2. 2. Функции системы образования

 

2.1. Обеспечение социализации членов общества

 

Система образования – один из важнейших агентов социализации. Она готовит людей к жизни на разных этажах социальных иерархий и к ее воспроизводству. В детских садах, школах и вузах члены общества осваивают многие элементы культуры данной страны, приобретают общеобразовательные и специальные научные знания, получают профессию. Иначе говоря, в учебных заведениях люди учатся быть членами своего общества, своей группы. Здесь учатся читать и писать на государственном языке (а часто и на родном негосударственном), осваивают правила поведения в общественных заведениях, привыкают подчиняться руководителям и взаимодействовать с равными по статусу, получают основы научных знаний, необходимых для освоения разных профессий, нередко обучаются основам трудовой деятельности (шитью, приготовлению пищи, изготовлению предметов из дерева и железа и т.д.). В средних и высших специальных учебных заведениях люди получают профессии, позволяющие вписаться не вообще в общество, а в конкретные отрасли общественного производства, найти рабочие места на предприятиях и в организациях. Именно благодаря профессиональной социализации индивиды оказываются в состоянии занимать многие статусные позиции, вдыхая в них жизнь.

Ключевой момент социализации – обучение в условиях разных иерархий. В школе ученика всеми средствами учат уважать учителя и его слова, даже если преподаватель слабее своего ученика. Именно в школе усваивается фундаментальный принцип бюрократической системы: уважай не человека, а его кресло. Здесь учат принимать на веру официально санкционированное знание, закрепленное в учебниках и транслируемое учителем. Человек, успешно прошедший школьную социализацию, готов к прохождению социализации в университетах и на предприятиях.

Консерватизм системы образования (не только российской) заключается в ориентации на наполнение голов учащихся информацией, которой придается статус истины. Сомнения, поиск альтернативных путей на стадии ученичества обычно не приветствуется. Поэтому встает вопрос: в какой мере существующая система образования способствует развитию личности, а в какой ее калечит? Однозначного ответа, видимо, нет. Существующие методы обучения строятся на стимулировании готовности следовать воле преподавателей. Соответственно, творческие преподаватели формируют, опираясь на данную им власть, творческие способности, а нетворческие преподаватели, опираясь на ту же власть, искореняют стремление к творчеству.

 

2.2. Воспроизводство существующей общественной системы

 

Система образования играет огромную роль в воспроизводстве социальной иерархии во всех современных обществах. Через нее происходит неравное распределение культурных ресурсов, что обеспечивает поддержание существующего социального неравенства, которое в современных обществах в значительной мере связано с неравенством в обладании культурными ресурсами.

 

Иерархия учебных заведений

 

Учебные заведения имеют разные экономические и культурные ресурсы (оснащенность техникой, качество помещений, уровень квалификации преподавателей, количество и набор книг в библиотеках, доступ в Интернет и т.д.). Таким образом, сами учебные заведения выстраиваются в иерархию по объему имеющегося у них культурного капитала.

Неравномерно распределен и символический капитал. Одни учебные заведения имеют высокий престиж, хорошую репутацию. Это привлекает к ним преподавателей, обладающих большим культурным капиталом. В результате одинаковом уровне материального вознаграждения такие учебные заведения имеют возможность иметь лучший преподавательский состав. Это, в свою очередь, выступает как фактор, привлекающий сюда наиболее способных и подготовленных учеников и студентов. Кроме того, сюда стремятся попасть дети из состоятельных семей, что ведет к притоку денежного капитала (через систему платного обучения и пожертвований). Таким образом, в престижных учебных заведениях происходит аккумуляция культурного капитала и его быстрый рост.

Неравенство учебных заведений – это основа неравенства жизненных шансов их выпускников на рынке труда^30[30]. Разные институты, университеты отправляют своих выпускников на разные этажи социальной иерархии.

 

Механизм сортировки

 

Важным элементом системы образования является механизм сортировки населения между разными этажами социальной иерархии. Он представляет собой некий сепаратор, отделяющий «образованных» от «необразованных», «способных» от «неспособных». В основе лежит идеальная модель выпускника школы или специалиста. Ее ядром являются разрабатываемые уполномоченными на то органами стандарты, учебные планы (перечни обязательных и факультативных дисциплин), учебные программы по каждой дисциплине, утвержденные и опубликованные учебники, содержащие свод знаний по каждому предмету.

Этим моделям стремятся придать статус «само собой разумеющихся», «очевидных», «обусловленных потребностями общества». Однако элементарная операция социологического сравнения показывает, что в них нет ничего очевидного, что это социальные конструкции, отражающие интересы и представления о мире тех, кто имеет власть формировать образовательные стандарты и программы.

В Средние века ядром модели образованного человека было знание теологии. Поскольку в разных странах господствовали разные религии, то ученый человек терял свой статус после пересечения государственной границы, за пределами которой он часто оказывался «неучем», не знающим «элементарных вещей».

В современном мире, несмотря на быстрый процесс глобализации, модель «образованного человека» по-прежнему остается относительной и более или менее жестко привязанной к социальному пространству определенного государства. Например, в СССР для получения диплома о высшем образовании необходимо было сдать экзамены по весьма объемным курсам истории КПСС, научного атеизма и научного коммунизма, политической экономии, марксистско-ленинской философии, ежегодно получать «ленинские зачеты». Без знания марксистско-ленинской философии нельзя было защитить кандидатскую диссертацию по любому предмету. В результате самый блестящий выпускник Оксфорда или Кембриджа не соответствовал советским стандартам и, попав в СССР, оказывался «необразованным человеком», который не знает таких «элементарных вещей», как список членов Политбюро ЦК КПСС, не помнит дат проведения съездов партии, не читал мемуаров Л.И.Брежнева и т.д. В постсоветское время различия российской и зарубежных моделей «образованного человека» существенно уменьшились, но нет оснований говорить о появлении универсальной модели. Российский диплом, как правило, не признается в большинстве стран мира, а зарубежный диплом не считается в России официальным документом о высшем образовании. Даже в западном мире, который давно и быстро идет по пути интеграции, не решена проблема универсальности образовательных стандартов и программ, что создает серьезные трудности для перевода из университета одной страны в вуз другой.

Даже в пределах одного университета легко обнаруживается, что образование – это явно субъективная социальная конструкция. При наличии университетской свободы преподавания профессора читают один и тот же курс нередко столь разным образом, что студент, получивший «отлично» у одного из них, не сможет повторить этот результат у другого. Особенно часто это проявляется, когда в университет приезжает комиссия из министерства. Каждый ее член выступает как обладатель знания о содержании фильтра: в итоговой справке он указывает, насколько преподавание проверяемых соответствует его представлениям о данной науке.

Степень относительности содержания курсов и учебных планов по разным специальностям существенно варьируется. У математиков, естественников и инженеров уровень универсализма довольно высок, у гуманитариев он предельно низок (образованный российский гуманитарий может показаться дилетантом рядом со средним школьником в любой иной стране, поскольку он не прошел фундаментального курса по «родной литературе»). Соответственно, любой приезжий иностранный профессор поражает дилетантизмом своих представлений о сюжетах, которые изучаются в начальных классах российской школы.

С помощью модели «образованного человека» обеспечивается воспроизводство существующей иерархии. На верхние этажи пропускаются лишь те, кто успешно прошел социализацию по установленным стандартам. Только они получают доступ к ответственным и хорошо оплачиваемым должностям. Остальные как «необразованные» вынуждены занимать менее ответственные позиции с низким вознаграждением.

В переломные революционные эпохи фильтры в сепараторе меняются. Так, после Октябрьской революции 1917 г. государство, занявшее монопольное положение почти во всех сферах общественной жизни, перестало признавать образованием знания, полученные в религиозных учебных заведениях. С точки зрения Советского государства, самые образованные теологи – носители «опасных заблуждений». В конце XIX в. после демократических революций во многих странах Восточной Европы государство перестало признавать образованием знания, полученные в области коммунистической идеологии, также получившей статус опасного заблуждения. Обладатели дипломов и ученых степеней по истории соответствующей коммунистической партии, научному коммунизму или научному атеизму потеряли свой ученый статус. В России пошли эволюционным путем: преподаватели идеологических дисциплин прошли краткосрочные курсы переподготовки и стали социологами, политологами, специалистами по истории России и т.д. Это позволило им сохранить статус при полном обесценении информационного багажа, бывшего основанием для получения соответствующих дипломов.

Таким образом, «образованность» – это социальная конструкция, создаваемая субъектами, обладающими социальной властью (на одном полюсе – высшие государственные чиновники, конструирующие общие контуры модели, на другом – рядовые преподаватели, сортирующие с помощью оценок учащихся и студентов). «Образованность» выступает как фильтр в социальном сепараторе системы образования.

Фильтры (экзамены, зачеты, защиты) выполняют функцию консервации существующей системы власти и знания. Через них успешно проходят те, кто без лишних сомнений и вопросов принимает предлагаемые знания и ценности. Студент, который начнет доказывать профессору, что его представления устарели, имеет шанс остаться без положительной оценки. Гений, чтобы получить признание в виде диплома, должен сначала притвориться посредственностью и сдать тест на знание всего того, что он считает «хламом» и собирается опровергнуть или уже опровергнул.

 

Формирование символических ресурсов и символического капитала

 

Система образования включает развитый механизм конвертирования знаний в символические ресурсы. Знания сами по себе слабо формализованы, плохо поддаются сравнению даже в пределах одной дисциплины, а за ее пределами сравнение становится вообще невозможным. С помощью процедуры экзаменов и зачетов хаос мира знаний формализуется и превращается в стройную систему. «Пятерка» по математике оказывается сопоставимой с «пятеркой» по истории города Х. Различия в содержании и объеме знаний, даваемых разными преподавателями, нивелируются с помощью тех же оценок: «отлично» от строгого и талантливого педагога формально ничем не отличается от такой же оценки, полученной от преподавателя, не сумевшего дать нужные знания и не пытавшегося заставить учиться самостоятельно. На выходе новый виток уравнивающей формализации: текущие оценки конвертируются в разные аттестаты, медали, дипломы.

Аттестаты и дипломы – это символы, обозначающие наличие того или иного уровня образования. Гарантом качества выступает государство. На рынке труда работодатели обычно не в состоянии проверить реальные знания и просто доверяют символам. Правда, на последующих этапах карьеры этих символов уже недостаточно, продвижение осуществляется по иным критериям. Однако при выходе на рынок труда символы образования играют очень важную роль. Они выполняют функцию символических ресурсов, которые конвертируются в рабочие места, оклады, престиж.

Имя вуза также является символом, обозначающим определенное качество образования. По названию университета, обозначенному в дипломе, судят об образованности человека. Таким образом, имена превращаются в символические ресурсы, которые обеспечивают ускорение движения по ступеням социальной иерархии или создают для него препятствия.

В рыночном обществе символические ресурсы при определенных условиях могут превращаться в символический капитал, приносящий дивиденды. Однако в отличие от символических ресурсов административной системы, гарантирующих стабильный курс конвертации символов в должности и оклады, рынок подвержен сильным и неожиданным колебаниям. Это ведет к тому, что при одних условиях данные символы образования пользуются большим спросом и могут быть ценимы работодателем не меньше, чем инвестиции, что может превращать их в капитал, а при других условиях спроса на них нет вообще. В этом случае возникает часто встречающийся не только в современной России, но и во всем мире тип высокообразованного безработного или низкооплачиваемого служащего, учителя и т.д. Очень важным фактором, определяющим конъюнктуру на рынке труда и дипломов, является соотношение спроса и предложения.

 

Наследование семейного статуса

 

Система образования тесно смыкается с институтом семьи и обеспечивает воспроизводство неравных семейных статусов. При этом она прекрасно камуфлирует эту функцию: иерархии, создаваемой в школах и университетах, придается меритократический характер. Так, отбор в университеты ведется на основе экзаменов по одинаковым для всех абитуриентов программам. Чем выше престиж факультета или университета, тем строже отбор (выше проходной балл, сложнее экзаменационные задания). Создается весьма обоснованное впечатление, что престиж учебного заведения коррелируется со способностями его студентов. Однако меритократическая форма скрывает функцию наследования семейного статуса, которая осуществляется также через институт частной собственности, феодальные привилегии, гражданство, социальные связи, этническую или расовую дискриминацию.

Во-первых, семья передает свои культурные ресурсы детям, что во многом предопределяет шансы при выборе профессии и учебного заведения. В семье закладывается система ценностей с определенным местом в ней знаний, символов образованности. Система ценностей, разделяемая родителями, с высокой долей вероятности может перейти к детям. Если образование с ранних лет рассматривается как особая ценность, то есть много шансов, что даже при посредственных способностях человек получит от школы максимум. И наоборот, семья, в которой образование считается излишней роскошью, обрекает своих детей на пренебрежительное отношение к школьной учебе, что закономерно ведет блокированию пути к высококвалифицированному труду даже талантливой молодежи.

Во-вторых, семья, обладающая экономическими ресурсами, может их конвертировать в культурные, вкладывая деньги в образование детей (наем репетиторов, обучение в платных школах и вузах, приобретение книг, компьютеров и т.д.), но она может исходя из пренебрежительного отношения к образованию эти же деньги вкладывать в жилье, автомобили, одежду, отдых и т.д. Семья, лишенная экономических ресурсов, просто не имеет выбора: ей нечего конвертировать. Таким образом, имеется зависимость между объемом экономических ресурсов семьи и образованием детей.

Связь между объемом экономических и культурных ресурсов существовала всегда. В СССР широко практиковалась система репетиторства, спецшкол. В постсоветской России возможности конвертации денег в образование резко выросли. На любую специальность можно поступить за деньги. Вузы становятся все больше заинтересованными в привлечении именно этой категории студентов: богатых, но притом нередко слабо подготовленных. Такой студент, с точки зрения вузовской администрации, – более выгодное приобретение (от 1 тыс. долл. в год), чем молодой гений.

Традиционная форма конвертации денег в образование – взятка, открывающая доступ в учебные заведения. В советское время взяточничество процветало в отдельных регионах и вузах. В постсоветской России оно превратилось в массовую практику по всей стране и практически во всех вузах.

 

Библиографический список

 

•       Bourdieu P. Practical Reason. On the Theory of Action. Cambridge: Polity Press, 1998.

•    Лекция 9