Китайская литература 1 / Бацзинь - Семья

Это действительно был экстренный выпуск «Гоминь гунбао».

192

— «Дуцзюнь отдал приказ о карательном походе про-тив командарма Чжана, на фронте начались боевые дей­ствия», — с тревогой в голосе прочитал вслух Цзюе-синь.

20

— Какие новости? — озабоченно спросила Жуй-цзюе, подымаясь навстречу входившему в комнату Цзюе-синю.

• Плохи дела, — покачав головой, подавленно отве­ тил Цзюе-синь. — Провинциальные войска разбиты; го­ ворят, командарм Чжан уже у Северных ворот. — Цзюе- синь подошел к окну и сел в плетеное кресло.

• Только бы не уличные бои. — Жуй-цзюе была в панике.

• Как знать! Все зависит от того, согласится ли дуцзюнь подать в отставку, — взволнованно сказал Цзюе- синь, но, чтобы успокоить жену, добавил: — По-моему, все решится мирным путем. — В действительности же сам он в этот момент блуждал в полной неопределен­ ности.

Жуй-цзюе не ответила и молча вышла в соседнюю комнату. Ничего не замечая вокруг, она подошла к кро­вати, присела на нее и, глядя на улыбающегося во сне Хай-чэня, осторожно коснулась рукой его розовых щечек. В этот миг Хай-чэнь стал для нее еще дороже, как будто кто-то собирался отнять его. Она была не в состоянии расстаться с сыном, сидела рядом и охраняла его, рассеянно поглядывая в окно. Кругом тишина, особняк кажется вымершим. Размеренно стучит маятник, и его «тик-так», «тик-так» отдается у нее в сердце.

В соседней комнате послышались чьи-то быстрые шаги, кто-то вошел, принеся тревожную весть. Жуй-цзюе испугалась, порывисто поднялась и прошла в соседнюю комнату. Она увидела взволнованное лицо Цзюе-миня, который стоял у письменного стола и разговаривал с Цзюе-синем.

• Какие новости? — тревожно и озабоченно спросила Жуй-цзюе, остановившись в дверях.

• Я только что видел, как в город несли раненых сол­ дат, подряд одного за другим, не знаю даже, сколько их было, — взволнованно, с дрожью в голосе ответил Цзюе- минь. — Это действительно страшно, они все в крови, ле-

193

жат на носилках, у одного обожжена рука, другому ото­рвало ногу, они истекают кровью, стонут и кричат. Один лежал на боку, на лбу у него, недалеко от виска, — зияющая рана, из которой не переставая сочится кровь; страшно смотреть, лицо белое, как бумага. Я сам видел. Это действительно жутко... — Он помолчал ми­нуту, потом продолжал: — Теперь ясно, что бои идут не­далеко от города. Еще одно поражение, и уличные бои неизбежны.

• А как же мы здесь? — поспешно спросила Жуй- цзюе; в ее воображении сразу, же возникла ужасная картина.

• Может быть, все обойдется, если только побитые солдаты не станут вокруг поджигать, как прошлый раз, — ответил Цзюе-минь.

• Такие дни действительно нелегко пережить. Два- три года прошли спокойно, и вот опять повторяется то же самое. Никак не дают покоя. Какой смысл в подобной жизни? — вдруг торопливо заговорил Цзюе-синь, до того момента не произнесший ни единого слова. Он встал и вышел из комнаты. Слышно было, как удаляются его тя­ желые шаги. В комнате остались Цзюе-минь и Жуй-цзюе, на сердце у них были пустота и страх.

Затем пришли Цзюе-хой и Шу-хуа.

• Опять началось представление. — Звонкий голос Цзюе-хоя нарушил гнетущую тишину в комнате.

• А ты не боишься, Цзюе-хой? Глядя на тебя, можно подумать, что ты, наоборот, радуешься, — печально за­ метил Цзюе-минь, взглянув на брата.

• Чего же бояться? Жизнь слишком безмятежна, лучше уж пусть они покажут нам военное представление и пошумят как следует. Завтра в школах, наверное, пре­ кратятся занятия, — безразличным тоном ответил Цзюе- хой.

• Какой ты храбрый! — изумилась Жуй-цзюе, глядя на Цзюе-хоя.

• Насмотревшись таких представлений, и трус станет храбрым. Они дерутся уже много лет, а я все такой же, — чего мне бояться?

Но слова Цзюе-хоя не могли рассеять страх осталь-ных. Тем временем Мин-фэн отогнула дверную занавеску и позвала ужинать.

194

• Мне не хочется есть, — первой лениво сказала Жуй-цзюе.

• Мне тоже, — подхватила Шу-хуа.

• Какой прок в вас, женщинах? Такие трусихи! Чуть что и уже аппетит пропал! — съязвил Цзюе-хой и вышел.

После ужина Цзюе-синь, Цзюе-минь и Цзюе-хой от­правились на улицу разузнать новости. Когда они подо­шли к главному входу, то увидели, что двухстворчатые ворота закрыты на засов. В воротах было темно. Старик привратник сказал им, что сообщение с другими рай­онами города уже прервано.

Братья вернулись обратно, обсуждая дорогой слабые и сильные стороны обеих армий.

— Готовьтесь сегодня ночью слушать стрельбу, — услышали они от Кэ-дина, встретив его у вторых ворот.

В этот вечер в особняке Гао было гораздо тише, чем обычно; каждый боялся громко разговаривать, и даже ходили, ступая осторожнее, чем всегда. Стоило раздаться какому-нибудь шуму, как сердце у всех начинало уча­щенно колотиться. На кухне рано задули огонь, потому что никто не хотел есть. Женщины принялись упаковы­вать самые нужные вещи, прятали их в подпол или клали рядом с собой. В каждой из комнат взрослые и дети, сидя друг против друга, с усталыми глазами и перепуганным сердцем, коротали эту томительно долгую ночь.

Кэ-мин с озабоченным видом ходил из комнаты в ком-кату и передавал слова старого господина Гао, чтобы ка­ждую минуту все были настороже и ложились спать не раздеваясь — так будет легче бежать, если что-нибудь случится.

От подобных предупреждений еще больше сгущалась атмосфера страха, словно должно было произойти ка­кое-то потрясающее событие, способное перевернуть вверх дном весь мир. Переменилось настроение и у Цзюе-хоя. «Бежать, но куда бежать?» — Он начинал понимать, что дело принимает серьезный оборот, что жизнь людей и его собственная жизнь — в опасности. В его воображении тотчас возникла картина: пуля, упав на середине улицы, отскочила от каменных плит и впилась в тело слуги, стоявшего рядом, у каменного чана; он схватился рукой за грудь и пронзительно закричал, потом повалился и в судорогах умер. А на земле осталась лужа крови. Цзюе-

195

хой видел это собственными глазами. И хотя прошло уже несколько лет, этот случай не изгладился у него в па­мяти. Ведь он тоже живой человек, из плоти и крови. Вспоминая об этом, Цзюе-хой подумал, что и его может постигнуть такая же участь, и живо представил себе, как попадет в него пуля. Ему стало жутко — страх был силь­нее той силы, которая сдерживала его. Мигающий свет электрической лампы больно колол глаза. «Это свет лам­пы!» — произнес он взволнованно и одновременно с моль­бой в голосе; ему казалось, будто весь этот ужас прине­сен светом лампы, захотелось тотчас погасить ее и похо­ронить себя в темноте.

В десять часов внезапно послышались какие-то рез­кие звуки, которые долго плыли в воздухе.

— Стреляют, — уныло сказал Цзюе-минь и поднял го- лову от стола: у него было мертвенно бледное лицо и без­ жизненные глаза.

Раздалось несколько винтовочных выстрелов подряд; казалось, стреляли совсем недалеко.

• Судя по всему, положение не столь серьезное. Наверное, стреляют гарнизонные солдаты, чтобы людей попугать, — пояснил Цзюе-хой, стараясь подавить волне­ ние и говорить спокойным голосом. Но не успел он кон­ чить, как снова загремели выстрелы, и опять все замерло. Однако вскоре стрельба возобновилась, на этот раз вы­ стрелы были частыми, как дождь. Пули то и дело сви­ стели над крышей, было слышно, как они то здесь, то там разбивают черепицу. В комнате за стеной заплакал Хай- чэнь. С улицы донесся жалобный призывный крик.

• Беда, все пропало! — причитала за стеной Жуй- цзюе. Не успел угомониться Хай-чэнь, как раскашлялся старый господин Гао.

• Ах, этот свет!..—в смятении произнес Цзюе-хой. Он боялся смотреть на лампу, повалился на кровать и за­ крыл лицо руками.

«Ух!» — необыкновенной силы звук потряс воздух, по­том опять послышался свист, будто с неба кто-то швыр­нул горсть железных камешков, от чего весь дом со­дрогнулся.

— Это из пушки стреляют, — сказала со стоном Жуй- цзюе тихим, дрожащим голосом.

«Ух!.. Хуала-хуала...» — Пушка выстрелила три

196

раза подряд. На третий раз за особняком громыхнул взрыв, будто что-то рухнуло; весь дом долго дрожал.

• Все кончено! Палят из таких больших пушек. Мы обречены! Пойду посмотрю, куда попал снаряд и как там третий дядя, кажется стена рухнула. — За стеной за­ шаркал ногами Цзюе-синь.

• Не ходи, там еще опаснее. Тебе незачем ходить! — со слезами в голосе упрашивала Жуй-цзюе мужа.

Цзюе-синь тяжело вздохнул:

• Сейчас мы вместе, если попадет снаряд, то погиб­ нем все втроем.

• Ни у пушек, ни у винтовок нет глаз. Выйдешь — смерть, останешься — все равно смерть, вместе умирать легче! — всхлипнула Жуй-цзюе. Опять заплакал Хай- чэнь. И одновременно снова ухнула пушка.

• Я больше не могу так! Если уж умирать, то поско­ рее. — Это был голос Цзюе-синя — крик горя, отчаяния и страха. Цзюе-хой не мог больше слушать его, он плотно зажал уши.

Пронзительные жалобные крики звучали в воздухе, словно нарочно мучая хрупкие сердца людей, оказав­шихся в таком положении. Внезапно погас свет. Особ­няк тотчас превратился в мир тьмы.

— Зажигайте лампы! — закричали почти во всех ком­ натах. Поднялась суматоха.

Но Цзюе-минь и Цзюе-хой не собирались зажигать лампы, позволяя тьме завладеть их комнатой. Один, вытя­нувшись, лежал на кровати, другой неподвижно сидел у стола. Две пары глаз с ужасом всматривались в густую темноту; братья долго ни о чем не говорили.

На короткое время канонада смолкла, но винтовочные выстрелы были часты и беспорядочны. Внезапно издалека донеслись человеческие голоса; крики, неистовые вопли слились вместе. Что это: приветствия, вопли ужаса, стоны? Никто не мог разобраться, они напомнили людям страшную картину: атака, сверкающие искрами, блестя­щие штыки вонзаются в тела бегущих людей; их выни­мают окровавленными. Люди падают и превраща­ются в изуродованные трупы. Оставшиеся в живых бешено ревут, словно рассвирепевшие кровожадные зве­ри, — они повсюду ищут жертв...

А здесь, в этом особняке, — только тьма, страх и ожи­дание; люди в безмолвии ждали роковой минуты

197

или же возвращения покоя. А за городом, в полях, на склонах гор — множество людей, забыв о самих себе, играли со смертью, они ожесточенно сражались, напрягая свои силы, и умирали. Эти мысли преследовали Цзюе-миня и его братьев, и они никак не могли совладать со своими тревожно бьющимися сердцами и хоть на миг найти покой в темноте, окружавшей их; перед ними мель­кали красные и белые тени.

• Какое ужасное время! — печально вздохнул за стеной Цзюе-синь. Его слова вызвали сочувственный от­ клик в сердцах братьев.

• Что же делать? Мы должны скорее что-нибудь придумать! — в отчаянии и панике закричала жалобным голосом Жуй-цзюе.

• Не говори так, от этих слов мне еще тяжелее. Иди, Жуй-цзюе, отдохни немного. Ты очень устала, — забот­ ливо уговаривал жену Цзюе-синь.

• Разве в такое время можно сомкнуть глаза? Толь­ ко и жди, что упадет снаряд, — всхлипнула в ответ Жуй- цзюе.

• Не убивайся так. Если суждено умереть, тут уж ничего не поделаешь. У каждого своя судьба. Иди, тебе обязательно нужно поспать, — утешал Цзюе-синь жену, изо всех сил стараясь казаться спокойным.

Тем временем за стеной Цзюе-минь чиркнул спичкой и зажег лампу. Тусклый язычок пламени безжизненно ми­гал, освещая лишь небольшую часть комнаты. Цзюе-минь отсутствующим взглядом уставился на бледное лицо Цзюе-хоя и испуганно спросил:

— Что с тобой? На тебе лица нет!

Цзюе-хой неподвижно лежал на кровати; он уныло ответил:

• А разве ты не такой же? — Братья уставились друг на друга, не находя больше слов. Пули сыпались на кры­ шу, в воздухе ревели снаряды, дом .содрогался и даже поскрипывал. Опять расплакался Хай-чэнь.

• Чем так вот ждать, ничего не предпринимая, лучше уж лечь спать. — Цзюе-хой поднялся и решительно взял- ся за пуговицы.

• Спать можно, а раздеваться необязательно, — оста­ новил Цзюе-минь брата, но тот, уже раздевшись, юркнул в постель, накрылся с головой ватным одеялом.

На другой день выдалась ясная погода, над горизон-

198

том взошло солнце, неся с собой новый свет, и сразу стало видно, что особняк Гао цел и невредим; только кру­гом валялась битая черепица, а на крыше левого флигеля осколками отбило угол. Грохот пушек бесследно исчез, воздух снова стал мирным.

Цзюе-хой и Цзюе-минь отправились к мачехе и за­стали у нее в комнате третью госпожу Чжан и Шу-ин с усталыми лицами и растрепанными волосами. На полу на одеяле валялись в беспорядке вещи, посредине ком­наты были сдвинуты четыре квадратных стола. Ми­нувшей ночью женщины спали под этими столами, плотно завесившись ватными одеялами; туда не про­никал даже легкий ветерок; они считали, что так смо­гут предохранить себя от пуль. Мачеха рассказала Цзюе-хою и Цзюе-миню, что третья тетушка и Шу-ин спали тут, потому что во дворе за их комнатой упал снаряд и свалил угол внешней стены.

• Наверное, часа в три над нашей крышей пролетел снаряд и раздробил черепицу. Жуй-цзюе, прижимая к себе Хай-чэня, прибежала сюда, в главный дом. Я боя­ лась, что снаряд попал в вашу комнату, кричала вам, но ответа не дождалась. Стреляли часто, поэтому никто не решался выйти и посмотреть, что делается у вас. Потом я послала Мин-фэн, но дверь к вам была плотно закрыта и в комнате все было в порядке. Убе­ дившись в том, что у вас ничего не случилось, мы успо­ коились. Но сегодня не спите так крепко, как в про­ шлую ночь. Нужно каждую минуту быть настороже. — Госпожа Чжоу и в обычное время говорила очень бы­ стро, а теперь выпалила все залпом, без единой оста­ новки. Слова вылетали у нее изо рта, словно бусины, ко- торые, падая на каменные плиты, долго подпрыгивают и никак не могут остановиться.

• У меня всегда чуткий сон, но вчера ночью — не знаю почему — я заснул очень крепко и ничего не слы­ шал, хотя на улице стоял довольно основательный шум, — улыбаясь, пояснил Цзюе-минь мачехе.

В комнату вошли Цзюе-синь и Кэ-мин.

• Ну, как? Все в порядке? — При виде их спокойных лиц у госпожи Чжоу отлегло от сердца.

• Наверное, инцидент исчерпан, — улыбаясь, отве­ тил Кэ-мин. В голосе его появилась обычная уверен­ ность. — Сегодня движение не приостановлено, поблизо-

199

сти ни одного солдата. На улице тихо, никакой па­ники. Говорят, вчера ночью неприятельская армия заняла арсенал, а провинциальные власти обратились к английскому консулу с просьбой о посредничестве, выра­жая готовность пойти на уступки, причем дуцзюнь согла­шается подать в отставку. Теперь, наверное, военных дей­ствий больше не будет. Вчера ночью мы зря так боя­лись. — Потом он обратился к жене: — Теперь иди и отдохни, ты намаялась, вид у тебя очень усталый... За­тем он учтиво сказал госпоже Чжоу: — Вам бы тоже надо отдохнуть, вы так переволновались.

Они обменялись еще несколькими фразами. Потом Кэ-мин с женой и дочерью отправился к себе в комнату, а братья остались поболтать у госпожи Чжоу.

День прошел спокойно. «Наверное, больше боев не будет». — Все лелеяли эту надежду. Но к вечеру обста­новка внезапно изменилась.

В тот момент, когда вся семья, исключая лишь старого господина Гао, собралась во дворе и обсуждала вчераш­ние события, вдруг, запыхавшись, вбежал Юань-чэн.

— Пришла госпожа Чжан! — У него был совершенно растерянный вид.

Следом действительно появились госпожа Чжан, за ней Цинь и еще одна молодая женщина. Они были одеты по-домашнему. По их испуганным лицам можно было до­гадаться, что случилось нечто необычайное.

Хозяева поднялись им навстречу и поздоровались. Пока произносились положенные в подобных случаях приветствия, среди ясного неба вдруг грянул гром. Люди увидели, как вверх взмыл огненный столб и сразу как будто что-то взорвалось, потом послышалось характер­ное «хуала», «хуала». Все опрометью бросились в дом.

Несколько раз подряд ухнула пушка, и после минут­ной передышки опять засвистели пули. Стреляли на севе­ро-восточной окраине города, выстрелы были частыми, как ливень; застрекотал пулемет. Люди даже не могли различить, где пулемет, где винтовочные залпы. Стреляли все чаще и чаще; казалось, будто бешено мчатся десятки тысяч военных коней. Потом загрохотали пушки, уста­новленные в городе. На этот раз стреляли совсем близко и вели огонь одновременно более чем из десяти орудий, с короткими паузами; рамы, двери и перегородки дро­жали, даже земля дрожала, как при землетрясении.

200

Семья пряталась в доме, и никто не решался произне­сти ни слова; побледнев, люди растерянно переглядыва­лись.

Каждого одолевал гнетущий страх, они знали, что на­ходятся на краю гибели. Ждали тихо, без стонов, без при­читаний, без сопротивления и без каких-либо других ощущений. Никого не интересовала ни встреча Цзюе-синя с Мэй, ни то, что она после нескольких лет отсутствия снова появилась в их доме. Все чувства подавил и изгнал страх смерти, непрестанно витавший в воздухе.

Стемнело. Орудийная канонада на время смолкла, но винтовочные выстрелы гремели так же часто, как и раньше. «Переживем ли мы ночь?» — Эта мысль му­чила всех. Где-то совсем недалеко раздался оглушитель­ный грохот, стены затряслись, потом послышалось что-то вроде разрывов петард и треска битой черепицы.

• Конец, все пропало! —дрожащим голосом сказала госпожа Чжоу, инстинктивно вставая. Она намеревалась идти к себе в комнату и уже собиралась приоткрыть двер­ ную занавеску, как навстречу, чуть не сбив ее с ног, вбе­ жала Мин-фэн.

• Что случилось? Что случилось? — спросили одно­ временно несколько человек.

На Мин-фэн лица не было, она тяжело дышала и долго ничего не могла сказать.

Из своей комнаты вышел старый господин Гао, за ним — Чэнь итай. Все встали.

• В чем дело? — спросил он.

• Я была в комнате третьей барышни... там рядом упал снаряд... пробил дыру в крыше... стекла в окнах выбиты... за окном всюду дым... Я убежала сюда... — От волнения и страха Мин-фэн стала заикаться, и ей по­ надобилось довольно много времени, чтобы произнести эти слова.

• Так больше нельзя. Все сгрудились вместе. Доста­ точно одного-двух снарядов, и вся семья погибнет. Нужно что-то придумать, — испуганно сказал старый господин Гао и закашлялся.

• По-моему, нужно разойтись и каждому спря­ таться у кого-нибудь из родственников, выбрав несколько безопасных' мест. Батюшка, вы можете пойти к Танам, у них спокойно, — предложил Кэ-мин.

• К Восточным воротам не попасть; наверное, у Юж-

201

ных и Западных ворот более безопасно, — сказала те­тушка Чжан. Она сама бежала от Восточных ворот. Ее дом заняли войска, а у нее гостила Мэй; она уже собра­лась домой, но движение в том районе было приостанов­лено, и ей пришлось вместе с Цинь бежать в дом Гао.

Госпожа Чжан не успела договорить, как над крышей послышался какой-то странный свист, — всем было ясно, что пролетел снаряд. Затем громыхнул взрыв — на этот раз немного дальше, наверное снаряд угодил к сосе­дям.

Люди тотчас бросились из дома, но в передней их остановили слуги, сообщившие, что ворота заперты, — улицы полны патрулей, и хождение запрещено.

Пришлось вернуться. Сегодня не было другого спо­соба укрыться от снарядов; по предложению Цзюе-синя все побежали в сад.

Здесь люди словно попали в другой мир. И хотя они слышали и свист пуль и грохот пушек, но того, что их теперь окружало, оказалось достаточно, чтобы забыть, в каком ужасном положении они находятся. Здесь зеленела трава, цвели белые и красные цветы. Всюду была жизнь. Сумерки, окутавшие сад, создавали впечатление какой-то таинственности. И хотя сейчас в состоянии душевного на­пряжения люди не замечали этого, каждый цветок и каж­дая травинка вокруг, каждое дерево и каждый камень на­поминали им о себе.

Беглецы вышли из сосновой рощи к озеру. Зарево в полнеба окрашивало голубую воду в розовый цвет, над озером сгустилась вечерняя мгла. Но никто к этому не присматривался, люди шли к павильону на озере, вдоль берега, по краю сосновой рощи.

Вот и озерный павильон. Еще один поворот, и они вышли прямо ко входу. Серая черепичная крыша прята­лась в густых зарослях бамбука. Перед входом цвело несколько магнолий. Люди вдохнули густой аромат их белых цветов.

Кэ-дин открыл двери, пропустил вперед старого госпо­дина Гао, следом вошли остальные. Су-фу зажег подвес-ную керосиновую лампу. Господин Гао устало опустился на кан, остальные расселись на стульях и табуретах. Па­вильон состоял из трех смежных комнат. Временно бе­женцы разместились в средней. Явились несколько слуг и служанок, которые стали прибирать в двух других

202

комнатах, стараясь придать им жилой вид. Одна из этих комнат предназначалась для женщин, другая для муж­чин. Все приготовили очень скоро, потому что в рабочих руках не было недостатка.

К этому времени канонада уже отгремела. Винтовоч­ные выстрелы слышались реже, а потом и совсем умолк­ли. Кругом было так мирно и так тихо, что все только что случившееся казалось лишь страшным сном. Открыв окна, выходящие на озеро, люди смотрели на чистую про­зрачную воду; в лицо дул свежий ветер, словно хотел развеять их тягостные думы. Высоко в небе висел серп молодой луны, роняя на воду легкий серебряный свет, отчего она казалась еще чище и холоднее. Напротив в серебристом сиянии сиротливо высился красный флигель, перед ним пышно распустились белые цветы. И горы, и каменные стены, и персиковые деревья, и ивы в серебри­сто-белом сиянии луны, казалось, таили какие-то неведо­мые людям тайны.

— Я была здесь пять лет тому назад, — тяжело вздох­ нула Мэй.

Все это время она переживала за мать и младшего брата, которые остались дома в таком трудном положе­нии, но сейчас ее отвлек этот чудесный пейзаж. Облоко­тившись на подоконник, Мэй всматривалась в красный флигель на противоположном берегу, словно хотела там что-то отыскать, потом перевела взгляд на прибрежные ивы. Фраза, сказанная Мэй, предназначалась для Цинь, которая стояла рядом и смотрела в небо. А там, высоко­высоко, громоздились облака, словно вспененные волны. Среди них медленно плыла луна. Цинь опустила голову и взглянула на Мэй. Та показывала ей на прибрежные ивы.

• Эти ивовые сережки когда-то пленяли мое сердце.., Вот и сейчас пришла весна.

• Мэй, послушай. — Цинь вспомнила о другом и ве­ село потянула подругу за рукав. — Нынче в праздник Юаньсяо мы катались здесь на лодке и жалели, что с нами нет тебя. Думали о том, когда сможем пригласить тебя, чтобы погулять всем вместе. И вот теперь — прият­ ная неожиданность: ты действительно пришла сюда...

Мэй повернулась к Цинь, но на ее лице не было радо­сти, наоборот, в глазах блестели слезы. Она взяла руку Цинь и сказала»

203

— Цинь, спасибо тебе за твою доброту. Что толку в том, что я пришла сюда? Разве ты не знаешь моего сердца? Да, пейзаж перед нами тот же, что и прежде, только сердце мое стало другим. Посмотри — каждое дерево, каждая травинка, каждый камень, каждая капля воды, — могут ли они не вызывать у меня печальных вос­ поминаний? Если бы даже мое сердце сгорело и обрати­ лось в пепел, все равно мне было бы трудно забыть о про­ шлом.

Цинь удивленно посмотрела на Мэй и украдкой бро-сила взгляд на тех, кто находился в комнате; убедившись, что никто не слышал Мэй, она повернулась и шепнула ей на ухо:

— Мэй, зачем говорить здесь об этом? Ты не боишься, что кто-нибудь услышит? Верно, прошлое трудно за­ быть, но зачем ты сама причиняешь себе боль?

Цинь услышала за спиной шаги, обернулась и увидела Жуй-цзюе, которая вела за руку Хай-чэня.

— О чем вы тут секретничаете? — улыбнулась Жуй- цзюе.

Мэй чуть заметно покраснела и сразу не нашлась, что ответить. Первой заговорила Цинь:

— Очень хорошо, что ты пришла. Мы как раз вспоми­ нали о тебе.

Мэй тоже улыбнулась и быстро перебила:

• Не верь ей!

• Как я посмею тягаться с сестрицей Цинь? Она уче­ ная и ходит в новую школу, и лицом хороша, и смелая..,

• Еще что? — нарочно серьезно спросила Цинь.

• Что еще? .. Очень много преимуществ. — Жуй- цзюе рассмеялась. Подойдя к окну, она перевела разго­ вор на другую тему.

• Сестрица Мэй, мне давно хотелось повидаться с то­ бой. Я часто слышала о тебе, о том, что ты уехала, потом вернулась сюда, в город, я так досадовала, что мне не выпало счастья познакомиться с тобой. Каким ветром за­ несло тебя сюда сегодня? Вот поистине нежданная ра­ дость! .. Мне кажется, что я тебя уже где-то видела...

• На фотографии? — вставила Цинь.

• Нет, я определенно где-то видела ее, но сейчас не могу припомнить. — У Жуй-цзюе был такой вид, будто она о чем-то вспоминала.

• Не может быть, мне еще не выпадало такого

204

счастья.—Мэй засмеялась, но тотчас же спрятала улыбку и ласково добавила: — Сейчас ты выглядишь полнее, чем на фотографии. — И, не дожидаясь ответа Жуй-цзюе, взяла ручонку Хай-чэня и спросила: — А это Хай-чэнь?

— Да. — Жуй-цзюе улыбнулась и наклонилась к сыну. — Хай-чэнь, скорей поздоровайся с тетей.

Хай-чэнь уставился глазенками на Мэй и поздоро­вался.

Мэй ласково улыбнулась ему, наклонилась и обняла его, потрепав по щеке.

• Он очень похож на Цзюе-синя, особенно глаза. А сколько тебе лет?

• Еще и четырех нет, — ответила за Хай-чэня мать.

Мэй привлекла к себе ребенка, несколько раз поцело­вала в лоб, потом сказала: «Молодец» — и, отпустив его, обратилась к матери:

— Жуй-цзюе, ты счастливая, у тебя такой замеча­ тельный малыш! — Ее голос звучал по-другому.

Цинь заметила это и сразу же вступила в разговор. Они непринужденно болтали втроем. Жуй-цзюе вдруг по­чувствовала, что ей нравится Мэй, хотя это была их пер­вая встреча.

В этот вечер спать легли рано. Кэ-мин и Цзюе-синь вернулись из сада в дом, чтобы позаботиться о делах. Цзюе-хой и Цзюе-минь тоже не остались в павильоне на озере. Ночевать в одной комнате с дедом было не­удобно, и они предпочли вернуться к себе, где можно выспаться на свободе. У них накопился кое-какой опыт и прибавилось храбрости.

21

Утром солнце, принеся людям тепло, не принесло, од­нако, никаких новостей.

Целую ночь люди не могли спокойно уснуть. Как только забрезжил рассвет, старый господин Гао громко закашлялся, и все сразу встали.

Цинь и Шу-ин с сестрами, умывшись и причесавшись, повели Мэй в сад осматривать те места, с которыми она простилась несколько лет тому назад, а также показать ей то, что переделали или достроили за последнее

205

время. Дорогой разговор шел о событиях тех лет, которые они провели в разлуке. Во время обстрела сад почти не пострадал, только в сосновой роще разорвался снаряд и повалил две сосны.

Сообщение с другими районами все еще не было восстановлено, но ходить стало свободнее, чем день на­зад. На перекрестках попрежнему дежурили солдаты, по улицам расхаживали патрули, но отдельные прохожие, с разрешения патруля, уже могли пройти несколько улиц.