§ 113. Б. Монашество в России.

Русскому монашеству, как и византийскому, осталась неизвестной специализация практических целей и монашеских орденов. Хотя в древней Руси зависимость одних монастырей от других существовала, но источника ее нужно искать в землевладельческих отношениях, а не в каких-либо монашеских уставах. Именно, наряду с монастырями самостоятельными, не зависевшими от других монастырей, существовали несамостоятельные, приписные к ним, находившиеся в полном распоряжении первых, получавшие от них настоятелей и представлявшие им полный отчет во всем. После попыток стоглавого собора прекратить разные беспорядки монастырской жизни, (между прочим существование мужскоженских монастырей, перешедших в наше отечество из Византии), первое подробное целесообразное регулирование монашества и монастырей принадлежит духовному регламенту Петра Великого (т. н. прибавление о правилах причта церковного и чина монашеского), отдельные постановления которого относятся 1) к условиям принятия в монашество, 2) к обязанностям, лежащим на монашестве и 3) к монастырям. Часть постановлений духовного регламента включена в IX том свода законов российской империи и следовательно, будучи церковным законом, есть вместе с тем государственный закон. Условия, требующиеся для принятия в монашество, суть: а) 30-летний возраст для мужчин и 40-летний для женщин, б) свобода от служебных и увольнение от податных обязанностей, в) свобода от брачных и семейных обязанностей, г) собственное свободное самоопределение лица, д) свобода от долгов, а также от суда и следствия по преступлениям. Постижению в монашество предшествует, по общему правилу, трехлетний предварительный искус (послушничество, новициат); послушники, хотя бы они были рясофорными, т. е. имели право носить рясу, к монахам не причисляются.

В древней Руси, по византийскому примеру, обыкновенно вступающий в монастырь должен был сделать вклад в монастырскую казну, и отсюда, по выражению духовного регламента, происходило то, что вкладчик, как бы "одолжив монастырь своим вкладом, входил в него, как бы в свою вотчину и за свой вклад, аки бы за долг некий, угодия в монастыре искал". По духовному регламенту, вклад дозволено принимать лишь от того, кто прошел трехлетний искус, и притом не иначе как под распиской, что вкладчик не будет хвалиться своим вкладом и выводить из него какие-либо претензии и преимущества.

Обязанности монашества (все равно, имеют ли монахи духовный сан иеромонаха и иеродиакона, или не имеют) состоят в исполнении обетов целомудрия, послушания и нестяжательности. Брак, заключенный лицом, состоящим в монашестве, признается у нас недействительным. За нарушение послушания монах подлежит средствам монастырской дисциплины. Относительно нестяжательности должно заметить различие у нас: 1) между монастырями общежительными и необщежительными, 2) между монашествующими властями и простыми монахами. Монашествующие общежительных монастырей не могут иметь права собственности не только в недвижимом, но и в движимом имуществе. Монашествующие необщежительных монастырей не могут удержать ни недвижимого, ни движимого имущества, которое они имели до вступления в монастырь. Но, находясь в монастыре, они могут из получаемых ими доходов скоплять капиталы и иметь собственность в движимых вещах. Они могут вносить свои капиталы в кредитные установления на условиях по их воле, с тем, чтобы, однако, эти условия не заключали в себе распоряжения о выдаче капиталов, в случае смерти вкладчиков, кому бы то ни было, так как таким путем можно достигать тех же целей, какие достигаются завещанием, а за монашествующими (не властями) право завещания не признается. Капиталы, по смерти монашествующих, сделавших вклады, если монашествующие не употребили их при жизни, обращаются всегда в монастырскую казну. За монашествующими властями (к которым причисляются: митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, строители, игуменьи и настоятельницы женских монастырей, а также ризничий московского синодального дома) признается право иметь собственность в движимом имуществе и завещать ее за исключением вещей, принадлежащих к ризнице; после монашествующих властей возможно и наследование по закону. Но указанное различие между монахами и монашествующими властями имеет значение только для необщежительных монастырей. Власти общежительных монастырей подлежат одинаковым правилам с монашествующей братией этих монастырей, т. е. не имеют индивидуальной собственности, которой могли бы распорядиться. Монашествующим, по русским законам, запрещается брать на себя поручительство и ведение дел, не касающихся духовного ведомства, производить торговлю, отдавать деньги под частные долговые обязательства, принимать чужие деньги или вещи, кроме книг, на сохранение.

Постриженному в монашество не дозволяется оставлять монашеское состояние, хотя и не под страхом церковной анафемы, которая определена была за самовольное оставление монашества собором халкидонским. Ныне у нас дозволяется подача прошения о сложении монашества, после чего проситель, в течение шести месяцев, увещевается быть верным данному им обещанию. В случае безуспешности увещания, монашество с просителя снимается, и он возвращается в первобытное гражданское состояние, т. е. в то состояние, в котором он находился, без возврата преимуществ, чинов и отличий, какие могли быть приобретены прежней до пострижения службой, и без дозволения вновь вступать в гражданскую службу. Кроме того, бывшему монаху воспрещается проживать и приписываться к какому-либо обществу в той губернии, где он жил монахом, а равным образом в обеих столицах, в течение семи лет, которые он должен провести под епитимией. Лица женского пола могут вступать не только в монастыри, но и в общежитие, подобное монашескому, не принимая на себя монашеских обетов, следовательно с правом выйти из такого общежития по своему усмотрению. Подобного рода общества называются женскими общинами. Некоторые из них посвящают себя делам милосердия.

В отношении к устройству и управлению монастырей, прибавленными к духовному регламенту "правилами причта церковного и чина монашеского" было постановлено нижеследующее. Воспрещено основывать пустынные скитки, в которых бы можно было проживать в одиночку, вне правильного монастырского контроля, и строить монастыри без ведома высшего правительства, как это делалось до Петра Великого. Воспрещено предпринимать излишние сооружения в монастырях, а напротив остающийся излишек доходов велено обращать на устроение странноприимниц и лазаретов. В настоятели монастырские предписано избирать лиц, беспорочных в нравственном отношении и способных к администрации монастыря. Настоятелям воспрещено держать при себе и определять к монастырским делам своих свойственников. Воспрещено настоятелям понуждать братию приходить к себе на исповедь, в виду того, что подобная исповедь всегда была бы притворной. Предписаны разные правила касательно монастырского имущества, гарантирующие его целость и проч.

Неполнота и отчасти устарелость правил духовного регламента о монастырях, а также трудность применять правила из монашеского устава Василия В., содержащиеся в кормчей книге, вызывают несомненно необходимость издания нового монастырского устава. В 1828 г. была издана св. синодом инструкция благочинным монастырей, в силу которой одному из монастырских настоятелей, в качестве благочинного, поручается епархиальным архиереем наблюдение за несколькими монастырями в епархии, в отношении к исправному совершению в них богослужения, к поведению монахов и к ведению монастырского хозяйства. Выбор настоятелей и настоятельниц в настоящее время допускается только в общежительных монастырях; в необщежительные монастыри настоятели и настоятельницы назначаются епархиальным начальством. Как выбранные, так и назначенные утверждаются св. синодом.