Bogaturov_Tom_trety_Sobytia
.pdfВ июне 1993 г. на саммите в Копенгагене Европейский совет утвердил набор критериев, которым должны были соответствовать страны-кандидаты для принятия в Евросоюз. «Копенгагенские критерии» предполагали, что страны-кандидаты обладают способностью обеспечить стабильность демократических институтов, верховенство законов, права и защиту меньшинств, эффективную работу рыночной экономики, соответствие своих законов стандартам ЕС. 16 июля 1997 г. европейская Комиссия назвала страны-кандидаты на вступление в союз. В первой группе претендентов значились Кипр, Польша, Словения, Эстония, Венгрия и Чехия. Группу «второй очереди» составили Латвия, Литва, Словакия и Мальта. В третью группу вошли Румыния и Болгария. Предполагалось, что страны третьей группы смогут вступить в ЕС не ранее 2010-2011 гг.
Сложность представлял вопрос о принятие в ЕС стран бывшей Югославии за исключением Словении. Сербия и Черногория, а также Хорватия очень сильно пострадали от войн. Босния и Герцеговина, так же как и Македония, находились в состоянии хронических политических кризисов разной интенсивности. При этом на территории Боснии и Герцеговины и Македонии оставались войска НАТО. Особо приходилось говорить об Албании, которая оставалась самой отсталой и нестабильной страной Европы.
Тем не менее, процесс расширения Евросоюза продолжался. Дания, в 1992 г. отвергнувшая Маастрихтский договор, 28 мая 1998 г. присоединилась к Амстердамскому, поскольку сочла, что текст последнего стал соответствовать ее интересам.
Переломным моментом в дискуссии по расширению ЕС стал саммит Европейского совета в Ницце в декабре 2000 г. Страны Евросоюза подписали специальный договор о внесении изменений в механизм работы институтов союза с учетом предстоящего приема в него новых членов и связанной с этим перекройки квот голосов, закрепленных за каждой страной. Договор предусматривал реформу европейской Комиссии. Ниццкий договор вступил в силу только 1 февраля 2003 г., так как произошел срыв его ратификации в Ирландии в 2001 г. Ирландские избиратели согласились его одобрить только со второй попытки в октябре 2002 г., что открыло путь к окончанию всех процедур для вступления договора в силу.
14 декабря 2002 г. в Копенгагене на очередном саммите Евросоюза было принято решение о принятии в ЕС десяти новых членов – Венгрии, Кипра, Латвии, Литвы, Мальты, Польши, Словакии, Словении, Чехии и Эстонии, с которыми с 2003 г. были начаты переговоры о подготовке договоров о вступлении. На этой же встрече рассматривался вопрос о принятии в ЕС Турции, но по этой проблеме решение принято не было. В апреле 2003 г. на саммите Евро-{♦}союза в Афинах с десятью странами-кандидатами на вступление в ЕС были официально подписаны соответствующие соглашения.
В июне 2003 г. на саммите Европейского совета в Салониках страны Евросоюза начали обсуждение проекта европейской конституции.
К содержанию главы
Вхождение Западноевропейского союза
в военно-политическую структуру ЕС
Созданный в 1948 г. на базе Брюссельского пакта и модифицированный в 1955 г. Западноевропейский союз по большей части находился в замороженном состоянии. Он был слабо востребован европейской жизнью, так как военно-политическое сотрудничество между западноевропейскими государствами развивалось преимущественно в рамках НАТО. Но юридически ЗЕС продолжал действовать. К началу 90-х годов в него входили Британия, Бельгия, Германия (с 1955 г.), Италия (с 1955 г.), Люксембург, Нидерланды и Франция. Большинство стран-участниц европейских интеграционных процессов участниками ЗЕС не являлись, он оставался узким военнополитическим блоком семи стран.
С 90-х годов начался процесс расширения круга стран, причастных к его деятельности. В 1990 г. к ЗЕС официально присоединились Испания и Португалия, в 1995 г. – Греция. Дания получила статус наблюдателя, такой же статус получила нейтральная Ирландия, а за ней еще три нейтральные страны – Австрия, Финляндия и Швеция.
В 1994 г. после внесения соответствующих изменений в устав ЗЕС был создан институт ассоциированного членства в союзе. Ассоциированными членами ЗЕС стали Исландия, Турция и Норвегия. Еще позднее появился статус ассоциированных партнеров ЗЕС, которыми стали Болгария, Венгрия, Латвия, Литва, Польша, Румыния, Словакия, Чехия и Эстония. Ассоциированные члены и ассоциированные партнеры не имели в ЗЕС права решающего голоса.
Изменение европейских реалий после подписания Маастрихтского договора и преобразования Европейского сообщества в Евросоюз требовали внесения корректив в статус и функции ЗЕС. Текст договора содержал ссылку на ЗЕС как на основную структуру, на которую будет возложена ответственность за проведение будущей единой европейской политики в сфере обороны и безопасности. Это был первый концептуальный шаг к соединению структур ЕС и ЗЕС в единое целое.
В июне 1992 г. страны ЗЕС приняли «Петерсбергскую декларацию», касавшуюся отношений между ЗЕС, Евросоюзом и НАТО (см. гл. 12). Ее одобрение означало не
только расширение функций ЗЕС, но и изменение смысла его деятельности. Союз начали трансформировать из инструмента обеспечения безопасности только государств-членов в структуру европейской интеграции, которая могла бы служить интересам обеспечения безопасности Евросоюза.
В подтверждение серьезности подобных намерений в мае 1992 г. страны ЕС создали Еврокорпус – франко-германское военное соединение, которое было подчинено руководству ЗЕС, но, как и пред-{♦}полагалось в петерсбергских инициативах, могло выполнять миротворческие миссии в интересах Евросоюза в целом. В 1993 г. к Еврокорпусу присоединились Бельгия и Испания, и его численность увеличилась до 6 тыс. человек. В 1998 г. небольшой контингент Еврокорпуса участвовал в миротворческой миссии в Боснии в составе сил НАТО. В декабре 1998 г. на франко-британской встрече на высшем уровне в г. Сан-Мало было принято решение создать Европейские силы быстрого развертывания в составе 40 тыс. человек. Формирование контингента европейских Сил быстрого реагирования (Rapid Reaction Force) было решено завершить в 2003 г.
Вскоре вслед за тем, высокий представитель по вопросам общей европейской внешней политики и безопасности Х.Солана был официально назначен по совместительству генеральным секретарем ЗЁС, что означало организационное сращивание Евросоюза и ЗЕС на уровне высшего руководящего звена.
Интеграция ЗЕС в структуры Евросоюза в перспективе могла способствовать росту самостоятельности стран Европы в сфере безопасности по отношению к США и НАТО. В этом смысле происходящее беспокоило Соединенные Штаты, целью которых было направить усилия европейских стран в оборонной сфере в русло сотрудничества с Североатлантическим альянсом. Еще в декабре 1990 г. на сессии совета НАТО американские представители высказали идеи строительства «европейской опоры НАТО», фундаментом которой мог служить ЗЕС. Европейские страны планировали слияние ЗЕС со структурами Евросоюза, а США размышляли о встраивании ЗЕС в натовские структуры, превращении его в своего рода региональное отделение НАТО. Идея «европейской опоры НАТО» вызвала возражения Франции, Германии и Италии, которые отмечали, что многие входящие в НАТО страны не являются членами ЗЕС.
В июне 1996 г. американские представители выдвинули проект реорганизации ЗЕС, получивший название программы «европейской идентичности в вопросах обороны». Он предполагал создание 70-тысячного корпуса стран НАТО для проведения миротворческих операций. В случае согласия на то 16 стран-членов альянса, корпус мог действовать под командованием европейских генералов, в том числе представляющих руководство ЗЕС. Его действия были бы обеспечены разведывательной информацией НАТО и пользовались иной поддержкой натовских структур. Проект представлял собой вариант интеграции НАТО и ЗЕС, но не получил одобрения европейских стран.
Несмотря на эти разногласия, нет оснований полагать, что страны Евросоюза в вопросах безопасности противопоставляют себя Североатлантическому союзу, стремятся дистанцироваться от него. В решениях Европейского совета в Ницце в 2000 г. было специально подчеркнуто ключевое значение НАТО в обеспечении европейской безопасности. Деятельность Евросоюза в военно-политической сфере направлена не на вытеснение НАТО, а на опережающее развитие европейской интеграции в сфере обороны параллельно с про-{♦}должением военно-политического сотрудничества по линии НАТО и двусторонних связей с США.
К содержанию главы
Стратегия «смены режимов» и новое обострение
ситуации в зоне Персидского залива
«Вторая афганская война», которая представляла собой крупномасштабное вмешательство в дела суверенной страны, вписывалась в ряд не признаваемых международным правом «акций возмездия», которые отдельные страны международного сообщества предпринимали и ранее. Такой акцией, например, было нападение КНР на Вьетнам в 1979 г., которое китайское руководство интерпретировало как «наказание» Вьетнама за его вторжение в Камбоджу в 1978 г. Нападение на Вьетнам не ставило целью захват СРВ Китаем, а преследовало цель добиться «изменения политики Вьетнама». Но это был конфликт между странами-соседями, и Китай имел возможность оправдывать свои действия наличием (реальной или гипотетической) угрозы его безопасности со стороны Вьетнама. Китайский опыт «возмездия» в 70-х годах не получил одобрения международного сообщества.
Однако и без международно-правовой санкции сильные страны практиковали ограниченное (точечное и очаговое) применение оружия против слабых государств, ссылаясь на необходимость «наказать» их по тем или иным обвинениям (поддержка терроризма, например). В 80-х годах при администрации Р.Рейгана «карательным» бомбардировкам американскими ВВС подвергалась Ливия. 20 августа 1998 г. в период администрации Б.Клинтона США в рамках «операции возмездия» нанесли серию ракетных ударов по Судану и Афганистану, стремясь разрушить фармацевтический завод, где предположительно производился нервнопаралитический газ, на территории первого и предполагаемые базы террористов на земле второго.
16-20 декабря 1998 г. совместно с Британией Соединенные Штаты осуществили упоминавшуюся операцию «Лис в пустыне», которая тоже представляла собой «акцию возмездия» против Ирака, просто более крупную. В ее ходе по различным «подозрительным» объектам на иракской территории было выпущено более 420 крылатых ракет. Поводом для нанесения ударов было нежелание иракского правительства удовлетворить ряд требований инспекторов ООН, которые проводили проверки на территории Ирака с момента окончания войны в Персидском заливе 1990-1991 гг. с целью
предупреждения попыток Ирака производить оружие массового поражения. Совет безопасности ООН не давал санкции на нанесение ударов по Ираку, но США и Британия оправдывали свои действия ссылкой на принятую в марте 1998 г. его резолюцию № 1154, в которой указывалось, что отказ сотрудничать с миссией инспекторов ООН может иметь для него «серьезные последствия». Отказ Багдада дать инспекторам ООН разрешение на посещение очередного «подозрительного» объекта на иракской территории и дал основания США и Британии предпринять удары. Франция и Россия выступали против {♦} этой акции, настаивая на необходимости вывода Ирака из международной изоляции, в которой он находился с начала 90-х годов, и постепенного смягчения введенных против него санкций (запрет на экспорт нефти и т.д.).
Встроенная в цепь подобных прецедентов кампания в Афганистане в 2001-2002 гг. не представляла собой ничего принципиально нового. Но она закрепляла практику, к которой стали произвольно прибегать США, расширяя масштабы боевых операций, их протяженность во времени и спектр задач, которые ставились в ходе кампаний. Относительный успех войны за свержение талибов в Афганистане утвердил администрацию США во мнении о возможности военного пути устранения недружественных для Соединенных Штатов правительств в важных в военностратегическом и экономическом отношениях точках мира.
29 января 2002 г. в послании конгрессу президент США Дж.Буш-младший впервые употребил термин «ось зла», к которой он отнес страны, по сведениям американских разведывательных структур, занимающиеся производством химического оружия, поддержкой терроризма, имеющие связи с террористической организацией «Аль-Каида» и пытающиеся «шантажировать международное сообщество». 1 июня 200/г., выступая в Военной академии США в Вест-Пойнте, Дж.Буш сформулировал положение о возможности осуществления «оборонительной интервенции и упреждающего удара» как средства защиты американских интересов, в том числе в любых отдаленных районах мира. Согласно высказываниям президента, допустимым могло быть даже применение ядерного оружия – например, для уничтожения объектов биологического оружия на территории недружественных стран. Ведение боевых действий предполагалось посредством внезапных воздушных налетов даже в отсутствие официального состояния войны между США и странами-объектами нападения и без их предварительного уведомления.
Накануне «второй афганской войны» высокопоставленные представители американской администрации огласили список «неблагонадежных государств» (rogue states), в число которых они включили страны, правительства которых, по мнению руководства США, проводили политику, несовместимую с общепринятыми правилами международного поведения – управляли при помощи диктаторских методов, нарушали права человека, вели разработку оружия массового поражения и средств его доставки вопреки международным договорам и ограничительной практике международного сообщества и т.п. В число таких «неблагонадежных государств» были включены Ирак, Иран, Северная Корея, Судан. Представители США дали понять, что администрация считает допустимым применять силу против этих стран, даже если между ними и США не возникнет прямого
конфликта. В дальнейшем вместо термина «rogue states» стало употребляться выражение «государства, вызывающие озабоченность» (states of concern). {♦}
В начале 2002 г. помощник президента США по национальной безопасности Кондолиза Раис в серии выступлений изложила так называемую стратегию смены режимов, которую стали проводить Соединенные Штаты. Суть стратегии состояла в том, чтобы путем мер давления, включая силовые, на ту или иную страну добиваться отстранения от власти ее правительства под тем предлогом, что его политика представляет собой угрозу международной безопасности.
Новая концепция представляла собой переработку концепции «гуманитарной интервенции», применявшейся в 1996-1999 гг. в Югославии. Там иностранное силовое вмешательство осуществлялось под предлогом защиты прав человека и теоретически было ограничено наличием или отсутствием гуманитарного повода для интервенции. Теперь, согласно американской трактовке, поводом для вмешательства не обязательно должно было являться нарушение гуманитарных прав. Достаточно было заключить, что политика того или иного государства угрожает тому, что в Соединенных Штатах понимали под интересами безопасности. Спектр поводов для военного вмешательства оказывался неограниченным, и США претендовали на право действовать в вопросах войны и мира произвольно.
Объектом применения стратегии смены режимов стал Ирак. Правивший в нем режим С.Хусейна в самом деле был диктаторским. Но главным обвинением против него был не репрессивный характер правления, а наличие в Ираке химического и бактериологического оружия и ракет, способных его доставлять, а также стремление иракского руководства к разработке собственного ядерного оружия. Руководство Ирака также обвиняли в связи с террористическими организациями, в том числе с «Аль-Каидой».
ООН неоднократно рассматривала иракский вопрос и согласилась с тем, что наличие оружия массового поражения в Ираке может представлять угрозу для международного мира. От Ирака потребовали пойти на разоружение под контролем международных наблюдателей, группы которых стали прибывать в Ирак осенью 2002 г. Иракское правительство неохотно согласилось с проведением иностранных инспекций.
Однако США все равно требовали применения силы против Ирака, так как считали сотрудничество иракского правительства с международными инспекторами «недостаточно конструктивным». Вашингтон добивался свержения С.Хусейна с помощью военной интервенции. Позицию США поддерживали Великобритания, Испания, Болгария и Польша. Ряд других стран – Франция, Бельгия, Германия – соглашаясь с необходимостью разоружить Ирак под наблюдением инспекторов ООН, выступали против применения против него силы. Разногласия достигли наибольшей остроты к середине февраля 2003 г., когда Франция заявила о намерении применить право вето в
случае попыток США и Британии представить в Совет безопасности ООН проект резолюции, предусматривающей проведение силовой акции против Ирака. Россия также выступала про-{♦}тив войны, признавая при этом необходимость разоружить иракский режим. Против войны с Ираком выступил Китай.
Американская дипломатия попыталась сослаться в обоснование своей позиции на резолюцию Совета безопасности ООН № 1441 от 8 ноября 2002 г. Но та резолюция, констатируя нарушения Ираком решений ООН о проведении инспекций на его территории и предупреждая о возможности применения против него серьезных мер, не предусматривала автоматического применения силы против Багдада, то есть ее
использования без повторного рассмотрения этого вопроса в Совете безопасности.
Попытка американской администрации получить санкцию на применение силы не в ООН, а в НАТО, ко всеобщему удивлению, тоже натолкнулась на трудности. Три страны альянса – Франция, Германия и Бельгия – во время обсуждения в феврале 2003 г. деталей возможной военной операции против Ирака проявили такую меру готовности выступать против американских предложений, что впервые за время существования НАТО возникла угроза раскола мнений среди его членов по принципиальному вопросу. Вашингтон принял решение не провоцировать разногласия в НАТО. Ставка была сделана на формирование коалиции против Ирака с опорой на американо-британское двустороннее партнерство.
Стремясь избежать осуждения своей позиции в рамках заседания Совета безопасности, США решили действовать независимо от ООН. 18 марта 2003 г. США предъявили Ираку ультиматум, главным требованием которого был отказ С.Хусейна от власти и выезд его из Ирака вместе с родственниками в течение 48 часов. Одновременно американские представители заявили, что они будут бойкотировать заседания Совета безопасности ООН, на которых по требованию Франции и России предполагалось рассмотреть ситуацию в связи с американским ультиматумом. Позицию США поддержали Британия, а также Испания и Болгария, которые в тот момент являлись непостоянными членами Совета безопасности.
19 марта началось вторжение сил США и Британии в Ирак. Оно завершилось в начале мая поражением Ирака. Найти С.Хусейна не удалось. Предполагалось, что он скрылся из страны. В Ираке была установлена временная оккупационная администрация во главе с представителем США, которая стала предпринимать попытки подготовить условия для перехода Ирака к демократическому строю. 29 мая 2003 г. была единогласно принята резолюция № 1483 Совета безопасности о послевоенном восстановлении Ирака, посредством которой США фактически добились одобрения постфактум акции в этой стране.
К содержанию главы
Создание в СНГ Организации договора
коллективной безопасности (ОДКБ)
Борьба с терроризмом стала одной из приоритетных проблем обеспечения международной безопасности. Она трактовалась несколько расширительно, но это отражало реальные внешнеполитиче-{♦}ские устремления ведущих мировых держав, причем не только США, но также России, Китая, Индии, ряда европейских государств. Противодействие терроризму стало фигурировать в качестве официальной задачи ряда новых международных организаций. В частности, на борьбе с ним предполагала сосредоточиться Шанхайская организация сотрудничества, сфера деятельности которой включала в себя значительную часть территории СНГ. В 2003 г. на пространстве Содружества возникла еще одна военно-политическая структура, провозгласившая одной из своих задач борьбу с международным терроризмом – Организация договора коллективной безопасности (ОДКБ).
В 1999 г. Ташкентский договор, подписанный в мае 1992 г., вскоре после создания СНГ, был продлен. Но из круга его участников вышли три страны – Азербайджан, Грузия и Узбекистан. После выхода последнего выражение «Ташкентский договор» перестало употребляться, и в литературе его стали называть официальным наименованием «Договор о коллективной безопасности», или сокращенно ДКБ. С выходом из него «колеблющихся» стран круг участников военно-политического сотрудничества между государствами СНГ стал более устойчивым, что позволило перевести это сотрудничество на следующий уровень.
7 октября 2002 г. на саммите государств СНГ в Кишиневе шесть стран-участниц ДКБ решили создать на его основе Организацию договора коллективной безопасности (ОДКБ) и подписали проект ее устава, который предполагалось ратифицировать не позднее мая 2003 г. 29 апреля 2003 г. участники ДКБ (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан) на заседании Совета коллективной безопасности СНГ в Душанбе приняли решение о создании постоянно действующего секретариата ОДКБ со своим бюджетом и штатом сотрудников. Решениями Совета было предусмотрено создание объединенного штаба и коллективных сил быстрого развертывания, в состав которых каждая страна обязалась выделить по одному батальону воинских контингентов. К этому времени пять стран ОДКБ уже ратифицировали ее устав. 15 мая 2003 г. его ратифицировала и Государственная Дума России. Устав вступил в силу.
Таким образом, военно-политическое сотрудничество между группой стран бывшего
СССР стало развиваться по традиционному пути – от формального подписания договора к созданию на его основе организационных структур, – по тому же пути, по которому шло военное строительство в НАТО. Основную базу коллективных сил было решено создать в центральноазиатском регионе, на аэродроме Кант в Киргизии. Это указывало на юговосточную, азиатскую направленность военно-политических усилий и озабоченностей
стран-участниц. Западные страны не высказали опасений в связи с возникновением в регионе новой военно-политической организации. {♦}
* * *
Рубеж 90-х и 2000-х годов оказался важным периодом мирополитического развития, поскольку это был первый с 1945 г. исторический этап, когда международные отношения развивались в отсутствие биполярности, даже в тех ее остаточных формах, которые сохранялись в 1991-1996 гг. Выдвинувшись на положение мирового лидера, Соединенные Штаты в заключительный период правления администрации Б.Клинтона и первый период администрации Дж.Буша-младшего приступили к перестройке системы международных отношений для закрепления в ней доминирующих позиций США.
Несмотря на оппозицию этой линии Вашингтона со стороны ряда влиятельных членов международного сообщества, прежде всего Китая, России, Франции и Германии, политика США фактически не встречала сильного противодействия со стороны кого-либо из них. Вашингтон проводил свою внешнеполитическую линию с позиций комплексного превосходства, обладая преимуществами по наличным ресурсам военно-политического, экономического и информационно-психологического воздействия на мир.
Вместе с тем, период начала 2000-х годов стал временем появления в международных отношениях нового класса глобальных угроз – угроз транснациональных по своей природе и рассредоточенных, дисперсных по своему проявлению, способных наносить разрушающие удары по государствам как извне, так и изнутри их границ. Главной из таких угроз оказался международный терроризм, объектом которого стали многие государства, но прежде всего, в сентябре 2001 г., сильнейшая страна мира, Соединенные Штаты Америки. «Вторая афганская война» 2001-2002 гг., сопровождавшаяся перестройкой системы силовых структур внутри Соединенных Штатов, была по существу первой войной, которую правительство одной страны при поддержке узкого круга союзников пыталось вести против транснационального противника, еще не имея опыта ведения таких войн.
Хотя последовавшая вслед за тем война США и Британии против Ирака несколько заслонила собой сентябрьские события 2001 г. и «вторую афганскую войну», именно они были наиболее значимыми с точки зрения характеристики эпохи, в которую вступили международные отношения в середине 2000-х годов. Ее главной чертой стало возникновение потенциала обширного, по сути дела общемирового, конфликта между национально-государственным и межгосударственным типом организации современной системы мирополитического регулирования, с одной стороны, и транснациональной, трансгосударственной природой угроз и вызовов для международной стабильности, с другой.
Среди этих вызовов главным наряду с международным терроризмом и наркотрафиком является тенденция к росту бесконтрольности транснациональных финансовых сетей, которые фактически перестали подчиняться интересам отдельных государств и межгосударственных институтов, будучи заинтересованными в прибылях от {♦} обращения по их каналам денежных потоков независимо от происхождения и назначения таковых.
Транснациональные финансовые и террористические сети в сочетании с всемирными сетями производства и сбыта наркотиков стали складываться в новый транснациональный финансово-криминальный комплекс, способный провоцировать в международной системе всплески нестабильности, которые на поверхности по-прежнему могли по инерции выступать в роли «обычных» региональных войн, подобных второй афганской или иракской 2003 г. Со стороны этого комплекса возможно ожидать воздействий, способных подорвать глобальное лидерство США.
Источники и литература
Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Хрестоматия в четырех томах / Сост. Т.А.Шаклеина. Т. IV. Документы. М.: РОССПЭН, 2002.
Talbott S. The Russia Hand: A Memoir of Presidential Diplomacy. N.Y.: Random House, 2002.
Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2002.
Внешняя политика Российской Федерации. 1992-1999 / Отв. ред. А.В.Торкунов, А.Ю.Мельвиль, М.М.Наринский. М.: РОССПЭН, 2000. Китай в мировой политике / Отв. ред А.Д.Воскресенский. М.: РОССПЭН, 2001.
Лебедева М.М. Мировая политика. М.: Аспект-пресс, 2003.
Мартынов Б.Ф. Безопасность. Латиноамериканские подходы. М.: Институт Латинской Америки РАН, 2000.