Христианство ч2 Горбацкийй

Минская епархия. Эта епархия заменила древнюю Туровскую епархию. Кафедра Минской епархии была открыта в 1778 г. в городе Слуцке. Всостав этой епархии входили Западная Беларусь и Волынь с Подольем. Епископ ее носил титул: «Минский и Волынский, коадъютор на митрополии Киевской и архимандрит Слуцкого монастыря». Первым епископом был Виктор Садковский. В 1796 г. он был переведен в Черниговскую епархию, а в Слуцк назначен архиепископ Иов Потемкин. Постановлением Синода в том же году Волынь была выделена из Минской епархии и учреждена Волынская епархия вместо Житомирского викариатства Минской епархии. В 1798 г. архиепископ Иов перенес епископскую кафедру из Слуцка в Минск. После этих перемен в Минскую епархию входили Гродненщина и часть Виленщины, включая г. Вильно. Указом Синода от 3 апреля 1833 г. Минская епархия оставлена в составе двух губерний: Минской и Гродненской с присоединением к ней Курляндии. Минскому епархиальному архиерею был дан титул: «Епископ Минский и Гродненский». На основании этого указа Минская архиепископия преобразована в разряд епископий.

В это время Минско-Гродненская епархия разделялась на следующие благочиния: Антопольское, Брестское, Белостокское, Бельское, Виленское, Вилькомирское, Волковысское, Высоколитовское, Гродненское, Дрогичинское, Каменецкое, Коссовское, Кобринское, Ковенское, Колесницкое, Лидское, Любчанское, Новогрудское, Ошмянское, Пружанское, Полесское, Свенцянское, Слонимское, Скидельское.

Епархия имела монастыри мужские и женские, а именно: мужские – Брестский Семеоновский, Виленский Свято-Духовский, Грозовский Иоанно-Предтеченский, Грозовский Николаевский, Дисненский Воскресенский, Друйский Благовещенский, Дятловский Преображенский, Евейский Успенский, Койданский Преображенский, Кронский Троицкий, Минский Свято-Духовский, Морочинский Успенский, Пинский Богоявленский, Слуцкий Преображенский, Слуцкий Троицкий, Старицкий Петропавловский, Сурдегский Свято-Духовский, Якобштадтский СвятоДуховский; женские – Виленский Благовещенский, Слуцкий Ильинский. Во всех этих монастырях было очень мало монашествующих, и впоследствии большинство из них были закрыты.

В 1840 г., после воссоединения белорусских униатов, проведено разграничение епархий Минской и Виленской. Минская епархия оставлена в пределах Минской губернии. К Литовской епархии были присоединены Гродненщина и Виленщина. Минскому епископу присвоен титул: «Епископ Минский и Туровский», сохранившийся до настоящего времени.

Резиденция епархиального архиерея сначала помещалась в Минском Свято-Духовом монастыре. Кафедральный собор во имя святых

апостолов Петра и Павла был построен в 1850 г., во время советской власти был разрушен до основания. С конца XIX в. минские епископы жили в специально построенном великолепном архиерейском доме, также разрушенном в 30-х годах.

В1910 г. в Минской епархии было учреждено Слуцкое викариатство. Епископская кафедра викария находилась в Слуцком Троицком монастыре. Викарным епископом был Иоанн Поммер, впоследствии архиепископ Рижский и Латвийский, убитый в 1934 г. Викарий имел титул

–«Епископ Слуцкий».

ВМинском Козьмодемьяновском монастыре, основанном в 1870 г. на синодальные средства в зданиях бывшего Бернардинского монастыря на том месте, где раньше существовал православный монастырь, помещалась Минская духовная семинария.

Со времени открытия Минской епархии епископами в ней были: Виктор Садковский (1793–1796); Иов Потемкин (1796–1812); Серафим Гласылевский (1812–1814); Анатолий Максимович (1816–1832); Евгений Бажанов (1832–1834); Никанор Климентьевский (1834–1840); Антоний Зубко (1840–1848), бывший униатский епископ брестский, викарий униатской Литовской епархии; Михаил Голубович (1848–1868), бывший униатский протоиерей и деятель по воссоединению униатов, с 1839 г. православный епископ пинский; Александр Добрынин (1868–1877); Евгений Шерешилов (1877–1880); Варлаам Чернявский (1880–1889); Симеон Линьков (1889–1912); Георгий Ярошевский (1912–1920), после I мировой войны бывший митрополитом Варшавским и всей Православной Церкви в Польше и убитый в феврале 1923 г. архимандритом Смарагдом Латышенком.

До 1919 г. в епархии было 4 мужских и один женский монастырь, а именно: Минский Свято-Духов, Пинский Богоявленский, Слуцкий Троицкий, Ляданский Благовещенский и Минский Преображенский женский. Соборных, приходских, приписных и домовых церквей в епархии насчитывалось 1 230, из которых приходских было 566; часовен – 101.

Могилевская епархия. Могилевская епархия существовала с 1633 г. До присоединения Беларуси к Российской империи в 1772 г. эта епархия называлась Белорусской, а ее епископы носили титул: «Епископ Оршанский, Мстиславльский и Могилевский». В 1795 г. она была переименована Святейшим Синодом в Могилевскую и Полоцкую. Такое название долго не удержалось, и в 1797 г. она уже именовалась Белорусской и Могилевской. Но название «белорусский» почему-то не удовлетворяло власти, и в 1803 г. епархию переименовали в Могилевскую и Витебскую. Это название продержалось до 1833 г. С восстановлением Полоцкой епархии Могилевскую епархию переименовали в Могилевскую

и Мстиславльскую. Это название епархия имела до конца своего существования, то есть до разрушения церковной жизни после 1917 г.

При архиерейском доме в Могилеве существовал небольшой Преображенский монастырь. До 1920 г. в городе имелось 29 церквей и кафедральный собор.

Незадолго до войны 1914 г. была открыта кафедра викарного епископа в г. Гомеле. Викарный епископ именовался Гомельским.

После присоединения к Российской империи г. Могилева епархиальными архиереями здесь были: Георгий Конисский (1755–1795); Афанасий Вольховский (1795–1797); Анастасий Братановский (1797– 1805); Варлаам Шишацкий (1805–1813); Даниил Мирдамский (1813–1821); Иоасаф Сретенский (1821–1827); Павел Морев (1827–1831); Гавриил Городков (1831–1837); Смарагд Крыжановский (1837–1840); Исидор Никольский (1840–1844); Анатолий Мартыновский (1844–1860); Евсевий Орлинский (1860–1882); Виталий Гречулевич (1882–1885); Сергий Спасский (1885–1892); Павел Вильчинский (1892); Ириней Орда (1892– 1893); Евгений Шерешилов (1893–1896); Мисаил (1896–1904); Стефан (1904–1911); Константин (1911–1919).

В епархии было 13 монастырей, 7 мужских и 6 женских. Монастыри мужские: Могилевский Преображенский, Могилевский Братский, Белыничский Рождественско-Богородичный, Пустынский Успенский, Оршанский Богоявленский, Неклюдовский Борисоглебский, Охорский Преображенский; женские: Оршанский Успенский, Буйничский СвятоДухов, Барколабовский Иоанно-Предтеченский, Мазолевский Вознесенский, Тупичевский Свято-Духов, Чонско-Макарьевский недалеко от Гомеля.

Соборных, приходских и приписных церквей в епархии было 764, из них приходских 541, часовен – 34.

Виленская епархия. Виленская епархия известна из истории как епархия литовско-наваградских и киевских митрополитов. В 1608 г. она перешла к униатам, которые установили кафедру своих митрополитов в Вильно. В начале 1840 г. в Вильно была учреждена архиерейская кафедра православного епископа, а епархиальным архиереем Виленской епархии был назначен Иосиф Семашко, возведенный в сан архиепископа. Полный его титул – «Архиепископ Литовский и Виленский и Священно-Архиман- дрит Виленского Свято-Троицкого монастыря». В дальнейшем все епископы этой епархии именовались Литовскими и Виленскими. Кафедральный собор был устроен в Казимировском римо-католическом костеле, переделанном под православный храм и освященном архиепископом Иосифом в 1845 г. в честь свтятителя Николая. Этот величественный собор был украшением города.

Вслед за учреждением епископской кафедры Литовской епархии в Вильно в 1845 г. было открыто Ковенское викариатство. Первым ковенским епископом был архимандрит Платон Городецкий, настоятель Виленского Свято-Духова монастыря в Вильно, посвященный в сан епископа в 1843 г. Он устроил кафедральный собор в Ковне в честь св. Александра Невского.

В 1845 г., по ходатайству архиепископа Иосифа Семашко, из Жировицкого монастыря в Вильно была переведена духовная семинария, с сохранением названия «Литовская». Семинария разместилась в особых, предназначенных для нее зданиях в городе и оставалась в Вильно до первой мировой войны, когда в 1915 г., по причине приближения немецкорусского фронта, она была перемещена в глубь Российской империи.

Литовско-Виленскую епархию возглавляли следующие архипастыри: Иосиф Семашко (1840–1868); Макарий Булгаков (1868–1879); Александр Добрынин (1879–1885); Алексей Лавров-Платонов (1885–1890); Донат Бабинский (1890–1894); Иероним (1894–1898); Ювеналий (1898–1904); Никандр (1904–1910); Агафангел (1910–1915).

В епархии было 4 мужских и 3 женских монастыря. Монастыри мужские: Виленский Свято-Духов, Виленский Троицкий, Пожайский Успенский около Ковна, Сурдегский Свято-Духов; женские: Виленский Мариинский, Антолептский Рождества-Богородичный и Березвечский Рождество-Богородичный. По статистике 1910 г. приходских и других церквей в епархии насчитывалось 399, из них приходских – 205, часовен –

58.

Гродненская епархия учреждена в 1900 г., до этого времени ее территория входила в состав Литовско-Виленской епархии. В открытии самостоятельной епархии давно чувствовалась необходимость, так как Гродненская губерния по площади, населению и по числу церквей и монастырей вполне располагала к этому. В Гродно имел епископскую кафедру и постоянное местопребывание викарий Литовско-Виленской епархии епископ Брестский еще с 1848 г. В Гродно был приобретен большой архиерейский дом, представлявший целую усадьбу с помещениями для духовенства и консистории. Дом был куплен за 17 000 рублей епископом Брестским Игнатием Железовским в 1852 г. у пана Леопольда Валицкого. Вся архиерейская усадьба занимала площадь в 7 048 кв. саженей.

Постановлением Синода Брестское викариатство в 1900 г. было переименовано в самостоятельную епархию с присвоением епархиальному архиерею титула: «Епископ Гродненский и Брестский». Первый епископ этой епархии был Иоаким Левитский (1900–1905). После него на кафедру был назначен Михаил Ермаков (1905–1915). Во время войны в 1915 г. все

жители епархии были эвакуированы вглубь Российской империи, вследствие чего епархия временно не существовала.

В1907 г. открыто викариатство Гродненской епархии с кафедрой в Белостоке. На кафедру викария назначен архимандрит Владимир Тихоницкий, после Второй мировой войны митрополит Западноевропейский (умер в Париже в 1959 г.). Местопребывание викарного епископа – Супрасльский Благовещенский монастырь, настоятелем которого он был. Его титул – «Епископ Белостокский».

ВГродненской епархии до 1915 г. были следующие монастыри: Гродненский Борисоглебский, Супрасльский Благовещенский, Жировицкий Успенский и женский Красностокский Введенский.

Соборных, приходских и приписных церквей в епархии было 612, из них приходских – 356, часовен – 42.

Вепархии существовали церковные братства, которые вели религиозно-просветительную деятельность: Гродненское Софийское, Слонимское Преображенское и Брестское Николаевское.

Таким образом, до 1914 г. во всей Беларуси существовало 3 552 церкви, 470 часовен, мужских монастырей 21 и 14 женских. Для подготовки кандидатов в священнический сан было 3 духовные семинарии: Виленская или Литовская, Минская и Витебская.

РАЗДЕЛ 7. РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ

ИОБЩЕСТВОНАКАНУНЕ РЕВОЛЮЦИИ

ИВ ПЕРВЫЕПОСЛЕРЕВОЛЮЦИОННЫЕ ГОДЫ

7.1.Реформы Церкви накануне революции

После целого века интеллектуальных и религиозных шатаний задуманная Феофаном Прокоповичем и Петром I синодальная система окончательно оформилась в эпоху Николая I как деспотическая диктатура гражданского чиновника – обер-прокурора над Синодом и духовенством вообще. Оба обер-прокурора этой эпохи, масон Нечаев (1833–1836) и генерал Н.А. Протасов, откровенно презирали епископат. Свое назначение обер-прокурором Протасов выразил следующими словами в письме приятелю: «Теперь я главнокомандующий Церкви, я патриарх, я черт знает что...» Это он определил Церковь как «ведомство православного исповедания», т.е. министерство, во главе которого он видел себя именно министром. С помощью назначенного им нового ректора СанктПетербургской духовной академии монаха-обскурантиста Афанасия Протасов прикрывает дело перевода Библии на разговорный русский язык, благодаря чему русская Библия появляется поздно – уже в эпоху Александра II.

Надо сказать, что к концу века статус обер-прокурора, а следовательно, и его деспотическая власть над Синодом еще больше усилились, когда обер-прокурор Толстой стал по совместительству и министром просвещения, войдя, таким образом, в состав Комитета министров. Прецедент был создан. И, когда пост обер-прокурора занял К.П. Победоносцев, он уже входил в Комитет министров по должности, хотя формально нигде не было предусмотрено, что пост обер-прокурора равнозначен министерскому. По своему обскурантизму, реакционности и деспотичности Победоносцев, вероятно, превзошел всех обер-прокуроров

XIX в.

К.П. Победоносцев жил пессимистическим и мистическим предчувствием обвала, катастрофы, революции в России. Но, будучи мизантропом, он видел спасение не в просвещении и свободе, а в охранительности, сохранении любой ценой незыблемости традиционных начал и структур. Он понимал, что традиционная структура, ценности и понятия народа цементируются Церковью, бытовой религиозностью и неким инстинктивным христианством. Для укрепления Церкви и религиозного чувства К. Победоносцев признавал необходимость некоторых мероприятий, которые проводились под его руководством.

В первую очередь это значительное увеличение числа церковноприходских начальных школ. К 1899 г. их было около 40 тыс. почти с 1,5 млн. учеников (против 30 тыс. земских школ с более чем 2 млн. учеников). Правда, хотя Победоносцев добился значительного увеличения государственных дотаций для Церкви, денег для финансирования этих школ у Церкви было гораздо меньше, чем у земств. Поэтому уровень их был значительно ниже: оплата труда учителей церковноприходских школ была мизерной, а потому и преподавали в этих школах люди недостаточно квалифицированные. Но Победоносцев и не хотел их высокой квалификации. Его целью было дать крестьянским детям элементарные представления о Церкви и элементарную грамотность для чтения назидательной литературы и для бытовых нужд, но не превращать сельскую школу в первую ступеньдлядальнейшего образования, котороеон считал вредным, ибо оно начнет колебать традиционные структуру и представлениясельского общества.

Кроме того, К. Победоносцев уделял большое внимание строительству красивых храмов в селах и улучшению качества службы в них, в частности – церковного пения, что, по его мнению, должно было укрепить традиционно-эстетическую религиозность.

Между тем К. Победоносцев надеялся спасти синодальную систему при помощи епископата: летом 1905 г. всем архиереям Русской Православной Церкви было предложено прислать в Синод свои записки о положении Церкви и необходимых, по их мнению, преобразованиях. И вот тут-то русский епископат подвел Победоносцева. Епископы подали записки, в которых высказали возмущение и недовольство политикой, проводимой по отношению к Церкви. С точки зрения Победоносцева, это был бунт, революция. Церковь же считала, что эти записки, за редкими исключениями, показали, что дух православия и православно-церковного мышления никогда не угасал в Церкви, несмотря на все искажения, насаждавшиеся сверху, и внешнюю подчиненность епископата существующей системе. Записки эти были полным поражением Победоносцева и всей его «идеологии»; и осенью 1905 г., после Манифеста 17 октября, он вышел в отставку.

Главные рекомендации епископов

1. Почти все архиереи требовали реформ, направленных на освобождение Церкви от государственной зависимости. Большинство предлагало восстановление патриаршества. Почти все указывали на необходимость для осуществления этого, как и прочих реформ, созыва Собора и затем установления периодичности Соборов. На одном согласились все архиереи: патриарх не будет новым папой, а будет первым

среди равных и станет править при помощи Синода и при регулярности созываАрхиерейских Соборов в той или иной форме.

2.По вопросу о составе Поместных Соборов, в том числе по выбору патриарха, мнения разделились: шесть архиереев, среди них Антоний Храповицкий, были решительно против участия приходского духовенства и мирян в соборах. Двадцать три епископа были за Соборы епископов, приходского духовенства и мирян с равными решающими голосами. Остальные предлагали разные формы ограниченного участия белого духовенства и мирян.

3.Авторы большинства записок склонялись к разделению Церкви на самоуправляющиеся митрополии ввиду колоссальных размеров российской территории (экзарх Грузии предлагал даже восстановление автокефалии Грузинской Церкви). Именно в митрополиях предполагалось

соблюдать канонические правила о созыве ежегодных и других Соборов. Большинство предлагало восстановить самостоятельность местного епископа и пожизненность его назначения (в синодальной системе и сменялись в среднем раз в четыре года), а также увеличить число архиереев. Утверждалось, что каноны не знают викарных епископов, а следовательно, надо создать епархии не только в объеме губерний, но и уездов.

4.Предлагалось восстановить автономию и широкое самоуправление прихода как основной ячейки соборности Церкви.

5.Рекомендовалось расширить участие Церкви в общественной жизни

страны.

6.Предлагались реформы в областях церковного суда, школьного дела – как общеобразовательных школ, находившихся в ведении Церкви, так и богословского образования.

7.Почти все архиереи выразили свою обеспокоенность тем, что миряне в основном не понимают богослужения. Предлагались литургические реформы, как и меры по просвещению мирян в этой области. Меньшинство склонялось к переводу богослужения на живой русский язык.

Складывающаяся ситуация требовала принятия законов, которые дали

бы свободу религиозным организациям. Вапреле 1905 г. появляется Указ о веротерпимости. Присутствие было особенно взволновано Указом о веротерпимости и учреждением Думы. Как правильно указывает американский историк Каннингхем, «царь-то был православным, но Дума православной не была». Когда Павлу Милюкову, главе кадетской партии, было указано, что программный документ думской фракции конституционно-демократи-ческой партии обошел Церковь полным молчанием, Милюков многозначительно ответил: «Ах, мы совсем забыли о

Церкви». Это прекрасно рисует настроения наиболее широких кругов русской либеральной интеллигенции того времени. Ведь кадеты были партией большинства (хоть и не абсолютного) в первой Думе.

Впредсоборном присутствии верно предвидели, что теперь как никогда необходима независимость Церкви от государства. Во-первых, Указ о веротерпимости предоставлял свободу всем религиям империи, кроме православия, которое единственноесреди всех религий останется плененным госаппаратом. Но, поскольку главным законодательным учреждением становится Дума, то положение Православной Церкви еще более ухудшится, ибо ею будет командовать не только православный царь, но и почти безбожная Дума.

Царь оставался глух к голосу Церкви.

Итак, реформы 1905–1906 гг., преобразовавшие мирские сферы русской жизни, как будто обошли Церковь. Формально, действительно, после 1906 г. Церковь оставалась в ведении того же обер-прокурора и той же синодальной бюрократии. По-прежнему она оставалась несвободной. Но все же в Церковь уже проник дух нового времени, появилось ощущение, что положение Церкви вскоре изменится, что синодальная система – теперь уже только временное явление. В конце концов, Дума и участие в ней духовенства и верующего народа не могли не повлиять на настроение и быт в Церкви думского периода.

7.2. Церковь иреволюция

Если подходить формально и руководствоваться только цифрами, Церковь вступала в революционную эпоху как мощная организация. Официально к 1914 г. в Российской империи было 117 миллионов православных христиан, которые проживали в 67 епархиях, управляемых 130 епископами, и 50 с лишним тысяч священников и диаконов служили в 48 тысячах приходских храмов. В ведении Церкви находилось 35 тысяч начальных школ и 58 семинарий, а также больше тысячи действующих монастырей с почти 95 тысячами монашествующих. Более того, в последнее предреволюционное столетие в стране открылось больше монастырей, чем в какое-либо другое столетие в истории России. Уровень богословской науки никогда не стоял так высоко. Хотя на Соборе 1917– 1918 гг. и на всех предсоборных совещаниях много говорилось о низком нравственном уровне в монастырях и о необходимости монастырской реформы, именно в XIX веке произошло возрождение монашеского духовничества и старчества, одним из самых замечательных очагов которых была Оптина пустынь. Были значительные достижения и в области православного миссионерства, особенно на территории Аляски,

Японии, Сибири и Дальнего Востока. Хотя интеллигенция в основном оставалась чуждой или даже враждебной Церкви, возвращение в Церковь цвета русской философской мысли, повлекшее за собой так называемый русский религиозно-философский ренессанс, не только имело немалое духовное значение само по себе, но и положило начало притоку в Церковь представителей русской интеллектуальной элиты (несмотря на их явное меньшинство в общественной среде).

Но все эти сдвиги оказались совершенно недостаточными в момент крушения империи. Не имея канонического главы (патриарха) и традиционной соборной структуры, которая обеспечивала бы двустороннюю связь центра с периферией, Церковь вступила в революцию разъединенной, а с отречением царя – формального земного главы Церкви

– и обезглавленной. В условиях общего распада государственности Церковь осталась без инфраструктуры, и каждому было ясно, что виной тому монархический абсолютизм.

Антимонархические настроения выразились в отказе синодального епископата выполнить просьбу обер-прокурора – обратиться к народу и поддержать распадавшуюся монархию. Вместо этого Синод 17 марта одобрил решение великого князя Михаила передать вопрос о власти на усмотрение будущего Учредительного собрания, а 26 июля приветствовал наступивший час всеобщей свободы России, когда вся страна ликовала по поводу радостных новых дней ее бытия.

Вообще настроения духовенства, особенно приходского, были в момент прихода к власти Временного правительства весьма радикальны. Уже в марте члены Думы из духовенства совместно с некоторыми светскими думскими депутатами и общественными деятелями образовали Совет по делам Православной Церкви. Хотя его существование было недолгим, он успел провести ряд съездов епархиального духовенства, принимавших либеральные резолюции в поддержку Временного правительства и созыва Поместного Собора. А екатеринодарский съезд высказался за выборность епископата духовенством и мирянами из числа не только монашеского, но и белого духовенства. Аналогичные съезды прошли по многим епархиям. Большинство из них приняли резолюции о ликвидации имений и раздаче земли крестьянам за исключением земель церковных. Это, кстати, противоречит утверждениям советской пропаганды о том, что народ якобы в своей массе считал духовенство паразитическим элементом. В некоторых епархиях епархиальные съезды свергли непопулярных епископов. На место их были избраны: Тихон – митрополитом Московским, Вениамин – митрополитом Петроградским, Гермоген– архиепископом Тобольским и пр.