Словари и журналы / Психологические журналы / Из психологических журналов / Достоевский(правлен)

Романов К.М. Ф.М.ДОСТОЕВСКИЙ О ЛИЧНОСТИ //Прикладная психология и психоанализ. №2. 2003. с. 5 – 10.

Известно, что главным объектом творчества Ф.М. Достоевского был человек: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь разгадывать ее всю жизнь, то не говори, что потерял время! Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком». По произведениям Ф.М. Достоевского можно изу­чать психологию личности. В художественной форме писателю удалось раскрыть сложную феноменологию сознания и личности задолго до того, как она стала предметом научного психологического анализа. Он по­гружает своих героев в такие жизненные обстоятельства, какие невоз­можно создать в условиях психологического эксперимента, и дает столь тонкое и тщательное описание их внутреннего душевного мира, какое нельзя встретить в психологической литературе. Более того, современ­ная психология не располагает соответствующими методами анализа и необходимым понятийным аппаратом для воссоздания внутреннего ду­шевного мира человека. Существующие методы психологического по­знания заимствованы из естественных наук и просто не «схватывают» душевную реальность. Метод познания человека, которым пользовал­ся Ф.М. Достоевский, уникален и потому неповторим. Ему было дано непосредственно видеть и понимать в человеке то, что скрыто и непос­тижимо для других.

На основе анализа произведений Ф.М. Достоевского можно скон­струировать трехкомпонентную модель личности, которая во многом напоминает психоаналитическую концепцию личности З. Фрейда и Включает в себя три начала (три ипостаси) человека: греховное «я», Духовное «я» и реальное «я».

ГРЕХОВНОЕ «Я» представляет собой систему потребностей, же­ланий, намерений, влечений, установок, чувств, мыслей и других субъек­тивных образований, которые не соответствуют требованиям православ­ной морали. Как правило, они живут в скрытом виде, поэтому ни сам человек, ни другие люди даже не догадываются о их существовании. Для актуализации и последующего осознания субъективных образований не­обходимы особые жизненные обстоятельства — ситуации искушения, которые провоцируют человека на совершение греховных деяний, делая явным то, что до настоящего момента таилось в недрах греховного «я». Духовная сила личности определяется не тем, что в ней нет греховного начала, а тем, что она способна удержаться от искушения.

Психологические исследования людей, впервые совершивших пре­ступление, показывают, что их противоправные деяния почти всегда

5

были для них неожиданностью. Впервые такой феномен показал Ф.М. Достоевский в сцене убийства старухи. Это лишний раз подтвер­ждает такое важное свойство греховного «я», как неосознанность.

Греховное «я» не пассивно, оно активно и обладает огромным энер­гетическим потенциалом, несущим миру зло и готовым в любой момент заявить о себе через деяния человека. Кроме того, греховное «я» без­донно и неисчерпаемо. В его глубине могут таиться такие жуткие жела­ния, влечения и страсти, что если дать им волю, жизнь людей превра­тится в ад. История знает немало примеров, когда самые обыкновен­ные люди и даже целые народы в контексте определенных жизненных обстоятельств начинали творить чудовищные вещи: убивать, насило­вать, грабить, разрушать церкви, отрекаться от родителей, детей.

Через греховное «я» миру является дьявол. Злые и темные силы, существующие в ее недрах, имеют дьявольскую природу. Поэтому гре­ховен не только тот, кто совершает греховное деяние, но и тот, кто порож­дает ситуацию искушения: «...Невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят» (От Луки святое благовествование). Сле­довательно, важно не только противостоять искушению, но и не созда­вать его для других. В произведениях Ф.М. Достоевского люди могут пользоваться очень изощренными и тонкими приемами искушения, уга­дывая и актуализируя самые потаенные, темные, низменные и злые по­буждения и желания друг друга. Яркий пример тому — Иван Карамазов.

Технологии искушения в настоящее время широко используются в политике, бизнесе, рекламе, пропаганде и других сферах жизни. И от­ветственность за это должны нести не только непосредственные испол­нители и заказчики, но и разработчики — профессиональные психоло­ги, по вине которых осуществляется актуализация все более глубинных, совершенно непонятных, темных, опасных, злых и непредсказуемых сил, хранящихся в недрах греховного «я». Нет сомнений в том, что по свое­му разрушительному потенциалу темные силы личности значительно превосходят самые изощренные средства массового уничтожения: ядер­ное, химическое, бактериологическое или любое иное оружие. Поэтому психологические воздействия на личность рано или поздно должны быть взяты под контроль.

Греховное «я» сопоставимо с «оно» (бессознательным психическим), по З. Фрейду. Однако Ф.М. Достоевский понимал эту сторону личнос­ти значительно шире, соотнося ее с требованиями православной морали и включая в нее все то, что противоречит любым ее заповедям. Как показала психологическая наука и жизненная практика, такое понима­ние личности гораздо реалистичнее.

ДУХОВНОЕ «Я» можно определить через систему нравственных норм, ограничений, запретов и предписаний, усвоенных человеком в про­цессе воспитания. Для Ф.М. Достоевского как православного христиа­нина содержание духовного «я» определяется Божьими заповедями. Сле­-

6

довательно, это божественное начало, несущее миру добро, противосто­ящее злу и хотя бы в зачаточном состоянии присутствующее в каждом человеке. Именно в нем таится надежда на духовное возрождение. Ду­ховное «я» — носитель нравственного идеала человека, побуждающее его к постоянному духовному росту и препятствующее духовному паде­нию. Оно образует нравственную основу личности, своеобразную выс­шую инстанцию, без «санкции» которой не совершается ни одно деяние. От него зависит содержание и характер внутреннего душевного мира человека: образов, мыслей, переживаний, чувств, желаний, намерений, воспоминаний и т.д. В структуре духовного «я» существует особый пси­хологический механизм — совесть, представляющая собой своеобраз­ный внутренний индикатор, чутко реагирующий на совершаемые чело­веком поступки или даже намерения и мысли.

Духовное «я» активно, и особенно остро оно заявляет о себе в ситуа­циях искушения, удерживая человека от греховных действий и помыслов. По своей нравственной сущности и происхождению это антипод грехов­ного «я». Оно порождается добром и любовью и, аккумулируя их в себе, передается в мир через поступки человека. В силу определенных жиз­ненных обстоятельств духовное «я» может быть изначально слабым или ослабленным. Такие люди отличаются особой склонностью к греховным действиям. В произведениях Ф.М. Достоевского живет целая плеяда та­ких образов: Карамазов, Смердяков, Раскольников и другие.

Ф.М. Достоевский считал, что духовное начало в человеке сильнее греховного и, в конечном счете, должно одержать победу. Оно облада­ет удивительной способностью многократно усиливаться (или пробуж­даться) в определенных жизненных обстоятельствах. В результате са­мые обыкновенные или даже духовно слабые люди (грешники) могут подниматься на необыкновенную нравственную высоту и совершать настоящие подвиги. В качестве примера можно привести образ Сони Мармеладовой. История России знает немало подобных образов, под­тверждающих невероятные возможности духовного «я». Важно под­черкнуть, что потенциальная духовная мощь человека скрыта как от него самого, так и от окружающих, то есть представляется неосознава­емой. Поэтому подобные нравственные подвиги воспринимаются со­вершившими их людьми как что-то неожиданное и невероятное для себя. Они как бы отказываются понимать нравственное величие своих поступков, в их сознании они представляются как что-то вполне орди­нарное и обыденное.

Духовное «я» сопоставимо с такой подструктурой личности, как «сверх-я», по З. Фрейду. Однако автор психоанализа связывал ее с культурой и рассматривал как что-то противоестественное и чужерод­ное для личности, не способное противостоять мощи «оно». Ф.М. Дос­тоевский связывал духовное «я» с Богом и считал, что именно это бо­жественное начало человека делает его таковым.

7

Таким образом, сущность человека представляется изначально двой­ственной и противоречивой, ибо в нем уживается два прямо противопо­ложных начала: божественное и дьявольское, нравственное и безнрав­ственное, духовное и низменное, доброе и злое. Это и есть источник по­стоянного внутриличностного конфликта. Однако духовное и греховное «я» представляются больше потенциальными и скрытыми от сознания, нежели актуальными и осознаваемыми личностными подструктурами.

РЕАЛЬНОЕ «Я» — это то, кем и каким являет себя человек себе и другим через конкретные поступки и бытийные акты. В структуре реального «я» содержатся в определенной пропорции лишь элементы духовного и греховного «я». Потенциально человек может быть и свя­тым и грешником, реально же он не является ни тем ни другим. Он содержит в себе и осознает то и другое лишь в зачаточном состоянии. Внутренний душевный мир человека представляет собой своеобразную арену, на которой разворачивается борьба этих двух начал. Именно та­ким образом рождается каждый серьезный поступок, вмещая в себя противоречивую сущность человека.

Именно Ф.М. Достоевский показал, что сознание и личность диа­логичны. Любой внутриличностный конфликт буквально пронизан внут­ренними диалогами и эмоциональными переживаниями. В него вовле­каются все душевные функции (мышление, память, воображение, воля, эмоции) и даже физиологические процессы. В некоторых случаях он может достигать предельного накала, выводить человека из нормаль­ного душевного состояния, вызывать психические и физиологические заболевания. Драматизм внутриличностного конфликта очень ярко опи­сан Ф.М. Достоевским. Например, именно такой конфликт поглотил главного героя романа «Преступление и наказание» Раскольникова, ли­шил его душевного покоя, нарушил сон, спровоцировал приступы пси­хического заболевания, испортил отношения с родными и близки­ми, коренным образом изменил его жизнь.

В структуре реального «я» есть особые механизмы, получившие название защитных, работа которых направлена на преодоление проти­воречия между духовным и греховным «я». По психологической сущ­ности они представляют собой специальные действия и приемы умень­шения внутриличностного конфликта. В большинстве случаев они ра­ботают в автоматическом режиме и человек почти не осознает и не по­нимает их нравственный смысл.

В действительности эти механизмы никогда не устранят изначаль­ного противоречия между духовным и греховным «я», что, в принципе, и невозможно. Скорее, их можно назвать механизмами или приемами самообмана, порождающими иллюзию собственной безгрешности. На­пример, механизм рационализации представляет собой целую систему приемов псевдоразумного оправдания собственных безнравственных деяний. Так, Раскольников создал даже теорию, оправдывающую воз­-

8

можность убийства. Именно она позволила ему допустить соответству­ющее намерение в сознание — совершить убийство, а затем упорно оп­равдывать себя перед своим духовным «я». На самом деле ему так и не удалось разрешить внутриличностный конфликт.

Ф.М. Достоевский описал всю гамму защитных механизмов за много десятилетий до автора соответствующей психологической теории — З. Фрейда. Он показал, что движение человека по пути самооправда­ния и иллюзорного устранения внутриличностного конфликта приводит к духовному падению личности, в то время как З. Фрейд считал это преимущественно позитивными функциями. Нравственное исцеление личности, совершившей греховное деяние, возможно лишь через пока­яние и искупление греха. Это означает, что человек должен сам осудить себя, то есть найти в себе духовные силы назвать своим именем совер­шенный им проступок и испытать чувство глубокой вины перед людь­ми, которым он причинил страдания. Следует подчеркнуть, что он дол­жен покаяться лично и искренне без всякого лукавства перед самим со­бой и другими.

В романе «Преступление и наказание» Раскольников долго и му­чительно двигался в этом направлении. Однако, покаявшись, он сразу же испытал величайшее облегчение своих душевных страданий. Чело­веку можно и нужно помочь покаяться, но нельзя это сделать за него. Покаяние порождает внутреннее желание искупить вину, тяжкий грех. Человек должен добровольно принять страдание, которое и есть инст­румент духовного исцеления личности. Это, пожалуй, один из редких случаев, когда человек должен стремиться к страданию и радоваться возможности искупления греха через страдание. В романе «Преступ­ление и наказание» женщина, которая глубоко и искренне любит Рас­кольникова, умоляет его покаяться и отдать себя правосудию, а когда он решается на это, откровенно радуется за него. Она сама готова идти на любые страдания ради духовного исцеления близкого человека. Это выглядит довольно парадоксально с точки зрения обыденного созна­ния, однако это единственный путь нравственного исцеления и возрож­дения личности.

Идеи, высказанные Ф.М. Достоевским, поразительно актуальны и в наше время. Нравственный поступок или греховное деяние ~ это до­статочно распространенное явление, которое хорошо знакомо каждому человеку. Особенно часто с ним сталкиваются родители, педагоги, ра­ботники правоохранительных органов, священнослужители. Мы жи­вем в мире греха, поэтому вполне закономерны такие вопросы: что де­лать с людьми, совершившими греховные действия, как им помочь, нуж­но ли их наказывать. В педагогике до сих пор ведутся дискуссии о том, можно ли использовать наказание как метод воспитания и перевоспита­ния. Авторитарная педагогика воспринимает его как важный инстру­мент воздействия на личность. Гуманистическая педагогика выражает

9

недоверие к методу наказания, полагая, что наказание озлобляет чело­века и не уменьшает его склонности к нарушению социальных норм.

В действительности наказание необходимо и неизбежно по отноше­нию к соответствующим лицам. Однако оно может быть эффективным только при условии, что ему предшествует глубокое раскаяние и искрен­нее желание провинившегося принять порождаемое им страдание как единственное средство преодоления внутреннего конфликта и духовно­го исцеления. В современной педагогике не существует адекватной тех­нологии наказания. В реальной практике наказание применяется ско­рее как инструмент своеобразного расчета с провинившимся, как спо­соб сорвать зло и эмоционально разрядиться. При этом мало кого вол­нует отношение к нему со стороны наказуемого. Такое наказание вос­принимается как несправедливое. Оно еще больше ожесточает и озлоб­ляет, а не исцеляет.

Эффективность наказания зависит также от отношения наказующего к наказуемому. Только доброе отношение обеспечивает успех. Это важное положение Ф.М. Достоевского также выглядит довольно пара­доксальным с точки зрения обыденного сознания. Кроме того, его до­вольно сложно реализовать на практике, поскольку очень трудно лю­бить такого человека — грешника, преступника, негодяя. Но без соот­ветствующего отношения к человеку нельзя искоренить нравственный порок.

10