радуги.

Если в соответствии с логикой "Капитала" эта концепция строится на проводившемся классической школой разделении факторов производства, тогда классификация, которая была изобретена для нужд теории обмена и только в ней правомерна, становится основой общего социологического знания. Упускается из виду, что объединение факторов производства в две, три или четыре большие группы было произведено только для удобств экономической теории и только в этом контексте имеет какой-либо смысл. Классификация факторов производства представляет собой классификацию функций, а не людей или групп людей; разделение подчинено исключительно целям каталактики, которую оно и должно обслуживать. Выделение земли, например, вызвано особым положением земельной ренты в классической теории. В соответствии с теорией особенность земли как блага в том, что при некоторых предпосылках она может приносить рентный доход. Подобным образом положение капитала как источника прибыли и труда как источника заработной платы определяется особенностями классической системы. В позднейших решениях проблемы распределения, когда "прибыль" классической школы была разделена на предпринимательский доход и на процент с капитала, группировка решительно изменилась. В современной теории вменения группировка факторов производства в соответствии со схемами классической теории не имеет более никакого значения. То, что раньше называлось проблемой распределения, теперь превратилось в проблему образования цен на блага высших порядков. Старая терминология сохранилась только в силу консерватизма научной классификации. Духу теории вменения гораздо больше соответствовала бы совершенно другая группировка, например разделение источников доходов на статические и динамические.

Существенно важно то, что никакая политэкономическая система не выделяет определенную группу производственных факторов как некое единство по природным свойствам или по способу их применения. Непонимание этого и составляет тягчайшую ошибку теории экономических классов. Эта теория исходит из наивного предположения о природности внутренних связей тех факторов производства, которые были выделены в единую группу только для аналитических целей. Она конструирует некую однородную землю, которая пригодна для любых сельскохозяйственных целей, и некий однородный труд, который может производить что угодно. Ради большей реалистичности теория пошла на уступки и ввела различение сельскохозяйственной земли, земли для горных разработок и городской земли, так же как квалифицированного и неквалифицированного труда. Но эти уступки не улучшили ситуации. Квалифицированный труд -- такая же абстракция, как и труд вообще, а сельскохозяйственная земля не более конкретна, чем просто земля. Особенно существенно, что эти абстракции не охватывают как раз те характеристики объектов, которые являются решающими для социологического осмысления. Если речь идет об особенностях ценообразования, мы можем при некоторых условиях противопоставить три следующие группы: землю, капитал и труд. Но отсюда вовсе не следует, что эта группировка приемлема и в тех случаях, когда мы рассматриваем совсем другие проблемы.