§2. Понятие самоидентификации
В последние годы термины идентификация и идентичность часто употребляются в научной и публицистической литературе.
Попытаемся выявить смысл, скрывающийся за понятием
«социокультурная самоидентификация личности». «Идентичность» в отечественной культурной традиции понимается как «тождество». Самоидентичность, следовательно, есть тождество индивида самому себе.Но простота такого определения, по выражению одного из исследователей данной проблемы, лукава и даже, по известной русской пословице, «хуже воровства». Тождественность самому себе для человека главная задача. Идентичность есть принимаемый человеком образ себя, чувство постоянного владения личностью собственным «Я» независимо от изменяющихся, часто негативных, внешних обстоятельств. Идентичность - это прежде всего атрибут взрослого человека, зрелой личности, истоки формирования которой скрыты на предшествующих стадиях личностного развития. Самоидентичность есть, в конечном счёте, осознание индивидом своей сущности, проявление личностного начала, определение своего места в мире и соотнесение себя с фундаментальными нравственными ценностями.
Сама проблематика идентичности и идентификации была сформулирована в контексте развития психоанализа: достижением психологии 20 века явилась идея кризисного характера личностного роста. Акт самоидентификации представляет собой единство эмоционального переживания себя как целостности, рационального самопознания и что наиболее важно, волевого акта. Исходным состоянием для поиска самоидентичности является кризис личностного развития, когда необходимо совершить выбор, по крайней мере, из двух альтернативных вариантов.
Более того, «самость", идентичность как личностная целостность не есть apriori человеческого поведения, не присуще человеку от рождения. Процесс самоидентификации происходит в результате социального взаимодействия. Идентичность - изначально социальное образование, индивид видит, а значит и формирует себя таким, каким его видят другие. Ч. Кули выдвигает в этой связи термин «зеркальной самости» - self - looking glass .
В современной психологии, в частности, в постфрейдовском психоанализе, в исследованиях Ж. Лакана речь идёт о складывании индивидуальности как возможного целого, которое вовсе необязательно должно сложиться. То, что философы обозначают в качестве « самости» или «субъективности» отнюдь не представляет собой некоей естественной данности, само собой разумеющейся сущности.1 Как показали наблюдения за развитием младенца, ребёнок в возрасте до шести месяцев вообще не является психическим целым. Формирование Я или персональной идентичности, то есть связывание разрозненных впечатлений в некое единство есть результат отождествления ребёнка с тем объектом, с которым он общается (обычно - с матерью). Дальнейшая самоидентификация ребёнка связана с освоением языка.
Как выявить тождество индивида самому себе? Как установить его? Для этого прежде всего человек должен задать себе вопрос «Кто я такой?» Это не вопрос праздного любопытства. Менее всего это и чисто научный вопрос как попытка сделать себя предметом исследования, которым может быть всё, что угодно. Вопрос «кто я», поставленный всерьёз, это попытка выявить собственную сущность. Это не просто желание, не экзистенциальная потребность личности, задача, поставленная перед человеком. Сформулирована эта задача следующим образом: «познай себя».
Это требование дошло до нас из древности из разных источников. Самопознание не есть отвлечённое знание, а тем более пустое самокопание. Более того, последнее лишь уводит нас от истинного самопознания. Самопознание у Сократа это прежде всего работа над собой и «выковка самого себя» по выражению Б.П. Вышеславцева. «Оно (самопознание - Прим. В.К.) лежит в основе всей культуры, всей практики и творчества; ибо, в конце концов, каждое действие- это работа над собой; и культура, искусство, техника - не что иное, как самосвершение духа, его вечный эксперимент над самим собой, так же как и наука, означает вечный эксперимент».1
В самом понятии самоидентичность существует парадокс: с одной стороны, человек априорно, до начала деятельности, до совершения поступка в известном смысле уже «знает» свою сущность, то, на что он способен. С другой стороны, человек не может знать заранее, что он из себя представляет. Более того, даже после совершения поступка человек не может познать себя в абсолютном смысле. До конца его жизни для него остаётся тайной собственная сущность. Таким образом, данный парадокс существует на уровне антиномии (противоречия в законе), когда обе противоположные друг другу позиции могут быть обоснованы.
Во время лекции, темой которой была самоидентичность, я, предварительно дав определение этого понятия, спросил студентов колледжа, возраст которых 16 - 17 лет, существует ли для них проблема поиска самоидентичности. Один юноша ответил, что он вообще не видит здесь проблемы: свою сущность он давно уже знает и убежден в том, что верность себе он сохранит до конца жизни несмотря на любые обстоятельства. Подобная уверенность в знании себя может, на первый взгляд, показаться легкомысленной. А, между тем, она необходима человеку, вступающему в жизнь, стоящему перед необходимостью совершения поступка. Это есть именно та изначальная вера в себя, без которой невозможны никакой поступок, никакая успешная деятельность. Суть дела точно передает известный анекдот, когда ирландца спрашивают, умеет ли он ходить по канату. Самоуверенный ирландец отвечает, что умеет, но никогда не пробовал. На первый взгляд, здесь видны лишь легкомыслие и хвастовство, но подтекст более серьёзный: человек верит, что может справиться с очень сложной задачей.
С другой стороны, поиск самоидентичности это главная задача человека, которую он решает в течение всей своей жизни. Осознание самого себя требует от человека полного напряжения всех его духовных сил. С одной стороны, это суровый императив, долг и1 бремя, подобное тому, которым Лермонтов охарактеризовал Пушкина - «невольник чести. Но в то же время, по справедливому утверждению Б. П. Вышеславцев, «оно означает и освобождение, ибо налагается на меня моим подлинным «я». («Иго моё благо, и бремя моё легко» (Мф. 11: 30)).
Если задуматься об истоках самой постановки вопроса «кто я?», то они связаны с феноменом ответственности человека, его способностью отвечать за последствия совершённых поступков. «Подлинная ответственность, - отмечал М. Бубер, - есть лишь там, где есть действительная возможность ответа. Ответа на что? На то, что с человеком случается, что он видит, слышит, чувствует».2 Таким образом, ещё раз подчеркнём, вопрошание «кто я?» не есть праздное любопытство, оно всегда указывает на фундаментальные проблемы человеческого бытия. Самоидентичность есть необходимая предпосылка нравственной ответственности. В этой связи современный российский социолог И. С. Кон справедливо отмечает, что даже в своём интимнейшем самосознании индивид не может не выходить за границы своей единичности, «вольно или невольно он должен соотносить своё поведение с мнениями других и с абсолютным, лежащим вне его, нравственным законом».
Императив «познай себя» исходит из состояния незнания, сомнения, мучительных поисков. Сократ, любимым изречением которого было «познай себя», исходил из ситуации принципиального незнания: «я знаю, что я ничего не знаю». Данная ситуация делала его поиск ещё более напряжённым. При этом знание о самом себе Сократ считал самым главным знанием. Он задавался вопросом, что мы можем знать о космосе, если не знаем даже о самих себе.
В классической философии понятие «идентичность» отсутствует. Между тем содержание, которое стоит за ним, фактически то же, что и обозначаемое уже традиционными понятиями «самосознание», «самоопределение», «самость». Как уже отмечалось ранее проблематика самоидентичности и идентификации появилась в ходе развития психоанализа. Механизмы идентификации впервые были исследованы З. Фрейдом на основе психопатологических наблюдений. Затем он распространил их на культуру в целом. Фрейд рассматривал идентификацию как попытку ребёнка (или слабого человека) перенять силу отца, матери (или лидера) и, тем самым, уменьшить чувство страха перед реальностью.1 Таким образом, акт идентификации имеет ярко выраженный компенсационный характер. Его базовой причиной является исходная слабость человека перед лицом огромного и враждебного мира.
Как показывает исследователь психоанализа Э.В. Соколов идентификация (самоотождествление) - психологический процесс, с помощью которого субъект присваивает качества другого человека и преобразует себя по его образу. В работах Фрейда идентификация обозначает сам процесс формирования личности. Личное "Я" складывается из последовательного ряда идентификаций, дополняющих или ограничивающих друг друга. Возможна идентификация с врагом, вызывающим сильный страх, а также жертвы с мучителем и палачом. Примеры такого рода встречаются в литературе, посвящённой эпохе массового террора в СССР и Германии. В подобных случаях идентификация снимает психологическую дистанцию и, тем самым снимает страх. Среди американских психоаналитиков существует оригинальная версия, что даже вожди идентифицировали себя друг с другом, в частности Сталин идентифицировал себя с Гитлером, что заставляло его верить последнему и не бояться германского вторжения.
Умеренная идентификация с великой личностью служит стимулирующим фактором индивидуального развития, но в патологии переходит в манию величия.1
Э. Эриксон, внесший наибольший вклад в развитие данной проблемы, выделил восемь стадий развития идентичности.
На самой первой стадии младенец решает главнейший вопрос, доверяет ли он окружающему миру или не доверяет. Здесь ребёнок решает проблему базового доверия к миру.
На следующей стадии ребёнок интериоризирует то, что Э. Эриксон называет «глазами мира» - то, что в нём видят другие люди.2
На третьей стадии (4-6 лет) происходит разрешение альтернативы между инициативой и чувством вины.
На следующей стадии (6 - 11 лет) ребёнок овладевает символами культуры. Здесь формируется чувство компетентности, умелости, готовности к дисциплине. Именно на этой стадии происходит первичная идентификация ребёнка с представителем той или иной профессии.
Пятую стадию (17 - 20 лет) Э. Эриксон рассматривает как решающую для приобретения чувства идентичности. В этом возрасте подросток
колеблется между позитивным полюсом идентичности и негативным полюсом путаницы ролей. Для обозначения кризисного периода между юностью и взрослостью исследователь вводит термин «психологический мораторий». Термин этот принят для характеристики сложных процессов обретения взрослой идентичности.
Шестая стадия (21 - 25 лет) означает переход к решению уже собственно взрослых задач на базе сформировавшейся идентичности. На данной стадии происходит образование семьи, установление прочных дружеских связей. Негативным полюсом на данной стадии является изоляция, одной из важнейших причин которой является спутанная идентичность.
Седьмая стадия (25 - 50\60 лет) является наиболее продолжительной. В течение этого периода человек решает противоречие между полученной на предыдущих стадиях способностью к саморазвитию и застоем, более того, регрессом в личностном развитии. В случае успешного разрешения этого противоречия происходит становление неповторимой человеческой индивидуальности. Индивид становится «самим собой».
Восьмая стадия (свыше 60 лет) завершает жизненный путь личности. Здесь также существуют два полюса: положительный как следствие обретения покоя и уравновешенности целостной личности. На отрицательном полюсе - безысходное отчаяние, являющееся итогом «путаной» жизни.1
И поиск самоидентичности и вообще личностный рост были бы невозможны без кризисов развития человека, что показал Э. Эриксон.
Таким образом, в концепции Э. Эриксона вся жизнь человека, его личностный рост представлен как последовательная цепь сменяющих друг друга кризисов развития. В данном случае понятие «кризис» не имеет привычного негативного смысла, а предполагает сомнение и поиск, необходимость важного выбора и переоценку предшествующих жизненных этапов.