!Неврозы / Фенихель О. - Психоаналитическая теория неврозов

человека и сформировавшихся в процессе биологической эволюции (поэтому подвергающихся изменению в ходе дальнейшей эволюции), и факторов окружения, влияющих на эти потребности. Существование третьего фактора исключается.

Объяснение разума в понятиях конституции и окружения — очень старая концепция. Особенность психоанализа состоит в том, что понимается под биологической структурой, какие влияния окружения признаются формирующими, и как соотносятся структурные факторы и внешние воздействия друг с другом.

Что касается биологической структуры, то научная психология должна прежде всего уместиться в границах биологии. Психические феномены имеют место только в живых организмах, они особый случай проявления жизни. Общие законы, справедливые для всего живого, справедливы также для психических феноменов, но к ним следует добавить особые законы, справедливые только для психических феноменов.

Таким образом, научная психология исследует, как и любая наука, общие законы. Она не удовлетворяется просто описанием индивидуальных психических процессов. Точное описание онтогенетических процессов ее средство, но не цель. Ее предмет не индивид X, а понимание общих законов, управляющих психическими функциями.

Кроме того, наука психология полностью свободна от моральных оценок. Для нее не существует ни добра, ни зла, ни морального, ни аморального и того, чему вообще не следует быть. Добро и зло, моральное и аморальное, а также должное представляют собой продукты человеческой психики, подлежащие исследованию как таковые.

Влияние окружения должно быть детально изучено практически. Не существует «психологии человека » в общем смысле, в вакууме, так сказать, существует психология человека только в конкретном обществе и в некоей социальной роли внутри конкретного общества.

Что касается соотношения биологических потребностей и формирующих влияний окружения, эта книга адекватно демонстрирует психоаналитический подход к проблеме. В данном разделе необходимо сказать только следующее. В попытках исследовать соотношение биологических потребностей и внешних влияний одна из двух сил может переоцениваться. В истории психоанализа встречаются оба вида заблуждений. Некоторые авторы в своей

биологической ориентации полностью пренебрегают значением внешне обусловленных фрустраций в генезисе неврозов и характера. Они придерживаются мнения, что неврозы и склад характера всецело эндогенным образом укоренены в конфликтах между несовместимыми биологическими потребностями. Такая позиция опасна даже в психоаналитической терапии, но она становится совершенно фатальной при приложении психоанализа к социологии. Социальные институты тогда понимаются как следствие индивидуальных конфликтов между несовместимыми инстинктивными побуждениями, вместо того чтобы пытаться понять инстинктивную структуру эмпирических человеческих существ через социальные институты, в которых эта структура сформировалась.

Существуют и авторы, впадающие в другую крайность, кто упрекает психоанализ в излишнем биологизме и придерживается мнения, что высокая оценка роли инстинктивных побуждений означает пренебрежение влиянием культуры. Они даже считают, что демонстрация важности культурных влияний противоречит любой теории инстинктов. Но собственно труды Фрейда содержат, по сути, описание того, как под влиянием опыта меняются объекты и цели инстинктов. Абсурдно, следовательно, утверждать, что доказательство влияния культуры противоречит учению Фрейда.

Мы согласны с Зилбургом, что не трудно найти во всех таких «культурологических » девиациях возврат к магическому мышлению и противопоставление тела и души (1637). На первый взгляд кажется, что подчеркивание факторов культуры в силу их значимости для психического развития нарочито акцентирует реальность, но в действительности эта точка зрения отрицает реальность, игнорируя биологическую основу человека.

Наверняка не только фрустрации и реакции на них социально детерминированы. Желания человека тоже Детерминированы культурным окружением. Однако желания, детерминированные культурой, просто вариации нескольких базовых биологических потребностей. Трансформация примитивных биологических потребностей при их удовлетворении и фрустрации в сложнейшие системы ценностей современного человека — тот феномен, который можно объяснить посредством психоаналитического изучения онтогенеза отдельных людей и влияния социальных сил, которым они подверга-

ются. Задача социологии изучить эти социальные силы, их генезис и функцию.

Приложение принципов естественных наук к психологии предполагает развитие новых методов исследования, которые адекватны предмету. Попытки оградить область психического от «каузального» и «количественного» мышления («теория омрачает красочность жизни) препятствуют истинному познанию, как и псевдоточность, подразумевающая перенос экспериментальных биологических методов и научного протоколирования в область, где такие методы неприемлемы. (В астрономии тоже не проводится экспериментов и, тем не менее, это точная наука.)

Определение психоанализа в качестве исчерпывающего научного метода исследования психики иногда отвергается как слишком узкое или чрезмерно расширенное. Психоанализ постулирует существование бессознательных психических процессов и свою направленность на их изучение. Поскольку под термином «человеческий разум обычно понимаются сознательные феномены, создается впечатление, что психоанализ интересуется большим, чем только психическая жизнь человека. С другой стороны, можно спросить: а не изучает ли психоанализ главным образом психологию неврозов, инстинктов и эмоциональные составляющие психической жизни, тогда как интеллектуальные компоненты и психические функции, такие как перцепция, формирование понятий и суждений, должны исследоваться другими разделами психологии?

Данные возражения не правомерны. Тезис, что, исследуя бессознательное, психоанализ выходит за пределы изучения психических явлений, можно сравнить с утверждением, что оптика исследует нечто иное, чем световые явления, когда занимается волновой природой света. Предположение о существовании бессознательного уровня — это гипотеза, которая вводится в психоаналитическое исследование, когда происходит поиск научного объяснения явлений сознания. Без такой гипотезы феномены сознания в их взаимосвязи остаются непонятными; с такой гипотезой становится возможным то, чем обусловлен успех любой науки: прогноз и направленное вмешательство.

Что касается довода об озабоченности психоанализа только неврозами, инстинктами и эмоциями, то следует признать его интерес преимущественно к этим явлениям. Такой интерес объясняется исторически и практически. Психоанализ возник как терапевтический метод и даже се-

годня добывает свой исследовательский материал благодаря счастливому совпадению в нем исследовательского и терапевтического методов. Фрейд сумел воспользоваться своими наблюдениями в процессе лечения пациентов для понимания психики здоровых людей. Когда психоаналитически изучались феномены сознания и отдельные психические функции, это делалось отличным от других направлений психологии способом, внимание в основном уделялось бессознательному уровню и инстинктам. В психоанализе все «поверхностные явления» понимаются как структуры, которые формируются из глубинных инстинктов и эмоциональных источников посредством влияния окружения. Конечно, не нужно претенциозно считать, что, помимо открытий Фрейда, не существует психологических знаний, но можно утверждать, что все психологические знания с позиций психоанализа выглядят в новом свете.

Эта книга не учебник по психоаналитической психологии, ее содержание ограничивается теорией неврозов. Правда, неврозы представляются аналитику самой плодотворной областью изучения психики. После изучения неврозов проще разобраться в других психических феноменах. В известном смысле эта книга может быть первым томом руководства по психоаналитической психологии.

Теория неврозов имеет то же отношение к психоаналитической терапии, как патология к лечению внутренних болезней: возникнув на основе практического опыта, теория становится фундаментом дальнейшей практической работы. Она представляет попытку установить закономерности этиологии, симптоматики, течения неврозов в целях создания каузальных методов терапии и профилактики.

От такой теории не следует требовать больше, чем медик требует от патологии. Поиск закономерностей позволяет выявить только общее, поэтому является насилием над уникальностью отдельного случая. В компенсацию, однако, практик получает лучшие ориентиры, хотя необходимо помнить, что только ориентиров недостаточно для лечения конкретных случаев.

Мы стараемся пояснять теорию клиническими примерами. Но все же теория остается абстракцией. Все примеры всего лишь иллюстрируют механизмы, т. е. представляют собой иллюстрации, а не истории болезней. Результаты психоаналитического исследования, о которых сообщается несколькими строчками, иногда требует Месяцев работы.

Таким образом, здесь будет даваться только типичное. На самом деле психологические факты, обозначенные терминами «эдиповкомплекс», «комплекскастрации»,бесконечно варьируют. Эта книга представляет остов, но каждый клинический случай специфичен. Клинический опыт (наблюдение пациентов и клинические разборы) и практическое применение психоаналитической техники нельзя заменить подобной книгой. Книга, однако, позволяет понять, почему в психоанализе необходим особый тренинг и самоанализ как его незаменимая составная.

Кто не проделал самоанализа, интеллектуально, вероятно, поймет содержание книги, но многие вещи, скорее всего, покажутся ему даже более неправдоподобными и искусственными, чем психоаналитические отчеты. Прочтение книги не переубедит скептиков, «не верящих в психоанализ ». Они лишь получат сведения о действительном содержании психоаналитического учения.

Даже общая осведомленность кажется весьма необходимой. Многие критики, «не верящие в психоанализ», плохо информированы и обычно приписывают Фрейду то, о чем он никогда не говорил и не писал.

Чтение историй болезни — лучший способ восполнить дефицит личного опыта и поэтому составляет самое важное дополнение к прочтению этой книги, в точности как посещение клинических лекций и чтение клинических отчетов — лучшее дополнение к изучению патологии. Неверно, что при обсуждении событий человеческой жизни следует выбрать между ярким, интуитивным описанием художника и отрешенной абстрактностью ученого, мыслящего только количественно. Не обязательно и даже недопустимо утрачивать чувства при научном исследовании чувственной сферы. Написанные Фрейдом истории болезни производят впечатление новелл, но однажды он заявил, что не считает это недостатком. Чтобы разобраться в неврозах, необходимо читать такие истории болезни и книги, наподобие той, что лежит перед вами. Можно пообещать совершенно иное понимание психоаналитических отчетов после прочтения этой книги.

Нельзя овладеть искусством психоанализа путем чтения книг, отчего не снижается их ценность в изучении психоанализа. Когда научной патологии противопоставляется терапевтическая интуиция и утонченность, которым якобы невозможно научиться, это признак магического мышле-

ния. Как научная патология не препятствие клинической интуиции, а ее необходимая предпосылка, так теория неврозов — предпосылка к практическому овладению психоанализом. Верно, что не всему можно научиться, но сначала следует овладеть тем, что поддается изучению.

Мы постараемся, по возможности, не втягиваться в полемику, а сконцентрируемся на объяснении установленных фактов. Выбор материала и пространство, отведенное отдельным проблемам, неизбежно отражают убеждения автора. Но это не является недостатком, поскольку автор считает свои взгляды научно обоснованными.

В одном отношении теория неврозов отличается от соматической патологии. Патолог вправе предположить, что его аудитория знакома с физиологией и нет необходимости объяснять «основные биологические принципы» перед вхождением в предмет. В силу новизны психоаналитической психологии мы вынуждены сначала разъяснить, хотя бы в сжатой форме, ее исходные положения.

Основные принципы открываются трудоемким эмпирическим методом. Это важно подчеркнуть, потому что в последующем нет возможности показать их постепенное формулирование в ходе опыта. Принципы будут представлены в определенной, отчасти догматичной форме, которая порой служит поводом к неправильному пониманию их сути, они кажутся чисто спекулятивными. Форма представления дедуктивная, но знание о данных принципах получено индуктивным путем, и дальнейшее индуктивное научное исследование, возможно, трансформирует наши знания.

Глава II

ДИНАМИЧЕСКИЙ, ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И СТРУКТУРНЫЙ ПОДХОД Ментальная динамика

Психические функции следует рассматривать с тех же позиций, что и вообще функции нервной системы. Они тоже проявление основного свойства живого организма — раздражимости. Основная модель, которая используется для понимания психических феноменов — это рефлекторная дуга. Стимулы из внешнего мира и тела создают состояние напряжения, которое стремится к моторной и секреторной разрядке, приводящей к релаксации. Однако между стимулом и разрядкой действуют силы, препятствующие тенденции к разрядке. Изучение этих тормозящих сил, их происхождения и влияния на тенденцию к разрядке составляет непосредственный предмет психологии. Без противодействующих сил не существовало бы психики, остались бы только рефлексы (495). Отсюда понятно, что психоаналитическая психология претендует на большее, чем просто описание. Она объясняет психические феномены как результат взаимодействия и противоборства сил, т. е. динамическим образом. Динамическое объяснение — это также генетическое объяснение, поскольку оно рассматривает не только феномены как таковые, но и силы их порождающие. Психоаналитическая психология рассматривает не единичные акты, а подходит к психическим явлениям как процессам, анализирует их развитие, совершенствование и регрессию.

Идея о психических феноменах как результате взаимодействия сил, конечно, не была простым перенесением концепции энергии из естественных наук в психологию. Все происходило наоборот: обыденное представление, что мен-

тальные реакции становятся понятными, когда известны их мотивы, было перенесено на физику. Особая разновидность психических феноменов, инстинктивные влечения, непосредственно переживается как «побуждающая энергия». Определенные восприятия имеют провоцирующий характер: они побуждают к непосредственному действию, и возникает ощущение давления сил различной интенсивности. В соответствии с представлением о модели рефлекса можно предположить, что инстинктивные побуждения направлены на снижение уровня возбуждения через разрядку напряжения, которое возникает под воздействием возбуждающих стимулов. Противодействующие силы, о которых речь пойдет позже, препятствуют этому, и возникающая таким образом борьба составляет сферу психических феноменов.

Конечно, вышесказанное не означает, что психоаналитическая психология приписывает всем психическим феноменам инстинктивную природу. Имеется в виду только необходимость объяснять неинстинктивные феномены как результат влияния внешних стимулов на биологические потребности. Неинстинктивная часть человеческой психики становится понятной в качестве производной борьбы за и против разрядки под влиянием внешнего мира. Ведь клеточная теория не утверждает, что вся живая субстанция состоит из клеток. Но такое предположение оправдано, пока успешно доказывается, что внеклеточные компоненты (сухожилия, волосы, межклеточный материал) представляют собой части клетки или ее продукты. То же самое справедливо для психоаналитической психологии, пока возможно доказать происхождение неинстинктивных феноменов из более примитивных инстинктивных феноменов. Поэтому короткая статья Фрейда «Об отрицании» (616) очень важна, поскольку в ней показано, каким образом весьма отдаленная функция суждения происходит из инстинктов.

Термин Trieb (влечение), который использовал Фрейд, не означает в точности то же самое, что английское понятие instinct (инстинкт), которым он обычно переводился. Понятие «инстинкт» подразумевает нечто унаследованное и неизменное, тогда как влечение не подразумевает постоянства. Напротив, цель и объект влечений явно изменяются под влиянием окружения, и Фрейд даже придерживался мнения, что среда играет роль в особенностях реализации влечений (588). Неправильное уравнивание

instinct и Trieb привело к весьма существенным недоразумениям (1105).

Многие биологи в разных формах делали предположение о существовании у живых организмов базовой тенденции избавляться от напряжения, которое вызвано внешними стимулами, и возвращаться к исходному энергетическому состоянию. Наиболее плодотворно подошел к проблеме Кэн-нон, сформулировав принцип гомеостазиса (241). Организм, хотя и состоит из крайне неустойчивого материала, но, согласно этому принципу, каким-то образом обучается поддерживать постоянство и стабильность в условиях, выводящих его из равновесия. Гомеостазис не подразумевает нечто негибкое, подверженное стагнации, напротив, функции живого организма отличаются высокой гибкостью, подвижностью, их равновесие постоянно нарушается, но всегда восстанавливается.

Фехнер имел в виду то же самое, когда говорил о «принципе постоянства »(605). Фрейд вслед за Барбарой Лоу часто называл данную закономерность «принципом Нирваны» (613). По-видимому, правильнее видеть конечную цель всех уравнивающих тенденций в поддержании некоего уровня напряжения, свойственного организму, «в сохранении уровня возбуждения », как Фрейд это определил в самых ранних работах (188), а не в полном избавлении от напряжения (517).

Тем не менее повсеместно можно наблюдать противоречия принципу гомеостазиса. Некоторые формы поведения, как представляется, направлены не на избавление от напряжения, а, скорее, на создание напряжения. Главная задача психологии состоит именно в изучении противодействующих сил, блокирующих и отсрочивающих непосредственную разрядку. Попытка постулировать «гомеостатический инстинкт», отличный от «негомеостатических инстинктов », никогда не приведет к пониманию проблемы (1211). Гомеостазис является принципом, лежащим в основе всего инстинктивного поведения. Часто встречающееся «негомеостатическое » поведение следует объяснять как вторичное осложнение, вызванное воздействием на организм внешних сил.

Как не существует гомеостатического инстинкта, но в основе всего инстинктивного поведения лежит принцип гомеостазиса, так не существует и «инстинкта управления», отличного от других инстинктов (766, 767, 768). Управление означает способность справляться с внешними

и внутренними влечениями, откладывать, когда необходимо, удовлетворение и гарантировать его вопреки внешним помехам. В этом состоит общая цель каждого организма, но она не является инстинктом.

Таким образом, силы, взаимодействие которых предполагается в целях объяснения психических феноменов, имеют противоположное направление: способствующее и препятствующее «подвижности». Побуждения к разрядке представляют первичную биологическую тенденцию; противоположные побуждения привносятся в организм внешними влияниями.

Оговорки, ошибки, симптоматические действия — лучшие примеры конфликтов между стремлением к разрядке и противодействующими силами. Некоторые тенденции, которые отвращаются либо «подавлением», либо нежеланием выражать их здесь и сейчас, находят искаженное выражение вопреки противодействию сознательной воли (553).

Когда тенденции к разрядке и торможению уравниваются по силе, доказательства внешней активности отсутствуют, но энергия потребляется во внутренней скрытой борьбе. Клинически индивиды, подверженные таким конфликтам, испытывают усталость и истощенность, не делая явной работы.

Ментальная экономика Благодаря приведенному примеру мы оказались в области, которую Фрейд назвал

психоэкономикой (588). Вышеупомянутые индивиды испытывают усталость, потому что они расходуют энергию на борьбу внутренних сил. Когда индивид подавляет раздражение и впоследствии в другой ситуации яростно реагирует на незначительную провокацию, напрашивается предположение, что подавленное возбуждение все еще стремится к разрядке и используется первая же возможность. Энергия, питающая психические функции, перемещается. Сильные побуждения, требующие разрядки, сдержать труднее, чем слабые, однако их можно сдерживать при условии равенства противостоящих сил. Проблема Уровня возбуждения, которое можно сдержать без разрядки, относится к компетенции психоэкономики. Существует «Ментальный энергетический обмен »: экономическое распре-