Слоевая субкультура

 

Длительное пребывание людей в условиях однотипного качества и уровня жизни формирует слоевую субкультуру, включающую специфический набор критериев «нормальной жизни», «нормального питания» и т.д., общепринятые в данном слое ценности, устойчивые формы организации потребления и поведения на рынке труда. Эта субкультура обеспечивает поддержание и воспроизводство границы между слоями, выступая в качестве важнейшего знака, позволяющего отличить «нас» от «них». Кроме того, она придает слою характер социального силового поля, которое навязывает всем людям, попавшим в него, принятые здесь стандарты поведения и ценности, сплачивает (центростремительная сила) «своих» и выталкивает (исключает) «чужих». Силовое поле слоя обладает более или менее мощной силой притяжения, что препятствует его членам выбираться за пределы его границ и переходить в другой слой. Этот механизм торможения действует как в восходящей, так и в нисходящей социальной мобильности, но особенно сильно его влияние в первой^69[69].

Субкультура как фактор формирования и поддержания слоевой иерархии вызывает в научном сообществе неоднозначное отношение. Исследователи, ориентированные на структуралистскую парадигму, видят в подчеркивании фактора субкультуры стремление увести внимание от социальных причин неравенства к культуре и, таким образом, взвалить ответственность за бедность на бедных, а богатство богатых объяснить их достоинствами^70[70]. Но эту проблему нельзя обсуждать в рамках противопоставления структуралистской и конструктивистской парадигм. С точки зрения логики структуралистско-конструктивистской парадигмы, социальные структуры формируют условия, в которых возникает соответствующая субкультура, привязывающая людей к их статусу, обеспечивающая его консервацию. Иначе говоря, общество опускает людей на дно, где они привыкают к этому статусу и теряют (или не могут приобрести) способности бороться за обеспечение восходящей социальной мобильности. Аналогично переплетаются социальные и культурные факторы и в объяснении положения богатых. С человека нельзя снимать ответственности за его судьбу, перекладывая ее только на общество.

Субкультура обеспечивает и социальное исключение. Оно происходит в разных формах. С одной стороны, это буквальное неприятие, выталкивание «чужаков», наблюдающееся и в низших, и в высших слоях; с другой стороны, люди, прошедшие социализацию в определенном слое, часто чувствуют дискомфорт и даже психические муки от пребывания в чужом поле. Особенно мучителен переход «сверху вниз» – из богатого слоя в средний или бедный, повышение статуса – испытание несопоставимо более легкое, чем его падение.

Слой обозначает себя через систему потребительских знаков и символов. В первом случае это элементы потребления, «по которым узнают» принадлежность к определенному слою независимо от желания индивида, которого классифицируют. Во втором случае это элементы системы потребления, которым сознательно придается статус опознавательных знаков, позволяющих опознавать «своих» и примазавшихся к ним «чужих». В первую очередь, конечно, идет закрытие слоев от мигрантов снизу. Наиболее изощренные методы закрытия через потребление вырабатывают высшие слои (см.: Bourdieu 1979), в которых желание не смешиваться с «низшими» сочетается с наличием больших материальных ресурсов для конструирования мощной символической границы. Одним из способов такого закрытия границы является престижное, показное потребление (см. Веблен 1984, Ильин 2000).

В формировании слоевой субкультуры тесно переплетается необходимость и свободный выбор: члены группы ограничены в своем потреблении имеющимися у них материальными ресурсами, но в то же время даже в самых узких пределах нищеты индивид имеет определенную степень свободы выбора, через который он конструирует символы своей идентичности. Диалектика ресурсных ограничений слоя и сознательного стилевого выбора проявляется в категориях образа и стиля потребления: первый навязывается условиями, второй выбирается членами слоя (см. подробнее Ильин 2000).

Длительная жизнь в условиях бедности или богатства приводит к опривычиванию возникающих форм жизнедеятельности, возникают устойчивые системы предрасположенностей, привычек (габитуса). В результате даже при наличии выбора люди воспроизводят габитусы, сложившиеся в результате длительного пребывания в том или ином слое. Перейдя в силу изменения уровня жизни в иной слой, человек обычно некоторое время воспроизводит габитус прежнего социального положения. В этом состоит феномен «нуворишей», «новых русских» и т.п.: вчерашний бедняк, вдруг разбогатев, продолжает жить в плену предрасположенностей, привычек, потребностей, сложившихся в другом слое, переводя свое потребление на иной количественный (ценовой) уровень, но сохраняя его качественные характеристики (от дешевой водки к марочным конькам, от кабачковой икры – к черной и т.д.).

 

От формальной группы к коллективу

 

Члены слоя могут и не подозревать о своей к нему принадлежности, поскольку их приписали к нему извне (например, общественное мнение или государственные органы). Однако при определенных условиях между ними может возникать социальное взаимодействие, основывающееся лишь на общих характеристиках уровня жизни, ведущее к превращению совокупности автономных статусных позиций в социальное поле, имеющее силовой характер. В этом случае можно говорить о тенденции к превращению слоя в коллектив. До конца эта тенденция, конечно, никогда не реализуется, но движение по этому пути может быть заметным.

Одинаковый уровень жизни создает предпосылки для одинакового набора доступных стилей жизни, для концентрации членов одного слоя в общих участках физического пространства (жилищная, профессиональная и т.п. сегрегация), что ведет к более интенсивному взаимодействию внутри слоя и ограничению контактов между слоями. При этом в рамках одного слоевого коллектива могут сближаться люди, принадлежащие к разным классовым, профессиональным и этническим общностям. Например, в так называемых «элитных» домах и поселках концентрируются представители таких разных групп, как банкиры, преуспевающие деятели искусства и преступного мира, крупные чиновники и т.д. Их объединяет в соседском взаимодействии общий уровень платежеспособности. В то же время в трущобных районах концентрируются те, кто не может позволить себе более высокую арендную плату или цену покупки жилья (в России это разные категории рабочих, безработных, интеллигенции и т.д.). Они сталкиваются в повседневном общении на кухнях общежитий и «малосемеек», в местных магазинах и на огородах.

При определенных условиях возникают организации членов одного слоя, которых связывает только общность уровня жизни. Так, люди с высокими доходами во многих странах объединяются в элитные досуговые клубы (например, в США это country clubs), закрывающиеся от посторонних не только высокими членским взносами, но прямым недопущением «чужаков» (например, с помощью механизма приема по рекомендации старых членов)^71[71]. На базе клубов организуется взаимодействие его членов с целью совместного потребления^72[72] и общественно-полезной деятельности. Богатые часто стремятся селиться в так называемых «элитных районах», закрываемых от средних и бедных слоев высокими ценами на землю и жилье. Здесь могут формироваться «соседские общины», в рамках которых люди общаются по поводу своих повседневных и досуговых проблем. В свою очередь, и люди с низкими доходами с помощью таких же механизмов концентрируются в одних и тех же кварталах, микрорайонах, вынуждаются к интенсивному внутрислоевому взаимодействию, порою приводящему к формированию формальных и неформальных организаций.

Общность уровня жизни может формировать общие интересы в разных сферах общественной жизни, в том числе и в политике. Так, очень жесткой является связь между объективными интересами в сфере налоговой, социальной политики и уровнем жизни. Это может служить основой корреляции между осознанной принадлежностью к слою и электоральным поведением. Возникает такая связь и в некоторых формах стихийного коллективного поведения (например, голодные бунты, бегство богатых от революции и т.д.).

 

Мониторинг и оперативное регулирование развития слоя

 

Слой в процессе своего существования более или менее тщательно контролируется с точки зрения соответствия его реального облика нормативным представлениям. В этом участвуют самые разные субъекты. Например, члены слоя контролируют поведение друг друга, государство делает это же с целью обеспечить правильное налогообложение, предотвратить уход от уплаты налогов, обман органов социальной защиты и т.д. Это контроль механизмов допуска и исключения. В то же время осуществляется и контроль самой нормативной модели слоя с точки зрения ее соответствия постоянно меняющейся социальной реальности. Так, например, часто разные субъекты обращают внимание на то, что официальный «прожиточный минимум» не поспевает за уровнем инфляции или не отражает экономический прогресс страны.

По результатам мониторинга происходит оперативная корректировка слоев по двум основным направлениям: 1) регулирование членской базы слоя посредством приведения в действие механизма включения и исключения; 2) корректировка нормативных границ и фильтров слоя. В первом случае речь идет об ужесточении допуска в состав слоя (например, «малообеспеченных», имеющих право на пособия), исключении тех, кто в результате проверки оказался более состоятельным, чем предполагается соответствующими нормативными документами. Во втором случае происходит корректировка самой нормативной модели слоя. Например, по мере экономического развития или деградации страны меняются представления о том, кого можно считать «богатым», а кого – «бедным». Государство, принимая во внимание экономический прогресс, свои бюджетные возможности или давление общественности, меняет официальную «черту бедности», «прожиточный минимум» или шкалу налогообложения. В результате реальные индивиды, не пошевелив пальцем, вдруг оказывают членами иного слоя.

 

Идентификация и самоидентификация

 

Внешняя идентификация человека как члена того или иного слоя загоняет его в социальное поле данного слоя, вынуждая следовать соответствующим нормам, затрудняет выход в другой слой. К этому добавляется механизм самоидентификации. Человек, сжившийся с клеймом «бедняка» или «богача», интериоризирует нормы субкультуры «своего» слоя и добровольно следует им, поддерживает границы слоя, участвует в обеспечении функционирования механизмов допуска и исключения из слоя.

Внешняя идентификация и самоидентификация порою заметно не совпадают. Так, если слой стигматизирован, то люди, приписываемые к нему, стараются с помощью самоидентификации от него отмежеваться, самоидентифицировать себя с другим слоем. Чаще всего это происходит с теми, кого считают бедными: многие из них отказываются себя так определять, видя в понятии «бедняк» нечто оскорбительное, унизительное. В периоды революций, когда богатство превращается в стигматизирующий признак, чреватый репрессиями, немало людей, которых окружающие считают «богачами», стремится самоидентифицировать себя с другими слоями. Боязнь наказания за противозаконно нажитое состояние или опасение грабителей и рэкетиров также толкают «богатых» к отказу от этого определения.

 

Индивид и его место в социальной иерархии

 

В субстанционалистской традиции проблема социального неравенства в уровне жизни часто сводится к неравенству личных возможностей людей. В результате социальная иерархия оказывается иерархией людей, обладающих разными качествами: те, кто способен, энергичен и т.д., попадают в высшие или средние слои, а те, кто слаб, страдает от разных пороков, вполне закономерно становятся бедняками.

При этом обычно разделяют «заслуженную» и «незаслуженную» бедность. В первую категорию попадают те, кто достоин своей судьбы: лень, пьянство, пристрастие к наркотикам и т.п. качества естественно делают их бедными. Во вторую категорию попадают те, кто по старости или болезни не в состоянии работать и получать приличные доходы.

Структуралистская парадигма акцентирует внимание на иерархии позиций. Общество, сконструированное как иерархическое, неизбежно имеет «дно», слой «бедняков» как совокупность пустых позиций и соответствующие средние и высшие слои, также состоящие из позиций. Личные качества не имеют никакого отношения к формированию иерархии, к изменению ее очертаний. Если есть верх, то все равно кто-то займет там позицию, если есть низ – там тоже будут люди.

Проблема индивида и социальной иерархии, выстроенной по уровню материального вознаграждения, состоит в выяснении того, какие личные качества помогают получать высокие доходы, а какие препятствуют этому, блокируя путь к средним и высшим позициям. При этом личные качества важны не сами по себе, а в прямой связи с характером фильтров, разделяющих слои. В принципе, в фильтр можно вмонтировать любую характеристику (цвет волос, глаз, кожи, характер, национальность, возраст, пол и т.д.), ее обладатели будут блокироваться и не пропускаться к работе вообще (значит, обрекаться на место в слое бедных), к хорошо оплачиваемой работе (блокирование допуска в высшую часть средних слоев), к обладанию культурным или денежным капиталом (блокировка высших позиций). В то же время в фильтр можно вмонтировать стимулирующий элемент, дающий особые привилегии обладателям любых избранных качеств. В этом случае люди, имеющие эти качества, будут без очереди, в ускоренном порядке двигаться вверх, наращивая свои доходы.

Даже очевидные блокираторы на пути к хорошо оплачиваемым должностям являются социальными конструкциями, обусловленными такими далеко не безусловными факторами, как предрассудки, традиции и интеллектуальная лень тех, кто играет особо важную роль в конструировании социальной иерархии. Например, исключение инвалидов с рынка труда – универсальное явление. Его естественным следствием является их принудительная изоляция в слое бедных. Однако большинство инвалидов могут прекрасно работать, если немного по-иному организовать труд. Так, расширение надомного труда (технологически очень реальная перспектива) ломает фильтр, блокирующий продвижение многих инвалидов на рынок труда. Изменение организации образования ломает блокировку их доступа к высококвалифицированной работе и т.д. Это же относится и к «естественным» препятствиям на пути к высоко оплачиваемой работе для женщин, матерей-одиночек, национальных меньшинств, людей предпенсионного возраста и т.д. Очень часто в основе блокиратора, вмонтированного в фильтр границы, лежат лишь неизвестно откуда появившиеся представления, опасения, стереотипы тех людей, которые ответственны за конструирование фильтров. Меняются их предрассудки – изменяется и структура людей, «достойных» высоких доходов.

 

Библиографический список

 

•     Богомолова Т.Ю., Тапилина В.С., Михеева А.Р. Социальная структура: неравенство в материальном благосостоянии. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1992.

•     Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984.

•     Голенкова З.Т., Гридчин Ю.В., Игитханян Е.Д. (Ред.). Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества. М.: Издательство Института социологии, 1998.

•     Ильин В.И. Поведение потребителей. СПб: Питер, 2000.

•     Ильин В.И. Социальная группа как фактор потребительского поведения // Маркетинг и маркетинговые исследования в России. 1999. №4 (22). С.4-12.

•     Методические рекомендации по расчету прожиточного минимума. М., 1992.

•     Римашевская Н.М., Оников Л.А. (Ред.). Народное благосостояние. Тенденции и перспективы. М.: Наука, 1991.

•     Рочко А.В. Определение уровня бедности во Франции // Труд за рубежом. 1995. №1. С.52-58.

•     Седов В.И. Богатство и бедность. М.: Мысль, 1983.

•     Тихонова Н.Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике. М.: РОССПЭН, 1999.

•     Хахулина Л. Социальное неравенство в российском обществе: мнения и оценки // Мониторинг общественного мнения. 1999. №4 (42). С.27-31.

•     Чаянов А.В. Бюджетные исследования. История и методы // Чаянов А.В. Избранные труды. М.: Финансы и статистика, 1991. С.25-341.

•     Ярошенко С. Теоретические модели бедности // Рубеж: Альманах социальных исследований. 1996. Вып.8/9. С.124-140.

•     Ярыгина Т. Бедность в богатой России // Общественные науки и современность. 1994. №2. С.25-36.

•     Alcock P. Understanding Poverty. 2^nd ed. Houndmills and London: Macmillan Press LTD, 1997.

•     Bourdieu P. Distinction. Critique sociale du jugement. Paris: Les editions de minuit, 1979.

•     Buchanan J.M. An Economic Theory of Clubs // Economica. 1965. N.32. P.1-14.

•     European Community (EC). The Perception of Poverty in Europe, Poverty 3, EC Commission. 1990.

•     Green D.G. Equalizing People: Why Social Justice Threatens Liberty. IEA: 1990.

•     Golding P. and Middleton S. Images of Welfare: Press and Public Attitudes to Welfare. Basil Blackwell and Martin Robertson, 1982.

•     Jennings J. Understanding the Nature of Poverty in Urban America. Connecticut: Praeger, 1994.

•     Jordan B. Theory of Poverty and Social Exclusion. Cambridge: Polity Press, 1996.

•     Joseph K. and Sumption J. Equality. John Murray: 1979.

•     Kenworthy L. Do Social-Welfare Policies Reduce Poverty? A Cross-National Assessment // Social Forces. 1999. March. Vol.77, N3. P.1119-1139.

•     Lewis O. The Children of Sanchez. Penguin, 1965.

•     Rowntree B.S. Poverty: a Study of Town Life. Macmillan, 1901.

•     Rowntree B.S. Poverty and Progress: a Second Social Survey of York. Longman, 1941.

•     Rowntree B.S. and G.Lavers. Poverty and Welfare State. Longman, 1951.

•     Abel Smith B. and P.Townsend. The Poor and Poorest. G.Bell and Sons, 1965.

•     Stitt S and Grant D. Poverty: Rowntree Revisited. Avebury, 1993.

•   Лекция 17