§1. Ранний римский неоплатонизм

1. /{Плотин (205 - 270) и его конструктивно-диалектическая мифология}/.

а) Если внимательно вникнуть в наше предыдущее изложение, посвященное

подготовке неоплатонизма у поздних платоников, то будет весьма легким делом

формулировать основное содержание философии Плотина. Оно заключается,

во-первых, в строжайшей диалектике трех основных ипостасей: Единого, Ума и

космической Души и, во-вторых, в учении о воплощенности этой триады в

чувственно-материальном космосе. Этот последний, таким образом, уже перестал

рассматриваться у Плотина только как объект и только как субъект, но как

такой космос, который оживлен вечно подвижной душой, оформлен в виде

точнейшей умственной конструкции и понят как единое и неделимое целое.

Другими словами, обычный античный чувственно-материальный космос сразу

объявлен здесь и субъектом, включая всю душевную и умственную стихию, и

объектом, включая весь чувственно-материальный космос, причем это тождество

субъекта и объекта специально зафиксировано в том, что является тем и другим

одновременно, то есть не только субъектом и не только объектом, но и

нераздельным первоединством того и другого.

Поэтому ошибаются те, которые преувеличенно выдвигают у Плотина его три

основные ипостаси и забывают, что эти три ипостаси фактически и существуют

вовсе не сами по себе, но лишь как принцип оформления

чувственно-материального космоса. И еще более ошибаются те, которые на

первый план выдвигают в античном неоплатонизме его магизм, склонность к

признанию всякого рода чудес и волшебства и к теургии (то есть к операциям

превращения человека в бога). На самом же деле диалектика трех ипостасей,

безусловно стоящая во всем неоплатонизме на первом плане, вовсе не исключает

магической практики, а, наоборот, ее обосновывает. И магическая практика у

неоплатоников тоже была на первом месте, но не в смысле игнорирования

проблем разума, а, наоборот, с весьма тщательной их разработкой, достигшей

небывалой тонкости и систематики.

Кроме того, для историка философии важна еще и последовательность

развития неоплатонической системы. Эта система никогда не стояла на месте и

с появлением каждого нового неоплатоника приобретала все новые и новые

формы.

б) И как раз /{специфика философии}/ Плотина очень часто ускользала и еще

теперь ускользает от внимания исследователей. Если не придерживаться

буквального текста Плотина, а продолжать додумывать этот текст до конца, то

можно будет сказать, что вся система неоплатонизма, включая таких отдаленных

последователей Плотина, как неоплатоники V - VI вв., уже содержится в

философском творчестве Плотина. Однако для историка все-таки на первом плане

стоит последовательность развития. Но вот с такой точки зрения и

оказывается, что у Плотина нет ни последовательно развитой диалектики мифа,

не говоря уже о том, что у него нет никаких магических учений. Плотин - это

чистейшая диалектика, чисто логическая, чисто конструктивная. Конечно, если

Единое содержится везде и во всем, то всякая мельчайшая вещь станет уже

чудесной и фантастичной. И если из диалектики Платона делать все

практические выводы, то чисто конструктивная диалектика Плотина обязательно

окажется диалектикой магии и теургии. Если все есть бог, то и отдельный

человек тоже есть бог; и величайшую значимость теургии неоплатоник может

даже и совсем не доказывать, настолько она очевидна для него с самого

начала. Намеков на все такого рода выводы можно находить в диалектике

Плотина сколько угодно.

Тем не менее достаточно привести хотя бы один такой факт из биографии

Плотина, о котором рассказывает его ученик Порфирий в "Жизни Плотина" (гл.

10). Именно, когда в один праздничный день Плотину было предложено пойти к

богам в храм, он сказал: "Пусть боги ко мне приходят, а не я к ним".

Порфирий при этом говорит, что он не понял этих слов Плотина и не решился

расспрашивать об их смысле.

Само собой разумеется, целиком отрицать всякого рода мифологические и

магические элементы у Плотина никак нельзя. Но все-таки необходимо сказать,

что неоплатонизм у Плотина пока еще остается на стадии

/{конструктивно-диалектической}/. Все же прочие выводы, возникающие на путях

развития и расширения конструктивной диалектики, предположительно для

Плотина мыслимы, но фактически едва намечены. Таковы, например,

многочисленные, но как бы случайные у него толкования отдельных и

разрозненных мифов.

2. /{Порфирий (ок. 233 - 303)}/. Огромную склонность к выводам

практического характера проявляет уже ученик Плотина - Порфирий. Формально

он продолжает исходить из трех ипостасей Плотина. Фактически, однако,

подробное обследование текстов Порфирия свидетельствует о его больших

колебаниях в этой области. Исходное Первоединое у него, например, не только

непознаваемо. Вторая ипостась, Ум, тоже значительно приближена у него к

материальной области.

Самое же главное у него - это то, что он впервые проявляет самый

настойчивый и упорный интерес к практически мистической и теургической

области. О почерпании философий из оракулов у него целый трактат. Но

историческая последовательность важна и для Порфирия. Он не просто уходит

полностью в демонологию, он ни на минуту не забывает теоретической философии

своего учителя и старается как бы проверять демонологическую практику при

помощи чисто теоретических философем. Теоретическая философия все-таки и для

него вполне остается регулятивным принципом, без которого никакую магическую

практику он просто не признает.

Поэтому если философию Плотина мы назвали конструктивной диалектикой

мифологии и магизма (а не просто мифологией и не просто магизмом), то мы

едва ли ошибемся, если философию Порфирия назовем

/{регулятивно-мифологической}/, и особенно /{регулятивно-демонологтеской}/.

Порфирий (в противоположность Плотину) уже хочет использовать народную

мистику, оракулы и теургию (превращение в божество). Но он старается

допускать это только после проверки при помощи философской теории. Поэтому и

нужно назвать его философию регулятивно-мифологической и

регулятивно-теургической.