Э. Агацци

Человек как предмет философии

1. Разделение сфер?

Название этой статьи может вызвать в памяти известные дискуссии, вошедшие в моду около столетия назад, когда позитивистская философия достигла вершины своей репутации и получила широкое распространение идея о том, что философия уже завершила свою традиционную миссию и потому должна уступить свое место науке. Те же, кто не соглашался с этим утверждением, а также те, кто не мог удовлетвориться подчиненной ролью, какую позитивисты отвели философии – быть чем-то вроде «второго прочтения» науки, имеющего смысл для выработки общего мировоззренческого отношения, направляющего ход научных открытий, - часто были готовы допустить, что претензии на полноту знаний о природе следует признать за наукой, но в то же время отставили точку зрения, согласно которой подлинным предметом философии является человек. Это было не просто тактической уловкой с целью спасти хотя бы клочок территории, где философия могла бы оставаться суверенной, но естественным продолжением реальной традиции, возникшей в ходе исторического развития западной философии.

В самом деле, когда Галилей положил начало современной науке, в его трудах она предстала как новый способ познания природных субстанций, и хотя еще довольно долго осмысление результатов этого познания оставалось в компетенции старой «натурфилософии», методы и концептуальные средства, применяемые наукой, настолько отличались от тех, какие были свойственны традиционной философии (и эта традиция существует до сих пор), что постепенно наука стала рассматриваться как некий род особого мышления, отличного от философии. С другой стороны, в рамках самой философии произошла значительная специализация исследований, и, конечно, не случайно основные результаты этих исследований были получены главным образом в теории познания, этике, политической теории, в философии истории, образования, религии, т.е. в тех сферах, которые непосредственно связаны с деятельностью человека, его жизненными реалиями. «Трактат о человеке», «Этика», «О гражданине», «Проблема свободы», «Необходимость и случайность», «Очерк о человеческом понимании», «Трактат о природе человека», «Диалог о естественной религии», «Критика чистого разума», «Критика способности суждения», «Лекции по философии истории», «Феноменология духа» – вот сокращенный перечень важнейших вех современной философии, появившихся одновременно с впечатляющим ростом современной науки, который может служить явным свидетельством указанной тенденции. Классическим выражением этой дихотомии, возможно, стало картезианское разграничение (а не только отличение) res cogitans и res extensa; первое – сфера компетенции философии, второе – область математического естествознания. Даже когда речь идет о человеке, это разделение может быть выражено утверждением о том, что тело человека относится к природе (res extensa)и потому может рассматриваться как механизм, тогда как “истинный человек” остается в ведении философии (поскольку, по словам Декарта, “Я – это совсем не то же самое, что мое тело”). Поэтому, когда говорят, что современная философия “открыла субъекта”, это можно понимать как следствие того, что философия представила науке изучение природы, но сохранила за собой изучение человека.