Теории причинности

Одних наблюдений над явлениями Природы явно недостаточно, чтобы вскрыть

причинно-следственные связи. Последние могут быть выведены исключительно

путем анализа закономерных связей между конкретными физическими событиями,

относящимися к прошлому и будущему.

Если бы в биологии удалось выделить логически строгие элементы, то

построение теорий причинности могло бы превратиться в стандартный процесс,

осуществляемый математическими методами. Основы такого метода изложены в

классическом труде Дж. Буля "Исследование законов мышления" [3]. Данная

работа исходит из допущения, что алгебра символических процессов,

разработанная Дж. Будем в качестве инструментария для выполнения вычислений,

окажется достаточно адекватной и для выражения любых мыслительных актов.

Так, в работе Дж. Вуджера "Техника построения теории" [38] каждое наблюдение

и каждый акт рассуждения обозначены простым символом; в результате

правильность того или иного вывода может быть проверена путем движения

вспять по цепочке, составленной из предшествующих и последующих событий, на

которые опирается этот вывод. Подобный анализ законов мышления средствами

символической логики является одним из величайших достижений человеческого

интеллекта. И тем не менее, как я уже неоднократно отмечал, применимость

таких методов в биологии чрезвычайно ограниченна, поскольку между

биологическими элементами невозможно установить четкие границы. Обозначение

их посредством символов ведет к неоднозначности и, как ни парадоксально,

создает ложное впечатление точности и определенности. В результате мы порой

забываем, что вывод, верный с точки зрения символических преобразований, не

обязательно распространяется на объекты, обозначенные с помощью символов.

Простая система символов способствует пониманию методов построения

теорий причинности. Однако мы ни на минуту не должны забывать, что

использованные символы - как и слова человеческого языка - достоверны лишь в

статистическом смысле. Слово "собака" может служить символом имеющихся у нас

представлений о собаках не потому, что все собаки абсолютно тождественны

(это означало бы, что все сказанное об одной собаке истинно и в отношении

других собак), а потому, что большинство собак во многих отношениях сходны

между собой. Следовательно - и это статистически вероятно,- все данные,

полученные при изучении одной собаки (или, еще лучше, многих собак), верны и

для большинства других особей этого вида (разд. "Принцип аналогии", с. 240).

Всестороннее обсуждение философских аспектов причинности в связи с

принципом неопределенности Гейзенберга не входит в задачу этой книги. Но с

каких бы позиций ни понималась причинность, без тех или иных предположений о

причинных связях между предшествующими событиями и последующими событиями

научные исследования как таковые были бы невозможны. Человеческий разум не в

состоянии охватить сложные явления и оперировать ими, если составляющие их

части не связаны между собой отношениями причинности. Первостепенная цель

науки - упорядочение и упрощение. Просто распознавать бесчисленные природные

явления бесполезно, если мы не способны в случае необходимости мысленно

воссоздать их, пройдя сквозь лабиринт всех возможных связей.

Ариадна, дочь критского царя Миноса, влюбилась в Тесея. Чтобы помочь

ему выйти из лабиринта, где он убил Минотавра, она дала ему клубок ниток.

Даже если причинность способствует пониманию связи между явлениями в той же

степени, как и нить Ариадны, мы без ее помощи не смогли бы выбраться из

лабиринта бесчисленных связей, так же как Тесей из своего лабиринта.

Возможно, причинность - не более чем свойственная нашему разуму привычка

связывать постоянно повторяющиеся события отношением причина - следствие.

Биолога же не так беспокоит эпистемологическое обоснование этого способа

мышления, как связанные с ним опасности ошибок.

В следующем разделе, "Заблуждения", мы проанализируем допущенные

биологами ошибки, связанные с неумением различать post hoc ("после этого") и

propter hoc ("вследствие этого"). Приведу в этой связи любопытный, хотя и

вымышленный пример, который я услышал несколько лет назад от одного из моих

студентов. Жители Марса наблюдают за жителями Земли с помощью мощных

телескопов. Они видят, что на красный свет светофора все машины

останавливаются, а когда загорается зеленый, они начинают движение. Ряд

ученых-марсиан пришли к выводу, что хотя машины землян очень мощные и

скоростные, тем не менее красный свет действует на них парализующе. Однако

вскоре эта версия подверглась нападкам со стороны ученых, утверждавших, что

именно зеленый свет вызывает движение машин. И вот теперь все

астрономические исследования марсиан направлены на то, чтобы определить

временные соотношения между изменением света и движением машин и выяснить,

таким образом, что есть причина, а что - следствие. В действительности же

никакой причинной связи между цветом светофора и функционированием двигателя

автомашины не существует... или нам следует признать, что она есть,. хотя бы

косвенно?