Глава lii о бережливости древних

Аттилий Регул ⁸³⁶, командовавший римскими войсками в Африке, в самыйразгар своей славы и своих побед над карфагенянами обратился к республике списьмом, в котором сообщал, что слуга, которому он поручил управлять своимимением, состоявшим из семи арпанов земли, бежал, захватив с собой всеземледельческие орудия; поэтому Регул просил предоставить ему отпуск, чтобыон мог вернуться и привести свое хозяйство в порядок, так как он боялся, чтоего жена и дети могут от этого пострадать. Сенат позаботился о том, чтобы вимение Регула был послан другой управляющий, велел возместить Регулу всеубытки и, кроме того, распорядился, чтобы его жена и дети получалисодержание от государства.

Катон Старший, возвращаясь из Испании, чтобы занять должность консула,продал лошадь, каковой пользовался, желая сберечь деньги, которые пришлосьбы заплатить за ее перевозку морем в Италию. Будучи правителем Сардинии, онпо всем своим делам ходил пешком в сопровождении одного лишь служителя,состоявшего на жалованье у республики и носившего за ним его мантию и сосуддля совершения жертвоприношений; чаще всего, впрочем, свою поклажу он носилсам. Он хвалился тем, что никогда не имел одежды, стоившей дороже десятиэкю, и никогда не тратил на рынке больше десяти су в день; хвалился он такжеи тем, что ни один из его деревенских домов не был оштукатурен и побеленснаружи. Сципион Эмилиан ⁸³⁷, после того как он получил два триумфа и дваждыбыл избран консулом, отправился легатом в провинцию в сопровождении всегосеми слуг. Утверждают, что у Гомера никогда не было больше одного слуги, уПлатона более трех, а у Зенона, главы стоической школы, не было даже иодного.

Когда Тиберий Гракх, бывший тогда первым среди римлян, уезжал по деламреспублики, ему назначали содержание в размере всего пяти с половиной су вдень.

Глава liii Об одном изречении Цезаря

Если бы мы хоть изредка находили удовольствие в том, чтобыприсматриваться к самим себе, и время, которое мы затрачиваем на наблюдениеза другими и ознакомление с вещами, до нас не касающимися, употребляли наизучение самих себя, то быстро поняли бы, какое ненадежное и хрупкоесооружение наше «я». Разве не является удивительным свидетельствомнесовершенства неспособность наша по-настоящему удовлетвориться чем-либо,равно как и то обстоятельство, что даже в желании и воображении не способнымы выбрать то, что нам нужнее всего? Об этом ясно свидетельствует извечныйвеликий спор между философами — в чем заключается высшее благо для человека, — который еще продолжается и будет продолжаться вечно, не находя ни решения,ни примирения;

dum abest quod avemus, id exuperare videtur

Cetera; post aliud cum contigit illud avemus,

Et sitis aequa tenet. ⁸³⁸

С чем бы мы ни знакомились, чем бы ни наслаждались, мы все времячувствуем, что это нас не удовлетворяет, и жадно стремимся к будущему, кнеизведанному, так как настоящее не может нас насытить: не потому, на мойвзгляд, что в нем нет ничего, могущего нас насытить, а потому, что самиспособы насыщения у нас нездоровые и беспорядочные:

Nam, cum vidit hic, ad usum quae flagitat usus,

Omnia iam ferme mortalibus esse parata,

Divitiis homines et honore et laude potentes

Affluere, atque bona natorum excellere fama,

Nec minus esse domi cuiquam tamen anxia corda,

Atque animum infestis cogi servire querelis:

Intellexit ibi vitium vas efficere ipsum,

Omniaque illius vitio corrumpier intus,

Quae collata foris et commoda quaeque venirent. ⁸³⁹

Наше алкание неустойчиво и ненадежно: оно не способно ничего удержать,не способно дать нам чем-либо насладиться по-настоящему. Человек, полагая,что недостаток — в самих вещах, начинает вкушать и поглощать другие вещи,которых он доселе не знал, с которыми еще не ознакомился; к ним устремляетон свои желания и надежды, их он уважает и чтит, как об этом сказал Цезарь:Communi fit vitio naturae ut invisis, latitantibus atque incognitis rebusmagis confidamus, vehementiusque exterreamur. ⁸⁴⁰