1. 2. Формы брака Моногамный брак

 

 

Европейская цивилизация, возникшая на основе частной собственности, породила адекватную форму брака (моногамный), который на микроуровне обеспечивает воспроизводство ее основ, среди которых особое место занимают институт отцовства и наследование частной собственности^43[43].

Важными элементами механизма моногамного брака можно считать институциональную сексуальную верность жены и ревность мужа. Это элементы, порожденные не любовными чувствами, а логикой брака как социального института. Поэтому верность и ревность, порожденные любовью, - это явления совершенно иного характера, в равной мере присущие и мужчинам и женщинам, в то время как для обеспечения действия механизма наследования требуются только женская и только сексуальная верность (платоническая любовь браком не регулируется как не имеющая отношения к делу) и только мужская ревность.

Принцип сексуальной верности, легший в основу моногамного брака, вытекал из логики наследования: если материнство в естественных ситуациях очевидно, то отцовство открыто сомнениям: у мужа всегда есть риск воспитать чужого ребенка и передать ему свое наследство (в том числе и такое, как царство, капиталы и т.п.). Женская неверность, таким образом, угрожает социальному порядку, в то время как мужская неверность – это проблема личных, а не институциональных отношений^44[44]. Поэтому сексуальная верность традиционно требовалась не от мужа, а от жены. Моногамный брак предполагает мужскую институциональную ревность как чувство и поведение, охраняющие социальный порядок. Нарушение женой сексуальной верности чревато передачей наследства чужому ребенку. Однако женская верность как элемент социального института остается допущением, редко проверяемым, а часто и не поддающимся проверке^45[45].

Моногамный брак обеспечивает воспроизводство социальной иерархии двух типов: с одной стороны, он гарантирует благодаря механизму наследования сохранение имущества в руках данной семьи, его накопление в ней, перекрывает семейные границы, не позволяя собственности перераспределяться; с другой стороны, он является основой семейной иерархии, закрепляющей господство мужчины над женщиной^46[46].

Эта форма брака, как и все иные, порождена социальными потребностями общества, а не возвышенными чувствами конкретных индивидов^47[47]. Однако люди, преследуя свои осознанные интересы и сиюминутные потребности, регулярно отступают от институциональных норм, что ведет к трансформации моногамного брака.

Человек плохо вмещается в рамки института брака, как и всех прочих. Каждый строит собственную судьбу, нередко более или менее существенно нарушая установленные нормы. Нарушения, принимающие систематический, устойчивый и массовый характер, сами превращаются в структуру, в элементы социального института.

Брак – это социальный институт, поддерживаемый законами, обычаями, моралью, религией, привычками и т.д. Участие миллионов индивидов в конструировании этого института как инструмента своих личных жизненных стратегий ведет к его «расщеплению»: брак как правовой институт может существенно отличаться от модели брака в области морали и религии, от образцов, ставших привычными и не воспринимаемых общественным мнением в качестве неприемлемых.

Моногамный брак как правовая модель сохраняется в относительно неизменной форме с древнейших времен, хотя многие детали этой модели подверглись существенной эволюции. Домохозяйства как форма экономического союза мужчины и женщины за пределами исламского мира остаются в основном моногамными, хотя исключения не носят единичного характера.

Однако организацию сексуальной жизни ни на одном этапе цивилизации нельзя было назвать моногамной. Даже на нормативном уровне единобрачие было условным и содержало в себе основу социально-половой иерархии: почти на всех этапах истории этой формы брака реальная верность всерьез требовалась только от женщин, а мужчины часто удовлетворялись лишь ее юридической формой^48[48]. Это стало ярким проявлением неравенства полов. Лишь в ХХ веке у многих народов стали проявляться признаки относительно либерального отношения и к женской неверности, хотя в целом моральные нормы большинства народов по-прежнему гораздо более строги к женщинам, чем к мужчинам.