2. Технология конструирования расовой структуры

 

Раса – это устойчивый тип социальной практики, поэтому споры о том, что здесь первично – сознание или действия – имеют такой же смысл, как попытки прояснить этот вопрос применительно к отношениям курицы и яйца. Социальная деятельность порождает соответствующие ей и обслуживающие ее идеальные формы, которые в свою очередь формируют деятельность, а она порождает или воспроизводит идеальные формы... Возникает замкнутый круг, в котором обычно бесполезно искать начало. Поэтому предлагаемые здесь механизмы социального конструирования расы расположены в логическом порядке, который не совпадает с историческим, т.е. с реальным их сочетанием в процессе социального конструирования расовой структуры.

Социально-расовая иерархия – это разновидность устойчивой социальной практики. В чем ее качественная особенность? Ответить на этот вопрос можно, анализируя условия, в которых появляются расовые категории.

На уровне межличностного общения потребность в описании Другого посредством его физических примет возникает в ситуации, характеризующейся двумя основными чертами:

1. 1)    это ситуация осознанного личностного противоречия или конфликта как открытой формы противоречия (акцентирование физических особенностей распространенный прием конструирования оскорбления);

2. 2)    это ситуация отчуждения, где Другой не имеет никаких обозначений, кроме видимых физических особенностей (формы носа, характера волос и т.п.).

Потребность в конструировании расы как социальной группы возникает в аналогичной ситуации, характеризующейся иными масштабами. Во-первых, это ситуация социального противоречия. Можно даже сказать, что расовая ситуация (т.е. взаимодействие, где используются расовые категории) – это разновидность ситуации осознанного социального противоречия. Оно может существовать как в скрытой форме при отсутствии непосредственной борьбы, так и в открытой форме конфликта, где расовые категории описывают уже действующие конфликтные практики. Поэтому социальное конструирование расовой иерархии более или менее точно соответствует динамике развертывания определенного типа социального конфликта.

Далеко не каждый социальный конфликт нуждается в описании с помощью расовой терминологии. Расовый конфликт возможен там, где более или менее значительная часть участников с каждой противоборствующей стороны имеет общие физические признаки, отличающие их от противника. При этом отнюдь не обязательно, чтобы все члены сконструированной расы соответствовали нормативному описанию. Достаточно, чтобы таких было существенное число, остальные могут приписываться к ней по самым малозаметным антропологическим признакам (например, цвет глаз или особенности ногтей у американских «чернокожих»).

Во-вторых, описание конфликта в расовых терминах наиболее вероятно в ситуациях, когда другие категории (этнические, классовые и т.д.) не подходят. Например, чернокожие рабы в Соединенных Штатах были представителями разных народов, племен, которые вскоре забыли о своей этнической принадлежности. Единственное, что их объединяло, – это цвет кожи. Порою расовая терминология отражает не реальную нерасчлененность группы, а отсутствие у противоположной стороны представления о сложной структуре противостоящей группы. Так, в русских городах этнически разнородная масса мигрантов с Северного Кавказа, Закавказья, Центральной Азии сливается в одну расовую группу «черных». Эта категория позволяет описать универсальный конфликт, порождаемый массовой миграцией во всех странах, сталкивающихся с ней.

Рассмотрим более детально технологию социального конструирования расовой структуры.

(1) Осознанное социальное противоречие в более или менее острой форме. Расистская практика явилась прямым порождением колониальной политики. В колониях очень удобно было обозначать «нас» и «их», используя отобранные контрастные физические признаки. Колониальные войны, работорговля и рабская система хозяйствования также обеспечивали раскол на «нас» и «их», обозначенных разным цветом кожи. В больших городах современной России возникает целый ряд социальных противоречий и конфликтов между мигрантами и беженцами из Закавказья и Северного Кавказа, с одной стороны, и местным населением – с другой. В этой ситуации четко проявляется тенденция описания этих противоречий с использованием расовых категорий (подробнее см.: Ильин 1994).

(2) Интерпретация этого противоречия обыденным сознанием. Социальные противоречия между двумя группами людей, имеющих антропологические различия, описываются и интерпретируются на уровне обыденного сознания. Первая фаза – это констатация различия: «мы – это не они», «мы не такие, как они». Особенно серьезные последствия для формирования социальной иерархии несет распространение представления о «них» как интеллектуально уступающих «нам»^6[6]. Вторая фаза – это описание различий как маркеров разных социальных групп, занимающих разное место в общественном разделении труда, обладающих разной культурой. Третья фаза – интерпретация существующего расового неравенства, объяснение его причин. Этот момент социального конструирования характерен как для господствующей, так и для угнетаемой «расы». Четвертая фаза – приобретение идеальным образом расовой иерархии статуса элемента народной культуры (об американском варианте см.: Newby 1965). В таком качестве этот идеальный образ приобретает силу принуждения по отношению ко всем находящимся в расовом поле, придавая ему силовой характер. Иначе говоря, такие образы становятся обязательными к принятию. Попытки сомневаться в них чреваты различными групповыми санкциями: от насмешек до исключения из группы.

При этом неважно, насколько образы, убеждения массового сознания имеют реальную основу. Если люди рассматривают расы как существенные и важные элементы социальной структуры, если они верят, что некоторые отобранные ими физические признаки значимы, то они будут действовать в соответствии со своими убеждениями, которые, таким образом, формируют их отношения с другими людьми (Marger 1991: 23). Этот тезис является конкретизацией известной теоремы Знанецкого: «Если люди определяют ситуации как реальные, то они и являются реальными по своим последствиям» (Thomas & Znaniecki 1918: 79)^7[7].

(3) Расовая идеология. Идеология как теоретическая форма группового сознания описывает существующие противоречия и конфликты в расовых терминах, используя научный инструментарий, стремясь следовать научной логике, оперировать строгими категориями. От обыденного сознания расовая идеология часто отличается только своей формой, но не содержанием. Господствующая и угнетаемая расы обычно формируют свои идеологии разновременно в силу объективных различий в своем социокультурном статусе. Так, идеология «белой расы» сформировалась с началом колониальной экспансии, в то время как идеология «черной расы» стала оформляться в основном с 1960-х гг., хотя с начала ХХ в. появилось немало чернокожих просветителей и лидеров, которых можно считать предвестниками негритянской идеологии.

Разновидностью расовой идеологии является расистская идеология. Ее особенность – в содержании: она обосновывает не просто существование рас как групп, различных от природы, но и необходимость, «естественность» социально-расовой иерархии, которая основывается на природном неравенстве рас (прежде всего интеллектуальном).

(4) Институционализация расовой структуры через механизмы государственной власти. Государство нередко закрепляет расовую структуру, сконструированную обыденным сознанием и идеологией, в своих законах, инструкциях и других актах. В результате «раса» становится административно-правовой группой. В радикальном варианте физические признаки, которым придается статус расовых, служат основанием для социального конструирования социально-правовой группы с помощью законов и других нормативных актов. В мягком варианте государство даже борется против расизма и его последствий, но в этой борьбе вынуждено пользоваться расовыми категориями, что ведет к их закреплению и воспроизводству (например, использование расовых категорий в официальных анкетах, в статистике, при проведении переписей населения, формировании мероприятий по преодолению расового неравенства и т.д.).

(5) Институционализация расовой иерархии с помощью экономических институтов. Важную роль в формировании, поддержании и размывании расовых границ играют субъекты экономической власти, которые, преследуя свои интересы, стремятся конструировать в соответствии с ними и в меру своих возможностей расовую структуру общества. Объективные и осознанные интересы фирм, различных классовых слоев весьма разнообразны, поэтому попытки вывести единую логику поведения в области конструирования расовых отношений вряд ли плодотворны^8[8].

(6) Формирование расовой идентификации и самоидентификации. В условиях социальной практики, структурированной с помощью категории «раса», формируются расовые силовые поля, заставляющие членов данного общества «приписываться» к одной «расе» и отмежевываться от другой, классифицировать участников социального взаимодействия в расовых терминах. «Мы» и «они» оказываются рассортированными по расовым группам.

(7) Повседневные расовые практики (габитусы). Сложившаяся расовая иерархия поддерживается повседневными практиками миллионов людей, которые часто бессознательно следуют сложившимся нормам культуры, даже не задумываясь об их обоснованности. Чернокожий раб, ведущий себя так, как следует «негру», белый, играющий представителя высшей расы, в мельчайших проявлениях своей повседневной практики воспроизводят расовую иерархию. Важной составной частью расового габитуса является борьба за поддержание социальной и физической дистанции по отношению к чужой расе^9[9].

(8) Эффект стигматизации (клеймения). Если сконструированной расовой группе приписываются какие-либо социокультурные характеристики, то, как бы ложны они ни были, при определенных обстоятельствах они могут оказаться сбывающимися пророчествами^10[10]. Роли, приписываемые большинством расовому меньшинству, усиливают потенциал силового расового поля, буквально вынуждая «заклейменных» действовать в соответствии с ожидаемыми от них образцами поведения. В одних случаях этот механизм является только социально-психологическим (например, обиженный молодой «хулиган» в отместку начинает вести себя как настоящий хулиган), в других он подкрепляется участием в «игре» большинства: роль играется не только и не столько ее исполнителем, сколько окружением^11[11].

(9) Социальное закрытие расовой группы с помощью механизмов включения и исключения. Отобранные в процессе конструирования физические особенности используются в качестве критериев включения в группу или исключения из нее. При этом расовые группы являются предельно закрытыми, что дает основание в расово расколотых обществах определять их как касты^12[12]. Признаки, отбираемые при конструировании касты, как правило, врожденные и наследуемые, поэтому смена расовой принадлежности индивидом проблематична, если не считать тех, кто по своим личным физическим признакам мало соответствует сконструированной модели.

(10) Расовая субкультура. Расовая субкультура – это совокупность устойчивых форм практики, характерных для социального поля «расы». Раскол социального пространства по расовым критериям, закрытие расовых границ не только для мобильности индивидов, но и для проникновения через них социальных ценностей, норм, форм художественного творчества и т.д. неизбежно порождают формирование относительно автономных расовых субкультур. В результате «расы» становятся и субкультурными группами, развивающимися параллельно, что еще более упрочивает их статус как объективно существующих социальных общностей.

(11) Расовые коллективы. В условиях острых расовых отношений, то и дело выливающихся в форму конфликта, члены расовой группы могут прийти к осознанию общности своей судьбы, своих интересов и к коллективным действиям. Чем острее и очевиднее конфликт между людьми, «приписанными» к разным расовым полям, тем больше вероятность, что эти люди будут вынуждены действовать именно как члены расового коллектива^13[13]. В этом случае имеет место процесс превращения расы-в-себе в расу-для-себя, т.е. в расовый коллектив. Разумеется, расовая группа и расовый коллектив по своему объему не совпадают, так как маловероятно, чтобы все носители однотипных расовых маркеров прониклись расовым самосознанием и включились в коллективные действия. Формирование коллектива происходит за счет включения относительно небольшой части индивидов, «приписанных» к данной расе, в коллективные действия, которые обычно носят конфликтный характер. В США «белые» проявляли такую тенденцию в актах линчевания негров, в создании препятствий для преодоления расовых барьеров (например, эксцессы периода борьбы за десегрегацию школ), а чернокожие громко заявили о себе как о формирующемся расовом коллективе в период движения за гражданские права негров в 1960-е гг. В России такие всплески расового коллективизма проявляются в базарных погромах «черных». В расовых коллективах формируется особенно мощное силовое поле, подпитываемое атмосферой конфликта: «Кто не с нами, тот против нас». Это главный механизм функционирования такого поля. Оно втягивает в себя не только активных участников движения, но и сторонних наблюдателей, которые в случае противодействия давлению поля могут подвергнуться негативным санкциям.

 

Библиографический список

 

•     Ильин В.И. Отечественный расизм // Рубеж: Альманах социальных исследований. 1994. № 5.

•     Berghe P.L. van den. The Ethnic Phenomenon. N.Y.: Elsevier, 1981.

•     Cox O.C. Caste, Class, and Race. Garden City, N.Y.: Doubleday, 1948.

•     Davis A. et al. Deep South. Chicago: University of Chicago Press, 1941.

•     Gordon M. Assimilation in America: The Role of Race, Religion, and National Origin. N.Y.: Oxford University Press, 1964.

•     Gossett Th. Race: The History of an Idea in America. N.Y.: Schocken, 1965.

•     Friedman M. Capitalism and Freedom. Chicago: University of Chicago Press, 1962.

•     Jensen A. How Much Can We Boost IQ and Scholastic Achievement? // Harvard Educational Review. 1969. No 39. P.1-123.

•     Marger M.N. Race and Ethnic Relations. 2^nd edition. Belmont, California: Wadsworth Publishing Company, 1991.

•     Merton R. Social Theory and Social Structure. N.Y.: Free Press, 1968.

•     Montagu A. Man's Most Dangerous Myth: The Fallacy of Race. 5^th edition. N.Y.: Oxford University Press, 1974.

•     Newby I.A. Jim Crow's Defense: Anti-Negro Thought in America. 1900-1930. Baton Rouge: Lousiana State University Press, 1965.

•     Omi M., Winant Н. Racial Formation in the United States: From the 1960s to the 1980s. N.Y.: Routledge & Kegan Paul, 1986.

•     Redfield R. Race as a Social Phenomenon // Thomson E.T., Hughes E.C. (eds.). Race: Individual and Collective Behavior. Glencoe, Il: Free Press, 1958.

•     Reich M. Racial Inequality. A Political-Economical Analysis. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1981.

•     Schwartz B., Disch R. (eds.). White Racism. N.Y.: Dell, 1970.

•     Thomas W.I., Znaniecki F. The Polish Peasant in Europe and America. Vol.1. N.Y.: Knopf, 1918.

•     Weber M. Economy and Society // Rith G., Wittich C. (eds.). Berkeley: University of California Press, 1978.

 

Приложение к лекции 12