4. Доказательство от степеней бытия

Четвертый путь исходит из степеней [совершенств], обнаруживаемых в вещах (Quarta via sumitur ex gradibus qui in rebus inveniuntur). Среди вещей обнаруживаются более и менее благие, истинные, благородные и т.д. Но «более» и «менее» сказывается о различных [вещах] в соответствии с их различной степенью приближения к тому, что является наибольшим. <...> Следовательно, существует нечто наиболее истинное, наилучшее и благороднейшее и, следовательно, в высшей степени сущее <...>. Но то, что называется наибольшим в определенном роде, есть причина всего того, что относится к этому роду. <...> Следовательно, существует нечто, являющееся причиной бытия всех сущих, а также их благости и всяческого совершенства. И таковое мы называем Богом (Ergo est aliquid quod omnibus entibus est causa esse, et bonitatis, et cuiuslibet perfectionis, et hoc dicimus Deum).

5. Доказательство через целевую причину

Пятый путь исходит из управления вещами [универсума] (Quintia via sumitur ex gubernatione rerum). Мы видим, что нечто, лишенное познавательной способности, а именно природные тела, действуют ради цели, что очевидно из того, что они всегда или почти всегда действуют одним и тем же образом, так, что стремятся к тому, что является [для них] лучшим. Поэтому ясно, что они движутся к цели не случайно, но намеренно. Но то, что лишено познавательной способности, может стремиться к цели только в том случае, если оно направляемо кем-то познающим и мыслящим <...>. Следовательно, существует нечто мыслящее, которым все природные вещи направляются к [своей] цели. И таковое мы называем Богом (Ergo est aliquid intelligens, a quo omnes res naturales ordinatur ad finem, et hoc dicimus Deus).

Будучи близок к реалистам, Ф. Аквинский пытался все же примирить реализм и номинализм. Он предлагал различать поня­тия «род» и «вид» в человеческом и божественном уме. Для Бога реальны родовые понятия, идеи. В человеческом же сознании ре­альны вещи. По мнению Аквината, общее присуще самим конк­ретным вещам как их сущностная форма; понятие как идеальный образ конкретных вещей принадлежит лишь божественному

Фома Аквинский считал, что человек - не человек без тела и без души. Августин Блаженный и Ансельм Кентерберийский, как известно, упускали это из виду; они учили, что лишь одна душа драгоценна и только на время попадает в недостойную внимания телесную оболочку.

Конечно, полагал Фома Аквинский, истину можно достичь и изложить путем логических доказательств, если только этот путь достаточно разумен и долог. Однако, тем не менее нравственные ценности человек постигает только посредством божественного откровения, чудесным образом.

разуму.

Фома Аквинский стремился теоретически обосновать служеб­ную роль философии по отношению к теологии. Превосходство теологии он видел в том, что она непосредственно изучает изло­женные в Священном Писании - «истины откровения», тогда как философия имеет дело лишь с чувственными объектами и «исти­нами человеческого разума. И все-таки Фома Аквинский стре­мился примирить веру с разумом; истина одна, и она происходит прежде всего от Бога. Он утверждал, что чувства - это окна души, что разум, питаясь фактами, открывает сверхъестественную, боже­ственную истину.

Фома Аквинский считал, что человек - не человек без тела и без души. Августин Блаженный и Ансельм Кентерберийский, как известно, упускали это из виду; они учили, что лишь одна душа драгоценна и только на время попадает в недостойную внимания телесную оболочку.

Конечно, полагал Фома Аквинский, истину можно достичь и изложить путем логических доказательств, если только этот путь достаточно разумен и долог. Однако, тем не менее нравственные ценности человек постигает только посредством божественного откровения, чудесным образом.

Список использованной литературы:

1) Столяров А.А. Философия Фомы Аквинского./История философии. Запад-Россия-Восток. Книга первая. Философия древности и средневековья

2)Гайденко В. П., Смирнов Г. А. Западноевропейская наука в средние века. — М.: Наука, 1989.

 3) Дзикевич Е. А. Философско-эстетические взгляды Фомы Аквинского. — М., 1986