1.2.Неинституированные формы клубного общения

Вы уже имеете представления о понятии «клуб» и различных его толкованиях, о типо-видовом разнообразии клубов, о современных подходах к классификации клубов. Но естественен интерес каждого из вас к истории клуба, к истокам его возникновения и развития. В этом параграфе учебного пособия мы в очень сжатом виде даем основные сведения по истории клуба. Более полно они представлены в наших монографиях «Феномен английского клуба», «Первые клубы в России», «Три клуба Пушкина».

Клуб как социальный институт прямого межличностного общения, как коммуникативный механизм культуры формировался на длительном протяжении человеческой истории. В разное время в различных этнических культурах возникали и организационно оформлялись специфические лексемы: древнегреческие гетерии, древнеримские коллегии, английские клубы, немецкие ферайны, якобинские клубы во Франции, российские дворянские и купеческие собрания. Однако, задолго до возникновения и института клуба, и термина «клуб», сигнифицировавшего в Англии именно этот тип социального института, существовали неинституированные формы клубной жизни, выполнявшие роль спонтанных или традиционных социокультурных коммуникаций. Удовлетворяя естественную потребность людей в общении, реализуя кроме коммуникативной еще и компенсаторскую, и рекреативную функции, клубные формы человеческой жизни являлись важнейшим институтом социализации досуга, обмена культурной информацией, духовной интеграции и сотворчества людей.

Один из первых исследователей истории клуба Джон Тимбс в своей двухтомной монографии «Клубная жизнь в Лондоне» изданной в Лондоне в 1866 г., исследуя истоки клубного феномена, писал:

«Клуб, в самом общем понимании слова, может рассматриваться как одно из древнейших проявлений изначальной склонности человека к общению и пример того удивительного влияния, которое силы Природы оказывали на судьбы человечества.

Следы клуба вряд ли можно обнаружить в то время, когда Адам пахал, а Ева пряла Но естественно предположить, что с возрастанием числа людей, увеличивалась тяга людей к объединению во имя какой-то общей цели. Это могло быть прежде всего общее стремление к основным удовольствиям жизни...» И далее, анализируя мотивацию объединения людей в клубы в различные периоды человеческой истории, Д. Тимбс, ссылаясь и на другие источники, приходит к выводу, что «все знаменитые клубы были созданы на основе совместной еды и питья, что может быть точкой соприкосновения интересов большинства людей: ученых и неграмотных, скучных и веселых, философов и прожигателей жизни».

Эту же мысль - клубная жизнь всегда являлась первичной формой удовлетворения коммуникативных потребностей человека -проводит в своей книге «Народные клубы (Рабочие и крестьянские)», изданной в Москве в 1918 году издательством журнала 43 «Народный учитель», российский историк клуба А.А. Петров. Он пишет: «... признавая возможность в будущем большего развития клубной жизни, мы можем констатировать, что и в прошлом она занимала очень большое место, вероятно гораздо большее, нежели теперь.

Вглядываясь в прошлое человечества, мы видим, что клуб и формы клубной жизни всегда занимали в социальной жизни большое место. Чем дальше в прошлое, чем меньше интенсивного труда, чем меньше потребностей и вместе с тем легче их удовлетворение, тем большее место отводится досугу, игре, свободному непринужденному времяпровождению и в частности свободной клубной жизни».

Отметим прежде всего, что уже А.А. Петров в приводимом нами контексте отличает понятия «клуб», как специализированный институт общения, и «формы клубной жизни», как неинституированные способы реализации потребности в общении, применявшиеся людьми в процессе деятельности других созданных ими социальных институтов. Институт клуба еще не сформировался, но его коммуникативные функции в той или иной степени выполняли другие социальные институты. Люди словно адаптировали, приспосабливали их для клубного общения.

А.А. Петров оказался не только первым российским исследователем, который отметил, что неинституированные формы клубной жизни играли большую роль в социально-культурной истории человечества, но и обстоятельно охарактеризовал каждую из них. Вот как описывает А.А. Петров одну из древнейших форм клубной жизни -мужской дом.

«У целого ряда первобытных народов существует оригинальное учреждение, известное в научной литературе под названием «мужского дома». Обыкновенно в поселке среди маленьких хижин и (44с.) лачуг, занятых отдельными семьями стоит одно сравнительно большое здание, по своей конструкции похожее на сарай, большей частью построенный на высоких вбитых в землю столбах и обведенный кругом чем-то вроде открытой террасы. В этом доме по большей части бывают только мужчины, женщин или совершенно не допускают или только в исключительных случаях, откуда и название «мужской дом». Этот дом выполняет весьма различные функции. Это и музей, где хранятся всякого рода трофеи, священно-таинственные предметы и т.п. Но больше всего это клуб. Здесь постоянно происходят разного рода сборища. Не говоря уже о проводимых собраниях в связи с теми или иными событиями внутренней или внешней жизни. Здесь царит все время оживленная социальная жизнь. Здесь просто каждый день в определенные часы, а то и все время толпится народ, идут беседы по животрепещущим вопросам. Сюда приносят новости и отсюда их разносят. Здесь в постоянном живом общении и главным образом мужской части населения подготавливаются важнейшие решения, намечаются кандидатуры, поднимаются и падают общественные репутации. Главным образом, здесь бывает молодежь, которая иногда даже живет здесь в известном возрастном периоде, что имеет целью воспитание военного социального духа. Но выходя из юношеского возраста, обзаводясь семьей и поселяясь в семейной хижине, молодой мужчина не порывает связи с этим социальным центром. Он проводит здесь большую часть своего свободного времени, которого у него обычно бывает достаточное количество. Здесь он в живой непринужденной беседе создает вместе с другими общественное мнение деревни, решает вопросы войны и мира, судит и рядит. Старики тоже тянутся сюда. Здесь они вспоминают свое прошлое. Здесь они передают свой опыт молодому поколению. 45 В этом мужском доме кипит и бурлит постоянный клуб, который в условиях жизни первобытного человека является лабораторией социального духа, школой общественных навыков».

В статье «Мужские дома» в 1-м издании «Большой Советской энциклопедии», указывается, что в истории первобытного общества «мужские дома встречаются в Новой Гвинее, Меланезии, Микронезии, Индонезии, Восточной Индии, что они были известны южноамериканским племенам и аляскинским эскимосам и что античные авторы отметили их существование в Спарте и на Крите. В статье прямо подчеркивается истинно клубная их роль в первобытной среде: «Мужской дом - обычно самое большое здание в поселке. Он служит местом собрания совета, приема гостей, спальней, столовой и клубом для мужчин (подчеркнуто нами - В.Т.), проводящих там круглые сутки». И далее здесь проводятся аналогии, которые в дальнейшем мы неоднократно будем встречать в работах, посвященных природе клуба, сущности клубного феномена и клубных форм деятельности. «Мужской дом, - заключается в статье, - является ячейкой (выделено нами - В.Т.), в которой оформляется социальная обособленность полов и из которой вырастают мужские союзы, отличающиеся от мужских домов прежде всего тем, что они охватывают не только членов одного рода или нескольких в одном поселке живущих родов, но членов всего племени или даже нескольких соседних племен». Та же аналогия проводится и в статье «Мужские союзы» в «Советской исторической энциклопедии», где сами союзы называются «организациями мужчин для борьбы за преобладающее положение в обществе», «зародышевыми органами государственной власти», «тайными обществами», а мужские дома соответственно их организационными центрами, первоосновой, первоячейкой мужских союзов.

Клубные формы жизни как универсальный механизм межличностного общения имели место во всех сферах человеческой деятельности, не только политической. Мы находим их и в условно названном гомеровским предполисном периоде в истории Древней Греции (11-9 вв. до н.э.), в который господствовали родоплеменные отношения и формировались первые элементы полисного устройства. Такими формами многие исследователи считают так называемые «гомеровские трапезы» - традиционные дружеские пиршества, публичные обеды-беседы, описанные Гомером в его «Илиаде» и «Одиссее».

А.А. Петров в своем исследовании называет и другие формы клубной жизни, своеобразные коммуникативные патерны, имевшие место в истории культуры до организационного оформления института клуба. Причем и А.А. Петров, так же как и другие исследователи, характеризуя эти локальные формы человеческой коммуникации, всякий раз неизменно подчеркивает, что они, наряду с другими функциями выполняли в общественной жизни роль клуба. Вслед за обстоятельным описанием первобытного мужского дома, он дает беглую характеристику и другим формам клубной жизни: «В другие времена у разных народов мы встречаемся с тем же явлением, но в несколько иных формах. Так, например, у греков гомеровского времени мы встречаемся с тем, что подобную же роль клуба играет кузница. Кузница - это место труда, но сюда заходят люди и не имеющие дела к кузнецу, потому, что здесь можно вообще встретить других людей, поболтать с ними, узнать последние новости и т.д. У кузнеца бывают разные люди и местные и приезжие, кузница стоит где-нибудь на большой дороге, у края деревни, естественно, что она становится центром социального притяжения, естественно, что собирающийся в ней разный люд находит здесь возможность 47 интересно провести некоторые часы своего досуга. Правы те исследователи, которые устанавливают сходство гомеровской кузницы с мужским домом первобытных людей».

Много лет спустя российский поэт А.Т. Твардовский в главе «Две кузницы» своей поэмы «За далью даль», вспоминая, что в пору его детства, а это были 20-е годы 20 века, «на хуторском глухом подворье стояла кузница в Загорье», применил то же, что и А.А Петров, сравнение: «На малой той частице света Была она для всех вокруг Тогдашним клубом и газетой, И академией наук!».

Конечно, мы понимаем, что кузница-клуб для поэта не более чем художественный образ, но, как следует из текста, не только для него, а «для всех вокруг» кузница действительно выполняла клубную функцию, как и в далекие гомеровские времена. Связь времен и в этой малой форме человеческой жизни не прерывалась.

«Но те же самые черты клубной жизни, - пишет в своей книге А.А. Петров, - мы встречаем у большинства народов в разных кабачках, тавернах и т.д.

За несколько тысячелетий до нашего времени вавилонский царь Гаммураби предписывал владельцам харчевен неукоснительно доносить властям о всех подслушанных ими разговорах, обнаруживающих крамолу и тайные замыслы против властей. Следовательно, и там в те времена харчевни были естественными центрами социального общения, выполнявшими в значительной степени функции политических клубов. Ту же роль играют их отдаленные потомки - русские кабаки всех веков, где человек искал возможности на людях забыться от тяжелой действительности, одурманить себя (48с.) вместе с другими злым зельем, а кстати и погутарить втихомолку кучками о том, что слышно на Руси, какие перемены будут, чего на верху затевают. Здесь в кабаках развертывались в могучее народное искусство, в песне ли за душу хватающей или в пляске удалой. Тургеневские «Певцы» дают живую картинку одного из моментов жизни такого народного клуба.

Ту же роль клубов играли у греков классического периода портики около храмов или крытые колоннады на городских площадях. Ища прохлады от летнего зноя, здесь толпились граждане, собирались живыми группами, толковали о своих делах. Здесь загорались споры на всякие темы, здесь государственные деятели прислушивались к общественному мнению, здесь пытливые умы находили исходные точки для развития новых философских учений. Древние Афины дают нам яркую картину этой клубной жизни. Под портиками храмов, в крытых колоннадах сходились главным образом представители верхних слоев общества. На базарных площадях, у пристаней создавались простонародные клубы. Там, в этих клубах под открытым небом, любил выступать со своими пытливыми вопросами Сократ, этот блестящий тип внешкольника, который дали нам прошлые века.

Тот же характер клуба носили известные римские бани, куда римская аристократия являлась в значительной степени для того, чтобы повидаться с людьми своего круга, поговорить о новостях, вместе с массажем тела дать упражнение и массаж своей мысли».

Литературы о римских банях уже достаточно много, в том числе, и в современных отечественных источниках Поток книг, учебных пособий, популярных изданий по истории Древней Греции и Древнего Рима, захлестнувший нашего читателя в последние годы, несет в своих информационных водах хрестоматийные сведения о римских 49 банях. Еще более утрируя их, некоторые культурологи и клубоведы, особенно в учебных заведениях, всерьез считают римские бани первыми клубами в мире, а уж их студенты воспринимают это как истину в последней инстанции. Опровергая это расхожее мнение, утверждая, что римские бани - хотя, и, не первые, но, в известной степени полифункциональные клубные формы жизни, бытовавшие в определенное время в определенной локальной среде, а именно у древне-римских аристократов, сошлемся для этого на наиболее полно иллюстрирующие этот тезис источники: монографии А. И. Немировского «Идеология и культура древнего Рима» (Воронеж, 1964), Казимежа Куманецкого «История культуры Древней Греции и Рима» (Москва, 1990), Л. Винничук «Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима» (Москва, 1998), одно из первых в нашей стране историко-досуговедческое эссе Э.В. Соколова «Люди на площадях», опубликованное под рубрикой «Антология досуга» журналом «КПР» в 1976 году. Из последнего приведу лишь такую характеристику римских бань-терм по итальянски: «Для римлян отдых означал прежде всего общение. Местом его были прежде всего термы - бани того времени, где обсуждались частные и общественные дела и новости. При некоторых термах существовали даже библиотеки-читальни, залы для литературных и музыкальных выступлений. Только в начале 1 века н.э. в Риме было построено 170 таких терм... Великолепно отделанные мрамором залы, купальни, галереи для прогулок, комнаты для отдыха, таверни (лавки, где продавались кушанья и вино - В.Т.), картинные галереи, скульптура, сады, фонтаны и гимназии образовывали единый общественно-архитектурный комплекс, привлекавший множество людей. Комбинация разных форм досуга в одном ансамбле была весьма удачным изобретением, так как позволяла легко и непринужденно переходить от занятия к занятию, сочетала (50с.) возможность уединения с широким общением без предварительной договоренности».

Вычленяя клубную функцию в деятельности других, совсем не клубных институтов, А.А. Петров характеризует и другие формы человеческого общежития:

«Базары и ярмарки средневековья, темные притворы его церквей, залы его университетов, где устраивались диспуты по религиозным и философским вопросам, - все это полно тем же духом клубной жизни. Здесь люди находили отдых, здесь проводили они в общении с себе подобными часы своего досуга.

Словом, в прошлом человечества, клуб встает перед нами в разных формах, но с одной и той же неизменной сущностью. Он удовлетворяет те потребности человека, которые не может удовлетворить мастерская, семья, церковь, театр, но которые из века в век остаются недосягаемыми.

Вглядываясь в прошлое, мы уже и там видим почти всегда некоторую дифференциацию клубов. Одновременно с общим процессом общественного расслоения идет и клубная дифференциация. Да это и понятно. Человек любит проводить часы своего досуга там, где он чувствует себя непринужденнее, где все навыки, повадки, сама речь - все это близко, родственно ему. У древних мы видим эту дифференциацию в упрощенной форме: высшие классы собираются под портиками, простонародье толпится на базарных площадях. Когда клубы появляются, как определенные учреждения, социальная дифференциация отражается на них еще отчетливее».³ (51с.)

Дальнейшее изучение нами клуба действительно показало, что моделей клуба в истории культуры было также много, как и способов человеческого общежития.

Это и элитарные английские клубы 17-18 веков, и более демократичные немецкие клубы 19 века, и политические якобинские клубы Французской буржуазной революции 1789-1793 гг., чье влияние на общество того времени было, как писал историк, подобно электрическому излучению. Неинституированные формы клубной жизни, бытовавшие в доклубный период истории человечества, также были дифференцированы. Древние Спарта и Крит, например, имели своеобразные обеденные клубы, которые и назывались в этих полисах «сисситии» (в Спарте их еще называли «фидитии»). У критян сисситии назывались вначале «андрии» (от греч. - мужчина), что указывает на то, что к общественным столам в то время допускались только мужчины: женщины и маленькие дети получали довольствие из тех же запасов, но принимали пищу и общались у себя на дому. Сами столовые общества составлялись первоначально из родичей и членов одного дома, позднее доступ в них был разрешен всем, кого остальные участники соглашались принять в свою среду. Как мы увидим позднее, этот принцип приглашения «гостей» на обеды «клуби-стов» войдет органичным правилом в уставы многих «английских» и других сословных клубов цивилизованной Европы 18-19 веков. К.М. Колобова в книге «Древняя Спарта» так описывает процедуру сисситии: «Сисситии устраивались в особых залах, называвшихся на Крите также андриями... Сисситии критян отличались простотою, участвовавшие в сисситии всегда сидели за столами... Прием пищи начинался молитвою и возлияниями. Каждый гражданин получал одинаковую дол пищи, за исключением почетных гостей и архонта или «распорядителя столов... Прежде всего подавали (52с.) чужеземцам, затем лучшие порции предоставлялись выдающимся из граждан.

По достижении 18-летнего возраста мальчики сопровождали своих отцов, они сидели на низеньких скамьях, возле отцов и получали половинную порцию за столом. Во время обеда господствовало оживление, поддерживающееся музыкой и пением».

«Сисситии были активной формой коллективного бытования и единения древнегреческих граждан. Именно в целях поддержания солидарности членов общин «присутствие за общественным столом для участников было обязательным: отсутствие допускалось лишь в особо важных случаях». Эту важнейшую интегрирующую клубную функцию сисситии подчеркивают многие исследователи истории Древней Греции.

Здесь мы заканчиваем общую характеристику первичных неин-ституированных форм клубной жизни и переходим к анализу первых моделей формирования клубного института - древнегреческих гетерий и древнеримских коллегий, которые также создавались в лоне европейской культуры. В дальнейшем: мы проследим связь между этими формами бытования клуба - зачаточной, неинституированной и первичной, конфигуративной, выясним преемственность между ними, исследуя социокультурные и социокоммуникативные истоки формирования клубного механизма. Однако уже в этом параграфе мы хотим подчеркнуть, что развитие клуба от спорадических форм клубного общения к специально во имя этой цели создаваемым клубным институтам процесс не только исторический, но и генетический. И оба направления этого процесса могут развиваться не только по вертикали, последовательно, но и по горизонтали, параллельно. В первом случае, первичные неинституированные стадии развития клуба наблюдаются на более ранних конкретно-исторических (53с.) этапах развития общества, а более высокие по уровню организации стадии институализации клуба - на последующих этапах общественного развития. Но диалог двух форм клубного общения - неинституированных и институированных - как и, по B.C. Библеру, любой диалог «одновременного бытия и общения людей различных - прошлых, настоящих и будущих - культур», может иметь место на любом этапе общественной истории. И не только в этом философском, библеровском смысле, как диалог «произведений культуры», или применительно к культуре клубного общения, как взаимодействие и взаимовлияние различных форм коммуникативного опыта людей. Нет, эти формы клубного общения, мучительный поиск комфортного коммуникативного оптимума для каждого конкретного исторического отрезка социального времени, для каждого конкретного социума могут воспроизводиться неоднократно, могут существовать параллельно, могут причудливо сочетаться, не столько развивая, сколько разнообразя мозаику клубной жизни. И это не потому только, что в разных точках земного шара и земного времени изобретались и будут изобретаться «клубные велосипеды», это в самой природе клубного общения, не терпящей ни структурного, ни организационного, ни содержательного, ни формотворческого единообразия. Принцип синхронного плюрализма в клубной жизни имел место и тогда, когда институт клуба еще не был сформирован, и тогда, когда клубные учреждения и объединения, казалось бы, исчерпали способы организационного оформления клубов. Мы уже приводили в пример кузницу, которая служила своеобразным клубом и грекам гомеровских времен, и героям русских сказок, и хуторянам из поэмы А. Твардовского «За далью даль». А вот как представляет истинный клуб еще один российский писатель, поэт Дагестана Расул Гамзатов. Духовная культура народа, его память, «песни, обычаи веками складывались в (54с.) клубах, которые когда-то назывались другими словами», - говорил он корреспонденту журнала «Клуб и художественная самодеятельность» в беседе, которая и озаглавлена была симптоматично: «Что я называю клубом?». Гамзатов относит к клубным формам общения популярные у его земляков традиционные сходы сельчан: «Годекан -это и был в прошлые времена клуб, куда шли, чтобы испытать большое чувство от общения с мудростью», «джаммат - всеобщий сбор села,... который я тоже назову клубом». Но и сегодня, размышляет поэт, когда появились специально созданные для общения клубные учреждения «случается, что здание с вывеской «клуб» существует как бы само по себе, а годекан - сам по себе. В клуб люди идут, чтобы посидеть в большом зале, послушать лекцию, а после этого они собираются на годекан, чтобы потолковать... Начинаются разговоры о том о сем. Словом, начинается именно клуб, ибо то, что было в клубе, это было всего лишь заседание». Этот пример показывает, что и в настоящее время в общественной коммуникативной практике параллельно существуют и клубные институты официальной культуры, и клубные формы жизни, бытующие в традиционной народной культуре.

Клубную функцию испокон веков выполняют и всевозможные питейные заведения. Мы уже называли некоторые из них, имевшие место в истории культуры. И в России петровских времен, как пишет в своей диссертации, исследующей культурно-досуговую деятельность в петровский период российского общества, Г.Ю. Литвинцева «кабаки и трактиры для простого народа служили местом общения и развлечений, сохраняя традиции древнеславянских общественных питейных заведений».

Функциональная клубность многих современных по своему основному назначению неклубных форм общения людей, таких, как (55с.) молодежные кафе, круглые столы редакций газет и журналов, творческие гостиные и салоны, юношеские тусовки, постоянно действующие научные семинары и собрания, литературные объединения и традиционные артистические встречи и сегодня стимулирует клубное общение, создает благодатную питательную среду для коммуникативных образований клубного типа. Эти же процессы происходили и в античной, и в средневековой коммуникативной культуре.