Библиографический список

 

•       Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. М.: Изд-во политической литературы, 1987. Т.6. С.105-243.

•       Fisher H. Anatomy of Love. A Natural History of Monogamy, Adultery and Divorce. N.Y. et al.: Simon & Schuster, 1993.

•       Howard G.E. History of Matrimonial Institutions. 3 vols. N.Y.: Humanities Press, 1964.

•       Marriage // The Encyclopedia Americana. International Edition. New York: Americana Corporation, 1973.

•       Roussel L. La cohabitation sans marriage: des faits aux interpretations // Dialogue. 1986. No. 92.

•       Segalen M. Sociology de la famille. 2 ed. Paris: Armand Colin, 1981.

•       Westermack E. The History of Human Marriage. 5^th ed. London: Macmillan, 1921.

 

Конец формы

1^[1] Конструктивистская парадигма исходит из того, что “социальный порядок – это человеческий продукт, точнее, непрерывное человеческое производство” (Бергер 1995: 88).

2^[2] Суть этой проблемы сформулировал еще К.Маркс (1985: 1) в «Тезисах о Фейербахе»: материализм берет действительность «только в форме объекта», а «деятельную сторону» развивает идеализм, который «не знает действительной, чувственной, деятельности как таковой». Эта безудержная тяга к односторонности, подпитываемая идейной борьбой, сохраняется и по сей день.

3^[3] Видимо, нельзя считать, что он смог последовательно следовать этой программе в своем творчестве. В тогдашнем обществоведении было явное засилье субъективизма, и логика идейной борьбы толкала его прежде всего к акценту на объективности, нерукотворности реальности.

4^[4] Ф.Энгельс больше склонялся к структурализму в форме экономического детерминизма (разумеется, он этих терминов не использовал), отдавая безусловное первенство экономической структуре. В том же письме В.Боргиусу он продолжает: «Экономические условия, как бы сильно ни влияли на них прочие - политические и идеологические, - являются в конечном счете все же решающими и образуют ту красную нить, которая пронизывает все развитие» (Т.6: 531).

5^[5] Понятие социального института широко используется в разных науках об обществе. Обзор многочисленных нюансов определений не входит в задачу данной работы. Подробно об этом см. работу Быченкова (1996).

6^[6] Институты-образования, по словам В.Быченкова, представляют собой отвлеченные сущности, которые сами становятся субъектами, «низводя человека до роли посредника в системе обезличенных социальных связей... Разум формирует отвлеченное понятие, которое затем обособляется в самостоятельную сущность, отчуждаясь от своего творца и обращаясь на него» (1996: 5).

7^[7] Ф.Энгельс в письме В.Боргиусу дал чересчур абстрактную картину процесса социального взаимодействия, игнорирующую наличие в любом обществе более или менее ярко выраженного порядка: «Люди сами делают свою историю, но до сих пор они делали ее, не руководствуясь общей волей, по единому плану, и даже не в рамках определенным образом ограниченного, данного общества. Их стремления перекрещиваются ...» (Т.6: 531).

8^[8] Ж.-П.Сартр: «Сказать о человеке, что он «есть», - значит сказать, что он может, и наоборот: материальные условия его существования очерчивают поле его возможностей» (1994: 115).

9^[9] Ж.-П.Сартр: «Сколь бы ни было сужено поле возможностей, оно существует всегда <…>. Именно превосходя данность в направлении поля возможностей и реализуя из всех возможностей одну, индивидуум объективирует себя и принимает участие в созидании истории» (1994: 115).

10^[10] В задачи данной работы не входит рассмотрение различных определений потребностей и интересов, имеющихся в научной литературе (см. Здравомыслов 1964). Категории носят инструментальный характер и приспосабливаются к той концепции, элементами которой они являются. Различие концепций неизбежно ведет к различиям в определениях, которые в этом случае нередко подчеркивают разные аспекты описываемой социальной реальности.

11^[11] 11-й тезис о Фейербахе гласит: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» (Маркс 1985: 3).

12^[12] «Создание общего знаменателя для наших практических проблем в виде неких общезначимых последних идеалов, - как писал М.Вебер, - не может быть задачей ни нашей, ни вообще какой бы то ни было эмпирической науки» (1990: 352).

13^[13] Например, Т.И.Заславская (1995, 1996) выделяет в российском обществе 14 групп, используя такие критерии классификации, как участие в бизнесе, участие в менеджменте, умственный или физический характер труда, социально-отраслевая сфера занятости, уровень образования

14^[14] Sartr J.-P. Being and Nothingness. New York, 1956. P.350; Desan W. The Tragic Finale. Harvard University Press, 1954. P.82.

15^[15] Ф. Энгельс отмечал, что формальные цензы «характеризуют низшую ступень государственного развития» (1987. Т.6: 238).

16^[16] «Высшая форма государства, - писал Ф. Энгельс, - демократическая республика… Эта демократическая республика официально ничего не знает о различиях по богатству. При ней богатство пользуется своей властью косвенно, но зато тем вернее…» (1987. Т.6: 238).

17^[17] Государство, по словам Ф. Энгельса, «по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса» (1987.Т.6: 237). Поскольку классовая структура имеет гораздо более короткую историю, чем государство, то ситуация, описанная Энгельсом, – частный случай, а не общее правило.

18^[18] «В виде исключения, – пишет Ф. Энгельс, - встречаются … периоды, когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними» (1987.Т.6: 237). В современных западных обществах эта тенденция из исключения превращается в правило: государство балансирует в основном между буржуазией и средними классами, а во многих случаях – между ними и рабочим классом, что придает ему особую автономию.

19^[19] В. Ленин утверждал, что тезис о государстве как органе примирения классов – это следствие поправок к Марксу, сделанных буржуазными идеологами. «Государство есть орган классового господства, орган угнетения одного класса другим, есть создание «порядка», который узаконяет и упрочивает это угнетение, умеряя столкновение классов» (1969.Т33: 7). Хотя Ленин строит свою работу «Государство и революция» вокруг цитат из трудов Энгельса и Маркса, он занимает упрощенную позицию: «Государство есть особая организованная сила, есть организация насилия для подавления какого-либо класса» (Там же: 24).

20^[20] Ф. Энгельс описывает этот механизм через призму только классового анализа: «А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство» (1987. Т.6: 235-236). Однако общество раздирается не только классовыми противоречиями и конфликтами, поэтому посреднические функции государства шире зон классовой структуры.

21^[21] «Обладая публичной властью и правом взыскания налогов, чиновники становятся, как органы общества, над обществом» (Энгельс Ф. 1987.Т.6: 237).

22^[22] Социологический энциклопедический словарь. 1998: 157.

23^[23] «Группа может существовать только посредством делегирования частному лицу ...С внешней стороны дела, группа производит человека, говорящего вместо нее и от ее имени, если мы думаем в терминах делегирования, а в действительности почти так же правильно будет сказать, что это официальный представитель производит группу» (Бурдье 1994: 232).

24^[24][24] Понятие идеологии было введено в научный оборот К. Марксом и Ф. Энгельсом, которые определяли ее как форму ложного сознания и никогда не говорили о «пролетарской» или «социалистической идеологии». Идеологические элементы в марксизме были обнаружены Э. Бернштейном. Вслед за ним об идеологии рабочего класса стал писать и В. Ленин (Май 1997: 12-15).

25^[25] «Не «оценка» или точка зрения, а обращенная к современникам проповедь – пропаганда с требованием изменить их социальное поведение, признать общественные цели и нормативы, соответствующие определенному мировоззрению, отказаться от «неправильных» взглядов и мнений – создают идеологическую систему. Такая система может обладать разной степенью завершенности, но всегда содержит изображение действительности, искаженное в угоду интересов определенных групп общества» (Май 1997: 19). A.Downs определил идеологию как «словесный образ хорошего общества и главных средств его строительства» (1957: 96).

26^[26] Ф. Энгельс писал о государстве как об идеологической силе, порождающей другие виды идеологии – юридические формы, философию и религию.

27^[27] Истоки классификации восходят к 1789 г., когда делегаты Национальной Ассамблеи расселись в полукруглом зале по группам. Консерваторы, выступавшие за сохранение монархии, сели справа от спикера, а радикалы, боровшиеся за ликвидацию старой системы и установление республики, провозглашающей свободу и равенство, - слева; умеренные, отстаивавшие лишь некоторые изменения, разместились в центре.

28^[28] Правда, в СССР в конце перестройки «правыми» называли сторонников КПСС, а «левыми» - реформаторов, более или менее явно ориентировавшихся на капиталистический путь развития.

29^[29] Этот поворот связывается с именем Томаса Грина, проведшего ревизию либерализма в 1880-е гг.

30^[30][30] «Создавая пропасть между студентами Grandes Ecoles и обычных университетов, – пишет П.Бурдье, – образование как социальный институт создает социальные границы, аналогичные тем, которые в прошлом отделяли знать от массы дворян, а последних – от простых людей» (Bourdieu 1998: 21).

31^[31] Часто встречается использование в качестве критерия веры в существование одного или нескольких богов, «то есть той или иной разновидности сверхъестественного» (Философский энциклопедический словарь: 576). Однако не все религии соответствуют такому критерию (например, буддизм).

32^[32] В Древнем Риме четко прослеживалась тенденция расширения границы сакрального в сторону государственного управления. «Высшим богом римлян, - по словам Л. Фейербаха, - был Рим» (Л.Фейербах b, 1955: 742).

33^[33] Порою марксизм сравнивают с религией. М. Вебер в «Социологии религии» характеризовал марксизм как «суррогат религии». В 1920 г. в Германии опубликована книга Ф.Герлиха «Коммунизм как учение о тысячелетнем царстве», автор которой рассматривает марксизм как новую религию. П.Шайберг в книге «От Бакунина до Ленина. История русских революционных идеологий» пишет о религии прогресса (обзор см. в книге Мая (1997).

34^[34] Термин «гражданская религия» получил распространение после вызывавшей большой резонанс публикации книги Роберта Беллаха «Гражданская религия в Америке» (1967).

35^[35] Современные гражданские верования США уходят корнями в английскую гражданскую религию, особенно в той ее форме, которая развивалась ранними пуританами, поселившимися в Новой Англии. Сначала Англия, а затем американская нация смотрели на себя как на «Новый Божественный Израиль» и богом избранный народ. Основные постулаты американской гражданской религии таковы: (1) Бог существует; (2) его воля может быть выявлена и реализована через демократические процедуры; (3) Америка - это главный инструмент Бога в современной истории; американцы, Богом избранный народ, Новый Израиль: он совершил исход через океан и создал «город на холме» и является путеводной звездой для наций, избравших путь демократии; (4) нация - это главной источник самоидентификации для американцев, как в религиозном, так и политическом смысле (Reid 1990: 281, 283). Гражданская религия в США в качестве стержня использует идею американской исключительности. Она опирается на христианскую идею единого Бога, имеющего особые планы относительно Америки (Rossides 1997: 219). Почти вся история российского государства пронизана идеями его избранности (например, «Москва - третий Рим»), связанными не только с православием, но и с нарождавшейся гражданской религией. В СССР на протяжении всей его истории ключевую роль играло представление о Советском Союзе как форпосте мировой революции, а затем - «всех прогрессивных сил человечества».

36^[36] Традиционно в социологии религии, начиная с Э.Дюркгейма, акцент делается на роли религии в объединении людей в «моральную общность». Здесь делается попытка подойти к проблеме роли религии в формировании групп с противоположной стороны.

37^[37] После Октябрьской революции приверженность традиционным религиям стала выступать в качестве символа приверженности к свергнутому общественному строю и его идеологии, что, в свою очередь, являлось показателем нелояльности к Коммунистической партии и Советской власти. Негативная позиция, занятая руководством русской православной церкви по отношению к режиму большевиков в первые годы Советской власти, еще более усилила в глазах новых властей политико-символическое значение приверженности к православию. Священнослужители оказались в роли проповедников враждебной идеологии. Это было обоснованием враждебного отношения к ним властей. В этих условиях одна часть священнослужителей уже в силу этого фактора «клеймения» оказалась в рядах агитаторов против большевиков и участников политической и военной борьбы, другая часть пыталась сохранить политический нейтралитет, но не могла избежать недоверия властей и превентивных репрессий. Аналогичные преследования служителей традиционных культов имели место в большинстве стран, провозгласивших атеизм частью государственной идеологии.

38^[38] По словам Э. Дюркгейма, религиозные убеждения “не просто воспринимаются индивидуально всеми членами группы; они представляют собой нечто, принадлежащее группе, и они формируют ее единство. Индивиды, составляющие ее, чувствуют себя соединенными друг с другом одним лишь фактом принадлежности к общей вере” (Durkheim 1915: 44). Развивая эту идею, Р.Нисбет констатировал, что “сущность религии - это сообщество верующих, неотъемлемое чувство коллективного единства в молитве и в вере”(Nisbet 1965: 83).

 

39^[39] Детальный обзор определений ритуалов см. в книге Л. Ионина (1996).

40^[40] Раскол православной и католической церкви (IX век) начался с упреков константинопольского патриарха в том, что последователи римской церкви соблюдают субботний пост, а священники бреют бороды и темя. В ранг принципа, вокруг которого лилась кровь, были возведены некоторые ритуалы в период раскола русской православной церкви (см. Соловьев 1991: 222-229, Никольский 1983: 114-139 и др.).

41^[41] Примером традиционного определения брака может быть следующее: «Брак – это более или менее длительный союз между одним или несколькими мужьями и одной или несколькими женами, санкционированный обществом и включающий период рождения ребенка и ухода за ним» (Marriage: 311).

42^[42] В традиционном обществе главным конструктором и гарантом брака выступала церковь, часто рассматривавшая брак как священный союз по форме, установленной и охраняемой Богом. В XII веке римско-католическая церковь определила брак как нерасторжимый священный союз, заключаемый по взаимному согласию жениха и невесты (Segalen 1981: 116). Христианская реформация привела к подрыву этого установления, казавшегося прежде незыблемым. С точки зрения протестантских реформаторов, брак – это не религиозный, а гражданский союз, а потому он должен оформляться и расторгаться государством. В ответ римско-католическая церковь в 1563 г. официально в четкой форме закрепила свою давнишнюю практику: брак оформляется только костелом и только им может быть аннулирован (Marriage…). Этой позиции католическая церковь придерживается и по сей день. Вольтер определял брак как контракт, заключаемый людьми. Многие современные церкви считают брак сугубо гражданским институтом. Многие государства признают лишь обязательства, вытекающие из брака, зарегистрированного в государственных органах. Широко распространенным компромиссом является заключение параллельно гражданского и церковного браков.

43^[43] «Моногамия, - как писал Ф. Энгельс, - основана на господстве мужа с определенно выраженной целью рождения детей, происхождение которых от определенного отца не подлежит сомнению, а эта бесспорность происхождения необходима потому, что дети со временем в качестве прямых наследников должны вступить во владение отцовским имуществом» (1987: 142-143).

44^[44] Моногамный брак уже у древних греков, как отмечал Ф. Энгельс, предполагал неравенство супружеских обязанностей: «От законной жены требуется, чтобы она мирилась со всем этим (наличием рабынь-наложниц – В.И.), сама же строго соблюдала целомудрие и супружескую верность» (1987: 143).

45^[45] «Достоверность происхождения детей от законного отца, - иронизировал Ф. Энгельс, - продолжала, как и раньше (в эпоху группового и парного браков – В.И.), основываться самое большее на нравственном убеждении» (1987:147). Классическим способом разрешения этого противоречия стала ст.312 Кодекса Наполеона: «Отцом ребенка, зачатого в браке, является муж».

46^[46] «Господство мужа в семье и рождение детей, которые были бы только от него и должны были наследовать его богатство, - такова была исключительная цель единобрачия, откровенно провозглашенная греками» (Ф. Энгельс 1987: 145).

47^[47] Ф. Энгельс, анализируя историю древнегреческой семьи, пришел к выводу: «Она отнюдь не была плодом индивидуальной половой любви, с которой она не имела абсолютно ничего общего, так как браки по-прежнему оставались браками по расчету. Она была первой формой семьи, в основе которой лежали не естественные, а экономические условия – именно победа частной собственности…» (1987: 145).

48^[48] Единобрачие, по словам Ф. Энгельса, «появляется как порабощение одного пола другим» (1987: 146).

49^[49] По истории семьи и брака см. работы Ф. Энгельса (1987), E. Westermack (1921), G.E. Howard (1964).

50^[50] Ф. Энгельс следующим образом охарактеризовал древнегреческий моногамный брак: «Существование рабства рядом с моногамией, наличие молодых красивых рабынь, находящихся в полном распоряжении мужчины, придало моногамии с самого начала ее специфический характер, сделав ее моногамией только для женщин, но не для мужчин. Такой характер она сохраняет и в настоящее время» (1987: 144) .

51^[51] «Вместе с единобрачием, - отмечает Ф. Энгельс, - появляются два неизменных, ранее неизвестных характерных общественных типа: постоянный любовник жены и муж-рогоносец. Мужчины одержали победу над женщинами. Но увенчать победителей великодушно взялись побежденные» (1987: 147).

52^[52] Термин, используемый Л. Морганом. Под ним он понимал существование наряду с единобрачием внебрачных половых связей женатых мужчин с незамужними женщинами.

53^[53] «Гетеризм, - по словам Ф. Энгельса, - это такой же общественный институт, как и всякий другой; он обеспечивает дальнейшее существование старой половой свободы – в пользу мужчин. На деле не только терпимый, но и широко практикуемый, особенно же используемый господствующими классами, гетеризм на словах подвергается осуждению. Но это осуждение в действительности направляется не против причастных к этому мужчин, а только против женщин; их презирают и выбрасывают из общества» (1987: 147).

54^[54] Исследование крестьянских браков во Франции показало, что в XVII-XVIII веках 80% браков заключалось крестьянами в пределах своей округи (см. подробнее Segalen 1981: 127).

55^[55] В 1989 г. Мелинда поступила лаборанткой в фирму «Microsoft», где своей старательностью и работоспособностью привлекла внимание одного из самых богатых людей мира - Билла Гейтса. В 1994 г. они поженились. Николетта поступила на должность секретарши оперной звезды и владельца большого состояния Лучано Паваротти. На своем посту она проявила трогательную заботу о своем шефе, он влюбился в нее, оставил жену вместе с частью своего богатства и вступил в гражданский брак с Николеттой (Спид-Инфо. 2000. №1).

56^[56] Классический пример Золушки-хищницы, растиражированный СМИ всего мира, – модель «Плейбоя» Анна-Николь Смит, вышедшая за престарелого инвалида, который, однако, был нефтяным магнатом. Вскоре муж скончался. Но его дети отказались делиться наследством с женой отца и обвинив ее в циничном расчете. Суд их поддержал (Спид-Инфо. 2000. №1).

57^[57] Поэтому в некогда популярной песне нет большого художественного преувеличения:

Все могут короли, Но что ни говори,

Все могут короли Жениться по любви

И судьбы всей Земли Не может ни один,

Вершат они порой, Ни один король!

По словам Ф. Энгельса, «для рыцаря или барона, как и для самого владетельного князя, женитьба – политический акт, случай для увеличения своего могущества при помощи новых союзов; решающую роль должны играть интересы дома, а отнюдь не личные желания» (1987: 157). Эта же логика сохраняется и в буржуазном обществе. «Господствующий класс остается подвластным известным экономическим влияниям, и поэтому только в исключительных случаях в его среде бывают действительно свободно заключаемые браки, тогда как в среде угнетенного класса они … являются правилом» (Там же: 160).

58^[58] В XVII в. французский вельможа, услышав вопрос сына о том, что из себя представляет его предполагаемая невеста, ответил: «Монсеньор, занимайтесь своими делами!» (Segalen 1981: 116).

59^[59] Сексолог John Money ввел понятие «любовной карты». Дети, находясь в определенной социальной и психологической среде, формируют эту карту, вырабатывая позитивные эмоции к одним чертам личности, внешности, отрицательные – к другим. По мере взросления эта бессознательная карта трансформируется в протообраз идеальной девушки или юноши. Таким образом, еще до того момента, когда человек влюбится, он конструирует по крайней мере набор черт, которыми должен обладать идеал (см. Fisher 1993: 44-47).

60^[60] Исследователи часто стараются избегать слова «брак» для обозначения таких форм. Так, Louis Roussel (1986) использует такие понятия, как «фактические союзы», «стабильное сожительство» или «сожительство без брака». E. Westermack (1921), один из ранних исследователей истории семьи, называл браком любой случай парного сожительства до рождения потомства. Ф. Энгельс в порядке возражения отметил, что «такого рода брак вполне мог иметь место при состоянии неупорядоченных отношений» (1987: 121).

61^[61] «Если нравственным является только брак, основанный на любви, то он и остается таковым, только пока любовь продолжает существовать. Но длительность чувства индивидуально половой любви весьма различна у разных индивидов, в особенности у мужчин, и раз оно совершенно иссякло или вытеснено новой страстной любовью, то развод становится благодеянием как для обеих сторон, так и для общества» (Энгельс 1987: 160-161). Оценивая это суждение Энгельса, надо иметь в виду лежащее в нем допущение: институт брака освобожден от функции социальной защиты и социализации детей, поскольку эту заботу берут на себя другие общественные учреждения. Поскольку ни в одном обществе этого не произошло, то моральная оценка развода может делаться с учетом интересом не двух, а по крайней мере трех сторон, то есть включая детей. Это превращает отношения брака и любви (не только мужа и жены, но и детей и родителей) в проблему, решить которую современные общества пока не в состоянии.