Содержание

Библиотека

Дальше

 

Часть 1

 

СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО

 

 

•  Лекция 2 социальное пространство и его структура

 

 

Социокультурное пространство условно можно разделить на социальное и культурное. Это деление – лишь аналитическая процедура. В реальности социокультурное пространство представляет собой единое целое, части которого могут существовать раздельно с той же вероятностью, как и раздельное функционирование головы и тела.

 

1. Понятие социального пространства

 

Есть два подхода к пониманию социального пространства: субстанциалистский и структуралистский. В первой трактовке оно состоит из субстанций, т.е. индивидов, их групп и организаций, соединенных социальными отношениями. Социальное пространство обладает материальной субстанцией – людьми. Так, П. Сорокин писал: «Социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения Земли... Определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета» (Сорокин 1992: 298)^1[1].

Во второй трактовке социальное пространство – это надындивидуальная реальность, состоящая из структурированных социальных отношений.

«Общество, – по словам К. Маркса, – не состоит из индивидов, а выражает сумму тех идей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу» (Маркс. Т. 46, ч.1: 214). Э. Дюркгейм в книге «Самоубийство» писал: «Мы твердо надеемся, что, читая нашу книгу, каждый согласится с нами в том, что над индивидом стоит высшая духовная реальность, а именно коллектив». Дюркгейм стремился доказать, что общественные процессы и институты – это «реальные, живые действующие силы, которые, определяя собою индивида, тем самым ясно доказывают, что они не зависят от него, по крайней мере тогда, когда он входит в качестве элемента в те комбинации, результатом которых они являются. По мере того как вышеназванные силы формируются, они налагают свою власть на индивида» (Дюркгейм 1994: 7-8).

По определению П. Бурдье, социальное пространство – это «ансамбль невидимых связей, тех самых, что формируют пространство позиций, внешних по отношению друг к другу, определенных одни через другие, по их близости, соседству или по дистанции между ними, а также по относительной позиции: сверху, снизу или между, посредине» (Бурдье 1994: 185)^2[2]. По словам Бурдье, существует «пространство отношений, которое столь же реально, как географическое пространство» (1993: 60).

Социальное пространство – это не сколько-нибудь устойчивое состояние, а огромный комплекс ни на мгновение не останавливающихся процессов, понимаемых как поток событий. Иначе говоря, оно имеет «процессуальный образ» (Штомпка 1996: 26). Его материальное содержание – это бесчисленные практики бесчисленных индивидов, как разрозненных, так и объединенных в коллективы^3[3].

Данная работа выполнена в рамках второго, структуралистского понимания социального пространства. Во многих случаях акцент на размежевании индивидов и социальных отношений, в которые они погружены, не имеет особого значения. Поэтому у многих авторов приверженность субстанционалистской традиции или отсутствие четкого определения позиции по данному вопросу не сказываются на качестве исследования. Нередко социальные характеристики буквально «пропитывают» индивида, и отделить его от них можно лишь теоретически, практического же смысла в этом нет. Это прежде всего характерно для закрытых традиционных обществ с низким уровнем социальной мобильности, где почти все статусы приобретаются с рождением. В индустриальном и постиндустриальном обществах, характеризующихся высокой степенью социальной мобильности разных типов, ситуация иная: такой жесткой связи индивида и его позиции нет. Кроме того, в таких обществах широко распространено занятие одним индивидом значительного числа статусных позиций (например, работа по совместительству). Здесь все более актуальным становится разведение анализа статусных позиций и занимающих их индивидов как автономных проблем.

Разумеется, социальное пространство не существует без индивидов. Социальные отношения возникают в результате взаимодействия индивидов и их групп. Однако отношения и взаимодействующие индивиды при всей их взаимосвязанности не тождественны, как электрический проводник не тождествен электрическому току.

Социальное пространство – это силовое поле, создаваемое взаимодействующими индивидами, их практиками, но вместе с тем имеющее свое особое (системное) качество, отсутствующее в самих индивидах (например, государство, право, обычаи, мораль и т.д.). В индивидах есть лишь его элементы в виде усвоенных социальных ролей и ценностей^4[4].

В общественных науках часто используется понятие социальной системы. Однако, на мой взгляд, в социальной реальности его применимость весьма ограничена. Система имеет цельный характер, в ней каждый элемент выполняет определенную социально значимую функцию, тесно связан с другими элементами отношениями зависимости, а сама система имеет качества, отсутствующие в ее элементах. Наиболее распространенный вид социальной системы – бюрократическая организация. Вне этого случая использование понятия системы грешит существенными натяжками. Социальное же пространство открыто, не имеет четких границ, его элементы соединены в хаотическом и противоречивом единстве. Здесь взаимообусловленность, функциональность не обязательны.

Социальное пространство прерывисто. В нем есть участки с относительно высоким социальным взаимодействием, развитыми и густыми связями. Такие участки можно назвать социальными полями. Отношения между ними более интенсивны, чем внутри них. Примером социальных полей могут быть государства, предприятия, этнические группы, населенные пункты и т.д. (П.Бурдье использует это же понятие, вкладывая в него иное содержание). Они имеют признаки системности, но все же это не системы. Например, предприятие как сконструированная организация – это система, однако предприятие как социальное поле включает помимо отношений, закрепленных в должностных инструкциях и других документах, гораздо больше связей, не закрепляемых ни в каких формальных нормах, эти связи выходят далеко за рамки проходной, превращая заводские заборы в весьма относительный барьер. Такое же различие есть между государством-организацией и государством как страной.

Социальное пространство имеет несколько плоскостей, каждая из которых формируется определенным типом отношений, обладает собственной автономной логикой^5[5]. Но автономность не означает изоляции. Разные срезы социального пространства оказывают своими силовыми полями, порождаемыми ресурсами взаимодействия, воздействие на другие срезы, структуры. Так, экономическая структура влияет на конфигурацию политической, административной структур, а те в свою очередь – на экономическую^6[6].

 

2. Статусная позиция и роль

 

Единицей социального пространства в субстанционалистской парадигме является индивид, в структуралистской – статусная позиция.

Статусная позиция – это место в социальном пространстве, наделенное определенным статусом. Это не статичное место, а череда повторяющихся практик, имеющих в своем бесконечном движении относительно устойчивые формы. Позиция может быть как индивидуальной, так и групповой. Понятие социального статуса имеет в общественных науках далеко не однозначный смысл (см.: Turner 1988). Не вдаваясь в пересказ всех точек зрения, я в данной работе присоединяюсь к одной из существующих традиций.

Социальный статус – это совокупность прав и обязанностей, социальных ожиданий, форм и объемов материального и морального вознаграждения, устойчивых нормативных форм поведения. Статус формируется на основе закона, административных актов, обычаев, морали, религии, общественного мнения и т.п.

Здесь стоит ввести разграничение между реальным статусом и статусом на бумаге.

Статус на бумаге – это совокупность прав и обязанностей, существующих в формальных нормативных актах, но не выполняющихся в реальной общественной жизни. Ярким примером являются гражданские права, зафиксированные в сталинской конституции 1936 г., принятие которой совпало с развертыванием массового террора. В той или иной форме элемент «бумажности» легко обнаруживается и в большинстве других конституций, хотя не в столь яркой форме, во многих неработающих законах (постсоветская Россия дает бесчисленные примеры). Статус на бумаге – это элемент культурного пространства, о котором речь пойдет позже.

Реальный статус – это совокупность прав и обязанностей, которые проявляются в виде реальных повторяющихся практик. Как отдельные индивиды, так и многомиллионные массы в определенных обстоятельствах ведут себя совершенно определенным образом, регулярно воспроизводя однотипные формы поведения. Нередко они напоминают роботов, выполняющих заложенную в них программу. При этом никаких видимых нитей, как в театре марионеток, нет.

Что представляет собой программа, лежащая в основе реального статуса? Это различные нормы и ценности как ядро культурного пространства, опирающиеся на социальную власть, то есть силу, превращающую формальные нормы в реальные образцы поведения. Власть, делающая статус реальным, выступает в двух основных формах: 1) внешняя власть принуждения, 2) интериоризированная внешняя власть, ставшая свободным выбором (об этом подробнее в следующих лекциях).

Статус по самой своей природе иерархичен. Он несет в себе эмбрион иерархии, т.к., во-первых, он закрепляет право властвовать над кем-то и подчиняться кому-то, что-то присваивать и что-то отдавать из произведенного коллективно; во-вторых, статус содержит в себе характеристику «строительного материала», из которого строится вся социальная иерархия (например, виды норм, санкций).

Если статусная позиция характеризует место в социальном пространстве, воздействующее в том или ином направлении и с той или иной силой на поведение занимающего ее индивида, то социальная роль – это реальное поведение в пределах, предписанных статусом, это статус в действии. Это варианты поведения, доступные индивиду в данной позиции. Статусная позиция – это характеристика детерминированности поведения, несвободы, а социальная роль описывает доступные пределы свободы индивида. Индивид свободен в своем поведении в пределах границ статусной позиции (например, потребление ограничено наличием средств). Он сам выбирает варианты поведения (стиль жизни), допускаемые статусной позицией, детерминирующей его образ жизни. Таким образом, индивид несвободен в выборе образа жизни до тех пор, пока не сменил статусную позицию, но он свободен в выборе стиля жизни, который определяется его социально-психологическими особенностями, вкусом и т.д. Позиция конструируется предписаниями извне, а роль – это практики, осуществляемые в пределах позиции.

Акцент на свободе индивида в статусной позиции смягчает детерминизм структуралистской парадигмы, но категория статусной позиции вносит реализм в субъективистскую парадигму^7[7]. В свете такого понимания категорий статусной позиции и роли социальное действие предстает как диалектическое единство свободы и необходимости^8[8].

Статусная позиция задает правила игры, но это еще не вся игра. Игра – это практика. Игрок (субъект) импровизирует в рамках навязываемых ему правил, порождая реальную игру. Сталкиваясь с бесчисленными ситуациями, он свободно импровизирует, пробиваясь к поставленной цели. Его порыв свободен, но цель, к которой он столь самоотверженно рвется, – это его свободный выбор, навязанный позицией в игре.

Индивиды, играя предписанные им социальными институтами роли, воспроизводят эти институты, обеспечивающие, в свою очередь, воспроизводство социальных общностей, расположенных в иерархическом порядке. По словам П.Бергера и Т.Лукмана, «институциональный порядок реален лишь постольку, поскольку он реализуется в исполняемых ролях, а с другой стороны – роли представляют институциональный порядок, который определяет их характер… и придает им объективный смысл» (1995: 130).

 

Социальная дистанция

 

Понятие социальной дистанции давно и прочно вошло в социологический лексикон. Его сформулировали и затем прорабатывали, использовали крупнейшие фигуры обществоведения (Sorokin 1964; Park 1950).

То, что люди находятся в разных частях социального пространства, занимая разные статусные позиции, – очевидно. Атрибутом метафоры пространства является метафора дистанции, т.е. удаленности статусных позиций друг от друга. Если в качестве единицы социального пространства рассматривать индивида, как это обычно и делается (Park 1950; Sorokin 1964), то категория социального пространства может ограничить свою роль метафорической функцией. Индивиды социально многолики, что создает существенные трудности для определения социальной дистанции между ними. Нельзя однозначно измерить социальную дистанцию между объектами, занимающими одновременно несколько позиций и удаленными друг от друга в разной мере.

Понятие социальной дистанции корректно, когда оно используется как одномерное в многомерном социальном пространстве. Гораздо точнее говорить о социальной дистанции не между многомерными индивидами, а между одномерными статусными позициями. Иначе говоря, нельзя сопоставлять литры и килограммы, звезды на погонах и амперы.

Социальная дистанция выступает в двух формах.

Во-первых, это дистанция между статусными позициями в одномерной плоскости социального пространства (например, политического, административного, экономического, символического и т.д.). Здесь измерение дистанции возможно лишь с помощью категории власти (в каждой плоскости – своего вида: административной, политической, экономической и т.д.), исходя из оценки того, кто стоит выше, кто над кем имеет власть, т.е. в состоянии навязать свою волю. Для занятия места в этой иерархии не важно, насколько счастлив человек и как много он потребляет (имущество, деньги превращаются в фактор социальных отношений и регулирования социальной дистанции, когда они становятся капиталом, т.е. общественным отношением). Объективная социальная дистанция поддерживается с помощью инструментов власти: чем выше кресло, тем больше на пути к нему стоит милиционеров, референтов, секретарей, телохранителей. Имеющий власть регулирует дистанцию в одностороннем порядке, решая, кому открывать двери, а кого не пускать и к подъезду.

Во-вторых, социальная дистанция характеризует личностные отношения (этот аспект рассматривался Р. Парком (Park 1950). Эта сторона социальной дистанции связана с первой, но отнюдь не жестко. Она определяется системами ценностей, которые разделяют сопоставляемые люди (здесь в качестве единицы выступает уже индивид, занимающий несколько статусных позиций). Каждый индивид регулирует дистанцию с другим (индивидом) на обоюдной основе: начальник решает, допускать или не допускать рабочего на прием, однако рабочий сам решает, идти на прием по личному вопросу или не идти. На желание сократить дистанцию влияет не само место во властной иерархии, а его престижность. Власть и престиж коррелируются, но не столь сильно, как это кажется обладателям высоких должностей.