Материалы по криминалистике / Материалы по криминалистике / Белкин_учебник / Курс криминалистики. В 3-х т. Т.2._Белкин Р.С_2001, 3-е изд

251

расследования фигурировало понятие условий планирования. П. И. Тарасов- Родионов включал в его содержание умение ориентироваться в обстановке преступления, правильно оценить его юридическую природу и общественно- политическое значение; овладение научными методами и приемами расследования; умелое построение, учет и исследование наиболее вероятных версий. Выражая свое несогласие с такой постановкой вопроса и его решением, А. Н. Васильев писал: “Разумеется, умение ориентироваться в обстановке и овладение научными методами расследования имеют значение для планирования следствия, но не только для планирования, а для всего расследования и потому не составляют специальных условий планирования. Иная точка зрения привела бы к тому, что и знание следователем уголовного права, процесса и общеобразовательных дисциплин пришлось бы отнести к условиям планирования, так как без этих знаний невозможно планировать следствие и расследовать преступления вообще. Что касается умения строить, учитывать и исследовать версии, то и это нельзя считать условием планирования. Версии составляют основу планирования”.

В целом возражения А. Н. Васильева представляются правильными постольку, поскольку они касаются представлений о конкретных условиях планирования. Однако, на наш взгляд, нельзя отрицать самого существования условий планирования расследования как совокупности определенных обстоятельств, факторов, знаний и умений, делающей возможным осуществление планирования. Такими условиями, по нашему мнению, являются:

1)наличие исходной (хотя бы минимальной) информации;

2)оценка сложившейся в момент планирования следственной ситуации

ипрогнозирование ее будущих изменений в результате планируемых действий;

3)учет реальных возможностей, средств и методов достижения планируемой цели.

Рассмотрим вкратце эти условия.

Совершенно очевидно, что при отсутствии хотя бы минимальной информации о событии, подлежащем расследованию, ни о каком реальном планировании процесса расследования не может быть и речи. От объема исходной для планирования информации зависит индивидуальность планирования, учет специфики расследуемого преступления. Отсюда ограниченное значение для планирования типичных версий, позволяющих определить лишь самое общее направление расследования. Усматривается прямая связь и между объемом информации и этапами планирования: по мере возрастания объема исходной информации усложняются и становятся все более ответственными цели планирования.

Планирование всегда должно исходить из оценки существующей следственной ситуации и учитывать ее возможные изменения в будущем как в результате реализации намеченного плана расследования, так и в результате действий противостоящей следователю стороны, если налицо конфликтная ситуация. Постоянное соблюдение этого условия в процессе планирования и обеспечивает его динамичность.

252

Нам кажется невозможным планирование расследования и без учета возможностей тех средств и методов, которые следователь предполагает использовать для достижения намечаемых планом целей. Если следователь преувеличивает эти возможности, то план может оказаться нереальным, так как запланированные действия не дадут ожидаемого эффекта; если возможности преуменьшаются, недооцениваются, то в плане окажутся излишние действия, предусмотренные с целью компенсации, дополнения суженно понимаемых возможностей этих средств и методов. Последнее влечет за собой неоправданную затяжку расследования, ненужное расходование средств и сил.

Определяя условия планирования расследования, совсем не обязательно исходить из требований их специфичности, ограничения действия этих условий только процессом планирования. Даже если считать, что названные условия являются общими для всего процесса расследования, а не только его планирования, следует иметь в виду, что общее проявляется в отдельном, особенном, а не отрицает его. К тому же, в данном случае особенное составляет только часть общего и само определение пределов этой части как раз и

специфично для планирования.

Содержание (элементы) планирования расследования. Единый по своим целям и тактическому значению процесс планирования расследования с содержательной стороны представляет собой систему, элементы которой тесно связаны и взаимообусловлены.

Существует два подхода к характеристике элементов планирования. Первый из них заключается в указании основных частей этого процесса. По мнению И. М. Лузгина, это изучение фактических данных и составление рабочей программы расследования: определение задач расследования и способов их решения. Л. П. Дубровицкая такими основными частями считает определение цели и задач расследования для каждого его этапа; выбор наиболее эффективных и экономичных способов разрешения этих задач.

Второй подход заключается в детальном перечислении всех элементов планирования, что приводит, как правило, к различиям в приводимых перечнях. Так, например, О. Я. Баев называет такие элементы планирования: выяснение возможностей на определенном этапе следствия; определение конкретных целей планов; формулирование основных положений плана; определение и анализ альтернативных направлений достижения поставленной цели и выбор среди них оптимальных.

С точки зрения Л. Я. Драпкина, подобный перечень включает опреде- ление непосредственных целей планирования; выделение подлежащих выяснению общеверсионных вопросов; выявление вневерсионных вопросов; принятие решения о проведении конкретных оперативных и следственных действий и установление их оптимальной последовательности; определение сроков, исполнителей и продолжительности намеченных действий: составление сводного плана расследования. Считая, что эти элементы последовательно сменяют друг друга, Л. Я. Драпкин именует их этапами планирования.

Расчленение элементов планирования во времени побудило и Л. А. Сергеева рассматривать их в качестве этапов процесса планирования. В

253

отличие от Л. Я. Драпкина, этот перечень этапов он начинает с изучения исходной информации. Затем следуют: выдвижение версий; определение задач расследования; определение путей, средств и методов расследования, последовательности и сроков решения отдельных задач и выполнения отдельных действий; определение исполнителей; определение организационных мер; составление письменного плана; корректировка и развитие плана.

Представляется, что общим недостатком приведенных детальных пе- речней элементов планирования является включение в них “на равных правах” элементов разных уровней, например, определение задач расследования и конкретных исполнителей или выдвижение версий и планирование сроков проведения отдельных действий и т. п. Системный подход к решению проблемы требует выделения одноуровневых элементов системы с четким переходом к элементам следующего уровня и т. д. С этой точки зрения мы полагаем, что первый уровень системы составляют следующие элементы планирования:

1)анализ исходной информации;

2)выдвижение версий и определение задач расследования;

3)определение путей и способов решения поставленных задач;

4)составление письменного плана и иной документации по планированию расследований;

5)контроль исполнения и корректировка плана расследования.

Каждый последующий уровень представляет собой детализацию элементов предшествующего уровня. Поскольку планирование по времени охватывает весь процесс доказывания, элементы системы могут повторяться: выдвигаются новые версии, возникает необходимость в производстве иных следственных действий, поступает новая информация, требующая анализа, и т. п.; едва ли целесообразно именовать эти элементы этапами планирования. Содержание процесса планирования, действительно, можно разделить на этапы, но эти этапы характеризуются не какой-то одной операцией по планированию, составляющей содержание перечисленных элементов, а направленностью всей системы. Под этим углом зрения этапы планирования соответствуют этапам самого расследования, существование которых в свою очередь обусловлено различием задач, решаемых следователем на каждом из

этих этапов.

Этапы планирования расследования. Как известно, процесс расследования обычно подразделяется на два этапа: этап первоначальных и этап последующих следственных действий. Они различаются по кругу решаемых задач, формам организации их решения, которые, в свою очередь, обусловливают количественный и качественный состав привлекаемых для решения сил и средств. Специфика задач каждого этапа и средства их решения диктуют и специфичность планирования расследования на каждом этапе как организующего начала в деятельности следователя. Именно поэтому целесообразно и в планировании различать те же этапы, что и в самом расследовании: два или три - в зависимости от того, как понимается

254

содержание каждого этапа (первоначальный, последующий или

первоначальный, последующий и заключительный этапы планирования).

Формы планирования расследования. Под формами планирования мы понимаем то внешнее выражение, которое получает мыслительная деятельность по планированию расследования. А. Р. Ратинов полагает, что план может быть мысленный и письменный, словесный и графический.

Разумеется, с известной натяжкой можно признать, что существует мысленная форма плана, хотя это и не соответствует определению плана как внешнего выражения процесса планирования расследования. Следует также признать, что на практике при расследовании простых дел иногда обходятся без составления письменного плана, если понимать под ним составление формализованного документа. Однако анализ той же практики показывает, что следователь никогда не обходится без каких-либо письменных заметок программного характера, пусть произвольных по форме и лишь в ограниченной степени, но выполняющих функции письменного плана. Это может быть перечень намеченных к производству следственных действий, список возможных свидетелей, подлежащих допросу, перечень гаражей, где следует произвести осмотр в поисках аварийного автомобиля, и т. п.

Все эти документы в свернутой форме выражают программу действий следователя, а следовательно, выполняют функции письменного плана. Нечего и говорить, что в тех случаях, когда раскрытие преступления требует взаимодействия следователя с оперативными и иными службами органов внутренних дел, без письменного плана расследования, в какой бы он форме ни составлялся, обойтись практически невозможно, какими бы феноменальными памятью и способностями ни обладал следователь, ибо план становится программой действий не только следователя, но и других лиц, и поэтому непременно должен иметь свое внешнее выражение.

Формы планирования весьма разнообразны. В их числе различные формы собственно письменных планов расследования и многочисленная вспомогательная документация: графики, схемы, карточки, специальные журналы и т. п. Кроме того, вся документация по планированию различается в зависимости от того, что планируется: отдельное следственное действие, тактическая комбинация, состоящая из системы следственных действий, расследование по конкретному делу в целом, работа следователя по группе дел

или работа бригады следователей.

9.3.2. Планирование судебного следствия

Разработка тактики судебного следствия, существенным элементом которой является планирование, значительно отстает от исследования тактики предварительного расследования. Не последнюю роль в этом сыграло мнение, что никакой необходимости в разработке тактики судебного следствия нет. “Известно, что суд в процессе разбирательства уголовных дел, особенно в сложных случаях, применяет планирование судебного следствия, конструирование и проверку судебных версий, анализ показаний при допросах

ит. д., - писал А. Н. Васильев. - Но требует ли это разработки особых приемов

исредств, идущих от специальных наук, или же достаточно точного

255

соблюдения процессуального порядка рассмотрения уголовных дел и обобщения практики применения соответствующих норма закона? Нет, не требует. В публикуемых работах по вопросам науки уголовного процесса подробно анализируются нормы уголовно-процессуального закона, регламентирующие судебное следствие, обобщается практика их применения и на основе этого разрабатываются соответствующие рекомендации. Кроме того, не исключается, что судьи могут использовать эпизодически (на практике так и делается) тактические приемы, разработанные криминалистикой для предварительного расследования”.

Аргументация необходимости специальной разработки тактики судебного следствия уже приводилась нами в предыдущем томе Курса. Здесь же можно добавить, что все сказанное А. Н. Васильевым с таким же успехом можно отнести и к разработке тактики предварительного расследования, еще более детально, чем судебное следствие, регламентированного законом и более подробно описанного в трудах ученых-процессуалистов. Однако, несмотря на это, едва ли кто-нибудь из криминалистов усомнится в необходимости и целесообразности разработки именно тактики предварительного расследования.

Нам представляется, что планирование судебного следствия можно разделить на два этапа. На первом этапе происходит проверка версии обвинения и соответственно контрверсии суда. В случае признания судом версии обвинения несостоятельной и возникновения новых судебных версий, принимаемых к проверке самим судом, начинается второй этап судебного следствия, которому соответствует второй этап его планирования. Содержанием этого этапа является планирование проверки этих новых судебных версий.

Можно представить систему элементов планирования судебного

следствия примерно так:

I этап

1)анализ имеющейся исходной информации (материалов дела) под углом зрения доказанности версии обвинения и выявления оснований для контрверсии;

2)определение опорных пунктов версии обвинения, т.е. доказательств, на которых она основывается, что равносильно выделению тех из них, которые подлежат исследованию в судебном заседании;

3)определение круга необходимых судебных действий;

4)составление письменного плана судебного действия со всей

требуемой дополнительной документацией.

II этап

1)анализ собранной в ходе судебного следствия дополнительной информации;

2)выдвижение новых судебных версий и определение задач их исследования;

3)оценка возможности проверки новых версий непосредственно самим

судом;

4)определение необходимых судебных действий;

256

5) внесение коррективов и дополнений в план судебного следствия. Планирование и в данном случае служит методом организации

деятельности - судебного следствия. Мы вполне разделяем мнение Л. Е. Ароцкера, что “планирование судебного следствия обязательно по любому уголовному делу, по которому проводилось дознание или предварительное следствие, а также по делам частного обвинения. Нельзя признать правильным бытующее среди некоторых судей мнение, что планирование судебного следствия необходимо лишь по многотомным, многоэпизодным и групповым делам. Даже рассмотрение самых простых дел нуждается в планировании. Различие в планировании судебного следствия по “простым” и “сложным” делам заключается только в том, что в одних случаях план будет более

простым, а в других - более сложным”.

9.3.3. Планирование экспертного исследования

Как и планирование предварительного расследования и судебного следствия, планирование экспертного исследования имеет в своей логической основе такую разновидность частной гипотезы, как версия, выступающая в данном случае в виде экспертной версии.

Проблематике экспертных версий более или менее серьезное внимание стало уделяться лишь в последние годы. Причем некоторые авторы вообще отрицали существование экспертных версий. Так, А. М. Ларин писал: “Иногда к числу уголовно-процессуальных версий наряду с версиями следователя и суда относят и экспертные версии, имея в виду предположения, которые возникают и проверяются в ходе экспертного исследования. Такое сближение понятий вряд ли оправданно. Экспертное исследование носит уголовно-процессуальный характер лишь постольку, поскольку поводом к нему является решение следователя или суда, и результаты исследования должны быть представлены назначившему его лицу или органу. По своему же содержанию познавательная деятельность эксперта ничем не отличается от всякого иного исследования, производимого в научных или практических целях”. На это А. Г. Филиппов справедливо заметил, что аргументы А. М. Ларина ничего не доказывают, так как экспертная версия - это не обычное предположение, а гипотеза, которая строится для объяснения специфического круга обстоятельств, специальным субъектом, с облечением результатов проверки в специфическую форму, имеющую специфическое значение для установления истины. Значение экспертной версии для деятельности эксперта по производству экспертизы столь же велико, как и значение следственной версии для планирования и осуществления предварительного расследования, а судебной - для судебного следствия.

Экспертная версия, как и другие виды криминалистических версий, представляет собой предположение, объясняющее происхождение или сущность того или иного факта, явления. Ее формирование происходит на основе осмысливания экспертом поставленных перед ним задач, изучения относящихся к экспертизе материалов дела и предварительного ознакомления с объектами предстоящего исследования.

Изучая экспертное задание под углом зрения следственной или судебной

257

версии, выразившейся в поставленных перед ним вопросах, эксперт как бы протягивает незримую нить от следственной или судебной версии к версии экспертной. При этом частная следственная или судебная версия, для проверки которой назначена экспертиза, становится общей экспертной версией - она дает предположительное объяснение всему явлению в целом.

Но если, например, общие следственные версии определяют методику расследования, поскольку они относятся в целом к составу преступления, а каждый состав преступления расследуется по специфической методике, то общие экспертные версии еще не определяют методики данной экспертизы. В самом деле, вопрос, например, о тождестве объекта может быть решен различными методами, в зависимости от многих факторов, среди которых можно назвать, скажем, такие, как характер идентификационных признаков, вещество следообразующего и следовоспринимающего объектов, давность образования следа и т. п. В отношении каждого из этих обстоятельств экспертом выдвигается частная экспертная версия.

Частные экспертные версии подчинены общей, вытекают из нее и направлены к достижению выраженной в ней цели исследования. Именно частные экспертные версии являются организующим началом в экспертном исследовании, поскольку выведенные из них следствия определяют методику его осуществления. Однако для построения частных экспертных версий информации, содержащейся в экспертном задании, оказывается недостаточно. Необходимые для формирования частных экспертных версий фактические данные до начала собственно исследования эксперт получает в результате ознакомления с материалами дела и экспертного осмотра объектов экспертизы.

Как известно, опасение, что ознакомление с материалами дела повлияет на объективность эксперта, было главным аргументом противников закрепления в законе права эксперта знакомиться с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы (ст. 82 УПК РСФСР). Отмечая положительное значение знания обстоятельств дела для построения экспертных версий, В. Ф. Орлова обоснованно предупреждала, что “сведения, содержащиеся в материалах дела, могут повлиять на эмоциональное состояние эксперта, что не исключает известной предвзятости в построении версий и проведении исследования”. На основе результатов анкетирования, проведенного Всесоюзным научно-исследовательским институтом судебных экспертиз МЮ СССР, В. Ф. Орлова привела два варианта реакции эксперта на

влияние известных ему обстоятельств дела:

“Вариант первый. А. Сведения, почерпнутые экспертом из обстоятельств дела, идут вразрез с его версией и данными исследования. Эксперт особенно тщательно контролирует себя, неоднократно перепроверяя все свои действия, возможно, запрашивает дополнительные материалы, консультируется с другими экспертами (В. Ф. Орлова указывает, что по данным анкетирования именно так поступают опытные, высококвалифицированные эксперты - Р. Б.).

Б. Сведения из обстоятельств дела созвучны с версией эксперта. В случае подтверждения ее данными исследования у эксперта растет

258

уверенность в правильности решения.

Вариант второй. Эксперт подпадает под влияние обстоятельств дела и знание их использует в качестве дополняющего момента к результатам исследований” (по данным анкетирования это иногда наблюдается у неопытных, начинающих экспертов).

В качестве средств нейтрализации отрицательного влияния обстоятельств дела В. Ф. Орлова рекомендует воспитание у экспертов необходимой психологической устойчивости и критического отношения к материалам дела, разработку приемов построения и проверки версий, обес- печивающих объективность исследования, коллективное обсуждение случаев коллизии экспертного вывода и материалов дела.

Исходные данные для построения частных версий эксперт получает и в процессе экспертного осмотра вещественных доказательств, присланных на экспертизу. Именно в процессе осмотра эксперт “производит предварительное критическое сопоставление замеченных им признаков, намечает программу и последовательность предстоящего раздельного анализа и синтеза исследуемых объектов, планирует свои действия”.

Таким образом, экспертный осмотр является не только начальной ста- дией процесса экспертного исследования, но и такой стадией, которая в из- вестном смысле определяет собой весь ход дальнейшей работы эксперта.

Количество общих и частных экспертных версий не может быть ограничено априори, безотносительно к конкретному случаю. В практике версии нередко называют экспертными гипотезами. Н. П. Майлис считает, что деление их на общие и частные производится с учетом аналогичной классификации экспертных задач. Она приводит пример такой классификации применительно к процессу экспертной диагностики и заключает, что “гипотезы сопровождают все действия эксперта и позволяют при правильном построении их и проверке не только добиться правильного решения экспертной задачи, но и найти необходимые обоснования для такого решения”.

Выдвижение всех диктуемых необходимостью экспертных версий позволяет приступить к планированию дальнейшего хода экспертного исследования. Возникает вопрос: каковы принципы планирования экспертного исследования, аналогичны ли они принципам других частей судебного исследования, например, предварительного расследования.

В. Н. Куцый отвечал на этот вопрос, по существу, утвердительно. Он называл принципы индивидуальности, динамичности и принцип использования экспертного опыта и научных рекомендаций. Нам же кажется, что это не принцип планирования экспертного исследования, а средство обеспечения реализации принципа индивидуальности: только зная экспертную практику и рекомендуемые наукой для подобных случаев средства и методы исследования, можно максимально индивидуализировать план предстоящей работы, осуществить наиболее оптимальный выбор средств и методов достижения цели.

Мы полагаем, что принципы планирования судебного исследования едины для планирования всех его частей: предварительного расследования, судебного разбирательства, экспертного исследования, оперативно-розыскной

259

деятельности. Это - индивидуальность, динамичность и реальность. Единство этих принципов не отрицает известной специфики их проявления при планировании различных частей судебного исследования, обусловленных спецификой самих этих разновидностей практической деятельности по установлению истины по уголовным делам.

Содержание планирования экспертного исследования состоит из следующих элементов:

1)извлечения и анализа исходной информации, содержащейся в экспертном задании и материалах дела, ее пополнения в процессе экспертного осмотра;

2)выдвижения экспертных версий и выведения из них следствий;

3)выбора методики (или методик) исследования;

4)определения средств проверки прогнозируемых результатов.

Процесс планирования экспертного исследования редко завершается составлением письменного плана. Иногда внешним выражением этого процесса являются рабочие заметки о программе предстоящего исследования, избранных

методиках, предполагаемых средствах и методах.

10. КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПРИЧИННОСТИ

10.1. Содержание криминалистической теории причинности Криминалистическая теория причинности относится к числу

формирующихся частных криминалистических теорий. Это, разумеется, не означает, что причинность, причинно-следственные связи только в последнее время привлекли внимание криминалистов. На протяжении всего существования криминалистической науки проблемы причинности были объектом исследования криминалистов, ибо само представление о процессе раскрытия и расследования преступлений предполагает установление причинно-следственных связей, требует разработки средств и методов их познания, обусловливает внимание к проблемам причинности как в научном, так и в практическом аспектах.

Проблема причинности - одна из важнейших философских проблем правовой науки. В философии причинность определяется как “такая гене- тическая связь явлений, в которой одно явление, называемое причиной, при наличии определенных условий неизбежно производит, порождает, вызывает к жизни другое явление, называемое следствием (или действием). Под причинностью понимается также и философская категория, обозначающая вышеуказанную форму связи явлений. Таким образом, причинность есть как определенная черта объективной реальности, так и общее понятие, отражающее в нашем мышлении эту черту реальности с той степенью глубины, полноты и конкретности, которая определяется достигнутым уровнем развития науки”. Причина как порождающее условие обладает определенной степенью вероятности, поскольку порождающих условий для каждого явления существует в принципе бесконечно много. Возникает “проблема выбора причины из порождающих условий. Этот выбор зависит от многих факторов, но более всего - от конкретной деятельностной или теоретической ориентации субъекта. Причина есть практическое понятие и в том смысле, что она

260

выделяется в интенции на деятельность, на возможное практическое действие и она выделяется таким образом, чтобы подчеркнуть возможность некоторого действия. Именно эта практическая ориентация позволяет нам выделить причину из многих логически равноправных условий в той или другой конкретной ситуации”. С развитием практики и познания выявляются новые виды причинности. Но причинность не следует отождествлять с категорией всеобщей связи явлений.

Против отождествления причинности со всеобщей закономерной связью

ивзаимозависимостью явлений объективного мира неоднократно выступал В. И. Ленин. Он подчеркивал, что “каузальность, обычно нами понимаемая, есть лишь малая частичка всемирной связи, но (материалистическое добавление) частичка не субъективной, а объективно реальной связи”, что каузальность лишь односторонне, отрывочно и неполно выражает всесторонность и всеобъемлющий характер мировой связи, а поэтому “причина и следствие, ergo, лишь моменты всемирной взаимозависимости, связи (универсальной), взаимосцепления событий, лишь звенья в цепи развития материи”.

Причинность - одна из форм связи и как таковая она “никогда не ре- ализуется в “чистом” виде, освобожденном от присутствия других форм связи,

итолько в абстракции может быть отделена от них. Но такая абстракция необычайно плодотворна и эффективна, потому что помогает вскрыть причину как основу, на которой складывается вся система многообразных явлений природы и общества”. Существует бесчисленное многообразие причинно- следственных зависимостей. Так, по признаку природы отношений причинно- следственные связи подразделяются на материальные и идеальные, информационные и энергетические, физические, химические, биологические, социальные; по характеру связей - на динамические и статические; по числу и связности воздействий - на простые и составные, однофакторные и многофакторные, системные и внесистемные; а также могут подразделяться на внешние и внутренние, объективные и субъективные и др.

Причинно-следственные связи выявляются путем совокупности методологических и методических подходов к изучению обусловленности одних явлений действительности (следствие) другими (причина). Такая совокупность носит название причинного анализа, цель которого - прогнозировать следствие из причины на основе предварительного эмпирического анализа взаимоотношений между ними.

Философские принципы решения проблемы причинности являются основой рассмотрения категорий причины и следствия и в правовой науке. При этом следует подчеркнуть, что каждая юридическая наука исследует проблему причинности в том аспекте, который диктуется предметом этой науки. Так, например, в уголовно-правовой науке исследование проблемы причинности ведется преимущественно в аспекте решения вопроса о связи между общественно опасным деянием и наступлением преступного результата и относится к характеристике элементов состава преступления. При этом, как подчеркивается в уголовно-правовой литературе, для уголовного права не представляют интереса все звенья причинно-следственного ряда. “Фактически