4. Военная политология Новейшего времени

Конец XIX - начало XX в. характеризуются стремительным про­грессом во всех областях науки и техники, следствием чего стало появле­ние еще более разрушительных средств вооруженной борьбы. Войны стали сопровождаться еще большим количеством жертв, и не только из числа непосредственных участников сражений. Резко увеличились по­тери среди мирного населения, наносился огромный экономический и эко­логический ущерб территориям, находившимся в зоне боевых действий. По­добная ситуация вызвала появление новых идей, касающихся необходимо­сти ограничить губительные последствия войны.

С появлением новых истребительных средств подобного рода взгляды и мнения получают среди общественных деятелей и ученых все большее распространение. Делаются попытки путем заключения меж­дународных соглашений ограничить либо вовсе исключить применение разновидностей оружия, наносящих недопустимо тяжелые последствия, предотвратить гибель мирного населения. Так, в 1868 г. по инициативе России в Петербурге была подписана Декларация о запрещении употребле­ния разрывных пуль, которая действует по настоящее время. В 1898 г. в Гааге также по инициативе России был принят ряд деклараций и конвенций о законах и обычаях войны, в том числе о запрещении бом­бардировок с воздушных шаров и применения пули, сплющивающейся в теле человека. В 1907 г. в Гааге и в 1925 г. в Женеве принимаются конвенции, определяющие нормы ведения войны, которые запрещают: предательское убийство или ранение лиц из числа мирного населения; убийство или ранение противника, сложившего оружие; убийство или ра­нение парламентеров; бомбардировки незащищенных городов, раз­рушение культурных ценностей и памятников; угон гражданского населе­ния с оккупированных территорий; применение химического оружия и др.

Говоря о стремительном прогрессе в военной технике, В.И.Ленин в начале ХХ века отмечал, что современная техника может быть применена в таком масштабе, так разрушительно и с такой энергией к массовому истреблению миллионов человеческих жизней, что это может привести «к подрыву самих условий существования человеческого сооб­щества». Такое время наступило уже в середине XX в., когда было создано и на­чало совершенствоваться и наращиваться ракетно-ядерное оружие. Создались условия, в которых стало невозможным достижение ка­ких-либо позитивных политических целей путем применения современных во­енных средств. Если в прошлом оружие было функциональным средством вооруженной борьбы, то ядерное оружие превратилось в инструмент шан­тажа, угроз, давления. О его применении можно говорить лишь как о самой крайней мере, влекущей за собой полное самоуничтожение. Госсекретарь США Г.Киссинджер писал по этому поводу в 1968 г.: «Парадокс совре­менности состоит в том, что гигантский прирост силы подорвал возмож­ность ее применения в политике».

Эпоха «холодной войны» определила специфику формирования и развития военно-политических идей и взглядов. На этот процесс решающее значение оказали прежде всего две группы факторов. Первая группа - фак­торы, связанные с возникновением и борьбой двух противоположных об­щественно-политических систем и соответствующих им военно-политиче­ских союзов. Вторая группа - факторы, обусловленные революцией в воен­ном деле. Вплоть до середины 80-х гг. ХХ столетия отношения между противоположными системами строились, опираясь на военно-по­литическое и стратегическое соперничество, в котором каждая из сторон искала политическое и собственно военное преимущества. Известны во­енно-политические концепции того времени: «массированного возмездия», «реалистического устрашения», «гибкого реагирования», «прямого проти­воборства» и др.

Наиболее ранняя доктрина - «массированного возмездия» основыва­лась на возможности ведения неограниченной ядерной войны. Ей на смену пришла концепция «гибкого реагирования», делавшая основной упор на подготовку различного вида войн: мировой и локальной, большой и малой, ядерной и обычной. Она также санкционировала всеобщую ядерную войну с неограниченным применением средств массового истребления. Важным звеном концепции «гибкого реагирования» являлась стратегия «передовых рубежей», согласно которой вооруженные силы НАТО должны были быть готовы вести на Европейском континенте как большую ядерную, так и «ограниченную» войну. Доктрина «реалистического устрашения», приня­тая в США в начале 70-х гг., была ориентирована на подготовку и веде­ние различных видов войн. Она подчеркивала многообразие форм возмож­ных вооруженных конфликтов, среди которых: стратегическая ядерная война, ядерная война на театре военных действий, обычная война на театре военных дей­ствий, обычная «ограниченная» война.

Традиционная и ядерная война принципиально различаются, и не только материальной стороной. Ядерное оружие опровергло многие положения К. Клаузевица, сделав невозможным достижение политических целей военным путем. Тем не менее исследователи ряда стран рассматривали войну, в том числе и ядерную, с позиций так называемого неоклаузевиционизма. Представители ортодоксального клаузевиционизма (Г.Кан, Т.Шеллинг, Р.Арон, В.Шрамм и др.) утверждали, что контролируемое применение оружия в сражениях обеспечивает государствам как политическое, так и военное превосходство.

Однако свое развитие получили и военно-политические концепции реалистического содержания. Так, например, разработанная американским политологом Г.Моргентау концепция, основывалась на полной бесперспективности военного противоборства и доказывала несостоятельность взглядов сторонников «холодной войны».

Таким образом, уже в период межблокового противостояния противоположных общественно-политических систем появились военно-политические концепции, реалистически оценивавшие динамику происходивших изменений в средствах и формах вооруженной борьбы и пытавшиеся укрепить приоритет в разрешении межгосударственных противоречий за политическими способами.

Военно-политическое противоборство постепенно приобрело характер отношений, основанных на балансе национальных и региональных интересов. Главным результатом начавшихся перемен стало устранение непосредственной военной угрозы во взаимоотношениях бывших противников и постепенная эволюция отношений между ними в сторону стратегического партнерства. Военно-политические концепции эпохи «холодной войны» постепенно теряли свою актуальность.

Резкое снижение угрозы развязывания крупномасштабной ракетно-ядерной войны в результате известных политических событий детерминировало процессы «демилитаризации» общественного сознания. Эти позитивные процессы стимулировали появление как на Западе, так и в странах Восточной Европы многочисленной литературы по проблемам войны и мира, взаимоотношений между народами и государствами в современную эпоху, стратегии, целей и средств мировой политики в ядерный век.

Общеизвестна роль в разработке философской проблематики политики, мира и войны европейских и американских исследовательских центров. Среди них можно выделить: Королевский институт международных отношений (Великобритания), Институт общественных наук при Бундесвере, Институт оборонных исследований и анализа (Индия), Центр российских и евроазиатских исследований Монтеррейского института (США), Центр по контролю над вооружением (Канада), Центр оборонной информации (США) и т.д. Широкую известность получили имена философов, политологов, специалистов по этим проблемам, таких как: Ю.Галтунг, Д.Бенерджи, К.Боулдинг, Ч.Москос, В.Шеелен, Б.Фликенштейн, А.Раппопорт, Г.Хаген, Дж.Эберли и др.

На рубеже тысячелетий наметился перелом в понимании и осознании действующих военно-политических реальностей. Развитие военно-политических взглядов стали определять качественно новые принципы современных военно-политических отношений. К ним, прежде всего, относятся: взаимозависимость и целостность государств мирового сообщества; многовариантность общественного развития, признание за каждым народом свободы социально-политического выбора; необходимость совместного разрешения глобальных проблем современности, особенно проблем распространения ядерного оружия и терроризма.