Главные факторы структурирования топосов

Наше исследование позволило вычленить четыре оси, вокруг которых структурируются позиции экономистов-реформаторов, а именно: интрадисциплинарные оппозиции (научные); институциональные или статусные оппозиции; политические оппозиции и, наконец, структурные (отражающие структурные гомологии) оппозиции, распадающиеся, в свою очередь, на две категории: между партократами и технократами в политическом измерении и между теоретиками и практиками в плане разделения экономического труда. Отношения между этими принципами структурирования оппозиций сложны и не сводятся исключительно к особым условиям переходных процессов.

Анализ приведенных в публикациях экономистов-реформаторов библиографических ссылок показал, что в целом ссылки и цитирования в работах того времени весьма немногочисленны, особенно, когда речь идет об иностранных источниках. С нашей точки зрения, этот факт объясняется двумя факторами, связанными с историей советской экономической науки. Прежде всего, экономика в СССР стремилась выделиться в самостоятельную науку и изолироваться от «буржуазной» экономики, для чего ею был выработан и применялся собственный язык, а изучаемые экономические явления трактовались в особых, свойственных только советской науке, терминах. Кроме того, труды англосаксонских экономистов, за исключением классиков или марксистов, были недоступны для широкого читателя, но имелись в фондах спецхрана для специалистов, работающих по сходной проблематике. Большинство студентов знакомились с западными учениями по советским учебникам и критическим работам, так сказать, «из вторых рук».

Второй важной причиной, объясняющей слабость научного аппарата в публикациях экономистов-реформаторов, является то, что они пытались решить в первую очередь политические, а не экономические задачи. Средства науки были использованы для легитимации политических решений, и в своих научных работах реформаторы позиционировались в большей степени как политики, а не как ученые. Отсутствие ссылок на советских авторов (за исключением известных имен экономического авангарда двадцатых годов) свидетельствует также о разрыве с прошлым. Даже статистические данные, широко представленные в публикациях, анализируются с новых позиций с целью демонстрации ошибочности прежних утверждений и положений^xxxi[31].

Пересмотр и разрушение составляют суть первого движения реформаторов, широко поддержанное интеллектуальной прессой того времени, стремящейся переосмыслить начала советской истории и истоки сталинизма. Вторым движением на этом пути стало утверждение «здравого смысла» и «естественного хода вещей», где главным стало положение о рынке как наиболее естественной форме существования экономики. Предлагаемые модели реформ представлялись по образу и подобию религиозных доктрин: «Делайте так и спасетесь».

Лишь последующая диверсификация рынка экономического труда, а также определенность политической позиции находящихся у власти экономистов подтолкнула оппозиционных и других экономистов к поиску теоретических оснований их собственной позиции. Монетаризм и неолиберализм рассматривались как определенные реперы, по отношению к которым начало выстраиваться пространство позиций экономических наук. Отметим, что атрибуция такой «этикетки» как «монетарист» или «неолиберал» сама по себе составляла цель политической борьбы. Появление в девяностые годы переводов на русский язык многих работ западных авторов (М. Алле, У. Бек, Л. Дюмон, М. Фридман, Я. Корнаи, Л.фон Мизес, Дж. Стиглиц и др.) способствовало «первоначальному накоплению» знаний современных экономических теорий. Эта новая расстановка сил в рамках экономической науки привела к структурным трансформациям ее пространства.

Разделение труда между исследовательскими институтами складывается таким образом, что новые институты специализируются в основном на проблемах рынка, менеджменте и маркетинге. Сотрудники новых экономических и политических структур создали и освоили новый сектор «рынка экономического труда» — экспертизу, которая заменила и практически вытеснила аналитические исследования академического типа. Эксперты «независимых» институтов в настоящее время чаще привлекаются правительственными структурами к разработке и оценке экономических проектов, чем их коллеги из академических и университетских структур, хотя, конечно, многие экономисты работают одновременно в государственных и «независимых» институтах. Такие агенты сумели утвердиться на становящемся рынке экспертизы, тогда как представители старых исследовательских учреждений, а также и сами эти учреждения, утратили свою легитимность и доверие со стороны властных структур. Экономисты, специализировавшиеся ранее на внешней экономике и, точнее, на англосаксонских странах, как, например, Институт США и Канады или Институт мировой экономики и международных отношений, — в лучшей мере преуспели трансформироваться в экспертов и внедриться в новые экспертные структуры, чем их коллеги, специализировавшиеся на математической или политической экономике. Импорт неолиберальной англосаксонской модели в Россию в настоящее время является фактом, признаваемым в самой среде экспертов по проблемам экономики и политики. Новейшая история, в особенности после 1998 года, подталкивает некоторых экономистов и аналитиков^xxxii[32] к выводу, что финансовый кризис положил конец ультралиберальной эпохе в России. Вместе с тем, практические шаги правительства В.В. Путина показывают, что идеи неолиберальной реформы, предложенной в свое время Гайдаром, не забыты и во многом вошли в экономическую программу Г. Грефа^xxxiii[33].

Экономическая компетенция стала новой ставкой игры как в поле политики, так и в поле науки. Успешно пройдя неолиберальную трансформацию, часть новообращенных ученых заняла позиции в центре сегодняшней политической жизни^xxxiv[34]. Практика «номенклатурных» экономистов перевернула иерархию экономических дисциплин: впредь экономисты, решающие политические задачи и непосредственно входящие в политические структуры («милитанты»), занимают верхние позиции профессиональной пирамиды, тогда как ученые-экономисты традиционного «академического» типа оказались внизу^xxxv[35].

Политические условия были и остаются детерминирующим фактором экономических наук. Воспользовавшись формулой В.И. Ленина, можно сказать, что экономическая наука в сегодняшней России также партийна, как и восемьдесят лет назад. Анализ борьбы между представителями позиций политической экономии и математической экономики, между экономистами-«теоретиками» и «прикладниками» (вкупе с «техническими» специалистами, экспертами в области экономического управления) и, наконец, между поборниками различных течений экономической мысли, помогает вскрыть основные факторы, определяющие производство моделей государства и экономической политики.