Номинация как проблематизация

 

Социальные субъекты, описывая картину дифференциации по уровню жизни, часто переходят от простой фиксации факта наличия различий к выделению слоев на основе классификации. Номинация слоев может приобретать форму их проблематизации. Иначе говоря, наличие того или иного слоя может рассматриваться как социальная проблема.

Социальная проблема – это результат социального конструирования на основе тех или иных идеологических или научных позиций. Одно и то же явление с позиций одной идеологии кажется естественным, нужным для общества, а с других позиций – это социальная проблема, требующая решения с помощью политики, экономического прогресса, социальных движений и т.д.

Выделение слоя «богатых» было важным направлением социальной политики в обществе государственного социализма в первый послереволюционный («переходный») период. Такой слой обычно определялся как «эксплуататорский», что в контексте социальной политики большевистского типа предполагало воздействие на него с помощью конфискаций, повышенного налогообложения, раскулачивания и других способов социального выравнивания. В западном обществе этот слой также нередко рассматривается как проявление социальной проблемы неправомерной концентрации богатства, но там подобная проблематизация выливается в прогрессивное налогообложение.

Средние слои выделяются, но лишь в силу логической необходимости определить то, что в системе стратификации находится между «богатыми» и «бедными». В западном и постсоветском российском обществе их характеризуют как основу стабильности, залог демократического, рыночного развития и т.д. В современном российском обществе частью обычной политической риторики стали сетования по поводу немногочисленности среднего класса и даже его сокращения.

В большинстве обществ существует более или менее явное согласие относительно «бедных» как социальной проблемы. Бедность – это категория, обозначающая определенные уровень и качество жизни как социальную проблему^59[59]. В разном социальном контексте за этой категорией могут стоять разные комплексы объективных показателей. Состояние, определяемое в одном обществе как «бедность», в другом обществе может вполне вписываться в рамки нормы или даже «благополучия». Определение бедности – это не игра в слова, поскольку отношение к тому или иному состоянию как к проблеме содержит в себе проект практики на ее исходном уровне, то есть в форме вопроса «что делать?» За этим могут последовать социальные действия разных субъектов (от индивида, подающего милостыню, до государственной программы социальной помощи). Таким образом, фиксация явления в словах может быть исходной точкой практики, трансформирующей или поддерживающей социальную иерархию.

От того, как определяется бедность, зависят, во-первых, направление социальной политики^60[60] (репрессии, жесткий рыночный режим или социальная помощь); во-вторых, размер социального пространства, охваченного этой социальной политикой. Таким образом, властное определение бедности – это ключевое направление ее конструирования.

 

От неравного распределения потребительских благ

к социальной иерархии

 

Само по себе неравное распределение потребительских благ, различие в уровне жизни в разных участках социального пространства не является проявлением социального неравенства (иерархии). Последнее имеет место, когда на основе господствующей системы ценностей индикаторы распределения благ упорядочиваются в иерархию.

Для этого необходимо, чтобы критерии, используемые для различения, воспринимались членами данного общества как социально значимые. В современном российском обществе владение большим количеством старой одежды, ветхой мебели или огромной библиотекой по теории научного коммунизма никак не сказывается на социальном статусе. Обилие вещей далеко не всегда делает их хозяина богатым, а их отсутствие – бедным. Лишь социально значимые вещи используются в формировании статуса.

Не материальные предметы, а значимость, придаваемая им большинством членов данного общества, является индикатором социального статуса в имущественной стратификации. Иначе говоря, в основе этой стратификации лежит не распределение богатства, а дифференциация субъективированного богатства, воспринимаемого через призму ценностей.

Набор жизненно важных индикаторов – это социальная конструкция, в основе которой лежат порожденные природой, но сформированные культурой потребности. В результате один и тот же натуральный набор предметов потребления и продуктов питания в разном социокультурном контексте является основой разных конфигураций иерархии. Это создает проблемы для международных сопоставлений уровней жизни: где грань между количественными характеристиками уровня и качественными характеристиками культуры? Так, большое количество потребляемого в России хлеба и картофеля – это комплексный показатель и уровня жизни, и культуры питания.

Значимость, приписываемая вещи отдельным индивидом, – элемент личной картины мира, конструируемой им. На этом основании нищий аскет может ощущать себя членом элиты. Эта картина превращается в социальную структуру, когда она овладевает массами и служит для них ориентиром в повседневной практике.

На шкале престижа иерархия строится на основе сравнения объема и набора благ, имеющихся в каждой позиции и рассматривающихся большинством членов данного общества в качестве ценностей. В этой иерархии богат тот, кого большинство считает богатым, а бедняк тот, на кого смотрят как на бедняка. В каждом обществе в каждую эпоху имеется свой набор предметов и услуг, имеющих характер ценности и используемых для классификации на шкале «богатые» – «бедные». Например, наличие кареты, коллекции фраков и длинных роскошных платьев в России пушкинской эпохи и нашего времени – это социальные факты, имеющие совершенно различный социальный смысл. Отражение личного материального статуса на шкале общественного престижа косвенно сказывается на удовлетворенности индивида своим социальным положением: для многих мало быть счастливым, надо быть счастливым в глазах окружающих. Если на человека смотрят с жалостью или презрением как на бедняка, есть существенная вероятность, что он рано или поздно начнет разделять эту оценку. Лишь очень сильная личность способна в своей самооценке быть независимой от мнения окружающих.

Другая сторона шкалы престижа – уважение. Две стороны связаны, но жестко не коррелируются. Быть отнесенным общественным мнением к богатым отнюдь не означает высокого положения в иерархии уважения. В устойчивых обществах, где распределение материальных благ идет по более или менее жестким правилам, которые большинство считает справедливыми, имеется относительно высокая степень корреляции объема имеющихся социально значимых благ и общественного уважения, так как объем богатства является индикатором объема личных достоинств, позволивших такое богатство получить. «Он богат потому, что умен, имеет сильный характер, смог получить хорошее образование, преодолеть трудности и т.д.», – вот примерная логика связи двух шкал. В этом случае социально значимые материальные блага обозначают наличие ценимых в данном обществе моральных, личностных качеств. Хотя в ряде обществ корреляция между шкалой владения материальными ценностями и шкалой уважения может быть высокой, нигде богатство не лишено налета подозрительности относительно моральной чистоты его происхождения. Во многих обществах корреляция этих шкал очень низкая, поскольку первоначальное накопление велось стремительными темпами с нарушением всех мыслимых социальных норм. Поэтому шкала уважения находится здесь в обратной зависимости от шкалы материальных ценностей: чем богаче человек, тем больше сомнения в его порядочности, моральной чистоплотности^61[61]. Российское общество уже признало, что через малый бизнес или профессиональную деятельность можно добиться материального благополучия, но свидетельств в пользу возможности сколачивания морально чистого большого богатства оно пока не видит.

Бедность также имеет неоднозначную позицию на шкале престижа. Ее оценка варьируется между структуралистским («виновата система») и конструктивистским («сами виноваты») объяснениями. Позиционирование бедности варьируется от страны к стране, от эпохи к эпохе.

Место слоев на шкале престижа (уважения) может иметь серьезные социальные последствия для социального статуса в других его измерениях. Низкий престиж бедных слоев (отношение к их членам как к бездельникам и пьяницам, заслужившим свою долю) через механизм электоральной демократии конвертируется в политику свертывания бюджетных ассигнований на помощь малообеспеченным, соответственно, более высокое положение бедных на этой шкале (определение их в русле структуралистского подхода) конвертируется в расширение бюджетной поддержки таких программ. Низкий престиж богатых через те же механизмы может конвертироваться в высокий уровень прогрессивного налогообложения, а то и в политику конфискаций в том или ином варианте, а высокий престиж - в благоприятную для них шкалу налогообложения и политический капитал в виде депутатских, сенаторских и т.п. мандатов. Таким образом, мнения и оценки в определенном контексте могут быть важным элементом процесса социального конструирования иерархии.

 

Конструирование «абсолютных» границ

 

Фундамент для формирования стратификации по уровню и качеству жизни создает природа, представляющая собой исходный критерий классификации. Человек – это не только член общества, но и часть природы. Его социальное положение оказывает непосредственное воздействие на физическое состояние. Придонное положение в обществе обычно связано с более или менее сильными лишениями (нехватка пищи, ее низкое качество, отсутствие жилья или его перенаселенность, отсутствие условий для физического и психического комфорта и многое другое), которые вызывают физические страдания и дискомфорт, приводят к болезням, сокращают продолжительность жизни. В то же время социальные поля высших, а в части стран и средних слоев создают условия для удовлетворения физиологических потребностей в полном объеме. Поэтому индивид с помощью желудка, нервной системы распознает свой статус, ощущает момент перехода из одного слоя в другой^62[62].

Наличие физиологических индикаторов социального статуса стало исходной точкой попыток сконструировать границу абсолютной бедности. В ее основу кладутся научные расчеты минимально необходимого объема продуктов питания, одежды, жилищных условий. Несмотря на то, что абсолютная бедность понимается как граница, обусловленная природой, на самом деле это интеллектуальная или социальная конструкция, которой стремятся придать естественный характер^63[63]. Она неизбежно является относительной, завися от массы внешних обстоятельств^64[64].

Как только естественные физиологические реакции на среду пытаются описать, определить точку, где одно качество переходит в другое, возникает интеллектуальная конструкция в форме научной категории (в данном случае «абсолютной бедности»), которая обобщает, упрощает наблюдаемые процессы. Кроме того, в ней отражается достигнутый уровень науки, в которой постоянно меняются представления о «нормальном» и «минимально допустимом» питании, уровне защиты от холода и т.д. В рамках даже одной науки одного времени сосуществуют взаимоисключающие представления, рекомендации (например советы диетологов, специалистов по здоровому образу жизни и т.д.). Медицина и на пороге XXI века остается смесью науки, искусства и народного целительства, что неизбежно усиливает относительность ее представлений о границе абсолютной бедности. На представлениях о минимальном наборе средств существования сказываются и культурные особенности страны, эпохи: остро необходимое в одних условиях становится излишеством в других и наоборот^65[65]. Когда на основе данной категории строится политика, назначаются пособия, даются налоговые льготы, бедность превращается в социальную конструкцию – относительно обособленную часть социального пространства, наделенного особым социальным статусом.

Богатые – это социальный слой, граница которого может быть также описана в естественнонаучных терминах (например, «абсолютное богатство»). Однако правящей и научной элитой они не рассматриваются как социальная проблема, поэтому социальной необходимости в конструировании такой научной категории или социального слоя нет. Лишь в массовом обыденном сознании существуют расплывчатые представления о «богатых» как совокупности людей, способных удовлетворять все свои природные потребности в полном объеме, следовать малейшим прихотям своего тела, предоставляя ему максимально возможный комфорт и изысканное питание. Эта граница в основном определяется с помощью индикаторов роскоши.