К. Мурзенко Мама не горюй
Сценарий реализован кинокомпанией «СТВ» в 1998 году
Кафе-мороженое
Две девочки, лет по четырнадцати, за одним из столиков. Катя ест мороженое, Лена мрачно на неё смотрит; пьёт дешёвое вино.
Лена. …Типа крутой, весь надутый такой, зубы золотые, цепь — как положено всё… «Пойдём, говорит, типа, маленькая, потанцуем»… Ну и там — то-сё. Я говорю: «Я, знаете, мужчина, сегодня не танцую — не до того». И там — тоже всякое такое… Но — ничего ему такого не сказала, некультурного, просто прикинула — не в моём вкусе мужчина, так — что я буду париться с ним. Да и вообще — свадьба-то наша, меня сестрица пригласила, мы сидим с друзьями, всё нормально. Потом — снова подвалил ко мне, совсем уже на уши сел, я, говорит, танцевать тоже не особо, но думал — будет тебе приятно, но вообще, типа, хорошо бы как-то вместе побыть. А Жоржик — это сестры моей парень — как раз услышал это всё и говорит: что, типа, братан, у тебя если нет подруги, так наверное, так надо, а вот девушку не надо так совсем впрягать, ладно, а? Потому что с нами она здесь. И с нами уедет отсюда…
Катя жестом предлагает ей мороженое.
Лена. Не-е-е, не возбуждает сладкое. Хочется поконкретнее чего-нибудь. Башку так разносит — мама не горюй. А сняться нечем. Бабки нужны. А бабок нет.
Катя. Давай я дома стрельну. Их там завались.
Лена. А завтра? А послезавтра? Нет, знаешь, это — впадлу. Самой надо находить.
Катя. Ну… а дальше-то… что было?
Лена. Что было? Драка была. Дикая. Повскакали все, на другом конце стола завелись ножами какими-то махать, разборки пошли, жених решил тоже в деле себя показать — так разошёлся. Никому мало не было. … В общем, реальную мужики свадьбу закатили. Отстояли всё, что своё. Хотя, конечно, круто было — кабак вообще в кирпичи разобрали. Так мне показалось. …
Телевизионная аппаратная
Репортёр и Артур за монтажным пультом. … Репортёр нажимает кнопку на пульте — картинка на мониторах оживает — свирепые бойцы ОМОНа в чёрных масках и с автоматами обыскивают и заталкивают в машину группу не менее свирепых бандитов…
Артур. Ну это уже почти то. …
Репортёр. Хорошо-хорошо. … Ты объясни мне пока, что это за кодла садится? Я не слыхал о них никогда.
Артур. Да о них до вчерашнего дня — вообще мало кто слыхал. Обычные отморозки, без понятий наглухо, распущенные, злые, жестокие. Такие, знаешь, «бандюги». Уголовщина. И как-то всё время ухитрялись общую картину мира искривлять — постоянно вламывались в чужие расклады. Со своими ломами.
Репортёр. То есть их… как это… общаком закатывают, да?
Артур. О!.. Профессиональный рост… Осваиваешь специальную терминологию преступного мира. Да, что-то они тут последнее время совсем распоясались — ломы у них распрямились. То есть отмороз пошёл уже такой, что земля всколыхнулась… носить не хотела. Да тут ещё был у них некто Морячок — и решили они ему свадьбу сыграть. … И так разгулялись, что Морячок этот, в каком-то левом совершенно кабаке, запечатал… (осекается)… короче говоря, ломанул такого человека, что лучше и не знать вовсе, что такие люди бывают. Вот он и не знал. Решили их… (делает жест в сторону земли)… совсем, но потом как-то образовалось всё иначе, без лишней крови. Решили их раздуть, чтобы хлопнули громче, и теперь — в снос. То есть главного — такой у них был Норильский Папа — его, так сказать, выслали — строго в 24 часа, как некогда писателя Солженицына — чтобы не обустраивал здесь тоже ничего по-своему. Пожалели Папу, он тут много с кем дружен был, на чём и держался — один из последних был матёрых таких волчин, реальных, старого закона, воровского ещё. А остальные члены преступной группировки жалости недостойны и буду в ближайшие часы задержаны, и предстанут перед суровым лицом закона — должен же кто-то пред ним стоять. Об этом ты и известишь жителей нашего города в программе вечерних новостей. А текст будет такой…
Двор стандартного многоквартирного дома …