32. Стилистика глагола

Место глагола в разных стилях речи

А.Н. Толстой писал: «Движение и его выражение — глагол — являются основой языка. Найти верный глагол для фразы — это значит дать движение фразе».

В разных стилях глаголу отводится неодинаковая роль. Так, употребление глагольных форм сводится до минимума в официально-деловом стиле, который отличается наиболее ярко выраженным именным характером речи. Здесь средняя частота употребления глаголов на каждую тысячу слов равна 60, в то время как в научном стиле она составляет 90, а в художественной речи-151. Предписующий характер официально-делового стиля, преобладание в нем констатирующего, описательного типов речи над повествованием, рассуждением определяют его статичность, вытеснение глагольных форм отглагольными существительными.

Среди семантических групп глаголов, представленных в этом стиле, главная роль отводится словам со значением долженствования: следует, надлежит, вменяется, обязуется и отвлеченным глаголам, указывающим на бытие, наличие: является, имеется, например:

Лица, находившиеся на постоянном воспитании и содержании, обязаны доставлять содержание лицам, фактически их воспитавшим, если последние являются нетрудоспособными и нуждающимися в помощи и не могут получить содержания от своих детей или супругов.

Научный стиль, которому в целом также присущ именной тип речи, все же предстает более глагольным в сравнении с официально-деловым. И хотя в научных текстах «собственно повествование, событийный план по объему незначительны по сравнению с художественной речью, но характеристика действий, процессов, закономерностей занимает немалое место». Не случайно глагольность научного стиля в полтора раза выше, чем официально-делового. Стремление к абстрактизации в научных текстах получает отражение в подборе глаголов отвлеченной семантики: быть, являться, иметь и др.

В публицистическом стиле глагольность может стать определяющей чертой того или иного текста, если функционально-смысловой тип речи ориентирует на повествовательный, событийный характер изложения. Однако при иных условиях в газетно-публицистических текстах (особенно если они испытывают сильное влияние официально-делового стиля) глагольность порой сводится до минимума, что в одних случаях вполне закономерно, а в других оценивается как проявление негативного влияния стандарта, снижающего эстетическую сторону речи. Например, стилистически оправдано употребление отглагольных существительных при низкой частотности глаголов в таком случае.

Публицистический стиль в сравнении с другими книжными стилями обладает значительно большими возможностями использования различных семантических групп глаголов, хотя ограничения жанрового и тематического характера все же сдерживают свободу авторского выбора.

Глагольность как функционально-стилевой параметральный признак выделяет художественную речь. Значительное количество глаголов (в два с половиной раза больше, чем в официально-деловом стиле) — преимущество образной речи; оно свидетельствует о том, что повествование занимает в художественных текстах большое место.

Стилистическое использование глаголов в художественной речи

Глагол используется в художественной речи прежде всего для передачи движения, выражающего динамику окружающего мира и духовной жизни человека. Если писатель хочет отобразить картины, в которых предметы перестают быть неподвижными, «вдохнуть жизнь» в повествование, он обращается к глаголам. Важнейшую стилистическую функцию глагола в художественной речи — придавать динамизм описаниям — проиллюстрируем примером:

Речь, насыщенная глаголами, выразительно рисует стремительно разворачивающиеся события, создает энергию и напряженность повествования.

Изображая героя через его действия, писатель не только создает реальный образ, но и проникает в его психологию, внутренний мир, так как из отдельных поступков складывается поведение человека, а в нем отражаются чувства, желания и даже тайные помыслы.

Специфика глагольного сюжетоведения — в стилистическом использовании его грамматической природы и что источники экспрессии глагола должны быть связаны со стилистическим применением его основных категорий. Их взаимодействие с семантикой глагольных слов и создает неограниченные возможности для передачи тонких смысловых и экспрессивных оттенков при описании действия в самом широком значении этого слова. Отсюда и преимущества глагольного повествования, основанного на полном и точном изображении действия, придающем речи достоверность и выразительность.

Стилистическое использование грамматических категорий глагола

Выразительные возможности основных глагольных категорий обусловлены тем, что они непосредственно связаны с важнейшими понятийными категориями, отражающими в нашем сознании реальную действительность и необходимыми для ее художественного воссоздания. Глагольное время отражает категорию темпоральности, вид — аспектуальности, наклонение передает модальность, лицо — персональность, залог — субъектно-объектные отношения.

Стилистическая характеристика категории времени

При изучении стилистики глагола особое внимание привлекает категория времени, которую характеризуют своеобразное функционирование в разных видах речевой деятельности и широкие экспрессивные возможности, благодаря богатой синонимии временных форм. В сравнении с другими грамматическими категориями глагола категория времени наиболее наглядно отражает функционально-стилевую специфику использования глагольных форм.

В художественной речи, как и в разговорной, широко представлены самые различные формы времени с разнообразными оттенками их значений: глаголы в форме прошедшего времени, описывая минувшее (окончил, сидел, писал); обращается к настоящему времени, указывая на факты, не связанные с временной протяженностью (они [папки] напоминают) или называя обычные, повторяющиеся действия, не связанные с конкретным моментом (приносят [писатели]), а также употребляя глагол для характеристики постоянного свойства предмета ([рукопись] читается с интересом); наконец, вводит глаголы в форме будущего времени, чтобы назвать предстоящие действия (дадим, поработаете). И все эти временные формы глагола легко сочетаются друг с другом, как это и бывает в непринужденной беседе или художественном повествовании.

В книжных стилях, и прежде всего в научном и официально-деловом, репертуар временных форм глагола значительно беднее. Глаголы настоящего времени в научной речи, как правило, указывают на постоянные свойства, качества предметов, известные науке закономерности, процессы, характеризующие мир живой и неживой природы: Волга впадает в Каспийское море.

Научный стиль отличает использование таких малоупотребительных значений настоящего времени, как настоящее регистрирующее: Опыты и анализы приводят к заключению…; настоящее предположения (ирреальное): Допустим, существуют две точки…; при очень редком обращении авторов к привычным значениям этой временной формы — к настоящему времени момента речи: Тема, которую я решаюсь предложить…; расширенному настоящему: В последние годы разрабатывается проблема… В научном стиле совсем не используется настоящее историческое время.

Формы прошедшего времени в научном стиле встречаются редко, и только в некоторых произведениях научного характера (например, в сочинениях по истории) глаголы прошедшего времени преобладают.

Формам будущего времени в научных текстах отводится минимальная роль: они могут встретиться в доказательствах теорем: Проведем прямую, в обобщениях формулировок. Следует также подчеркнуть, что для научного стиля характерно использование и форм прошедшего, и форм будущего времени в отвлеченно-обобщенных значениях, синонимичных настоящему временному: В исследовании отмечалось …; ср.: отмечается; Опыты показали… — показывают.

Официально-деловой стиль также характеризуется предпочтением форм настоящего времени глагола, однако здесь они выражают долженствование: Ущерб определяется органами Госстраха.

В документах юридического характера весьма последовательно употребляется настоящее предписания, реже встречаются глаголы со значением вневременного действия: Договор страхования заключается с лицом, которому средство транспорта принадлежит на праве личной собственности.

В официально-деловом стиле используется и будущее время глагола, которое выступает здесь в двух значениях: в значении будущего долженствования: Это позволит решить; Границы будут теми, какими они существовали… и в значении будущего условного: Страховая сумма выплачивается, если в течение года со дня несчастного случая… наступит постоянная утрата дееспособности.

Значительно шире представлены временные формы глагола в публицистическом стиле, хотя в разных жанрах характер их меняется в зависимости от того, насколько стиль изложения приближен к книжной или разговорной речи. В первом случае в употреблении времен глагола прослеживаются те же закономерности, что и в других книжных стилях — преобладание форм настоящего времени, употребляемых в отвлеченном значении: Комбайн вырезает из монолита блоки, подает их на укладку; Старые стальные трубопроводы все чаще заменяются полиэтиленовыми.

Однако, в отличие от научного и официально-делового стилей, публицистический стиль открыт для использования форм настоящего времени глагола в значениях, придающих речи разговорный оттенок и экспрессию: для настоящего исторического — Буквально на глазах сливаются концы двух труб; для «настоящего момента речи» (в корреспонденциях, письмах) — Здравствуй, «Вечёрка»! Пишу тебе в первый раз…

В художественной речи, как, впрочем, и в иных стилях, экспрессивная окраска временных форм глагола очень часто определяется контекстом, речевой ситуацией. Поэтому одни и те же глагольные формы при определенных условиях могут оказываться и стилистически нейтральными, и экспрессивно окрашенными.

I. Экспрессивную окраску обретает настоящее время при переносном употреблении. Яркие краски для описания прошлых событий в форме живого рассказа представляет настоящее историческое (или настоящее повествовательное) время.

II. Употребление форм прошедшего времени в экспрессивных стилях открывает еще большие возможности для усиления действенности речи. Глаголы прошедшего времени оказываются преобладающими в художественной речи, однако в переносном значении — для указания на действия, происходящие в настоящем или будущем времени, — они употребляются исключительно редко, так как «грамматическая сфера прошедшего времени наиболее глубоко и резко очерчена в русском языке. Это сильная грамматическая категория». Поэтому выражающие ее формы с трудом поддаются субъективному переосмыслению. Однако трансформация временных планов при употреблении глаголов прошедшего времени создает яркий стилистический эффект.

Очень оживляет повествование включение пошедшего времени совершенного вида в контекст будущего, что позволяет представить ожидаемые события как уже свершившиеся. В подобных случаях ироническая констатация действия означает, что на самом деле оно никогда не осуществится. Неадекватность формы и содержания таких конструкций создает яркую их экспрессию.

Грамматическое значение форм давнопрошедшего времени может усиливаться сочетанием их частицей бывало.

Формы прошедшего времени мгновенно-произвольного действия: указывают на быстрое действие, совершавшееся в прошлом, подчеркивая его внезапность и стремительность. Эти глаголы только внешне совпадают с формами повелительного наклонения, но, по мнению большинства ученых, представляют собой особые формы прошедшего времени изъявительного наклонения. В отличие от форм повелительного наклонения, которым совершенно чуждо значение времени, рассматриваемые глагольные формы всегда указывают на время. Они могут употребляться в одном временном плане с формами настоящего времени в рассказе о событиях прошлого.

К экспрессивным формам прошедшего времени относятся и глагольно-междометные формы внезапно-мгновенного действия со значением стремительного движения или звучания — прыг, бух, толк, стук, бац, бах, тюк. Многие из них синонимичны глаголам с суффиксом -ну-, обозначающим однократное действие в прошедшем времени: прыг — прыгнул, бац — бацнул, но в сравнении с ними стилистически более ярки и носят разговорно-просторечную окраску.

Рассматриваемые формы совершенного вида прошедшего времени в изобразительной функции могут обозначать такие события прошлого, которые как бы располагаются в одной плоскости, не следуя друг за другом, что также уподобляет их прилагательным. Изобразительная функция таких глаголов особенно очевидна в описании портрета героев: [Николай Иванович] постарел, располнел, обрюзг, щеки, нос и губы тянутся вперед, — того и гляди хрюкнет… (Ч.)

III. Глаголы будущего времени обычно получают заряд экспрессии при переносном употреблении в иных временных планах. Будущее совершенного вида может указывать на действия, обращенные к настоящему времени: Словечка в простоте не скажет — все с ужимкой (Гр.).

Будущее совершенного вида часто рисует быстро сменяющиеся и повторяющиеся действия безотносительно к моменту речи: И бубен свой берет невеста молодая. И вот она, одной рукой кружа его над головой, то вдруг помчится легче птицы, то остановится — глядит… (Л.)

В сочетании с частицей как глагол в форме будущего времени совершенного вида, использованный в значении настоящего исторического, указывает на внезапное наступление действия, отличающегося особой интенсивностью: Достает Прохор Палыч «послание» и кладет на стол. Иван Иванович берется читать и… как захохочет! (Троеп.)

Будущее несовершенного вида уступает в выразительности формам, которые мы рассмотрели. Переносное его употребление может привести к возникновению абстрактного настоящего, имеющего обобщающий смысл: В литературе, как в жизни, нужно помнить одно правило, что человек будет тысячу раз раскаиваться в том, что говорил много, но никогда, что мало (Пис.). В иных случаях его образность обусловлена модальными оттенками, которые будущее время может получать в речи. Так, выступая в собственном значении будущего времени, глаголы несовершенного вида способны выражать оттенок готовности совершить действие: Целый день марабу будет дежурить у бойни, чтобы получить кусок мяса (Песк.). Если заменить форму будущего времени формой настоящего (целый день дежурит), признак готовности у глагола исчезнет.

Другой возможный модальный оттенок будущего несовершенного — уверенность в совершении действия.

Стилистическая характеристика категории вида

Наибольшим разнообразием видовых форм глагола выделяется разговорная речь, в которой предпочтение тех или иных видовых значений всегда обусловлено экстралингвистическими факторами и является реальным выражением категории аспектуальности. Глаголы совершенного и несовершенного вида в разговорно-бытовой, синтетической речи и диалогах художественных произведений распределяются относительно равномерно.

Богат видовыми формами глагола и публицистический стиль, отражающий жизнь во всей ее динамике и подверженный влиянию разговорной и художественной речи. Однако в жанрах, испытывающих воздействие официально-делового и научного стилей, увеличивается процент форм несовершенного вида, которые по лексико-грамматическому и функциональному значению являются более отвлеченными, обобщенными (в научном стиле соотношение глаголов несовершенного и совершенного вида составляет 77,8 к 20,8; 1,4% — глаголы двувидовые).

Обращает на себя не только количественная, но и качественная сторона, а именно функционально-семантический отбор глагольных слов. Выделяется целый ряд глаголов, которые в научном стиле могут выступать только в форме несовершенного вида, что объясняется особенностями их значений и употребления. Здесь широко представлены глаголы, выражающие постоянные признаки предметов: вода растворяет, железо плавится, кислота разъедает; употребляющиеся в устойчивых сочетаниях: реакция протекает, напрашивается вывод, задается уравнение. Двувидовые глаголы: активизировать, гарантировать, использовать, образовать, унифицировать реализуют свое значение несовершенного вида. Наконец, в научных текстах широко представлены непарные глаголы, у которых нет формы совершенного вида: существовать, зависеть, наблюдаться, состоять, соответствовать, отсутствовать, полагать и др.

В официально-деловом стиле (при общем предпочтении форм несовершенного вида) наблюдаются резкие расхождения в частности видовых форм в различных жанрах. Так, в уставах, правовых актах, нотах, заявлениях, сводах законов, представляющих собой изложение общих правил и норм общественной жизни, стиль носит более отвлеченный характер, что, следовательно, создает условия для использования форм несовершенного вида: Дееспособность — это свойство, обозначающее способность лица самостоятельно, своими действиями приобретать права и создавать обязанности.

В приказах, протоколах, постановлениях, актах, договорах — жанрах более конкретного содержания — могут преобладать глаголы совершенного вида, поскольку они указывают на долженствование, приказание, разрешение произвести то или иное действие и т.д.: рассмотреть, предписать, сообщить, предупредить, проверить, передать, обеспечить, улучшить, устранить, утвердить и др.

В официально-деловом стиле также есть глаголы, которые выступают только в форме несовершенного вида: предоставляется [право], [жалобы] подаются. Часто повторяются одни и те же глаголы из состава двувидовых, выступающие здесь, однако, в значении несовершенного вида: рекомендовать, организовать, контролировать, соответствовать.

Особый интерес представляет изучение видовых форм глагола в художественной речи. Ее конкретно образный характер, казалось бы, должен был проявиться в решительном преобладании глаголов совершенного вида. Однако увеличению их числа в художественной прозе препятствует то, что большая роль в ней отводится повествованию, которое требует употребления настоящего исторического и прошедшего повествовательного времени, выражаемых глаголами несовершенного вида. Но все же и здесь прослеживается общая закономерность: конкретность содержания обращает автора к использованию и конкретных языковых единиц, и в том числе глаголов совершенного вида.

Важно также подчеркнуть, что глаголы совершенного вида передают поступательное движение от одного факта к другому в цепи событий, в то время как глаголы несовершенного вида не выражают развития событий во времени. Поэтому с совершенным видом связывается элемент динамики, а с несовершенным видом — статики.

Однако выразительность и динамичность речи в художественных текстах достигается использованием экспрессивных возможностей обоих видов глаголов; причем для образного их употребления характерна весьма неравномерная частотность то одних, то других видовых форм, что также способствует усилению двойственности речи. Кроме того, изменение конкретно-фактического видового значения глагола в контексте возможно лишь в эмоциональной речи.

Наибольшая выразительность присуща глагольным формам совершенного вида, который в русском языке выступает как сильный член видового противопоставления и поэтому про трансформации свойственного ему грамматического значения притягивает внимание новизной своей функции. Так, при обозначении повторяющегося действия глаголами совершенного вида возникает возможность передачи типичного через единичное: Чего женщина не сделает, чтобы огорчить соперницу (Л.). Это потенциальное значение совершенного вида указывает, что названное действие может произойти всегда при известных обстоятельствах, ср.: Так делает всякая женщина, когда хочет огорчить соперницу.

Глаголы несовершенного вида, обозначающие обобщенно-фактическое действие, привлекаются для указания на действие, присущее обычно совершенному виду, — конкретно-фактическое: Скорее кончалось бы все это! (М. Г.); ср.: скорее кончилось бы…

Образному восприятию глаголов способствует и нейтрализация видового противопоставления, т.е. употребление глаголов несовершенного вида, получающих некоторые функции совершенного, в таких временных планах, которые, казалось бы, исключают совершенный вид. Например, глаголы в форме настоящего исторического, настоящего сценического или настоящего в значении будущего, имеющие форму несовершенного вида, в тексте как бы замещают глаголы совершенного вида, обретая характерные для них значения; ср.: Прихожу я вчера и узнаю. — Пришел я вчера и узнал; Завтра же уезжаем и расстаемся навсегда. — Уедем и расстанемся… В таких случаях глаголы несовершенного вида обозначают конкретный единичный факт.

Нейтрализация видового противопоставления значительно расширяет диапазон выразительных возможностей несовершенного вида. Так, в этом случае они могут обозначать конкретное единичное действие, наступившее после предшествовавшего длительного: Саперы работают без передышки. Вдруг Шамов падает (Павл.); ср.: Работали, упал. В подобных контекстах глаголы несовершенного вида даже изменяют свою грамматическую сочетаемость: они могут сочетаться с наречиями, обозначающими быстрое действие, смену событий: вдруг, неожиданно.

При нейтрализации противопоставления глаголы несовершенного вида, означающие многоактный способ действия, получают значение одноактного действия.

Стилистическая характеристика категории наклонения

Категория наклонения вызывает стилистический интерес благодаря развитой синонимии и яркой экспрессивной окраске ряда глагольных форм. Частотность форм изъявительного наклонения является стилеобразующим признаком (на тысячу словоупотреблений в научном стиле приходится 72 формы изъявительного наклонения, в официально-деловом — 38, в художественной речи — 132).

Изъявительное наклонение по сфере употребления универсально, оно свободно используется в любом стиле и поэтому в стилистическом комментарии не нуждается.

Объектом изучения стилистики должны быть повелительное и сослагательное наклонения, которые как «косвенные» противопоставлены изъявительному, или «прямому» наклонению. Обозначая нереальное действие, они являются «сильными» членами противопоставления в системе наклонений, что и определяет их экспрессивную окраску. Из-за ограниченного употребления в функциональных стилях повелительное и сослагательное наклонения стилистически маркированы.

Повелительное наклонение принадлежит преимущественно разговорной речи и проникает в те книжные стили, которые открыты для ее влияния. Показательно, что в официально-деловом стиле, для которого весьма характерна модальность, отличающая повелительное наклонение (приказание, требование, побуждение и т.д.), не популярны «чистые» повелительные формы (ни в одном приказе не встретим: «наградите орденом…», «поблагодарите работников», «уплати штраф», «возмести убытки»). Здесь для выражения соответствующего модального значения используются иные языковые средства, например инфинитивные конструкции: наградить, возместить, оштрафовать (чаще — наложить штраф). Сама природа повелительного наклонения, в выражении которого решающее значение имеет интонация, указывает на его «разговорность», принадлежность устной форме речи.

Яркая экспрессия императива привлекает к нему писателей и публицистов. Они используют формы повелительного наклонения для воспроизведения диалога: — И ни-ни! не пущу! — сказал Ноздрев. — Нет, не обижай меня, друг мой, право поеду, — говорил зять… Нет, ты не держи меня… (Г.) В поэтической речи повелительные формы глагола служат средством создания эмоционально ярких побудительных конструкций: Отворите мне темницу, дайте мне сиянье дня… (Л.); средством достижения высокой патетики речи: Восстань, пророк, и виждь, и внемли … (П.)

В повествовании стилистически обыгрывается «разговорность» повелительного наклонения: автор обращается к читателю, как к доброму собеседнику, придавая речи непринужденный, дружеский тон: Славная бекеша у Ивана Ивановича! отличнейшая! А какие смушки!.. Взгляните, ради бога, на них! (Г.)

В научно-популярных произведениях, в некоторых жанрах научного стиля (прежде всего в учебной литературе) повелительное наклонение помогает автору установить контакт с читателем, воздействовать на восприятие текста, вызвать интерес, усилить внимание: Не забывайте, что мы с вами перенеслись на несколько столетий назад. Этот прием оживляет речь, увеличивает читательскую активность.

В публицистическом стиле, кроме случаев обращения журналиста к читателю с целью активизировать его восприятие, следует указать особую сферу стилистического применения повелительных форм глагола — газетные заголовки с побудительными конструкциями: «Берегите леса сибирские!»; «Наследуй опыт!»; «Дерзай, твори!» Подобные обращения в заголовках призваны воздействовать на читателя.

Особый стилистический прием, популярный в публицистическом стиле и художественной речи, — побуждение к действию неодушевленного предмета или животного, приводящее к олицетворению: «Работай, великан!» (о заводе); «Расти, норка, большая!» (о звероводстве) или: Скажи мне, ветка Палестины… (Л.)

Сослагательное наклонение не встречает функционально-стилевых преград. Оно употребляется и в разговорной речи, и в книжных стилях. Однако потребность в нем — в силу экстралингвистических факторов — появляется нечасто, поскольку модальность гипотетичности действия встречается значительно реже, чем модальность реальности действия или побуждения к нему; ср.: Полчаса тому назад, сударь вы мой, вы бы увидели меня в совершенно другой позиции. (Т.) — Вскоре я увидел в туманной мгле какие-то строения. Вторая конструкция, несомненно, более употребительна. Что же касается переносного употребления сослагательного наклонения (для выражения желания, побуждения), то его сфера ограничивается разговорной и художественной речью: Я сыграла бы теперь что-нибудь (Ч.); Вы бы поговорили с Александрой, она ведет себя отчаянно (М. Г.).

Для грамматической стилистики представляют интерес языковые средства выражения различных экспрессивных оттенков значений «косвенных» наклонений. Так, известно, что добавление к форме повелительного наклонения постфикса -ка смягчает приказание: посмотри-ка сюда! Однако этим не ограничивается стилистическая роль постфикса, он может придавать высказыванию оттенок интимности: Лексейка, боязно чего-то, поговори-ка ты со мной (М. Г.), иронии, насмешки: Нет, голубчик, иди-ка, иди! Я говорю — иди (М. Г.). В сочетании с формой повелительного наклонения, не имеющего значения времени, постфикс -ка уточняет темпоральность высказывания: его употребление обычно указывает на действие, близкое к моменту речи: Дай-ка мне книгу! Подожди-ка! Вернись-ка!; ср. в старинной песне: Тебя я умоляю, о дай мне снова жить! Вернись ко мне, вернись! — действия не близкие, а скорее весьма отдаленные: вернись когда-нибудь, в необозримом будущем.

Частица пускай, вовлекаемая в образование форм 3-го лица повелительного наклонения, придает им разговорную окраску: пускай говорит; пускай все узнают. От нее стилистически отличается частица пусть, которая, наряду с частицей да, используется в лозунгах и восклицаниях, придавая речи торжественную окраску: Да здравствует солнце, да скроется тьма! (П.); Пусть всегда будет солнце!

Разговорные частицы да, же, присоединяемые к формам повелительного наклонения совершенного вида, придают им оттенок настойчивости, нетерпения: Да подожди! Да не спеши ты! Отвечай же!

Стилистически разнятся повелительные конструкции с личным местоимением и без него: Заходите — Вы заходите; Не говори. — Не говори ты; добавление местоимения смягчает требование, придает высказыванию оттенок просьбы, создает атмосферу интимности.

Интересно отметить особенность употребления вида в повелительных формах глаголов при утверждении и отрицании: совершенный вид глагола в побудительной конструкции закономерно сменяется несовершенным в отрицательной: Расскажите! — Не рассказывайте!; Принеси! — Не приноси!; Останьтесь! — Не оставайтесь!; Вызовите! — Не вызывайте! Если же употребить повелительное наклонение совершенного вида (не расскажите!), то оно выразит предостережение.

Форма совместного действия, нередко включаемая в парадигму повелительного наклонения, образуется нерегулярно; некоторые глаголы в этой форме выглядят как книжные, устаревшие: накормимте, потратимте, сосчитаемте, решимте. Напротив, оттенок непринужденности, нередко фамильярности отличает формы с частицей давай (давайте): Давайте сделаем! Давай расскажем!

Яркую эмоционально-экспрессивную окраску имеет глагол в повелительной форме 2-го лица единственного числа, обращенный ко многим лицам: Ложись! Стой! Так обычно в устной речи выражается команда: Обернувшись, вполголоса подал команду: «Подтя-ни-ись, братцы!» (Бонд.)

Экспрессивно окрашены и формы повелительного наклонения, употребленные в переносном значении, когда императивность сменяется иными модальными оттенками. Так, форма повелительного наклонения в конструкциях, направленных к обобщенному лицу, означает невозможность действия: А попробуй скажи ему об этом. Куда там! (Троеп.); Жди от такого помощи, как же (Зал.). Эти конструкции выражают невозможность побуждения и действия.

Повелительное наклонение может означать вынужденную необходимость действия: У нее нет ни дома, ни родных. Хочешь не хочешь, а иди и слушай разговоры (Ч.). В подобных конструкциях отсутствует всякое побуждение.

Стилистическая характеристика категорий лица и числа

Категория лица, выражающая значение персональности, наряду с формами времени и наклонения в системе морфологических признаков глагола справедливо считается одной из основных. Грамматисты видят в совокупности этих категорий средство выражения предикативности высказывания. И хотя персональность в сочетании с темпоральностью и модальностью не исчерпывают значения предикативности, они отражают ее важнейшие стороны, определяя организующую роль глагола в структуре предложения.

Для стилистической оценки рассматриваемых категорий важно, что лицо и число из всех формальных признаков глагола наиболее способствует наглядности, конкретности изображения действия, от чего зависит и экспрессивная окраска глагольных форм, и специфика их использования в разных стилях речи. Переносное употребление личных форм глагола создает разнообразные стилистические оттенки в их значении.

Использование форм лица и числа глаголов в функциональных стилях подчиняется определенным закономерностям. Наиболее свободно эти формы функционируют в художественной речи; в официально-деловом стиле они сведены до минимума. Это объясняется преобладанием глагольности в художественной речи, ее личностным характером в противовес именному типу речи деловых документов и господствующему в них «безличному» стилю изложения, исключающему указание на конкретное лицо.

Научный стиль выделяется полным отсутствием глаголов 2-го лица единственного числа и очень редким употреблением 2-го лица множественного числа. В соответствии с функциональной спецификой в научном стиле широко используется 1-е лицо множественного числа, означая так называемое «авторское мы»: Ниже мы приводим диаграммы; Напомним, что…; Заметим … и т.д., а также «мы совокупности» при активном привлечении слушателей, читателей к описываемому: Станем нагревать стержень…; Возьмем более поздний период… Нередко 1-е лицо множественного числа в научном стиле получает характерный оттенок обобщенности: Мы называем пустым сосуд, если в него ничего не налито или безличности: Длительный звук мы называем музыкальным (ср.: принято называть…); Описанные особенности мы можем выразить таким образом (можно выразить…). В то же время в научном стиле практически отсутствует самое характерное для 1-го лица множественного числа — указание на нескольких лиц (я и другие), которое как исключение встречается лишь в коллективных трудах.

В научном стиле 3-е лицо глагола также отражает его отвлеченность: оно указывает преимущественно не на лицо, а на предмет: Водород получается следующим образом. В научном изложении глаголы 3-го лица очень часто приобретают неопределенно-личное значение, иногда с оттенком обобщенности: Эти свойства приписывают кислороду. Во многих случаях формы 3-го лица в научном стиле, по существу, не содержат вовсе указания на какого-либо деятеля, он неконкретен, неизвестен: Материя познается…; Присутствие масла не замечается …

Официально-деловой стиль также отличает ограниченность употребления личных форм глагола. Форма 1-го лица единственного числа употребляется лишь в особых клишированных оборотах некоторых видов деловых бумаг, например в заявлении: Прошу рассмотреть… доверенности: Доверяю получить…, а также в резолюциях: Разрешаю…; Не возражаю… Формы 2-го лица единственного и множественного числа практически не употребляются, что обусловлено экстралингвистическими факторами и господствующей здесь «безличной» формой речи. Глаголы 3-го лица в этом случае употребляются чаще, чем в научном. Это объясняется содержанием официально-деловых текстов: в них регулируются отношения между лицами, организациями, устанавливаются их права и обязанности. Поэтому в документах, закрепляющих эти отношения, называются лица и предметы, а глаголы согласуются с их наименованиями в 3-ем лице: Окончательные расчеты производятся…; Платежи вносятся…; Поставщик обязуется … Причем в официально-деловом стиле, в отличие от художественной речи, форма 3-го лица глагола очень часто указывает не на субъект действия, а приобретает страдательное значение: Выплата страховой суммы производится по истечении срока…; Договор признается недействительным…

В публицистическом стиле, дающем простор использованию всех трех личностных форм глагола в единственном и множественном числе, обращение к ним обычно диктуется стремлением журналистов сделать текст живым, эмоциональным. Повествование от 1-го лица обычно ведется в тех случаях, когда автор пытается показать свое отношение к факту, воздействовать на читателя.

Для художественной и разговорной речи характерно использование всех личных форм глаголов, которые функционируют здесь не только в своих основных грамматических значениях, но и в образных, возникающих при переносном употреблении форм лица. Использование разнообразных экспрессивных оттенков лица глагола получает эстетическую функцию в художественных и публицистических произведениях, на чем следует остановиться подробнее.

В экспрессивной речи развита синонимия личных форм глагола. Богатство значений отличает употребление 2-го лица единственного числа. Эта форма может указывать на говорящего: Эх, бывало, заломишь шапку, да заложишь в оглобли коня, да приляжешь на сена охапку, — вспоминай лишь, как звали меня (Ес.); может исключать конкретное лицо: Это здесь ты отчаянный, а в Москве из тебя слова не вытянешь ; а также представлять его обобщенно: Наскучило идти, — берешь извозчика… а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет (Г.).

Во множественном числе 2-е лицо также может предавать обобщенно-личное значение: У нас все так… Если, говоря с начальником, вы ему позволите поднять голос, — вы пропали (Герц.).

Форма 3-го лица единственного числа может приобретать безличное значение: Тихо светит по всему миру: то месяц показался из-за горы (Г.). Это же значение развивается у глаголов прошедшего времени в форме среднего рода единственного числа: Из сада несло сладким запахом лип (Т.). Во множественном числе 3-е лицо — при отсутствии подлежащего в предложении — развивает неопределенно-личное значение: Здесь судят военных преступников; его приобретают и формы множественного числа глаголов прошедшего времени: Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна… (Кр.) Такое употребление глагола подчеркивает, усиливает его значение. Афористический характер высказыванию придает обобщенно-личное значение 3-го лица множественного числа: Снявши голову, по волосам не плачут (посл.), а также множественного числа глаголов прошедшего времени, у которых форма лица грамматически не выражена: «Подсчитали — прослезились» (заглавие фельетона). Реже 3-е лицо получает в контексте значение 1-го: Тебе говорят или нет!; ср.: тебе говорю.

Форма 1-го лица единственного и множественного числа также может приобретать обобщенное значение: Чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу; Что имеем не храним, потерявши, плачем (посл.); только во множественном числе эта форма обобщает говорящего и собеседника (собеседников): Мы почитаем всех нулями, а единицами себя (П.); выступает в значении «авторского мы»: Но прежде, чем приступим к описанию его торжества… мы должны познакомить читателя с лицами… (П.) Это же значение свойственно и множественному числу глаголов прошедшего времени: Дочь Кирила Петровича, о которой сказали мы еще только несколько слов… (П.) Реже 1-е лицо во множественном числе употребляется в значении 2-го, подчеркивая участие говорящего, сочувствие:[Треплев:] Нина! Нина! Это вы… вы… Я точно предчувствовал, весь день душа моя томилась ужасно. О, моя добрая!… Не будем плакать, не будем (Ч.).

Особой экспрессией выделяются наиболее редкие переносы значения личных форм глагола. Так, о себе говорящий тоже может отозваться как о 3-м лице: Я увидела себя как бы со стороны и отметила.

Всевозможные случаи стилистического использования личных форм глагола, придающие речи яркую изобразительность, лиризм или, напротив, резкость, афористичность и т.д., характерны лишь для эмоциональной речи и недопустимы в официально-деловом и научном стилях.

Стилистическая характеристика категории залога

При стилистической оценке залога глагола важно показать функционально-целевую специализацию соотносительных действительных и страдательных конструкций и экспрессивные особенности некоторых залоговых форм.

Главная особенность страдательного залога заключается в его способности обозначать действие в отвлечении от субъекта, в статике. При этом в пассивных конструкциях нередко на «категориальное значение глагола накладывается дополнительное значение качества, свойства, способствующие нейтрализации значения процессуальности и динамики».

Страдательным конструкциям отдается предпочтение в научном и официально-деловом стилях: для них в высшей степени показательно обобщенное указание на действие как на факт (а не на поступательный процесс) без конкретизации времени его проведения и уточнения субъекта, но при выдвижении на первый план самого действия и его объекта.

В научном стиле реализуется такая важная черта пассива, как изображение фактов объективной действительности, независимых от воли субъекта познания-исследователя: Водоросли использовались в пищу...; Политические теории создавались всегда под сильнейшим влиянием того общественного положения, которое...

В официально-деловом стиле страдательные глаголы усиливают акцент на самом действии как необходимом, неизбежном, в чем отражается предписующий характер стиля: Штраф взимается в размере…, Взыскание налагается… В деловых документах, требующих особой точности, страдательные конструкции обычно включают указание на производителя действия в творительном падеже: Следственными органами установлено…; Убытки возмещаются организациями… Но часто и здесь указание на субъект действия опускается, если в толковании текста не возникает двусмысленности: Окончательные расчеты производятся на станции назначения; Выполнение планов перевозок учитывается в учетной карточке.

В публицистическом стиле глагола страдательного залога употребляются реже, чем в других функциональных стилях, хотя в некоторых случаях обращение к этим формам стало почти традицией: В материалах конференции указывалось…; В наших комментариях подчеркивалось … Журналисты порой увлекаются пассивными конструкциями. Вот, например, типичные случаи их использования: За последние годы организация снабжения значительно улучшилась; Прежде в фанерном производстве использовалось ограниченное число разновидностей древесины (из газ.).

В разговорной и художественной речи употребление страдательных конструкций часто оценивается как нежелательное явление «канцелярита».

Инфинитив

Инфинитив как неспрягаемая форма глагола лишен важнейших грамматических категорий — наклонения, времени, лица, рода, числа, что определяет его особое положение: инфинитив не центр глагольной системы, а ее окраина, как образно об этом сказал В.В. Виноградов.

При статистическом подсчете получены интересные данные об использовании инфинитива в книжных стилях.

Обращение к инфинитиву в научном стиле отражает его отвлеченный характер: здесь тоже порой лишь называется действие без уточнения его конкретных особенностей.

Для художественной речи отвлеченного наименования действия недостаточно, поэтому инфинитивные формы здесь не популярны. Однако обращение к ним писателей все же не исключается; более того, отсутствие у инфинитива конкретных глагольных категорий открывает путь к его необычному стилистическому использованию, связанному с переносом тех или иных грамматических значений.

Инфинитив называет действие как отвлеченное понятие, как возможное свойство предметов. Отсутствие грамматических характеристик в этом «голом» представлении о действительности позволяет сфокусировать внимание на его лексическом значении. В художественной речи используются, как правило, глаголы конкретной и яркой семантики, поэтому их неопределенные формы могут стать в условиях контекста средством речевой конкретизации

Причастие

Причастие является важнейшим средством обозначения признаков предметов в форме согласованного определения. Соединяя в себе черты прилагательного и глагола, причастие не только образно характеризует предмет, но представляет его признак в динамике.

В современном русском языке причастия широко используются в научном стиле.

Сфера широкого образного использования адъективированных причастий — публицистический стиль. Здесь в экспрессивной функции выступают причастия, пополнившие состав негативнооценочной лексики, означающие предельно высокую степень проявления интенсивности действия: вопиющее беззаконие, массированный удар, обанкротившийся курс, распоясавшийся хулиган и др.

Причастия, не подвергшиеся адъективации, привлекают художников слова благодаря именно глагольным признакам. Так, глагольное управление позволяет расширить выразительные возможности причастий-определений, употребив их с уточняющими словами. Причастные обороты очень часто выполняют экспрессивную функцию в художественной речи

Деепричастие

Деепричастия в современном русском языке по стилистической окраске распадаются на две диаметрально противоположные группы: книжные формы с суффиксами -а, -я, -в: дыша, зная, сказав и разговорно-просторечные с суффиксами -вши, -ши: сказавши, пришедши.