В таблицу включены статьи УК РБ 1999г. по состоянию на 10 ноября 2008 года.

ВИДЫ НАКАЗАНИЙ ПО КАТЕГОРИЯМ

Дополнительные виды наказания

НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮЩИЕ БОЛЬШОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ОПАСНОСТИ

МЕНЕЕ ТЯЖКИЕ

ЛИШЕНИЕ СВОБОДЫ предусмотрено в 217 составах – 100%

ТЯЖКИЕ

ЛИШЕНИЕ СВОБОДЫ предусмотрено в 101 составе – 100%.

ОСОБО ТЯЖКИЕ

ЛИШЕНИЕ СВОБОДЫ предусмотрено в 49 составах – 100%.

СРАВНЕНИЕ

Преступления, не представляющие большой общественной опасности

Менее тяжкие преступления

Тяжкие преступления

Особо тяжкие преступления

СРАВНЕНИЕ ЛИШЕНИЕ СОБОДЫ (максимальные размеры)

Преступления, не представляющие большой общественной опасности

Менее тяжкие преступления

Тяжкие преступления

Особо тяжкие преступления

Хомич (РБ)

Третий признак преступления — виновность — предусмотрен не только в части 1 статьи 11 У К, но и в пункте 5 статьи 3 У К, где устанавливается, что уголовной ответственности подлежит только лицо, виновное в совершении преступления. Данный признак пре­ступления выражается в том, что общественно опасное деяние со­вершается лицом умышленно или по неосторожности, т.е. виновно.

Ни одно деяние независимо от общественной опасности и тя­жести наступивших последствий не может быть признано преступ­лением, если оно совершено невиновно. Уголовное право Респуб­лики Беларусь (ст.ст. 3 и 11 У К) исключает объективное вменение, т.е. ответственность за совершенное общественно опасное деяние без вины. Лицо совершает общественно опасное, предусмотренное уголовным законом деяние без вины тогда, когда оно не сознавало и по обстоятельствам дела не должно было или не могло сознавать общественную опасность своего действия или бездействия либо не предвидело возможности наступления общественно опасных по­следствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть. Уголовная ответственность в таких случаях исклю­чается, а совершенное деяние не может рассматриваться как пре­ступление.

Кругликов (РФ)

Виновность представляет собой третий обязательный признак любого преступления. Значение этого признака определяется тем, что в силу ст. 5 УК:

1) лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина;

2) объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. При этом, как предусматривается в ч. 1 ст. 49 Конституции, каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и не установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Из этого следует, что сколь бы опасными ни были совершенные лицом деяния, предусмотренные (запрещенные) уголовным законом, и какими бы тяжкими ни были их последствия, содеянное лицом не может рассматриваться как преступление, если данный субъект действовал или бездействовал невиновно.

В науке подвергается сомнению самостоятельный характер признака виновности преступления. В частности, отмечалось, что в законодательном определении преступления в ч. 1 ст. 7 УК 1960 г. понятие общественной опасности охватывало собой не только объективную вредность деяния, но и субъективную опасность его, т.е. виновность совершения деяния и причинения последствий такого деяния (Кузнецова Н.Ф. С. 62). По мнению же С.А. Домахина, виновность поглощается признаком уголовной противоправности, поскольку обе формы вины (умысел и неосторожность) зафиксированы именно в уголовном законе (Курс советского уголовного права. С. 104). Подобное толкование можно оспорить, ибо уголовный закон предусматривал и предусматривает не только преступления, но также общественно опасные деяния невменяемых лиц, а эти лица не способны быть виновными и совершать преступления. Думается, что новый УК дает достаточно оснований для устранения имеющихся разногласий

Гаухман (РФ)

Виновность.По своей сущности данный признак является производным от уголовной противоправности. Его обязательное присутствие объясняется недопустимостью объективного вменения, то есть возможности привлечения к уголовной ответственности без наличия вины. В этой связи преступлением является не всякое общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законодательством, а лишь то, которое характеризуется определенным психическим отношением лица к самому поведению и наступившим последствиям. Данный признак присутствует лишь тогда, когда в наличии форма вины, предусмотренная уголовным законодательством: умышленная – в виде прямого или косвенного умысла (ст. 25 УК РФ); неосторожная – в виде легкомыслия или небрежности (ст. 26 УК РФ); двойная форма вины (ст. 27 УК РФ)*.

Малозначительность деяния (РФ)

Согласно ч. 2 ст. 14 УК не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опаснос­ти. Это положение, изначально (в 1925 году) сформулированное законодателем как процессуальная норма в УПК, регламенти­рующая основания для отказа в возбуждении уголовного дела, впоследствии (в 1926 году) было перенесено в область матери­ального права, что имело большое значение, в том числе для по­нимания признаков самого преступления. Предписание о мало­значительности деяния развивает и нормативно закрепляет мысль о возможном несовпадении признаков противоправности и обще­ственной опасности деяния.

Вопрос о правовой природе малозначительности деяния явля­ется достаточно сложным. Обратим внимание, что понятие мало­значительности известно не только уголовному, но и админист­ративному праву. Кодекс РФ об административных правонару­шениях (ст. 2.9) признает малозначительность совершенного ад­министративного правонарушения основанием для освобождения лица от административной ответственности. Принципиально

важно, что тем самым признается наличие основания и для при­влечения к ответственности; т.е. малозначительный администра­тивный проступок может влечь за собой, а может и не влечь ад­министративную ответственность²². Совершенно иначе решается вопрос в уголовном праве. Малозначительность деяния исключа­ет саму возможность привлечения к уголовной ответственности: уголовное дело не полежит возбуждению, а возбужденное долж­но быть прекращено. Однако материально-правовое основание для исключения ответственности за малозначительное деяние в науке уголовного права понимается различным образом. И.И. Слуцкий рассматривал малозначительность как обстоятельство, исключающее общественную опасность и наказуемость деяния в силу отсутствия в деянии состава преступления²³. Противопо­ложное мнение высказывают В.А. Блинников, В.В. Мальцев, ко­торые специально подчеркивают факт наличия в малозначитель­ном деянии признаков состава преступления²⁴. Представляется, что деяние, не являющееся по закону преступлением, не может содержать в себе признаков состава преступления; это нелогично. Практически каждый из признаков состава преступления несет в себе «заряд» общественной опасности, определяет ее содержа­ние. Малозначительное же деяние не является общественно опас­ным именно в силу отсутствия признаков, ее определяющих, т.е. в силу отсутствия признаков состава преступления. Этой же по­зиции придерживается современная правоприменительная прак­тика, отказывая в возбуждении или прекращая возбужденные уголовные дела о малозначительных деяниях по признаку отсут­ствия состава преступления.

На основании законодательного определения отечественная наука формулирует два основных признака малозначительного деяния:

Хомич (РБ)

Понятие преступления немыслимо без наказания. Поэтому четвертым признаком преступления является наказуемость. В части 1 статьи 1 УК предусмотрено, что уголовное законодательство уста­навливает наказания и иные меры уголовной ответственности, подлежащие применению к лицам, совершившим преступления. Конкретные наказания за совершение того или иного преступле­ния предусмотрены в санкциях статей Особенной части Уголов­ного кодекса. Виды и размеры наказаний в них зависят от общес­твенной опасности преступления.

Наказуемость как признак преступления вовсе не означает, что совершение преступления всегда должно влечь за собой нака­зание. В тех случаях, когда цели уголовной ответственности могут быть достигнуты без применения наказания, отпадает и необходимость его реального применения. Кроме того, Уголовный кодекс предусматривает альтернативную наказанию систему мер уголов­ной ответственности, когда цели ответственности достигаются без реального применения наказания, предусмотренного санкцией статьи, устанавливающей ответственность за данное преступление. Систе­ма таких мер уголовной ответственности предусматривается гла­вой 11, а также статьей 117 У К. Тем не менее, каждое преступле­ние, предусмотренное Особенной частью Уголовного кодекса, опре­деляется через наказуемость соответствующего преступления.

Кругликов (РФ)

Наказуемость как четвертый самостоятельный признак преступления характеризуется тем, что, во-первых, преступление запрещено законодателем именно под угрозой применения наказания и, во-вторых, лица, преступившие такой запрет, подвергаются реальному претерпеванию наказания. Конечно, наказание претерпевается не во всех случаях. Возможно, например, освобождение от его отбывания за истечением давности (ст. 83 УК) либо в силу акта амнистии или помилования (ст. 84 - 85 УК). Тем не менее угроза наказанием есть заранее установленный уголовным законом атрибут любого вида преступления.

Иногда признак наказуемости трактуется не как самостоятельный, а лишь как проявление уголовной противоправности преступного поведения (Прохоров В.С. С. 68). Такая позиция может быть рассмотрена критически. В УК предусматриваются общественно опасные деяния невменяемых, однако последние подлежат не уголовному наказанию, а принудительным мерам медицинского характера (п. "а" ч. 1 ст. 97, ст. 99 - 101 УК).

Ряд авторов (Н.Д. Дурманов, А.А. Герцензон, В.А. Владимиров, Н.И. Загородников) считали одним из признаков преступления его аморальность. Бесспорно, в принципиальном аспекте все преступления есть в той или иной мере проявление безнравственности, но круг аморального шире сферы криминального, а потому аморальность вряд ли может быть непременным признаком только преступления. В то же время противоречие преступлений нормам морали желательно эффективно использовать в деятельности по предупреждению преступных деяний.

Как общественно опасное, противоправное, виновное и наказуемое деяние преступление обладает определенной структурой и складывается из четырех элементов (сторон): объекта, объективной и субъективной сторон, а также субъекта преступного посягательства. Выделение таких элементов несколько условно, поскольку, с одной стороны, все они взаимосвязаны, а с другой - казалось бы, объект и субъект находятся за пределами преступного деяния, но органически они как бы вплетаются в "плоть и кровь" преступления, которое не может быть познано вне этих понятий.

Понятие "объект преступления" характеризует общественные отношения, за которыми скрываются интересы личности, общества или государства, против которых совершается преступное посягательство.

Объективная сторона преступления охватывает собой внешний процесс совершения преступного деяния, происходящий в реальных условиях места и времени и причиняющий или способный причинить существенный вред охраняемому уголовным законом объекту.

Субъективная сторона преступления предполагает психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершаемым этим лицом преступным деянием, его вредными последствиями и проявляющуюся в вине (умысле или неосторожности), определенных мотивах и целях субъекта преступления, эмоциях.

Наконец, субъектом преступления выступает физическое вменяемое лицо, достигшее указанного в уголовном законе возраста.

Отсутствие любого из этих элементов (сторон), равно как и указанных выше четырех глобальных признаков преступного деяния, не позволяет признать поведение человека преступлением.

Таким образом, преступление есть акт активного или пассивного, сознательного и волевого поведения физического вменяемого лица, достигшего предусмотренного законом возраста. Обязательными наиболее общими признаками преступления выступают:

а) общественная опасность как главное, материальное свойство преступления;

б) уголовная противоправность, являющаяся юридическим выражением общественной опасности;

в) виновность;

г) наказуемость.

Отсутствие хотя бы одного из этих глобальных признаков, равно как и структурных элементов, из которых складывается преступное посягательство, исключает признание деяния лица преступлением.

Гаухман (РФ)

Наказуемость. Этот признак в своей основе базируется на противоправности. Уголовно-правовая сущность его заключается в том, что нет в УК РФ преступления, за которое не было бы предусмотрено наказания. Причем он выступает (в этом заключается его особенность) не в виде неизбежности наступления данных неблагоприятных последствий, а в виде реальной угрозы применения наказания. Такое положение объясняется тем, что уголовное законодательство в ряде случаев прямо предусматривает обстоятельства, при наличии которых совершение лицом преступления не влечет наступления наказания. Так, например, освобождение от наказания в связи с болезнью (ст. 81 УК РФ), освобождение от наказания в связи с амнистией (ч. 2 ст. 84 УК РФ).

Статья 32. Административная или дисциплинарная преюдиция

В случаях, предусмотренных Особенной частью настоящего Кодекса, уголовная ответственность за преступление, не представляющее большой общественной опасное наступает, если деяние совершено в течение года после наложения административного или дисциплинарного взыскания за такое же нарушение.

1. В ряде составов преступлений, предусмотренных в Особенной части УК, обязательным признаком является административная или дисциплинарная преюдиция. Административная или дисциплинарная преюдиция характеризуется тем, что уголовная ответственность за деяние наступает лишь тогда, когда оно совершено в течение года после наложения административного или дисциплинарного взыскания за такое же нарушение.

Конструируя данные составы, законодатель исходит из того, что степень общественной опасности этих деяний достигает уголовно-правовой лишь тогда, когда правонарушение совершается повторно, а к лицу уже применялись административные или дисциплинарные меры взыскания за первое правонарушение.

В некоторых составах преступлений с административной преюдицией в качестве обязательного признака предусмотрено применение административного взыскания лицу дважды в течение года за такие же нарушения (см. ст. 421). Законодатель считает, что такие действия становятся преступлениями тогда, когда к лицу уже дважды в течение года применялись административные взыскания.

2. Отдельные составы сконструированы таким образом, что наряду с администра­тивной преюдицией включают альтернативный признак, значительно повышающий общественную опасность деяния, поэтому при наличии такого признака не требуется административной преюдиции. Например, незаконные действия по усыновлению (удочерению) детей (ст. 177¹) влекут по общему правилу уголовную ответственность лишь при наличии ранее наложенного административного взыскания за такие же на­рушения. Однако, если некоторые действия совершены из корыстных побуждений, административной преюдиции не требуется.

3. По своей конструкции составы преступлений с административной или дисцип­линарной преюдицией являются формальными. Поэтому обязательным признаком объективной стороны преступления является наличие только общественно опасного деяния. Преступление считается оконченным с момента совершения действий (или одного из нескольких), предусмотренных в диспозиции статьи Особенной части УК. Обязательным признаком объективной стороны составов этих преступлений являет­ся наличие административного или дисциплинарного взыскания за совершение та­ких же правонарушений. В тех случаях, когда административное или дисциплинар­ное взыскание было применено незаконно, то состав преступления отсутствует. Применение административного или дисциплинарного взыскания будет незакон­ным:

- если не было самого правонарушения;

- если правонарушение было не таким, какое предусмотрено в статье УК;

- если административное или дисциплинарное взыскание было применено по ис­течении сроков, указанных в ст. 7.6. КоАП или части ст. 113 УИК;

- если было применено административное или дисциплинарное взыскание, не предусмотреннное законом;

- если административное или дисциплинарное взыскание было применено неу­полномоченным на это должностным лицом (или органом).

4. Абсолютное большинство преступлений с административной или дисциплинар­ной преюдицией с субъективной стороны совершается с прямым умыслом. Лицо соз­нает, что оно, совершая общественно опасное деяние, было ранее в течение года при­влечено к административной или дисциплинарной ответственности, и желает его повторного совершения.

Некоторые же преступления с административной или дисциплинарной преюди­цией могут быть совершены как с прямым умыслом, так и по преступной небрежнос­ти. К таким преступлениям следует отнести, например, порчу земель (ст. 269), нару­шение правил охраны недр (ст. 271), загрязнение либо заражение вод (ст. 272), загрязнение атмосферы (ст. 274) и др. Но и при неосторожной вине виновное лицо должно знать, что оно ранее в течение года привлекалось к административной или дисциплинарной ответственности за такое же правонарушение.

5. В ряде статей УК, в которых в частях первых предусмотрена уголовная ответст­венность за преступления с административной или дисциплинарной преюдицией, имеются части вторые, где дан перечень квалифицирующих (отягчающих) обстоя­тельств. При наличии хотя бы одного квалифицирующего обстоятельства при совер­шении деяния должна применяться часть вторая соответствующей статьи. В этих случаях признак административной или дисциплинарной преюдиции не обязателен. Например, если клевета содержится в публичном выступлении либо в печатном или публично демонстрируемом произведении, либо в средствах массовой информации, либо соединена с обвинением в совершении тяжкого или особо тяжкого преступле­ния, то действия виновного должны квалифицироваться по ч. 2 ст. 188 и при отсутст­вии административной или дисциплинарной преюдиции. Если же эти квалифициру­ющие обстоятельства отсутствуют, то клевета может квалифицироваться по ч. 1 ст. 188 при условии наличия административной преюдиции.

6. В соответствии с ч. 2 ст. 26 УПК преступления с административной преюдици­ей, предусмотренные ч. 1 ст. 188 и 189 УК, относятся к делам частного обвинения и возбуждаются лицом, пострадавшим от преступления, его законным представителем или представителем юридического лица. Производство по ним подлежит прекраще­нию в случае примирения.

Административная и дисциплинарная преюдиция

Если УК РФ решительно и принципиально отказался от конструирования составов преступлений с административной и тем более дисциплинарной преюдицией, то согласно УК РБ условием уголовной ответственности за ряд преступлений, не представляющих большой общественной опасности, является совершение такого деяния в течение года после наложения административного или дисциплинарного взыскания за аналогичное нарушение (ст. 32). Признак преюдиции предусмотрен в 32 статьях Особенной части УК РБ. Это такие преступления, как клевета, оскорбление, ряд преступлений против порядка осуществления экономической деятельности, экологической безопасности и природной среды, здоровья населения, порядка управления и др. Только в одном случае (злостное неповиновение требованиям администрации мест лишения свободы — ч. 1 ст. 411) предусмотрена дисциплинарная преюдиция, а при несоблюдении требований превентивного надзора (ст. 421) установлена двукратная административная преюдиция. Белорусские исследователи считают, что административная и дисциплинарная преюдиция — это признак, характеризующий субъекта преступления и придающий ему в силу этого качества специального субъекта преступления.

Ст. 33 УК - роль требования потерпевшего….

Еще одной особенностью УК РБ является широкое применение принципа диспозитивности, когда виновное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности лишь при наличии выраженного в установленном уголовно-процессуальным законом порядке требования о том со стороны лица, пострадавшего от преступления, или его законного представителя либо представителя юридического лица. В ст. 33 УК, устанавливающей данное условие уголовной ответственности, перечислены 25 различных преступлений, в их числе (помимо известных российскому УК, дела о которых возбуждаются только по заявлению потерпевшего) названы: умышленное причинение менее тяжкого телесного повреждения (ч. 1 ст. 149); умышленное причинение тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения в состоянии аффекта (ст. 150); умышленное причинение тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 151); умышленное причинение тяжкого телесного повреждения при превышении пределов необходимой обороны (ст. 152); истязание (ч. 1 ст. 154); дискредитация деловой репутации конкурента (ст. 249); разглашение коммерческой тайны (ст. 255); нарушение правил дорожного движения и эксплуатации автодорожных транспортных средств (ч. 1 ст. 317) и др. Кроме того, в соответствии с примечанием к гл. 24 уголовное преследование близких потерпевшего, совершивших кражу (ч. 1 ст. 205), мошенничество (ч. 1 ст. 209), присвоение или растрату (ч. 1 ст. 205), возбуждается только по заявлению потерпевшего.

УГОЛОВНОЕ

ПРАВО

Олег БИБИК, 4/2008 стр. 9-12

старший преподаватель юридического факультета Омского государственного университета, кандидат юридических наук

К ВОПРОСУ О НАКАЗУЕМОСТИ КАК ПРИЗНАКЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Одним из признаков преступления яв­ляется его наказуемость, которая в науке понимается как возможность назна­чения наказания за совершенное преступ­ное деяние¹. Существует мнение, что нака­зуемость деяния предполагает его запрет в уголовно-правовом смысле, наличие в уголовном законе санкции за его соверше­ние², т. е. признак противоправности по существу охватывает и наказуемость дея­ния. Подобный подход, как представляет­ся автору настоящей статьи, лишает поня­тие преступления опоры на наказание — один из фундаментальных институтов уго­ловного права, поскольку при этом искус­ственно разрывается связь между преступ­лением и наказанием.

Признак наказуемости деяния означа­ет не просто наличие в уголовно-правовой норме санкции. Прежде всего он предус­матривает принципиальную возможность подвергнуть совершившее его лицо уголов­ному наказанию как наиболее репрессив­ному виду государственного принуждения. Уголовно-правовые предписания могут быть признаны обоснованными только как последнее средство (ultima ratio), если ме­нее репрессивные средства (гражданско-правовые или публично-правовые) не обеспечивают эффективную защиту пра­вовых благ³. Доктринальный принцип эко­номии уголовной репрессии предусматри­вает применение уголовного наказания только в случае невозможности использо­вания иных мер государственного воздей­ствия в отношении правонарушителя.

Таким образом, признак наказуемости свидетельствует о том, что лицо, совершив­шее деяние, заслуживает именно уголов­ного, а не иного наказания. Так, убийство предполагает умышленное причинение смерти другому человеку. Назначение за такое деяние наказания в виде лишения свободы вполне понятно с учетом обще­ственной опасности деяния и совершивше­го его лица. Применение в данном случае административных санкций (например, административного ареста) было бы явно несоразмерным с характером и послед­ствиями деяния.

С учетом изложенного наказуемость преступления следует понимать как потен­циальную возможность применения к лицу, совершившему деяние, уголовного наказа­ния как последнего средства защиты благ, охраняемых правом. Именно наказуемость деяния мерами государственного принуж­дения, предусмотренными в уголовном за­коне, позволяет концептуально определить­ся с понятием преступления и отграничить его от прочих правонарушений. Такой взгляд на признак наказуемости вполне со­четается с подходами к вопросу о ней в за­рубежном уголовном праве, где нередко понятие преступного деяния определяется через данный признак. Так, например, в Германии название отрасли уголовного права Strafrecht буквально переводится как «наказательное право» или «право наказа­ния», в основе которого лежит именно идея наказания⁴. Границы преступного деяния также определяются через вид и размер наказания — за проступки назначается штраф или лишение свободы до 1 года, за преступления — лишение свободы свыше 1 года. Как отмечают немецкие исследова­тели, определяющим для природы уголов­но наказуемого деяния является не наказа­ние, примененное в конкретном случае, а наказание, абстрактно угрожающее в пре­делах санкции, предусмотренной уголов­ным законом⁵. Учение о преступлении, по мнению Х.-Х. Ешека и Т. Вайгенда, занима­ется всеобщими юридическими предпосыл­ками наказуемости поведенческого акта⁶. То есть уголовная наказуемость деяния ис­пользуется как критерий для разграниче­ния преступных и иных противоправных деяний. Аналогичным образом определяет­ся понятие преступления и в правовых сис­темах других государств⁷.

Российское уголовное право также не является исключением. Признак уголов­ной наказуемости деяния играет в нем не последнюю роль. Он включен в опреде­ление понятия преступления в ст. 14 Уго­ловного кодекса РФ (далее — УК). Следу­ет также заметить, что этимология назва­ния отрасли уголовного права (согласно одному из наиболее обоснованных вари­антов толкования) предполагает восхож­дение к наказанию в виде смертной каз­ни (ответственности головой)⁸. Можно, по-видимому, полагать, что название от­расли также может происходить от голов­ничества — наказания, которое заключа­лось в возмещении ущерба родственни­кам погибшего. Таким образом, само на­звание отрасли через вид наказания очерчивало круг деяний, на которые рас­пространяли действие ее нормы. Поэто­му есть все основания считать, что в ос­нову отечественного уголовного права исторически также была заложена идея преступления как наказуемого деяния.

Признак наказуемости не должен быть исключен из числа характеристик пре­ступного деяния, как это предлагается в науке⁹. Он является не менее существен­ным и материальным, нежели признак об­щественной опасности, который использу­ет отечественный УК при определении преступления. В характере и размере на­казания выражается оценка государством степени общественной опасности совер­шенного преступления¹⁰. Не случайно за­конодатель в ст. 15 УК определил катего­рии преступлений, исходя из характера и степени общественной опасности деяния, но в качестве одного из критериев их де­ления на эти категории наряду с формой вины избрал размер наказания.

Такое толкование признака уголовной наказуемости деяния должно изменить отношение к определению понятия пре­ступления в зарубежном праве. Как изве­стно, данное определение нередко крити­ковалось в отечественной литературе, по­скольку оно давалось через указание на формальную запрещенность деяния под угрозой наказания¹¹. Так, прежний УК Франции 1810 г., действовавший до 1992 г., определял преступление как деяние, за которое могло быть назначено телесное или позорящее наказание¹². Между тем в данном случае мы имеем дело не с фор­мальным, а материальным критерием отне­сения деяний к числу преступных в виде их наказуемости телесными и позорящи­ми наказаниями. Деяния, которые не зас­луживали таких наказаний, не включались в УК. Обосновывая деление по УК Фран­ции 1810 г. деяний на преступления, про­ступки, нарушения, Н.С. Таганцев отмечал, что «когда законодатель назначает какое-либо наказание за то или другое преступ­ное деяние, то он предварительно оцени­вает важность нарушенного права, опас­ность и испорченность воли и т. п., так что подкладкой формального трехчленного деления является оценка внутреннего зна­чения каждого правонарушения»¹³.

С учетом изложенного наказуемость выступает таким материальным призна­ком преступления, который может исполь­зоваться наряду с признаком его обще­ственной опасности в целях отграничения преступных деяний от иных видов право­нарушений, не заслуживающих столь су­ровых санкций, а также для определения признака малозначительности, закреплен­ного в ч. 2 ст. 14 УК. При этом у наказуемо­сти в отличие от общественной опасности есть несомненное достоинство в плане пра­воприменения — конкретное выражение в виде указанной в законе санкции, изуче­ние которой, как представляется, и долж­но ответить на вопрос о том, совершил ли субъект преступное деяние.

Так, например, по одному из уголовных дел было установлено, что П. осуществил незаконный вылов рыбы, причинив ущерб на сумму 4640 рублей. Суд пришел к выво­ду, что действия П. формально содержат признаки преступления, предусмотренно­го п. «в» ч. 1 ст. 256 УК, но в силу малозна­чительности не представляют обществен­ной опасности, в связи с чем оправдал ука­занное лицо¹⁴. Пункт «в» ч. 1 ст. 256 УК в качестве санкции предусматривает мини­мальный размер наказания в виде штрафа в размере от 100 тысяч рублей. Исходя из сравнения суммы ущерба и размера санк­ции, следует согласиться с судом в том, что подобное деяние не является обществен­но опасным, поскольку явно не заслужи­вает уголовного наказания.

Необходимо отметить, что наказуе­мость не может быть отождествлена с об­щественной опасностью, поскольку после­дняя присутствует в ненаказуемых по уго­ловному праву, но вместе с тем обществен­но опасных деяниях, совершаемых преж­де всего невменяемыми лицами.

Признак наказуемости преступления может быть рассмотрен применительно к действующей редакции УК. На его основе можно попытаться разграничить области регулирования уголовного и администра­тивного права. В настоящее время наибо­лее мягким наказанием по УК является штраф, который может быть назначен в размере от 2500 рублей (ч. 2 ст. 46). Было бы логичным предположить, что эта сум­ма, по мнению законодателя, разграничи­вает преступления и административные правонарушения. Однако подобный подход не выдерживает критики, если учесть, что Кодекс об административных правонару­шениях РФ (КоАП) допускает не только штрафы в гораздо больших размерах (до 50 тысяч рублей в отношении должностных лиц и до 5 тысяч рублей в отношении граж­дан, которые не являются должностными лицами (ч. 1 ст. 3.5), но и административный арест на срокдо 15 суток, а в некоторых слу­чаях и до 30 суток (ч. 1 ст. 3.9). Администра­тивный арест представляется более репрес­сивной мерой, нежели уголовное наказание в виде штрафа в 2500 рублей.

Поэтому представляется необходимым разграничить в законе административные правонарушения и уголовные преступле­ния более четко, в том числе исключить из УК санкции, являющиеся менее репрес­сивными, нежели закрепленные в КоАП. Кроме того, следует разграничить совпада­ющие по своему содержанию наказания, предусмотренные УК и КоАП. Так, в КоАП может быть предусмотрен штраф в разме­ре до 50 тысяч рублей и административный арест до 15 суток, а в УК — штраф от 50 тысяч рублей или лишение свободы на срок свыше 15 суток. Следует оговорить­ся, что подобные критерии могут исполь­зоваться при условии, что штраф в разме­ре от 50 тысяч рублей будет нами рассмат­риваться как более суровое наказание, не­жели административный арест до 15 суток.

По какой шкале «измеряется» признак наказуемости в процессе правотворчества, каким образом отграничиваются преступ­ления от прочих правонарушений на осно­ве данного признака, что берет в качестве критерия пенализации деяния законода­тель? Нужно признать, что в любом случае эти границы являются в известной степе­ни условными. Содержание признака на­казуемости (равно как и общественной опасности) не поддается какому-то точно­му расчету. Но наиболее значимым факто­ром, который влияет напрямую на содер­жание данного признака, представляется культурный фактор, поскольку уголовное право представляет собой феномен куль­туры¹⁵. Поэтому «дозволенные» границы применения наказания, его содержание определяются системой культурных цен­ностей. Именно они обусловливают систе­му уголовных наказаний.

Поскольку преступление представляет разновидность девиантного поведения, уголовное наказание в содержательном плане может рассматриваться как негатив­ное воздействие на преступника в целях исправления его деформированной систе­мы ценностных ориентации, а также как удовлетворение потребности общества в адекватном преступлению возмездии в от­ношении преступника, воздействие на само общество в целях устрашения его не­благонадежных членов. Для того чтобы та­кое воздействие было адекватным, необхо­димо соотнести его содержание и объем с существующими культурными ценностя­ми. Отношение общества к наказанию, формируемое на основе господствующих в культуре ценностей, напрямую отража­ется на характере и содержании уголовного наказания. М.Д. Шаргородский писал: «Об­щественное мнение является решающим фактором, определяющим эффективность наказания»¹⁶. Поэтому построение системы уголовных наказаний, определение характе­ра и степени репрессивности уголовно-пра­вовых санкций осуществляются с учетом существующих культурных реалий.

Так, если мы сравним любую систему уголовных наказаний, ранее существовав­шую в России, и современную систему на­казаний, то должны будем признать, что раз­ница между ними в значительной степени объясняется различиями, существующими в системе культурных ценностей. Вряд ли, например, в XVII в. кого-то в России шоки­ровала публичная смертная казнь путем от­рубания головы преступнику или колесова­ния, другие квалифицированные виды смертной казни. И.Я. Фойницкий по этому поводу писал: «В смертной казни видели не­обходимую и нормальную меру текущего управления. К ней все привыкли: и законо­датель, и судьи, гордившиеся большим коли­чеством смертных приговоров, и даже сами осужденные, которые, по свидетельству многих писателей, спокойно шли на эша­фот...»¹⁷. Это вовсе не удивительно, посколь­ку Соборное Уложение 1649 г. предусматри­вало смертную казнь за совершение более чем полусотни разнообразных деяний, включая курение табака¹⁸. Нужно признать, что в указанный исторический период по­добный подход к проблеме противодействия преступности был вполне приемлем.

В настоящее же время названные виды наказания расценивались бы как явно негу­манные, жестокие и бесчеловечные. Их при­менение самым негативным образом отра­зилось бы на эффективности уголовной по­литики. Аналогичное сравнение напрашива­ется и в отношении применения смертной казни в современном мире. Так, очевидно, что разные мнения относительно допустимо­сти этого наказания, имеющиеся, например, в европейских странах и в Китае, также объяснимы различиями культурного плана.

П.А. Сорокин вполне справедливо заме­тил, что в уголовных кодексах «в целом от­ражаются колебания кривой жестокости... наказаний в реальной социальной действи­тельности»¹⁹. Поэтому всякое изменение системы уголовных наказаний, их содержа­ния возможно только при тщательном со­поставлении этого изменения с культурны­ми ценностями. Например, обоснованное решение вопроса об окончательной отмене смертной казни в России может быть при­нято только после того, как будет установ­лено несоответствие данного уголовного наказания культурным ценностям, суще­ствующим в современной России.

'

См.: Современное уголовное право. Общая и Осо­бенная части: Учебник / Под ред. А.В. Наумова. М.: Илекса, 2007. С. 56.

² См. напр.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации //Под ред. В.М. Лебедева. М.: Норма, 2002. С. 30; Российское уголовное право: Учеб­ник. В 2 т. Т. 1 Общая часть //Под ред. Л.В. Инога-мовой-Хегай, B.C. Комиссарова, A.M. Рарога. М.: ТК «Велби», Проспект, 2007. С. 72—73.

³ Wessels J., Beulke W. Strafrecht. Allgemeiner Teil. 35, neubearbeite Auflage. Heidelberg: C.F. Mbller Verlag, 2005. S. 3.

⁴ Наумов A.B. Российское уголовное право: Курс лекций. В 2 т. Т. 1. Общая часть. М.: Юрид. лит., 2004. С. 9; ЖалинскийА.Э. Современное немецкое уго­ловное право. М.: ТК «Велби», Проспект, 2004. С. 32.

⁵ Wessels }., Beulke W. Op. cit. S. 6.

⁶ Цит. no: Жалинский A3. Указ. соч. С. ИЗ.

⁷ См. напр.: Уголовное право зарубежных государств. Общая часть: Учебное пособие / Под ред. и с предисл. ЯЛ- Козочкина. М., 2003. С. 20-22,123,276 и др.

⁸ См.: Наумов А.В. Указ. соч. С. 9. См. также об этом: Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмове-дением. М.: Добросвет-2000; Городец, 2000. С. 130.

⁹ См. напр.: Российское уголовное право: Учебник. В 2 т. Т. 1 Общая часть // Под ред. Л.В. Иногамо-вой-Хегай, B.C. Комиссарова, А.И. Рарога. М.: ТК «Велби», Проспект, 2007. С. 72. См. об этом также: Козлов А.П. Понятие преступления. СПб.: Юриди­ческий центр Пресс, 2004. С. 748—752.

¹⁰ Курс советского уголовного права. Часть общая. В 6 т. Т. II. Преступление. М.: Наука, 1970. С. 25.

" См.: там же. С. 21.

¹² Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. Т. I. Тула: Автограф, 2001. С. 110.

¹³ Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 112.

¹⁴ Определение Верховного Суда РФ от 8 августа 2006 г. № 64-Дп06-12.

¹⁵ Культурные основы уголовного права уже рас­сматривались в научной литературе. См., напр.: Грин­берг М.С. Уголовное право как феномен культуры // Правоведение. 1992. № 2. С. 57-62; Кулыгин В.В. Этнокультура уголовного права. М., 2002.

¹⁶ Шаргородский МД. Наказание, его цели и эф­фективность // Избранные работы по уголовному праву. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 312.

¹⁷ Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 130.

¹⁸ См.: Исаев И А. История государства и права России. Полный курс лекций. М.: Юрист, 1994. С. 59.

¹⁹ Сорокин ПА. Социальная и культурная дина­мика. М.: Астрель, 2006. С. 541.

Гаухман (РФ)

Общественная опасность– важнейший, неотъемлемый признак преступления, который в первую очередь качественно отличает его от иных существующих видов правонарушений и выступает в качестве основной (материальной) предпосылки для уголовно-правового запрета данного вида деяний. Особая значимость этого признака подтверждается ч. 2 ст. 14 УК РФ, которая гласит: «Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».

Непосредственным проявлением общественной опасности является вред, который причиняется или реально может быть причинен личности, обществу или государству. Однако это утверждение верно лишь наполовину. В качестве обязательной предпосылки (источника) причинения вреда должно выступать деяние человека, осознанное по своей природе. Такое положение вещей определяется изначальной сущностью права – служить регулятором деятельности людей в интересах общества. А реализация этой функции предполагает осознание содержания правовых норм и наличие реальной возможности им следовать. В этой связи в качестве общественно опасных выступают такие деяния человека, которые не только существенным образом отличаются от общепринятых (преобладающих) прототипов поведения членов данного общества, но и с неизбежностью или весьма большой долей вероятности тем или иным образом существенным образом дезорганизуют данное общество, что является для него неприемлемым и, следовательно, общественно опасным.

Уголовное законодательство в ст. 60 УК РФ «Общие начала назначения наказания» выделяет качественную и количественную стороны общественной опасности. По общему правилу характер общественной опасности признается качественной характеристикой преступления, а степень – количественной. Данный признак преступления находит свое проявление во всех элементах состава преступления, составляющих внутреннюю правовую структуру этого социального явления. Однако распределяется общественная опасность по ним весьма неравномерно.

Общественная опасность зависит от такого элемента состава преступления, как объект преступления, то есть общественных отношений, охраняемых уголовным законом. В качестве таковых в Российской Федерации выступают основополагающие общественные отношения, посредством которых в обществе реализуются интересы личности, семьи, общества и государства, закрепленные в ст. 2 УК РФ «Задачи Уголовного кодекса Российской Федерации». Чем ценнее общественные отношения, тем выше общественная опасность преступления, посягающего на них.

Однако значимость для общества конкретных общественных отношений в большинстве случаев является недостаточной для их уголовно-правовой охраны, в связи с чем в качестве дополнительных оснований для криминализации выступают также признаки объективной стороны – вредные последствия и особенности самого деяния.

Данный элемент по существу отражает качественный критерий общественной опасности, но, как правило, именно присущие ему особенности позволяют детализировать количественную характеристику общественной опасности конкретного преступления (например, вредные последствия позволяют разграничить между собой преступления, предусмотренные ст. 111, 112 и 115 УК РФ, по степени общественной опасности).

Что же касается субъекта как элемента состава, то он также является воплощением данного признака преступления. Так, возраст, особенности социального или правового статуса лица, совершившего преступление, в ряде случаев выступают в качестве одного из основных критериев для признания его противоправным (родитель, военнослужащий, должностное лицо и т.п.), то есть являются воплощением характера общественной опасности. А особенности уголовно-правового статуса (неоднократное совершение преступления, предыдущая судимость лица и т.п.) воплощают степень общественной опасности.

Качественная и количественная характеристика общественной опасности преступления воплощена и в признаках субъективной стороны состава. Так, неосторожное преступление, как правило, обладает меньшей степенью общественной опасности, чем аналогичное деяние, совершенное умышленно. В то же время совершение ряда общественно опасных деяний по неосторожности, при незначительном характере преступных последствий (например, причинение по неосторожности легкого вреда здоровью) дает основание для непризнания их преступными, то есть налицо учет законодателем характера общественной опасности.

УДК 343.23.01

ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ВРЕДНОСТЬ КАК СОЦИАЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВОНАРУШЕНИЯ.

М.В. КУКШТЕЛЬ

Представлено( в.А. Куряков)

Одним из принципов уголовного права является принцип справедливости. Справедливость норм уголовного права является важной предпосылкой при построении в Республике Беларусь правового государства. Для этого необходимо законное и единое основание называть конкретные социальные явления преступлением, которое, в свою очередь, представляет собой общественную опасность. Одним из наиболее сложных признаков, включенных в определение понятия преступления, является установление его социальной сущности. В это связи предметно воспринимается проведенный в предлагаемой публикации сравнительный анализ критериев, по которым то или иное вредоносное поведение законодателем признается общественно опасным и запрещается под угрозой уголовной ответственности.

Понятие преступления в уголовном праве является основополагающим, и поэтому от его определения и раскрытия содержания зависит, с одной стороны, решение практических уголовно-правовых вопросов, а с другой, судьба конкретного человека.

Преступное поведение как социальное явление возникло и существовало задолго до появления государства и права, а понятие преступления в разных государствах с момента их возникновения в значительной мере различалось, как отличались и наказания, применяемые за их совершение. Это обусловливалось различными социальными условиями жизни людей, обычаями и традициями [7].

Несмотря на значительные позитивные изменения, тем не менее при разработке современного белорусского законодательства далеко не все спорные положения получили своего надлежащего правового урегулирования. В этой части можно выделить такой сегмент, как проблема разграничения смежных составов преступлений и административных правонарушений, т.е. возникает вопрос: какие деяния называть общественно опасными, а какие общественно вредоносными и как разграничивать отличительные признаки, черты и свойства данных общественных явлений ?

Определение понятия преступления Уголовный Кодекс раскрывает в ст. 11, в которой закреплено условие, что «преступлением признается совершенное виновно общественно опасное деяние (действие или бездействие), характеризующееся признаками, предусмотренными настоящим кодексом, и запрещенное им под угрозой наказания» [8].

В свою очередь, понятие административного правонарушения предусмотрено в ст. 2.1 Кодекса об административных правонарушениях, где «административным правонарушением признается противоправное винновое, а также характеризующееся иными признаками, предусмотренными настоящим кодексом, деяние (действие или бездействие), за которое установлена административная ответственность» [2].

Для более глубокого и точного определения понятий преступления и правонарушения теория и практика уголовного и административного права выделяет их социальные и юридические признаки.

К социальным признакам относятся общественная опасность и общественная вредность для преступления и административного правонарушения соответственно. Юридические признаки данных социальных явлений идентичны, ибо как преступлению, так и административному правонарушению присуще виновность, противоправность, наказуемость [8].

Таким образом, проблема разграничения сводится к определению и единому пониманию социальных признаков как законодателем, так и правоприменителем. Необходимо отметить, что понятия «общественная опасность» и «общественная вредность» являются теоретическими, и для них нет законодательной формулировки [6].

По словам Марцева А.И., «само понятие общественной опасности есть научная абстракция, к познанию и определению которой устремлены усилия многих ученых. И поэтому мы не имеем единого понимания общественной опасности» [6].

А.Н. Крамник отмечает, что «общественная опасность – это какая-то крайность, чрезмерность, вызов обществу, что-то тяжелое, весомое, суровое, т.е. причинение или угроза причинения существенного (крупного) вреда общественным отношениям» [4].

А.П. Козлов полагает, что «общественную опасность можно определить как угрозу возникновения вреда или создание вреда существующим общественным отношениям» [3].

В свою очередь, общественная вредность административного правонарушения выражается в первую очередь в том, что их совершение сопровождается разрушением (нарушением, расстройством) установленных правом общественных отношений, характеризуется меньшей опасностью.

Исходя из неконкретности данных определений и авторских позиций, в теории уголовного права различие между преступлением и административным правонарушением проводится по степени общественной опасности,которая во многомза­виситотобъективныхпризнаков деяния и, прежде всего, от того ущерба, который причиняется или может быть причинен общес­твенным отношениям этим деянием. Например, чем больший вред причиня­ется (или создается угроза причинения такого вреда), тем выше общественная опасность преступления. На степень общественной опасности влияют и та­кие объективные признаки, как способ, место, время, обстановка совершения преступления, а также субъектив­ные признаки: вина, мотив и цель [8].

В качестве примера трансформации правонарушения в преступление можно назвать особенности законодательства Японии, в которой с 1968 г. действует правовое условие, когда разница между административным проступком и преступлением состоит в том, что при нарушении правил дорожного движения и добровольной и своевременной уплаты штрафа водителем данное правонарушение рассматривается как административное правонарушение, а в случае отказа от своевременной уплаты наложенного штрафа то же самое правонарушение автоматически переходит в категорию преступления со всеми вытекающими отсюда последствиями [1].

Законодатель и судебно-следственная практика в новом УК фактически предложила два правовых пути (варианта) проведения грани между деяниями, не содержащими необходимого объема общественно опасной вредоносности, и содержащими. Первый вариант закреплен в ч. 4 ст. 11, согласно которому при наличии предусмотренных этой нормой условий деяние не признается преступлением, а подлежит правовой оценке как малозначительное, хотя и содержат признаки конкретного состава преступления. Данные деяния в соответствии с ч. 4 ст. 11 УК РБ могут повлечь применение мер административного или дисциплинарного взыскания, например хищение малоценных вещей [7]. Следует отметить, что применение именно этой нормы нередко сопровождается квалификационными ошибками или вообще проявлением недобросовестности со стороны должностных лиц, пытающихся при квалификации рассматривать деяние с признаками конкретного преступления как малозначительное деяние.

Более точно законодатель определил свою позицию в этом направлении путем включения в УК конкретных ограничений, как правило, по стоимостным признака, при проведении разграничений между общественно опасным и малозначительным деянием. По нашему мнению, в этой части имеются серьезные основания и для возражений, ибо таким путем можно до бесконечности расширять сферу декриминализации фактически совершенных преступлений со всеми вытекающими из этого негативными последствиями как для общественных интересов, так и для интересов граждан. Так, в п. 4 примечания главы 24 «Преступления против собственности» закреплено положение, что не подлежит уголовной ответственности лицо, совершившее хищение имущества юридического лица путем кражи, мошенничества, злоупотребления служебными полномочиями, присвоения или растраты в сумме, не превышающей десятикратногоразмера базовой величины, или хищение имущества физического лица путем кражи, мошенничества, злоупотребления служебными полномочиями, присвоения или растраты в сумме, не превышающейдвукратногоразмера базовой величины [8].

Рассмотрим для примера разграничение смежных составов преступления и административного правонарушения.

В соответствии со ст. 339 УК РБ «Хулиганство»:

Объект преступления – общественный порядок и общественная нравственность.

Объективная сторона – действие (общественно опасное активное поведение), которое характеризуется совокупностью следующих признаков: грубым нарушением общественного порядка, явным неуважением к обществу, применением насилия или угрозы его применения либо уничтожением или повреждением чужого имущества.

Субъектом хулиганства является вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения этого преступления 14-летнего возраста.

Субъективная сторона – вина в форме умысла (прямой и косвенный), обязательным признаком является мотив действий виновного (хулиганские побуждении).

В соответствии со ст. 17.1 КоАП РБ «Мелкое хулиганство»:

Объект преступления – общественный порядок и общественная нравственность.

Объективная сторона – действие (общественно вредное), которое характеризуется нарушением общественного порядка и выражающиеся в явном неуважении к обществу: нецензурная брань в общественном месте, оскорбительное приставание к гражданам и другие умышленные действия.

Субъектом хулиганства - лицо, достигшее 14-летнего возраста, вменяемое.

Субъективная сторона – вина в форме умысла (прямой и косвенный), обязательным признаком является мотив действий виновного (хулиганские побуждении).

Таким образом, водораздел между данными составами заключается в разграничении таких объективных признаков как общественная опасность и общественная вредность. Также важность правильной квалификации данных деяний исходит из того, что самое строгое наказание за «Мелкое хулиганство» является административный арест, а за «Хулиганство» - лишение свободы.

В заключении необходимо отметить, что общественная опасность – это качественная характеристика, которая определяется всеми признаками конкретного вида преступления, сформулированными законодателем в Особенной части уголовного закона, а также в уголовно-правовых нормах Общей части УК. Разграничение таких социальных признаков, как общественная опасность и общественная вредность необходимо для правильного и законного основания называть конкретные социальные явления или преступлением, или административным правонарушением, что в свою очередь будет способствовать становлению социальной справедливости в обществе, и тем самым законодательство будет действительно регулировать общественные отношения.

ЛИТЕРАТУРА

Азарян А.В. Преступление, наказание, правопорядок: Учеб. Пособие. –Москва, 2002. - С.16

Кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях. – М.: «Амалфея», 2008.

Козлов А.П. Понятие преступления: Учеб. Пособие. –Москва, 2004. с. 693

Крамник А.Н. Курс административного права Республики Беларусь: Учеб. пособие – Мн.: Тесей, 2002. – С. 343.

Круглов В.А. Административная ответственность: общие положения. - Мн.: Амалфея, 2004. – С. 226.

Марцев А.И. Общественная вредность и общественная опасность преступления //Правоведение. – 2001. - №4.

Хомич В.М. Уголовное право Республики Беларусь: учебник для вузов. – Минск, 2001. – С. 65.

Уголовный кодекс Республики Беларусь. – М.: «Амалфея», 2009.

Игорь ГОНТАРЬ,

доцент филиала Дальневосточного государственного университета ( г.Петропавловск-Камчатский), кандидат юридических наук

Распечатка

КАТЕГОРИЯ «ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ» В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ: ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Без преувеличения можно сказать, что во второй половине XX века вопрос о сущно­сти, содержании, формировании понятия об­щественной опасности занял одно из централь­ных мест в теории уголовного права и по-пре­жнему продолжает привлекать к себе присталь­ное внимание исследователей. Полагаем, что это вполне закономерно, поскольку в зависимости от того, как ими истолкована эта катего­рия, формируется видение некоторых важных уголовно-правовых институтов и понятий.

Обращение к множеству рассуждений и предлагаемых определений, относящихся к данной теме, свидетельствует, что, с одной сто­роны, в теории наметилась устойчивая тенден­ция рассматривать общественную опасность как объективное свойство деяния, с которым связывается уголовная ответственность¹. С дру­гой стороны, общественную опасность предла­гают рассматривать: как определенное объек­тивное антисоциальное состояние преступле­ния²; как вредоносность общественно опасно­го деяния³; как способность деяния причинять существенный вред (ущерб) охраняемым уголовным законом интересам⁴. Предлагается так­же различное толкование понятий характера и степени общественной опасности.

Мы не сомневаемся в том, что каждая из предлагаемых дефиниций несет в себе какую-то часть истины. Вместе с тем, исходя из закономерностей познания, мы хотим поставить вопрос несколько шире; а что собой в реальной действительности представляет тот объект, ко­торый является носителем этой общественной опасности, коль именно этому объекту призва­но противостоять уголовное право.

Действительно, логика под свойством понимает то, что присуще предметам, что отличает их от других предметов или делает их похожими на другие предметы⁵. Отсюда со всей очевидностью следует вывод, что раз общественная опасность — это свойство, то таким предметом (объектом) следует при­знать деяние, поведение человека. Более чем определенно по этому поводу высказывает­ся В.В. Мальцев, когда пишет, что в термине «общественно опасное поведение» наиболее четко представлено действительное соотношение (связь) общественной опасности (свойства) с предметом (поведением), ее порождающим⁶. Казалось, на этом суждении можно поставить точку, если бы не возникал еще один вопрос: а что собой в плане онтологии представляет деяние, поведение?

Чтобы не опускаться до пространных умозрительных рассуждений, обратимся к науке психологии, изучающей этот объект. Психология понимает поведение как прису­щее живым существам взаимодействие с окружающей средой, опосредствованное их внешней (двигательной) и внутренней (пси­хической) активностью. Она же поведение человека трактует как имеющую природные предпосылки, но в своей основе социально обусловленную, опосредствованную языком и другими знаково-смысловыми системами деятельность, типичной формой которой яв­ляется труд, а атрибутом общение⁷. В данном случае мы хотим обратить внимание на то, что поведение, деятельность, их разновидно­сти (хорошие, плохие) сами являются свой­ством, присущим такому предмету (объекту) как личность. Личность, в свою очередь, пред­стает перед нами как индивид, субъект социальных отношений исознательной (курсив мой. — И.Г.) деятельности⁸. Поэтому, чтобы быть до конца последовательным и находить­ся в добром согласии с такими науками, как логика, философия и психология, нужно признать, что объектом, заключающим, несущим в себе свойство общественной опас­ности, является именно отдельная личность, обладающая своей индивидуальностью. Именно личность, основу которой образу­ет сознание, предстает объектом воздей­ствия всей системы уголовного права, и только на сознание личности, а не на ее по­ведение как свойство этой личности, уже производное от сознания, может воздей­ствовать и воздействует институт наказа­ния. Деяние, поведение служат только показателем общественной опасности инди­вида. В.В. Мальцев, касаясь вопроса обще­ственной опасности личности преступника (правонарушителя), указывает, что это и есть реализуемая в преступлении (правона­рушении) способность лица к выбору анти­социальной формы поведения путем виновного совершения общественно опасного де­яния, направленного на причинение ущер­ба охраняемым уголовным правом обще­ственным отношениям⁹.

В затронутой теме представляет интерес, соотношение уголовного права и криминоло­гии, которые объединяет между собой такое явление социальной реальности, как преступ­ность. Если криминология пытается выявить ее причины и условия (т.е. выступает как сво­еобразная социальная диагностика), то уго­ловное право является одним из средств воз­действия на эту социальную патологию.

И.И. Карпец в одной из своих работ при­водит множество определений феномена преступности, даваемых разными учеными в разные времена. Например, в одних случа­ях под преступностью понимают всю сово­купность преступлений, совершенных в оп­ределенное время и на данной территории страны в целом, области, района, города. В других случаях ее толкуют то как один из параметров общества, то гак социальную систему, то как стремление подражать дру­гим и т. д.¹⁰. Характерно, что каждое из при­водимых автором определений имеет право на существование, поскольку по-своему от­ражает какую-то отдельную черту этого мно­голикого явления. Поэтому с таким же пра­вом можно сказать, что преступность как объект изучения науки криминологии — это определенная совокупность индивидов, со­вершивших деяния, предусмотренные уго­ловным законодательством. Здесь криминологию главным образом интересует: в силу каких социальных причин эти люди совер­шили преступления и чем они отличаются от так называемых законопослушных граждан? В свою очередь уголовное право вырабаты­вает систему мер репрессивного воздей­ствия на эту группу индивидов. Отсюда еще один вопрос: почему бы современной отече­ственной теории уголовного права не поста­вить точки над «i», не назвать вещи своими именами, не сказать прямо, что система уго­ловного права призвана противодействовать личности, которая совершает деяние, а не деянию, которое совершает личность?

Нам представляется, что в поисках отве­та на этот вопрос нужно обратиться к осно­вам данной правовой доктрины, заложенным уже при подготовке Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. Как отмечают исследователи, один из самых важных вопросов в процессе его подготовки был связан с основаниями уголовной ответственности. Предстояло ре­шить, определяется ли ответственность в со­ответствии с характером деяний или же в соответствии со свойствами личности субъек­та, совершающего деяние. Известно, что «Ру­ководящие начала» 1919 г. делали уклон в сторону субъективных качеств личности в ущерб оценки последствий деяния. В соот­ветствии с этими предпочтениями и были составлены ст. 2 и 3 проекта Кодекса, выра­ботанного комиссией общеконсультацион­ного отдела Народного комиссариата юсти­ции в 1920 г. Эти статьи гласили, что «лицо, опасное для существующего порядка обще­ственных отношений, подлежит наказанию по настоящему Кодексу. Наказуемыми явля­ются как действие, так и бездействие. Опас­ность лица обнаруживается наступлением последствий, вредных для общества, или де­ятельностью, хотя и не приводящей к результату, но свидетельствующей о возможности причинения вреда». По мнению ученых того времени, данный проект представлял собой воспроизведение теорий социологической школы уголовного права, в котором преступ­ление таким образом теряло центральное, наряду с наказанием, положение в системе уголовного права, приобретая значение лишь симптома опасности лица¹¹. Они посчи­тали несомненным достижением, что в ре­дакции принятого УК РСФСР 1922г. приори­тетной стала ст. 4, в которой речь шла преж­де всего о защите от преступлений и притом путем применения в первую очередь мер наказания. Тем самым формировались два центральных понятия уголовного права — преступления и наказания¹². То есть конста­тировался тот факт, что при создании нового уголовного законодательства социалистичес­кого типа концептуальную победу одержала в целом классическая школа уголовного права, в основе которой лежит юридическая догма.

Вместе с тем если на данную концепцию взглянуть через призму реальности, то она предстает в весьма парадоксальном виде, поскольку во главу угла в основание уголовной репрессии ставит деяние, поведение, т. е. свой­ство, присущее личности, а саму личность пре­вращает в придаток этого основания. В то же время в упомянутом проекте, по нашему мне­нию, была заложена глубокая мысль, что на­казание как репрессия предназначено для лиц, представляющих определенную опасность для общества, что показателем опасности должны служить последствия их поведения или деятельность, способная причинять вред.

Таким образом, перед законодателем должна была формироваться вполне определенная социальная задача: определить круг негативных материальных, социальных последствий, очертить типичные признаки поведения индивида, посредством которого причиняются или могут быть причинены эти последствия, и установить наказание, соответствующее общественной опасности такого лица, выявленной на основании этих критериев. Социологическая же школа рассматривала преступление только лишь как один из показателей опасности лица, о ко­торой наряду с преступлением обычно свиде­тельствует множество других обстоятельств: связь с преступной средой, образ жизни и т. д. Поэтому мы полагаем, что упрек, бросаемый авторам проекта УК 1920 г. в исключительной приверженности социологической школе уголовного права, вряд ли можно признать основательным. Но дело сделано, и победившая концепция с течением времени превратилась в основополагающую парадигму, определяющую направление развития многих институтов отрасли уголовного права.

Здесь нужно сказать, что отечественное уго­ловное законодательство советского периода еще в какой-то степени увязывало репрессию общественной опасностью лица. В частности, это проявлялось в институтах специальной повторности, особо опасного рецидива, условно- досрочного освобождения от наказания и замены наказания более мягким, освобождения от уголовной ответственности с передачей на поруки и некоторых других. Законодатель уже постсоветского периода стремится как можно больше избавить содержание уголовного права то влияния феномена общественной опасности личности, периодически внося в уголовный закон направленные к этому изменения. Для начала он упразднил институт особо опасного рецидива. Но, как вполне справедливо отмечают А.И.Алексеев и М.П. Журавлев, в свое время выделение особо опасных рецидивистов в самостоятельную классификационную группу явилось одной из важных частей реформы мест лишения свободы, которая привела к заметному оздоровлению обстановки в исправительных учреждениях, наступившему в результате изъятия общих мест заключения и сосредоточения их в колониях особого режима. Повышенная опасность особо опасных рецидивистов проявляется и в совершении ими наиболее опасных преступлений, и в большей степени реальной угрозы совершения ими новых преступлений, поскольку среди них самый высокий процент рецидивов преступлений после предыдущего осуждения. Это подтверждается многочисленными исследованиями, проведенными в предыдущие годы. В итоге упомянутые авторы в своей статье правильно констатируют тот факт, что разработчики Уголовного кодекса 1996г. посчитали свои умозрительные построения более значимыми, чем конкретные уголовно-правовые и криминологические исследования, проведенные в ряде научных учреждений страны¹³.

Второй весьма значимый шаг в этом на­правлении — упразднение неоднократности и судимости как квалифицирующих обстоятельств преступления. Аргументация за необ­ходимость принятия этого решения весьма подробно изложена Б.В. Волженкиным в одной из его работ. Основные доводы сводятся к сле­дующему: сохранение в уголовном законе дан­ных квалифицирующих признаков приводит к недопустимому переносу тяжести уголовной ответственности на свойства личности пре­ступника, что противоречит принципам равен­ства граждан перед законом и справедливости. Для устранения сложившегося положения необходим единый подход: преступник нака­зывается за содеянное, а характеризующие его личность обстоятельства, в том числе суди­мость, учитываются в пределах относительно определенной санкции, предусмотренной за­коном за вменяемое лицу деяние¹⁴.

Мы не будем сейчас вдаваться в содержа­ние все еще продолжающейся дискуссии по этому вопросу, а хотели бы обратить внимание на то, что в основе аргументов лежит та же концептуальная посылка: общественная опасность проявляется в деянии, а не в личности, его совершающей. В этой плоскости еще бо­лее категорично выступает Н.Ф. Кузнецова, когда ставит следующий вопрос: входит ли лич­ность субъекта преступления в общественную опасность деяния или нет? Сама она полагает, что ответ должен быть отрицательным, по­скольку УК четко разводит категории «личность преступника» и «субъект преступле­ния». Понятие личности преступника не упо­минается в разделе о преступлении, а пред­ставлено в разделе о назначении наказания¹⁵.

В поисках ответа на вопрос, вытекающий из той или иной правовой проблемы, многое зави­сит от избранного метода исследования. С точ­ки зрения формально-логического метода, на который в этом случае опирается Н.Ф. Кузнецова, она права. Раз в гл. 3 УК РФ нет упоминания о личности преступника, а говориться об общественной опасности, то такое явление, как личность, не имеет к данной категории никакого отношения. Но не нужно забывать, что нормы уголовного права социально обусловлены и должны адекватно отражать в уголовном законе потребности общества в уголовно-правовой охране¹⁶. Отсюда и правильность сформировавшихся правовых парадигм должна определяться реалиями социальной практики. А они весьма убедительны.

Так, категория общественной опасности связана с явлением преступления, выступает его производной величиной. Понятие преступления можно определять и с позиции юриди­ческой догматики, выделяя такие правовые признаки, как запрещенность уголовным зако­ном, противоправность, наказуемость, а также с точки зрения социальной реальности. При обращении к последней весьма ценными пред­ставляются рассуждения Л.И. Спиридонова, содержащиеся в его монографическом иссле­довании «Социология уголовного права». В ча­стности, он указывает, что по объективным свойствам преступление — посягательство конкретного человека (курсив мой. – И.Г.) на установившийся в обществе порядок отношений между людьми, коллективами, между коллективом и обществом. Защитная же реакция общества на возможную дезорганизацию инди­видом нормального функционирования соци­ального механизма принимает юридическую форму и выражается в виде правового запрета, сопряженного с угрозой применения санкций. Таким образом, с точки зрения логической последовательности, социологическое понятие преступления предшествует его юридическому определению¹⁷.

Основываясь на социологии онтологии интересующей нас категории, позволим сде­лать некоторые выводы.

1. Основанием уголовной репрессии (или преступлением) является виновное совершение физическим вменяемым лицом, достигшим возраста уголовной ответственности, деяния, предусмотренного уголовным законом, которое свидетельствует об общественной опасности этого лица.

2. Для правоприменительного органа абстрактная категория «общественная опасность» обретает свою материальную плоть в конкретном физическом лице, предстает в неразрывном единстве проявившихся черт: кто совершил, что совершил, какую цель преследовал, какое проявил упорство в достижении этой цели, какие наступили последствия. И что бы ни писали теоретики, основываясь на уголовно-правовой догме, «привычный», «злостный», «последовательно-криминаль­ный» или иной подобный преступник, выде­ляемый криминологами, представлял, пред­ставляет и будет представлять повышенную общественную опасность, что должно нахо­дить свое отражение в законе и в соответ­ствующей мере уголовной репрессии.

3. Такой подход дает право истолковывать уголовно-правовой принцип справедливости как соответствие наказания мер уголовно-правового характера обще­ственной опасности лица, привлекаемого к уголовной ответственности, показателем которой являются совершенное преступле­ние и иные обстоятельства, предусмотренные уголовным законом.

Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь /

Волженкин, Б. В.

Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь /Б. В.

Волженкин.

//Правоведение. -2000. - № 6 (233). - С. 140 -

152

Библиогр. в подстрочных примечаниях.

БЕЛАРУСЬ[С1991] - КОДЕКСЫ - СТРАНЫ БЛИЖНЕГО

ЗАРУБЕЖЬЯ - СТРАНЫ СНГ - УГОЛОВНОЕ ПРАВО -

УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС - ЗАКОНОТВОРЧЕСТВО

Материал(ы):

Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь.

Волженкин, Б. В.

Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь

Б. В. ВОЛЖЕНКИН*

Семейство уголовных кодексов постсоветских государств пополнилось еще одним крупным законодательным актом. 1 июля 2000 г. вступил в действие новый Уголовный кодекс Республики Беларусь (далее — УК РБ). Российского читателя этот Кодекс должен заинтересовать в связи с тем, что согласно Договору о создании Союзного государства между Российской Федерацией и Республикой Беларусь обе стороны должны объединять свои усилия в борьбе с преступностью.

При изучении УК РБ нетрудно заметить, что он воспринял многие положения Модельного Уголовного кодекса для государств — участников СНГ.1 Белорусские законодатели учли также опыт разработки и применения Уголовного кодекса РФ 1996 г. Однако в целом можно уверенно характеризовать новый УК РБ как крупное достижение белорусской уголовно-правовой науки. Данный нормативный акт содержит множество оригинальных решений, в нем последовательно проведена разделяемая разработчиками Кодекса концепция уголовной ответственности как осуждения от имени государства лица, совершившего преступление, о чем подробно будет сказано ниже. В настоящей статье внимание читателя будет, в первую очередь, обращено именно на особенности УК РБ по сравнению с Уголовным кодексом Российской Федерации (далее — УК РФ).

Общая часть УК РБ состоит из пяти разделов: «Уголовный закон», «Основания и условия уголовной ответственности», «Уголовная ответственность», «Принудительные меры безопасности и лечения», «Особенности уголовной ответственности лиц, совершивших преступления в возрасте до восемнадцати лет».

В гл. 1 «Общие положения» дается характеристика Кодекса как единственного уголовного закона, действующего на территории Республики Беларусь и основанного на Конституции страны, общепринятых принципах и нормах международного права; определяются принципы уголовного закона и уголовной ответственности, дается разъяснение отдельных терминов УК.

Кодекс подчеркивает охранительные, предупредительные и воспитательные задачи уголовного закона (ст. 2), причем объекты уголовно-правовой охраны перечисляются в такой последовательности: мир и безопасность человечества, человек, его права и свободы, собственность, права юридических лиц, природная среда, общественные и государственные интересы, конституционный строй, установленный правопорядок. Принципы уголовного закона и уголовной ответственности определены примерно также, как и в УК РФ. Однако наряду с принципами законности, равенства граждан перед законом, личной виновной ответственности, справедливости и гуманизма в УК РБ сформулирован принцип неотвратимости ответственности (ч. 4 ст. 3): «Каждое лицо, признанное виновным в совершении преступления, подлежит наказанию или иным мерам уголовной ответственности. Освобождение от уголовной ответственности или наказания допускается лишь в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом».

В целях единообразного и точного применения терминов, используемых в УК РБ, в ст. 4 дается разъяснение таких терминов, как близкие родственники, члены семьи, близкие; должностное лицо; должностное лицо, занимающее ответственное положение; несовершеннолетний, малолетний и престарелый; корыстные и хулиганские побуждения; группа лиц; общеопасный способ; систематичность и др. Вообще для УК РБ характерно стремление дать как можно больше имеющих силу закона указаний и разъяснений, касающихся применения соответствующих уголовно-правовых норм. Они оформлены в виде примечаний к отдельным статьям и даже к некоторым главам Особенной части Кодекса, что является отличительной и в целом положительной особенностью УК РБ.

Определяя действие уголовного закона в пространстве, УК РБ использует территориальный, реальный и универсальный принципы, а также принципы гражданства. При этом преступление признается совершенным на территории Республики Беларусь, если оно начато, продолжалось или было окончено на ее территории, или совершено в пределах Республики Беларусь в соучастии с лицом, совершившим преступление на территории иностранного государства (ч. 2 ст. 5). Такое решение, безусловно, поможет в осуществлении уголовного преследования лиц, совершающих транснациональные преступления и действующих в составе организованных преступных групп. Этому также способствуют установленные в законе (ст. 7) возможность выдачи иностранному государству гражданина Республики Беларусь, совершившего преступление, если это предусмотрено ее международными договорами, и возможность выдачи иностранного гражданина и лица без гражданства, совершивших преступление вне пределов Республики Беларусь, даже при отсутствии международного договора на основе принципа взаимности.

Исключительно важной в условиях интернационализации преступности является ст. 8 УК РБ, определившая преюдициальное значение совершения преступления на территории иностранного государства: «Судимость и иные уголовно-правовые последствия совершения лицом преступления на терри­тории иностранного государства имеют уголовно-правовое значение для решения вопроса об уголовной ответственности этого лица за преступление, совершенное на территории Республики Беларусь, в соответствии с международными договорами Республики Беларусь».

Интересно и по сути правильно решен вопрос о придании обратной силы закону, смягчающему наказуемость деяния, за которое лицо отбывает наказание. По российскому законодательству в данной ситуации наказание будет снижено до максимального размера, предусмотренного санкцией статьи нового уголовного закона. Не трудно заметить, что в этом случае нарушается принцип справедливости, так как во внимание не принимаются ни личность виновного, ни обстоятельства, смягчающие либо отягчающие наказание. Уголовный кодекс РБ (ч. 2 ст. 9) установил, что в подобной ситуации суд назначает наказание в соответствии с санкцией нового уголовного закона, руководствуясь ст. 62 УК РБ об общих началах назначения наказания. Иначе говоря, уголовное дело будет направлено в суд, который, не рассматривая вопрос о виновности ранее осужденного лица, должен определить ему наказание в рамках новой санкции с учетом степени общественной опасности преступления, мотивов и целей его совершения, личности виновного, характера нанесенного вреда и размера причиненного ущерба, обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность.

Пожалуй, впервые в ч. 4 ст. 9 УК РБ предложено законодательное решение проблемы действия так называемого «промежуточного» уголовного закона: «Если действовавший во время совершения преступления уголовной закон был отменен или изменен уголовным законом, устраняющим преступность деяния, смягчающим наказание или иным образом улучшающим положение лица, совершившего преступление, но ко времени расследования уголовного дела или рассмотрения дела в суде вступил в силу иной более строгий уголовный закон, применению подлежит наиболее мягкий проме­жуточный закон». Это решение является правильным, полностью соответствующим международно-правовым нормам об обратной силе закона.

Раздел «Основания и условия уголовной ответственности» включает в себя главы «Преступное деяние» (ст. 10—20), «Вина» (ст. 21-26), «Условия уголовной ответственности» (ст. 27-33), «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» (ст. 34—40), «Множественность преступлений» (ст. 41-43).

Надо заметить, что УК РБ избегает употребления понятия «состав преступления». Само же преступление определяется как общественно опасное деяние (действие или бездействие), характеризующееся признаками, предусмотренными Кодексом, и запрещенное им под угрозой наказания (ст. 11). Основанием уголовной ответственности является совершение виновного, запрещенного УК РБ деяния в виде: 1) оконченного преступления; 2) приготовления к совершению преступления; 3) покушения на совершение преступления; 4) соучастия в совершении преступления (ст. 10). Более полно и точно по сравнению с российским уголовным законом раскрыто понятие малозначительного деяния, формально содержащего признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РБ (ч. 4 ст. 11). Подчеркивается, что данное деяние не обладает общественной опасностью, присущей преступлению, поскольку «не причинило и по своему содержанию не могло причинить существенного вреда охраняемым уголовным законом интересам».

Уголовный кодекс РБ выделяет четыре категории преступлений: 1) не представляющие большой общественной опасности, 2) менее тяжкие, 3) тяжкие, 4) особо тяжкие (ст. 12). Как и в УК РФ, критериями категоризации являются формы вины и максимальное наказание, которое может быть назначено по закону за соответствующие преступления. Кодекс правильно, на наш взгляд, установил, что преступления, совершенные по неосторожности, независимо от санкции не могут относится к категории тяжких и особо тяжких. Приготовление к преступлению, не представляющему большой общественной опасности, уголовной ответственности не влечет (ч. 2 ст. 13).

Институты неоконченной преступной деятельности и соучастия в целом регламентированы примерно так же, как и в УК РФ, однако более точно сформулированы положения о добровольном отказе пособника (ч. 4 ст. 15) и посредственном исполнителе (ч. 3 ст. 16).

Закон определил следующие формы соучастия: совершение преступления группой (в том числе по предварительному сговору), организованной группой и преступной организацией. Организованная группа определяется как управляемая устойчивая группа из двух или более лиц, предварительно объединившихся для совместной преступной деятельности (ч. 1 ст. 18), а преступная организация — как «объединение организованных групп либо их организаторов (руководителей), иных участников для разработки или реализации мер по осуществлению преступной деятельности либо созданию условий для ее поддержания и развития» (ч. 1 ст. 19). Последняя формулировка не представляется удачной.

Поскольку в Особенной части УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за участие в преступной организации (ч. 2 ст. 285), важным является положение белорусского уголовного закона о том, что «участником преступной организации признается лицо, умышленно принимающее участие в деятельности организации либо оказывающее содействие в разработке или реализации мер по осуществлению такой деятельности или созданию условий для ее поддержания и развития» (ч. 2 ст. 19). Преступление считается совершенным преступной организацией, если оно было совершено участником такой организации во исполнение ее преступных целей либо по заданию преступной организации лицом, не являющимся ее участником (ч. 3 ст. 19).

В УК РБ закреплено положение, которое разделяется большинством российских ученых и судебной практикой, что участники организованной группы и преступной организации признаются исполнителями независимо от их роли в совершенных преступлениях (ч. 9 ст. 16). Одновременно УК РБ решил еще одну проблему, на которую обращали внимание российские специалисты, но в УК РФ ее решения нет, — освобождение от уголовной ответственности участника преступной организации. Последний (кроме организатора или руководителя) будет освобожден от уголовной ответственности за участие в этой организации и совершенные им в составе преступной организации преступления (за исключением особо тяжких или тяжких преступлений, связанных с посягательством на жизнь или здоровье человека), если он добровольно заявит о существовании преступной организации и будет способствовать ее изобличению (ст. 20).

Еще одно теоретическое положение, возведенное в закон УК РБ, — определение вины: «Вина — это психическое отношение лица к совершенному общественно опасному деянию, выраженное в форме умысла или неосторожности» (ч. 1 ст. 21). Виды вины (прямой и косвенный умысел, легкомыслие, небрежность) определены примерно так же, как и в российском законодательстве. Вместе с тем белорусский законодатель посчитал необходимым дать определение вины в умышленных и неосторожных преступлениях, не связанных с наступлением последствий (ст. 24).

Наряду с основанием уголовной ответственности Кодекс устанавливает и условия уголовной ответственности, к числу которых отнесены возраст, с которого наступает уголовная ответственность, вменяемость, административная или дисциплинарная преюдиция, усмотрение потерпевшего.

Как и в УК РФ, с 14-летнего возраста возможна ответственность только за 20 составов преступлений. За исключением одного (причинение смерти по неосторожности) — это умышленные преступления, опасность которых очевидна (ст. 27). В УК РБ сформулированы также положения о так называемой «возрастной невменяемости» (ч. 3 ст. 27) и уменьшенной вменяемости (ст. 29). Здесь же формулируется общая норма об уголовно-правовом значении аффекта (ст. 31): «Уголовная ответственность за деяние, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством, тяжким оскорблением или иными противозаконными или грубыми аморальными действиями потерпевшего либо длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, когда лицо не могло в полной мере сознавать значение своих действий или руководить ими, наступает лишь в случае умышленного причинения смерти, тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения».

Из числа обстоятельств, исключающих преступность деяния в соответствии с российским законодательством, в УК РБ отсутствует только физическое или психическое принуждение, что представляется правильным. В то же время белорусский законодатель обоснованно счел необходимым оговорить такое обстоятельство, как пребывание среди соучастников преступления по специальному заданию. Согласно ст. 38 УК РБ не подлежит уголовной ответственности лицо, которое, выполняя в соответствии с действующим законодательством специальное задание по предупреждению или раскрытию преступления и действуя с другими его участниками, вынужденно совершит преступление (кроме особо тяжкого или тяжкого преступления, связанного с посягательством на жизнь или здоровье человека). Любопытные новеллы можно отметить в трактовке крайней необходимости как обстоятельства, исключающего преступность деяния. Во-первых, как сказано в ч. 1 ст. 36, причинение вреда в состоянии крайней необходимости считается правомерным, если «причиненный вред не является более значительным, чем предотвращенный», т. е. он может быть ему равен.Во-вторых, состояние крайней необходимости признается также в случае, если действия, совершенные с целью предотвращения опасности, не достигли своей цели и вред наступил, несмотря на усилия лица, добросовестно рассчитывавшего его предотвратить (ч. 2 ст. 36).

Более точно, чем в УК РФ, сформулированы условия, при которых риск признается обоснованным. Помимо того, чтобы поставленная общественно полезная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями, требуется, чтобы деяние рискующего соответствовало современным научно-техническим знаниям и опыту и лицо, допустившее риск, предприняло все возможные (а не достаточные, как в УК РФ) меры для предотвращения вреда правоохраняемым интересам. Риск не считается обоснованным, если он, в частности, был заведомо сопряжен с угрозой наступления смерти или причинения тяжкого телесного повреждения лицу, не выразившему согласия на то, чтобы его жизнь или здоровье были поставлены в опасность (ст. 39).

Уголовный кодекс РБ предусматривает те же виды множественности, что и УК РФ: повторность (ст. 41), совокупность (ст. 42) и рецидив преступлений (ст. 43). Однако совокупность образуют преступления, предусмотренные только различными статьями УК.

Мы подошли к самому любопытному разделу УК РБ — «Уголовная ответственность», где ярче всего проявилась теоретическая концепция разработчиков Кодекса. Пожалуй, впервые в мировой истории уголовного законодательства одно из научных пониманий уголовной ответственности получило силу закона. «Уголовная ответственность, — определяется в ч. 1 ст. 44, — выражается в осуждении от имени Республики Беларусь по приговору суда лица, совершившего преступление, и применении на основе осуждения наказания либо иных мер уголовной ответственности в соответствии с настоящим Кодексом». Уголовная ответственность реализуется в осуждении: 1) с применением наказания; 2) с отсрочкой исполнения назначенного наказания; 3) с условием неприменения назначенного наказания; 4) без назначения наказания; 5) с применением в отношении несовершеннолетних принудительных мер воспитательного характера (ст. 46). Уголовная ответственность имеет целью исправление лица, совершившего преступление, предупреждение совершения новых преступлений как осужденным, так и другими лицами, и призвана способствовать восстановлению социальной справедливости (ч. 2 п. 3 ст. 44). Новеллой для уголовного законодательства постсоветских государств является и норма о судимости (ст. 45), согласно которой осуждение лица за совершенное преступление создает правовое состояние судимости, заключающееся в возможности применения к осужденному наказания либо иных мер уголовной ответственности в соответствии с приговором суда. В случаях, предусмотренных Кодексом, в течение срока судимости за осужденным может осуществляться профилактическое наблюдение или превентивный надзор. Профилактическое наблюдение (ст. 81) осуществляется за лицами, осужденными за тяжкое или особо тяжкое преступление, а также за осужденными с отсрочкой исполнения приговора, с условным неприменением наказания, без назначения наказания и несовершеннолетними, осужденными с применением принудительных мер воспитательного характера. Лицо, находившееся под профилактическим наблюдением, обязано предварительно уведомить орган внутренних дел об изменении места жительства, о выезде по личным делам в другую местность на срок более одного месяца, не чаще одного раза в два месяца являться в орган внутренних дел по его вызову и при необходимости давать пояснения относительно своего поведения и образа жизни.

Превентивный надзор (ст. 80) устанавливается судом по представлению администрации исправительного учреждения или органа внутренних дел в отношении освободившихся из места лишения свободы лиц, допустивших особо опасный рецидив, а также лиц, судимых за тяжкое или особо тяжкое преступление, либо приговоренных два или более раза к лишению свободы за умышленные преступления, если их поведение в период отбывания лишения свободы свидетельствовало об упорном нежелании встать на путь исправления или же они после отбытия наказания систематически привлекались к ответственности за административные правонарушения, за которые законом предусмотрено взыскание в виде ареста. При установлении превентивного надзора лицо обязано после прибытия в установленный срок к избранному месту жительства зарегистрироваться в отделе внутренних дел, уведомлять о перемене места работы и жительства, выезжать за пределы района (города) только с согласия органа, осуществляющего надзор. Суд может обязать поднадзорного не посещать определенные места, не покидать дом (квартиру) в определенное время суток, являться для регистрации в орган внутренних дел от одного до четырех раз в месяц.

Система наказаний по УК РБ (ст. 48) мало чем отличается от аналогичной системы по российскому УК. Отметим только, что первую позицию в данной системе занимают общественные работы, которые могут назначаться в качестве не только основного, но и дополнительного наказания к штрафу или лишению права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

Применение смертной казни допускается за некоторые особо тяжкие преступления, сопряженные с умышленным лишением жизни человека при отягчающих обстоятельствах (ст. 53). Сохраняя смертную казнь, законодатель учел мнение большинства граждан Республики Беларусь, высказанное ими на республиканском референдуме в ноябре 1996 г. Смертную казнь может повлечь совершение следующих преступлений: развязывание либо ведение агрессивной войны (ч. 2 ст. 122), убийство представителя иностранного государства или международной организации с целью провокации международных осложнений или войны (ч. 2 ст. 124), международный терроризм (ст. 126), геноцид (ст. 127), преступления против безопасности человечества (ст. 128), применение оружия массового поражения (ст. 134), нарушение законов и обычаев войны (ч. 3 ст. 135), убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 139), измена государству, сопряженная с убийством (ч. 2 ст. 356), заговор с целью захвата власти, сопряженный с убийством (ч. 3 ст. 357), террористический акт (ст. 359), диверсия (ч. 2 ст. 360), убийство работника милиции (ст. 362).

Лишение свободы устанавливается на срок от шести месяцев до десяти лет; за особо тяжкие преступления — не свыше пятнадцати лет, а за особо тяжкие преступления, связанные с умышленным посягательством на жизнь человека — на срок не свыше двадцати пяти лет. Оговорено, что за преступления, совершенные по неосторожности, срок лишения свободы не может превышать семи лет (ст. 57). При совокупности преступлений, если в совокупность входит особо тяжкое преступление, за которое предусмотрено лишение свободы на срок свыше пятнадцати лет, окончательное наказание, назначенное путем полного или частичного сложения, может достигать тридцати лет, а по совокупности приговоров — тридцати пяти лет лишения свободы (ст. 72 и 73).

В статье о конфискации имущества, которая применяется только за тяжкие или особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений, говорится также, что независимо от категории преступления и вида назначенного наказания применяется специальная конфискация, состоящая в принудительном безвозмездном изъятии в собственность государства орудий и средств совершения преступления, принадлежащих осужденному, вещей, изъятых из оборота, имущества, приобретенного преступным путем, и предметов, которые непосредственно связаны с преступлением, если они не подлежат возврату потерпевшему или иному лицу (ч. 6 ст. 61). Нужно, однако, заметить, что последняя категория предметов определена очень нечетко.

Из главы о назначении наказания хотелось бы выделить лишь несколько положений. Так, при назначении наказания по делам частного обвинения суд наряду с прочими обстоятельствами обязан учитывать и мнение потерпевшего (ч. 2 ст. 62). В перечне обстоятельств, отягчающих ответственность (ст. 64), обращено внимание на совершение преступления лицом, нарушившим тем самым принятую им присягу или профессиональную этику, и совершение преступления по неосторожности вследствие сознательного нарушения установленных правил безопасности. Особо оговорено назначение наказания при повторности преступлений, не образующих совокупности (ст. 71). Имеются в виду случаи, когда лицо привлекается к ответственности за совершение повторно преступлений одного и того же вида, если каждое из них предусмотрено различными частями статьи УК, либо за совершение в одном случае оконченного, а в другом — неоконченного аналогична преступления, либо лицо в одном случае является исполнителем, а в другом — соучастником такого же преступления. Во всех этих ситуациях совокупности преступлений нет, но каждое деяние должно быть квалифицировано и оценено самостоятельно. Наказание будет назначено за каждое преступление отдельно, а окончательное наказание определено путем поглощения менее строгого наказания более строгим.

Весьма обстоятельно Кодекс регламентирует основания применения и порядок исполнения иных мер уголовной ответственности: осуждение с отсрочкой исполнения наказания (ст. 77), осуждение с условным неприменением наказания (ст. 78) и др. В отличие от российского Кодекса УК РБ обоснованно ограничивает усмотрение суда при условном применении наказания. Эта мера уголовной ответственности может быть применена к лицу, впервые осужденному к лишению свободы на срок до пяти лет или к направлению в дисциплинарную военную часть. Условное неприменение наказания не может быть назначено лицу, осужденному за тяжкое или особо тяжкое преступление, иностранному гражданину и не проживающему постоянно в стране лицу без гражданства.

В отношении лица, впервые совершившего преступление, не являющееся тяжким или особо тяжким, возможно и вынесение обвинительного приговора без назначения наказания, если судом будет признано, что вследствие длительного безупречного поведения после преступления это лицо доказало свое стремление к законопослушному поведению и с учетом характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного его дальнейшее исправление возможно без применения наказания, но в условиях осуществления за ним профилактического наблюдения (ст. 79).

Наряду с этим Кодекс предусматривает ряд оснований освобождения от уголовной ответственности: в связи с истечением сроков давности; привлечением лица к административной ответственности; в силу утраты деянием общественной опасности; в связи с деятельным раскаянием; примирением с потерпевшим.

Размеры статьи не позволяют провести подробный анализ Особенной части УК РБ, которая включает в себя 9 разделов, 21 главу и 345 статей (всего в Кодексе 466 статей), что значительно больше, чем в УК РФ. Поэтому отметим лишь некоторые, наиболее существенные, на наш взгляд, моменты.

Особенная часть УК обоснованно начинается с раздела «Преступления против мира, безопасности человечества и военные преступления», состоящего из двух глав «Преступления против мира и безопасности человечества» и «Военные преступления и другие нарушения законов и обычаев ведения войны». Данный раздел имеет в своей основе международно-правовые нормы, закрепленные в Уставе ООН, конвенциях о предупреждении преступ­ления геноцида и наказания за него 1948 г., о запрещении военного или любого враждебного использования средств воздействия на природную среду 1976г., о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников 1989 г., четырех Женевских конвенциях 1949 г., двух Дополнительных протоколах к ним 1977 г. и др. Военные преступления, связанные с нарушением законов и обычаев ведения войны, представлены в УК РБ значительно полнее, чем в российском УК.

Выше уже обращалось внимание на стремление белорусского законодателя разъяснить как можно больше понятий, используемых в тексте закона, и сформулировать ряд правил применения норм УК. Так, в примечаниях к гл. 24 («Преступления против собственности») дано разъяснение понятиям хищения, повторного хищения, значительного, крупного и особо крупного размеров хищения (размеров ущерба), мелкого хищения имущества юриди­ческого лица и др. Разъяснение понятий крупного и особо крупного размеров ущерба (дохода, наживы, сделки и т. д.) дано в примечаниях и к ряду других глав УК и к отдельным статьям. В прим. 2 к разделу «Преступления против общественной безопасности и здоровья населения» устанавливается, что преступления, совершенные в составе преступной организации или банды, оцениваются самостоятельно и влекут ответственность по совокупности преступлений. Примечание 1 к гл. 35 («Преступления против интересов службы») закрепило правило, что «должностное лицо, которое использовало свои властные или иные служебные полномочия для совершения преступления, не названного в настоящей главе, несет ответственность по совокупности преступлений. При этом совершение такого преступления признается существенным вредом, предусмотренным статьями настоящей главы. Правило о совокупности преступлений не применяется, если совершенное должностным лицом преступление предусмотрено в качестве признака этого преступления».

В Особенной части УК широко представлены так называемые стимулирующие нормы, поощряющие виновное лицо к деятельному раскаянию или явке с повинной, влекущими освобождение от уголовной ответственности. Так, согласно прим. 5 к главе «Преступления против собственности» лицо, совершившее при отсутствии квалифицирующих признаков кражу, мошенничество, хищение путем злоупотребления служебным положением, присвоение или растрату, освобождается от уголовной ответственности, если оно явилось с повинной, активно способствовало раскрытию преступления и полностью возместило причиненный ущерб. Кроме того, освобождение от уголовной ответственности по данным основаниям предусмотрено еще в 13 статьях УК: легализация («отмывание») материальных ценностей, приобретенных преступным путем (ст. 235), участие в незаконном вооруженном форми­ровании (ст. 287), терроризм (ст. 289), захват заложника (ст. 291) и др.

В разделе «Преступления против человека» отметим несколько статей, содержащих описание составов преступлений, отсутствующих в УК РФ: склонение к самоубийству (ст. 146), ненадлежащее исполнение обязанностей по обеспечению безопасности жизни и здоровья детей (ст. 165), торговля людьми (ст. 181), вербовка людей для эксплуатации (ст. 187).

Уголовный кодекс РБ определяет хищение как умышленное противоправное безвозмездное совершенное с корыстной целью завладение не только имуществом, но и правом на имущество, а среди способов хищения, наряду с кражей, грабежом, разбоем, мошенничеством, злоупотреблением служебным положением, присвоением, растратой, называет вымогательство и использование компьютерной техники (прим. 1 к гл. «Преступления против собственности»). Характерно, что кроме определения общего понятия хищения как преступления против собственности закон содержит понятия хищения огнестрельного оружия, боеприпасов или взрывчатых веществ (прим. к ст. 294); радиоактивных веществ, наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров; сильнодействующих или ядовитых веществ (прим. к гл. «Преступления против здоровья населения), где подчеркивается, что в этих случаях для установления признаков хищения не имеет значения наличие или отсутствие корыстной цели. Хищение путем использования компьютерной техники (ст. 212) определяется как хищение имущества путем изменения информации, обрабатываемой в компьютерной системе, хранящейся на машинных носителях или передаваемой по сетям передачи данных, либо путем введения в компьютерную систему ложной информации.

Самой большой по количеству включенных в нее статей (42) является гл. 25 —«Преступления против порядка осуществления экономической деятельности». Назовем несколько составов преступлений, неизвестных российскому законодательству: незаконное открытие счетов за пределами Республики Беларусь (ст. 224), дискредитация деловой репутации конкурента (ст. 249), срыв публичных торгов (ст. 251), фальсификация средств измерения (ст. 259). Уголовный кодекс РБ счел необходимым сохранить уголовную ответственность за спекуляцию (ст. 256) и нарушение правил торговли (ст. 260). При этом спекуляция определена как скупка на предприятиях или в организациях государственной торговли и потребительской кооперации Республики Беларусь товаров, предназначенных для розничной торговли населению, и перепродажа таких товаров с целью наживы. Суть нарушения правил торговли состоит в продаже товаров или медикаментов со складов, баз, из подсобных помещений государственных предприятий (организаций) бытового обслуживания, торговли, общественного питания, здравоохранения или при доставке их к месту хранения (реализации) либо сокрытие товаров или медикаментов от покупателей. При отсутствии квалифицирующих обстоятельств, спекуляция и нарушение правил торговли уголовно наказуемы при условии административной преюдиции.

При обрисовке составов преступлений, имеющихся в российском УК, белорусский закон нередко предлагает несколько иную характеристику. Например, в составе легализации материальных ценностей (ст. 235) подчеркивается, что они должны быть приобретены заведомо преступным путем, а ответственным за деяние не может быть исполнитель преступления, посредством которого приобретены материальные ценности.

Гораздо полнее, чем в УК РФ, решен вопрос об ответственности за преступления против информационной безопасности (гл. 31). Уголовный кодекс РБ предусматривает ответственность за несанкционированный доступ к компьютерной информации (ст. 349), модификацию компьютерной информации (ст. 350), компьютерный саботаж (ст. 351), неправомерное завладение компьютерной информацией (ст. 352), изготовление либо сбыт специальных средств для получения неправомерного доступа к компьютерной системе или сети (ст. 353), разработку, использование либо распространение вредоносных программ (ст. 354), нарушение правил эксплуатации компьютерной системы или сети (ст. 355).

Среди преступлений против правосудия отметим группу составов преступлений, которые заключаются в уклонении от отбывания назначенного судом наказания. По УК РФ в этих случаях наказание просто заменяется на более строгое. Уголовный кодекс РБ рассматривает подобные действия как самостоятельные преступления и устанавливает уголовную ответственность за уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы или ареста (ст. 414), ограничения свободы (ст. 415), исправительных работ (ст. 416), общественных работ (ст. 419), за уклонение от уплаты штрафа (ст. 418), неисполнение приговора суда о лишении права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ст. 417), воспре­пятствование исполнению наказания в виде конфискации имущества (ст. 420). Кроме того, предусмотрена ответственность за несоблюдение требований превентивного надзора (ст. 421) и уклонение от превентивного надзора (ст. 422).

Уголовный кодекс РБ счел необходимым сохранить уголовную ответственность за недонесение о преступлении, субъектом которого может быть любое лицо, кроме членов семьи и близких родственников лица, совершившего преступление, и священнослужителя, узнавшего о преступлении на исповеди. Преследуется в уголовном порядке недонесение о достоверно готовящемся тяжком или особо тяжком преступлении (ч. 2 ст. 406), а если преступление уже совершено, то преступным является недонесение только о достоверно известном особо тяжком преступлении либо лице, совершившем такое преступление, либо о месте нахождения этого лица (ч. 1 ст. 406).

Уголовный кодекс РБ не воспринял проведенную в Модельном УК и УК РФ дифференциацию ответственности за преступления против интересов публичной службы и за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Должностные лица, которые являются субъектами большинства преступлений против интересов службы (гл. 35), — это лица, постоянно или временно либо по специальному полномочию занимающие в учреждениях, организациях или на предприятиях (независимо от формы их собственности), в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях Республики Беларусь должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, либо лица, уполномоченные в установленном порядке на совершение юридически значимых действий (ч. 4 ст. 4), помимо представителей власти и представителей общественности, наделенных полномочиями представителей власти.

В случае причинения ущерба в крупном размере или существенного вреда правам и законным интересам граждан либо государственным или общественным интересам в результате злоупотребления властью или служебными полномочиями (ст. 424), умышленного бездействия (ст. 425), превы­шения власти или служебных полномочий (ст. 426) должностные лица несут уголовную ответственность независимо от мотивов их соответствующего поведения. Наличие корыстной или иной личной заинтересованности в таких случаях рассматривается как квалифицирующее обстоятельство, а ответственное положение должностного лица — как особо квалифицирующее обстоятельство. Интересно также, что особо квалифицирующим преступление признаком является злоупотребление властью или служебным положением, имевшее место при осуществлении функций по разгосударствлению или приватизации государственного имущества (ч. 3 ст. 424).

Помимо получения взятки должностным лицом (ст. 430), в УК РБ оговорена ответственность служащего государственного аппарата, не являющегося должностным лицом, за получение незаконного вознаграждение в связи с исполнением служебных обязанностей (ст. 433) и за коммерческий подкуп, субъект которого — не являющийся должностным лицом работник индивидуального предприятия или юридического лица (ст. 252). Любопытно и вряд ли оправдано то, что в отличие от дачи взятки и коммерческого подкупа закон не устанавливает уголовную ответственность для лиц, передавших незаконное вознаграждение служащему государственного аппарата, не являющемуся должностным лицом.

Проведенный обзор не претендует на полный и всесторонний анализ нового УК РБ. Однако и то, что отмечено, позволяет дать в целом высокую оценку этого крупного нормативного акта и поздравить юридическую общественность дружественного государства с серьезным научным и законотворческим достижением.

* Доктор юрид. наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета.

Б. В. Волженкин, 2000.

1 В состав рабочей группы, подготовившей проект Модельного Уголовного кодекса, от Республики Беларусь входил доцент А. В. Барков.

2 Лукашов А. И., Саркисова Э. А. Уголовный кодекс Республики Беларусь: Сравнительный анализ и комментарии. Минск, 2000. С. 47.

Понятие и виды преступлений

Введение

Преступление является важнейшей категорией уголовного права. Все

другие понятия и категории уголовного права связаны с преступлением.

Наука уголовного права рассматривает преступление не как абстрактную

категорию, неизменную, раз и навсегда данную, ни от чего не зависимую, а

как реальную социальную категорию, тесно связанную с другими,

обусловливающими ее появление и существование социальными явлениями.

Рассматривая преступление подобным образом, наука уголовного права

устанавливает, что преступление является исторически изменчивой категорией,

которая существовала не всегда, а возникла на определенном этапе развития

человеческого общества: с общественным разделением труда, образованием

частной собственности, делением общества на классы, с появлением

государства и права.

Понятие преступления является одной из ключевых категорий уголовного

права. Для осуществления стоящих перед уголовным законодательством задач

охраны личности, прав и свобод человека и гражданина, собственности,

общественного порядка и безопасности, окружающей среды, конституционного

строя, мира и безопасности человечества от преступных посягательств, а

также предупреждения преступлений, наука уголовного права формирует и

определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния

признаются преступлениями.

Преступным признается такое поведение человека, которое причиняет

существенный вред, нарушает общественные отношения в государстве.

В эпоху первобытнообщинного строя, когда не было государства и права,

не было и понятия преступления, наказания. Если совершались какие-либо

эксцессы, действия, вредные, опасные для рода и племени, отдельного лица,

то с ними боролись посредством применения мер принуждения, исходящих от

рода, племени, например, изгнание из рода, племени, лишение мира, лишение

воды.

Понятие преступного, его содержание менялось со сменой общественно-

экономических формаций, но его социальная сущность, которая определяется

общественной опасностью для существующих общественных отношений, охраняемых

уголовным законом, оставалась неизменной.

В уголовном праве под классификацией преступлений понимают их

разбивку на определенные группы, преследуя при этом различные правовые

цели. В основу классификации преступлений положено несколько критериев.

В зависимости от объекта преступления особенная часть Уголовного

кодекса подразделяется на главы, в каждой из которых сосредоточены те или

иные группы преступлений (преступления против личности, преступления против

собственности и другие).

По характеру и общественной опасности преступления дифференцируются

на составы: основные, с отягчающими обстоятельствами (квалифицированные

составы преступлений), со смягчающими обстоятельствами.

Согласно статье УК преступления в зависимости от характера и степени

общественной опасности подразделяются на преступления небольшой тяжести,

преступления средней тяжести, тяжкие преступления и особо тяжкие

преступления.

Понятие и признаки преступления

1.1. Понятие преступления.

Преступление является важнейшей категорией уголовного права. Все

другие понятия и категории уголовного права связаны с преступлением.

Наука уголовного права рассматривает преступление не как абстрактную

категорию, неизменную, раз и навсегда данную, ни от чего не зависимую, а

как реальную социальную категорию, тесно связанную с другими,

обусловливающими ее появление и существование социальными явлениями.

Рассматривая преступление подобным образом, наука уголовного права

устанавливает, что преступление является исторически изменчивой категорией,

которая существовала не всегда, а возникла на определенном этапе развития

человеческого общества: с общественным разделением труда, образованием

частной собственности, делением общества на классы, с появлением

государства и права[1].

Преступным признается такое поведение человека, которое причиняет

существенный вред, нарушает общественные отношения в государстве.

В эпоху первобытнообщинного строя, когда не было государства и права,

не было и понятия преступления, наказания. Если совершались какие-либо

эксцессы, действия, вредные, опасные для рода и племени, отдельного лица,

то с ними боролись посредством применения мер принуждения, исходящих от

рода, племени, например, изгнание из рода, племени, лишение мира, лишение

воды.

Понятие преступления, его содержание менялось со сменой общественно-

экономических формаций, но его социальная сущность, которая определяется

обществзенной опасностью для существующих общественных отношений,

охраняемых уголовным законом, оставалась неизменной.

Определение понятия преступления дается в статье 14 Уголовного кодекса

Российской Федерации: "Преступлением признается совершенное виновно

общественно опасное деяние (действие или бездействие), запрещенное

настоящим Кодексом под угрозой наказания..."

Преступление характеризуется рядом обязательных признаков:

к ним закон относит общественную опасность деяния, его противоправность,

виновность и наказуемость. Только наличие таких признаков в совокупности

характеризует правонарушение как преступление.

1.2. Признаки преступления.

Общественная опасность

Основной и главный признак преступления - его общественная опасность.

Это объективное свойство предусмотренного уголовным законом деяния

(действия и бездействия) реально причинять существенный вред охраняемым

уголовным законом социальным благам или содержать реальную возможность

причинения такого вреда. Общественная опасность является основным и главным

признаком преступления потому, что этот признак положен в основу

преступления, он служит критерием отнесения деяния к категории преступных

правонарушений, то есть к преступлениям. Если деяние не содержит

значительной степени общественной опасности, то оно не может

рассматриваться как преступление. Степень общественной опасности деяний,

признаваемых преступлениями, более высокая, значительная, чем при

совершении, например, административных правонарушений[2].

Повышенную степень общественной опасности выражает такой признак, как

причинение или создание возможности причинения деянием существенного вреда,

охраняемым уголовным законом объектам. На существенность вреда, другими

словами, на общественную опасность прямо указывается и при характеристике

отдельных преступлений. Например, такие деяния, как злоупотребление

должностным положением (статья 285), самоуправство (статья 330), признаются

преступлениями, если это повлекло существенное нарушение прав и законных

интересов граждан и организаций либо охраняемых законом интересов общества

или государства.

Указание на признак общественной опасности содержится, прежде всего, в

самом определении понятия преступления (статье 14 УК РФ), характер и

степень общественной опасности положены в основу категоризации преступлений

(статья 15 УК РФ). На этот важнейший признак непосредственно указывается и

в других статьях Уголовного кодекса: статья 2 (задачи уголовного

законодательства), статья 25 (совершение преступления умышленно), статья 26

(совершение преступления по неосторожности).

Социальная сущность преступления состоит в его общественной опасности

для правоохраняемых уголовным законом интересов (объектов).

Общественная опасность преступления обусловлена тем, что, как сказано

в статье 2 УК РФ, определяющей задачи уголовного законодательства, такие

деяния причиняют существенный вред или создают угрозу причинения вреда

важнейшим объектам уголовно-правовой охраны: личности, ее правам и

свободам, конституционному строю, политической и экономической

независимости Российской Федерации, правопорядку и безопасности общества,

собственности, природной среде. Перечень объектов уголовно-правовой охраны

конкретизируется в статьях Особенной части УК.

Уголовный закон в общественной опасности выделяет качественную

(характер общественной опасности) и количественную (степень общественной

опасности) стороны.

Степень общественной опасности выражает сравнительную опасность деяний

одного и того же характера. По характеру и степени общественной опасности

деяния подразделяются на преступления небольшой тяжести, преступления

средней тяжести, тяжкие преступления и особо тяжкие преступления (статья 15

УК РФ). Характер и степень общественной опасности преступления учитываются

при назначении наказания (статья 43 УК РФ).

Общественная опасность определяется всеми признаками преступления:

объектом преступления, преступными последствиями, способом совершения

преступления, формой и видом вины, мотивом и целью совершения преступления,

временем, местом, обстановкой его совершения[3].

Преступлением признается такое деяние, которое причиняет вред или

создает угрозу причинения существенного вреда правоохранительным интересам,

то есть объекту преступления. Поэтому общественная опасность определяется

прежде всего объектом преступления: его важностью, социальной ценностью.

Чем важнее объект посягательства, тем значительнее причиняемый ему вред,

тем большая степень общественной опасности деяния.

Убийство рассматривается как более тяжкое преступление, чем телесное

повреждение, поскольку жизнь человека (объект убийства) более ценное благо

в сравнении со здоровьем (объект телесного повреждения).

Наряду с объектом общественную опасность в значительной степени

выражают последствия преступления, непосредственно связанные с объектом

преступления.

Закон дифференцирует ответственность в зависимости от характера и

тяжести последствий (крупный размер, тяжкие последствия, особо тяжкие

последствия и др.).

Уголовный кодекс различает такие виды преступлений, как кража, грабеж,

совершенные в крупном размере. Причинение имущественного ущерба путем

обмана или злоупотребления доверием становится опасным, если оно причинило

крупный ущерб.

При одних и тех же последствиях общественная опасность может

определяться другими признаками. Например, при всех видах Убийств,

предусмотренных Уголовным кодексом, последствие - смерть человека. Но

вредность убийства возрастает, если оно совершено с особой жестокостью,

способом, опасным для жизни многих людей.

Показателем общественной опасности преступления является и характер

совершаемого действия или бездействия.

Статья 25 УК РФ, определяющая умышленную форму вины, указывает на

сознание виновным общественной опасности своего действия или бездействия.

Так, общественная опасность разбоя, тяжесть этого преступления по

сравнению, например, с кражей, обусловлена характером преступных действий:

нападением с целью завладения имуществом, соединенным с насилием, опасным

для жизни или здоровья лица, подвергающегося нападению.

Важное значение в определении общественной опасности деяния, его

тяжести закон придает признакам субъективной стороны (форме и виду вины,

мотиву и цели преступления). Тяжкими и особо тяжкими (статья 15) закон

признает только умышленные преступления.

Убийства, телесные повреждения, совершенные умышленно, являются более

тяжкими, вредными по сравнению с аналогичными деяниями, совершенными по

неосторожности.

Характер и степень общественной опасности совершенного преступления

выражают вид и размер наказания, применение условного осуждения[4].

Противоправность

Противоправность - второй признак преступления, неразрывно связанный с

общественной опасностью. Он означает, что такое деяние противозаконно, то

есть уголовный закон рассматривает его как преступное. Согласно УК

преступлением признается только такое деяние, которое предусмотрено

уголовным законом.

Лицо, совершившее преступление, нарушает содержащееся в норме закона

запрещение подобного поведения. Применительно к уголовному праву речь идет

об уголовно-правовой противоправности. Противоправны и другие

правонарушения (например, административные), но они предусмотрены не

уголовным законом.

Противоправность является юридическим выражением общественной

опасности деяния. Как не может быть преступного деяния, не причиняющего

существенного вреда, так не может быть преступным деяние, которое не

является противоправным. Для признания деяния преступным необходимо, чтобы

оно было обязательно предусмотрено уголовным законом.

В статье 3 УК подчеркивается, что «Преступность деяния, а также его

наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только

настоящим Кодексом» и «Применение уголовного закона по аналогии не

допускается». В статье 8 говорится, что «Основанием уголовной

ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки

состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом». В статье 9

Уголовного кодекса указывается, что преступность и наказуемость

определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния.

Таким образом, в Российской Федерации никто не может быть привлечен к

уголовной ответственности и осужден, если совершенное им деяние не

противоправно, если оно непосредственно не предусмотрено уголовным законом.

Хотя общественная опасность и противоправность два обязательных

взаимосвязанных признака преступления, тем не менее, для признания

преступлением решающее значение имеет общественная опасность. Именно

общественная опасность является основанием для признания деяния преступным,

для его криминализации.

Для правильного понимания соотношения указанных двух признаков

преступления важное значение имеет положение, закрепленное в части 2 статьи

14 УК. Здесь сказано: "Не является преступлением действие или бездействие,

хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного

Особенной частью настоящего Кодекса, но в силу малозначительности не

представляющее общественной опасности, то есть не причинившее вреда и не

создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству".

В таких случаях налицо формальный признак - противоправность, но нет

характерного для преступления признака - существенного вреда охраняемым

уголовным законом объектам.

Следовательно, одно лишь внешнее формальное соответствие совершенного

деяния признакам конкретного преступления не позволяет считать его таковым,

если оно не представляет такой степени опасности, которая присуща

преступлению (существенный вред). При наличии таких случаев уголовное дело

не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению.

Закон не раскрывает понятие малозначительности, и выяснение его

необходимо производить применительно к каждому конкретному случаю,

подвергая рассмотрению, оценке все обстоятельства дела. Они должны

показать, что таким деянием не был причинен существенный вред.

Нельзя при этом не учитывать содержание и направленность умысла.

Поэтому если умысел был направлен на убийство, но по независящим от лица

причинам не было нанесено даже ранения потерпевшему, то такое деяние не

может рассматриваться как малозначительное, поскольку была серьезная угроза

жизни человека[5].

Виновность

Закон называет виновность, наряду с общественной опасностью и

противоправностью, обязательным признаком преступления.

Преступлением может быть деяние, совершенное виновно, то есть

умышленно или по неосторожности. На виновность прямо указывается и в

определении понятия преступления (статья 14 УК).

Виновность как признак преступления связана с общественной опасностью

и противоправностью деяния. Если отсутствуют эти признаки, то не может

возникать и вопрос о вине.

Наказуемость

Наказуемость в определении понятия преступления указывается как один

из признаков преступления. Если деяние не наказуемо, оно не может

рассматриваться как преступление. За каждое преступление в санкциях статей

Особенной части предусматривается наказание. Данным признаком преступления

закон называет угрозу применения наказания за совершенное деяние.

Наказуемость понимается именно как угроза наказания, а не как

фактическое реальное применение наказания. Это означает, что не во всех

случаях установленное законом наказание подлежит применению. Уголовный

закон допускает возможность освобождения лица от уголовной ответственности

и наказания, например, в связи с деятельным раскаянием, в случае примирения

с потерпевшим (статьи 75, 76 УК)[6].

Поэтому признаком преступления следует считать угрозу, возможность

применения наказания, а не наказуемость деяния. Наказуемость деяния не

признак преступления, а его последствие. Реально не наказанное преступление

не перестает быть вследствие этого преступлением.

Глава 2. Отграничение преступлений от иных видов правонарушений.

В Российском законодательстве существует множество отраслей права

регулирующих те или иные отношения. Поэтому, в зависимости от того, какой

отраслью права регулируется то или иное правонарушение, оно может быть

административным, гражданским и уголовным. Административный проступок по

своим признакам весьма схож с преступлением, но от последнего отличается

меньшей степенью опасности и, следовательно, другим характером

ответственности, которая регулируется уже не УК, а соответствующими

административными актами, уставами; гражданский - Гражданским кодексом и

другими нормами.

При этом общественная опасность свойственна и уголовным, и

административным правонарушениям, но степень и характер их различны.

Характер общественной опасности преступления выражает его качественную

характеристику, т. е. ценность объекта посягательства и другие его

свойства. В общем, суть характера опасности соответствует специфике

защищаемых отношений, определяет последствия их нарушения, их вредность и

субъективные моменты, свойственные правонарушению. Степень же общественной

опасности отражает значение объективных и субъективных моментов,

характеризующих преступление и проступок. Речь идет главным образом о

сравнительной ценности нарушаемого блага, тяжести последствий, форме вины и

т. п. Свое окончательное выражение все эти характеристики находят в санкции

соответствующей нормы.

Итак, можно сделать два вывода:

а) отличие общественной опасности различных правонарушений состоит,

главным образом, в ее степени, что служит основным критерием разграничения

преступлений и других правонарушений;

б) граница между преступлениями и административными правонарушениями в

известной мере условна и подвижна. Поэтому в известные периоды развития

общества уголовные правонарушения могут стать лишь административными и,

наоборот, административное правонарушение по велению закона может стать

уголовно наказуемым деянием. Основным ориентиром в этих акциях является

принцип социальной справедливости.

Справедливость — это масштаб оценки реальной жизни, общественной

действительности с точки зрения должного поведения или отношения, каким оно

является (представляется) общественному сознанию. Именно справедливость как

социальная и этическая категория лежит в основе понятия и правовой

справедливости строгости юридической санкции, степени общественной

опасности деяния. Конечно, сказанное является в некоторой степени условным,

однако полный разрыв между официальным правосознанием и общественным

мнением может быть причиной настоящего паралича уголовной юстиции. Поэтому

законодатель должен в определениях преступного и меры ответственности за

него опираться на мнение народа, во всяком случае значительного его

большинства, и при этом учитывать в полном объеме интересы государства[7].

Многообразие условий, в которых совершаются преступления, учитывается

нашим уголовным законодательством в полной мере. Особенно полно это

определено в ч. 2 ст. 14 УК: «Не является преступлением действие

(бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния,

предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не

представляющее общественной опасности...»[8].

Как известно, основанием уголовной ответственности является состав

преступления в действиях обвиняемого. Но это формальная сторона дела. Любой

закон содержит лишь общее описание преступного деяния, которое может

формально соответствовать всем объективным признакам законного состава, но

по существу не представлять собой уголовно-правовой общественной опасности.

В этих условиях нет никакой необходимости привлекать субъекта к уголовной

ответственности, ибо его действия малозначительны и вследствие их

совершения не наступили какие-либо весомые последствия. Рассматриваемые

деяния отличаются от всех других проступков, являющихся юридическим фактом

в уголовно-правовом смысле, тем, что вмещают в себя чисто внешние, т. е.

формальные признаки состава преступления.

Признать виновным в совершении преступления и назначить наказание за

него может только суд, причем только в установленной для этого

процессуальной форме. Отбывание наказания регламентируется специальным

(уголовно-исполнительным) законодательством. У лиц, отбывших наказание в

виде лишения свободы, некоторое время (в зависимости от срока лишения

свободы) сохраняется судимость. Это особое юридическое состояние,

отражающееся на правовом положении лица, считающегося судимым, и

признаваемое отягчающим обстоятельством при повторном совершении

преступления[9].

Правовыми проступками являются все остальные правонарушения, т.е.

противоправные виновные деяния, признаваемые общественно вредными, но не

общественно опасными, и влекущие за собой не уголовные наказания, а так

называемые правовые взыскания. Проступки различаются между собой по сферам

правопорядка, которые они подрывают, и по видам взысканий, которые за них

применяются. Они бывают административными, дисциплинарными, гражданско-

правовыми.

Административным правонарушением (проступком) признается посягающее на

государственный или общественный порядок, государственную или общественную

собственность, права и свободы граждан, на установленный порядок управления

противоправное виновное (умышленное или неосторожное) деяние, за которое

законодательством предусмотрена административная ответственность. За

совершение административных правонарушений применяются такие взыскания, как

предупреждение, штраф, возмездное изъятие предмета, явившегося орудием

совершения или непосредственным объектом административного правонарушения,

конфискация предмета, явившегося орудием совершения или непосредственным

объектом административного правонарушения, лишение специального права

(права управления транспортными средствами, права охоты), исправительные

работы на срок до двух месяцев, административный арест до пятнадцати суток.

Виды административных взысканий, органы, уполномоченные рассматривать дела

об административных правонарушениях, виды административных правонарушений,

производство по делам о них, а также порядок исполнения постановлений о

наложении административных взысканий определены Кодексом РФ об

административных правонарушениях.

Дисциплинарными проступками считаются нарушения трудовой, служебной,

воинской, учебной дисциплины. За такие на рушения налагаются различные

дисциплинарные взыскания. Так, трудовым законодательством предусмотрены

такие взыскания, как замечание, выговор, строгий выговор, перевод на

нижеоплачиваемую работу или смещение на низшую должность на определенный

срок, увольнение с работы. Уставами о дисциплине предусмотрены такие виды

взысканий, которые соответствуют специфике воинской службы, работы в

органах внутренних дел, на железнодорожном транспорте, в гражданской

авиации и др. Дисциплинарная ответственность судей, прокуроров и некоторых

других категорий должностных лиц регулируется специальными положениями.

Дисциплинарные взыскания налагаются администрацией предприятия,

учреждения, организации, специально образуемыми органами (квалификационными

комиссиями — в отношении судей).

Гражданские правонарушения (деликты) — это причинения неправомерными

действиями вреда личности, организации или их имуществу, а также заключение

противозаконных сделок, неисполнение договорных обязательств, нарушение

права собственности, авторских или избирательных прав. Гражданские

правонарушения влекут применение к правонарушителю таких мер правового

воздействия, как принудительное возмещение причиненного вреда,

восстановление нарушенного права, исполнение невыполненной обязанности и

т.п.

Здравый смысл подсказывает, что если форма действия не соответствует

по своему содержанию фактической общественной опасности, то предпочтение

должно отдаваться содержанию, а отнюдь не форме. Практически, в данном

случае отсутствует состав преступления при наличии его оболочки, т. е.

видимости состава. В подобных обстоятельствах отсутствует и та степень

общественной опасности деяния, которая присуща преступлению, а значит, нет

и никаких оснований для уголовной ответственности вообще.

Правило, заложенное в ч. 2 ст. 14 УК, подчеркивает серьезный характер

уголовной общественной опасности и в этом смысле возвышает уголовное право

над всеми остальными отраслями права. Следует вывод, что здесь речь идет о

полном отсутствии общественной опасности, а не только опасности уголовно-

правовой, значит, подобные действия не могут образовывать какое-либо

правонарушение вообще.

В практике применения ч. 2 ст. 14 иногда имеет место неверное

толкование ее: эту часть применяют тогда, когда есть резон применять другие

статьи УК, освобождающие от уголовной ответственности по другим основаниям.

Иногда ссылаются на нее, когда деяние общественно опасно, но совершившее

его лицо не является общественно опасным[10].

Лицо должно быть освобождено от ответственности независимо от

характеристики его личности, если поступок, совершенный им, не является

преступлением вообще. Равенство всех перед законом возможно только в том

случае, когда главным в оценке деятельности человека будет его деяние, а не

он сам как личность с его позитивными и негативными качествами.

Еще раз следует подчеркнуть, что малозначительность деяния означает,

что действия, направленные на объект, таковы, что они задевают его в малой

степени и не могут причинить ему существенного вреда (например,

приготовление к явно незначительному преступлению, совершение каких-то

второстепенных действий) — в общем, умысел субъекта всегда должен быть

направлен на совершение именно незначительного правонарушения[11].

Малозначительное деяние, в силу отсутствия общественной опасности не

содержащее в себе состава преступления, может образовать состав иного

правонарушения (например, административного или дисциплинарного), и в этом

случае к лицу, его совершившему, могут быть применены меры

административного, дисциплинарного или общественного воздействия, не

являющиеся наказанием.

Глава 3. Виды преступлений.

3.1. Классификация преступлений.

УК РФ предусматривает систему норм, посвященных решению вопроса о

видах преступления. Эта система по месту расположения связывается с

понятием преступления и, подразделяет все преступления на четыре

категории, именуемыми преступлениями: небольшой тяжести, средней тяжести,

тяжкими и особо тяжкими. Так же она выделяет неоднократность преступлений,

совокупность преступлений и рецидив.

Всякая квалификация лишь тогда является состоятельной, когда она

основана на четко фиксируемым и едином основании деления. В данном случае

законодатель прямо закрепляет, что выделение категорий особо тяжких,

тяжких, средней тяжести и небольшой тяжести преступлений производится им “в

зависимости от характера и степени общественной опасности деяний,

предусмотренных настоящим Кодексом”[12].

Исходя из этого, следует констатировать, что отнесение каждого

преступления к какой-либо из названных в УК категорий должно осуществляться

с учетом общественной опасности посягательства, ее характера и степени.

Важно при таком понимании квалификации определить, что влияет на

общественную опасность отдельного преступления. Законодатель, признав

целесообразным не ограничиваться лишь указанием на количество и

наименование категорий преступлений, установил также и их отличительные

признаки: “Преступлениями небольшой тяжести признаются умышленные и

неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание,

предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает двух лет лишения свободы”,

“Преступлениями средней тяжести признаются умышленные и неосторожные

деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное

настоящим Кодексом, не превышает пяти лет лишения свободы”, “Тяжкими

преступлениями признаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение

которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не

превышает десяти лет лишения свободы”. “Особо тяжкими преступлениями

признаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых

Кодексом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 10

лет или более суровое наказание”.

Если не считать умышленность или неосторожность деяния, то

единственным отличительным признакам каждой категории является

предусмотренное Кодексом наказание. Тогда вполне закономерно возникает

вопрос о том, можно ли считать его тождественным указанному законодателем

основанию деления: характеру и степени общественной опасности преступления.

Ответ можно дать в трех отношениях:

1. характер и степень общественной опасности преступления никак не

зависит от воли и сознания законодателя, т.е. лишь им познается. В тоже

время предусмотренное Кодексом наказание за совершенное преступление

обусловлено объективными и субъективными факторами – в частности целями,

которые законодатель хочет достигнуть применением наказания;

2. общественная опасность совершенного преступления ни в коей мере не

зависит от тяжести предусматриваемого Кодексом наказания, при этом

наказание не может не учитывать первое;

3. какое бы большое значение не имела общественная опасность

совершенного преступления, она не является единственным критерием

наказания, предусматриваемого законом. Отсюда можно заключить “что

общественная опасность преступления и предусмотренное за него законом

наказание могут рассматриваться как два самостоятельных основания

классификации: первое позволяет выделить разные по тяжести виды (или

категории) преступлений; второе – разные по тяжести уголовно-правовые

санкции, зависящие не только от общественной опасности совершенного

преступления.[13]

Такое деление по-разному воспринималось представителями уголовно-

правовой теории. Так в наиболее резко отрицательной форме высказал свое

отношение французский криминалист Росси. По свидетельству Н.С. Таганцева он

утверждал “что ввести в закон такое деление – значит, сказать обществу: не

трудитесь исследовать внутреннюю суть человеческих деяний, смотрите на

власть: если она рубит голову кому-либо, вы должны заключить, что этот

человек – великий злодей”.[14] Сам Н.С. Таганцев хотя и считал деление

преступлений в зависимости от предусмотренного за них наказания формальным,

тем не менее, признавал суждения Росси не совсем справедливыми, поскольку

“ законодатель устанавливает наказание не произвольно, а с учетом существа

деяния”, и, кроме того, отмечал практическую выгоду использования этого

деления в законотворческой деятельности.[15]

Разумеется, классификация преступлений не может быть раз и навсегда

данной. Границы между различными категориями преступлений условны:

конъюнктура преступности меняется быстро, как меняются характер и степень

общественной опасности различных деликтов. Поэтому классификация

преступлений должна периодически уточняться, поскольку имеет важное

значение для решения проблем уголовно-процессуального (о подследственности,

подсудности, сроках и порядке производства по делам о преступлениях разных

категорий), уголовно-исполнительного (о содержании и объеме исправительного

воздействия) и криминологического (о классификации преступников) характера,

проблем уголовной статистики.

Категория преступления учитывается при установлении опасного и особо

опасного рецидива; смертная казнь и пожизненное лишение свободы назначаются

только за особо тяжкие преступления, посягающие на жизнь; при назначении

наказания по совокупности преступлений в зависимости от их категорий либо

допускается, либо исключается применение принципа поглощения менее строгого

наказания более строгим; уголовная ответственность наступает за

приготовление только к тяжкому или особо тяжкому преступлению; значение

обстоятельства, смягчающего наказание, может иметь место при совершении

впервые вследствие случайного стечения обстоятельств только преступления

небольшой тяжести[16].

При осуждении к лишению свободы вид исправительного учреждения и режим

исправительной колонии назначаются с учетом категории преступления, за

совершение которого назначено наказание.

Преступным сообществом (преступной организацией) может быть признано

сплоченное организованное объединение, созданное для совершения именно

тяжких, или особо тяжких преступлений.

Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным

раскаянием и в связи с примирением с потерпевшим может применяться только к

лицам, впервые совершившим преступления небольшой тяжести.

Замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания может

применяться к лицам, отбывающим лишение свободы, только за преступления

небольшой или средней тяжести.

Отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим

малолетних детей, не применяется к осужденным к лишению свободы на срок

свыше пяти лет за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности.

Освобождение несовершеннолетних от уголовной ответственности или от

наказания может применяться только при совершении преступления небольшой

или средней тяжести.

Часть срока наказания, по отбытии которой возможно условно-досрочное

освобождение от отбывания наказания, зависит от категории преступления, за

которое осужденный отбывает наказание.

Срок погашения судимости лиц, осужденных к лишению свободы,

определяется категорией совершенного преступления.

Сроки давности привлечения к уголовной ответственности и давности

обвинительного приговора суда также определяются категорией совершенного

преступления.

3.2. Значение классификации

Как видно, разграничение преступлений производится по признаку их

общественной опасности (тяжести), для которой характерны несколько

показателей: характер общественной опасности, степень общественной

опасности, формы вины.

Тяжесть преступлений той или иной группы определяется видом и размером

наказания. Так, к преступлениям небольшой тяжести относятся те умышленные

преступления, за совершение которых максимальное наказание не превышает

двух лет лишения свободы, или неосторожные преступления, где максимальный

срок не превышает пяти лет лишения свободы.

Отнесение преступления к той или иной категории имеет важное значение

с точки зрения юридических последствий, индивидуализации уголовной

ответственности и наказания. Это можно показать на ряде примеров.

Например, лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней

тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности в связи с

деятельным раскаянием или если оно примирилось с потерпевшим (статьи 75, 76

УК РФ).

Уголовная ответственность за приготовление к преступлению наступает,

если такого рода деятельность имеет место в отношении тяжких или особо

тяжких преступлений.

Размер срока фактического отбытия наказания, нужный для условно-

досрочного освобождения или замены наказания более мягким, зависит от

категории преступления: не менее половины наказания, назначенного судом за

преступление небольшой тяжести или средней тяжести. Размер фактически

отбытого срока значительно возрастает: не менее трех четвертей срока

наказания, назначенного судом за особо тяжкие преступления.

Конфискация имущества устанавливается только за тяжкие или особо

тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений[17].

Заключение.

Подводя итоги проделанной работы, хотелось бы провести для более

глубокого понимания сути преступления разницу между преступлениями и

другими правонарушениями.

Преступление - это один из видов правонарушений. Преступление

отличается от иных правонарушений (административных, гражданско-правовых и

других) тем, что оно определяется уголовным законом и обладает признаками

уголовно-правовой противоправности, за его совершение следует уголовная

ответственность, применение уголовно-правовых мер. Иные правонарушения

предусматриваются другими законами: административными, гражданскими и

другими - и за их совершение наступает административная, гражданско-

правовая и другая ответственность с применением к правонарушителям

административных, гражданско-правовых и иных мер.

В основе формального различия преступлений и иных правонарушений

лежит главный отличительный признак - степень общественной опасности

деяния. Все правонарушения потому и признаются правонарушениями, что они

посягают на общественные отношения, блага, охраняемые законом, причиняют им

вред и в силу этого рассматриваются как правонарушения. Но общественная

опасность, вредность правонарушений не одинакова. Преступление обладает

наиболее высокой степенью вредности, общественной опасности (по сравнению с

иными правонарушениями), которая служит критерием отнесения деяния к числу

преступных.

Показателем повышенной общественной опасности, тяжести при совершении

преступления является то, что таким деянием наносится не всякий вред, а

вред существенный, причиняемый личности, обществу или государству.

Повышенная степень общественной опасности преступления, в отличие от

других правонарушений, обусловливается тем, что в качестве его объекта

выступают более важные, ценные общественные отношения, и преступлением

причиняется больший вред. Например, признаком, определяющим повышенную

общественную опасность нарушения правил безопасности движения и

эксплуатации транспорта, является причинение вреда личности гражданина.

Отсутствие таких признаков свидетельствует о пониженной степени тяжести

нарушения указанных правил и служит основанием отнесения таких случаев к

числу административных правонарушений.

Список использованных источников и литературы.

1. Конституция Российской Федерации // "Российская газета", 25 декабря

1993 года.

2. Уголовный

кодекс РФ. М. Инфра – М., 2004.

3. КоАП Российской Федерации. Инфра – М., 2004.

4. Бюллетень Верховного Суда РФ,

1993, №4.

5. Комментарии к Уголовному кодексу Российской Федерации, М: Издательская

группа Норма-Инфра, 2000 г.

6. Постатейный

Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред. Наумова А.В. –

М.: 2002.

7. А.Н.Барканов. Обратная сила уголовного закона. Автореферат. СЮИ МВД

РФ. 2000.

8. Здравомыслов Б.В. Уголовное право России. Общая часть, М.: Юристъ,

2000 г.

9. Т.В. Кашанина. А.В. Кашанин. Основы российского права. М. 2000.

10. В.О.Ключевский. Курс русской истории. Лекции. М. 2000 г.

11. Н.Т. Кадников. Классификация преступлений в зависимости от тяжести. ЮИ

МВД РФ.. 2001 г.

12. В.П. Махоткин. Общественная опасность преступления. М.Академия МВД РФ.

2002.

13. Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М.:Бек, Москва,

2001.

14. Г.Ф. Симаков. Уголовное право Российской Федерации. Часть общая.

Лекции. М. 2000 г.

15. Н.С. Таганцев. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т1. М.

2000 г.

16. Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов / Под ред. И. Я. Казаченко., З. А. Незнамова М. 2000.

Содержание

Введение 3

Глава 1. Понятие и признаки преступления 5

1.1. Понятие преступления. 5

1.2. Признаки преступления. 6

Глава 2. Отграничение преступлений от иных видов правонарушений. 13

Глава 3. Виды преступлений. 19

3.1. Классификация преступлений. 19

3.2. Значение классификации 23

Заключение. 25

Список использованных источников. 27

-----------------------

[1]

Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов / Под

ред. И. Я. Казаченко., З. А. Незнамова М. 2000. С. 274-276.

[2] В.П. Махоткин. Общественная опасность преступления. М.Академия МВД РФ.

2002. С. 319.

[3] В.П. Махоткин. Общественная опасность преступления. М.Академия МВД РФ.

2002. С. 338.

[4]

Постатейный

Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред. Наумова А.В. – М.:

2002.

С. 287.

[5] Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред.

Наумова А.В. – М.: 2002.

С. 293-295.

[6] Здравомыслов Б.В. Уголовное право России. Общая часть, М.: Юристъ, 2000

г. С. 169.

[7] Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М.:Бек, Москва,

2001. С. 215-217.

[8] Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред.

Наумова А.В. – М.: 2002.

С. 303.

[9] Г.Ф. Симаков. Уголовное право Российской Федерации. Часть общая.

Лекции. М. 2000 г. С. 192.

[10] Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред.

Наумова А.В. – М.: 2002.

С. 313-314.

[11] Т.В. Кашанина., А.В. Кашанин. Основы российского права. М. 2000. С.

303.

[12] Н.Т. Кадников. Классификация преступлений в зависимости от тяжести.

ЮИ. 2001. С. 281.

[13] И.Я. Козаченко. З.А.Незнамова. Уголовное право. Общая часть. Учебник.

Норма. М.: 2001 г. С. 210-212.

[14] Н.С. Таганцев. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т.1.

С.58. М.

[15] См. Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 59.

[16] Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов / Под ред. И. Я.

Казаченко., З. А. Незнамова М. 2000. С. 280.

[17] Здравомыслов Б.В. Уголовное право России. Общая часть, М.: Юристъ,

2000 г. С. 180-182.

Деяние, содержащее признаки преступления, и его уголовно-правовое значение

Б. Т. РАЗГИЛЬДИЕВ*

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (да­лее — Основы) оперируют понятием «деяние, содержащее признаки преступления», которое было включено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 ав­густа 1981 г. «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного законода­тельства Союза ССР и союзных республик»' в ст. 43 Основ, регламентирующую порядок освобождения от уголовной ответственности и наказания. Словосочета­нием «деяние, содержащее признаки преступления», был заменен термин «преступ­ление». Указанное изменение стало предметом дискуссий среди специалистов, но единства на сегодняшний день не достигнуто. В частности, неясно, что побудило за­конодателя отказаться от приятия «преступление» применительно к ст. 43 Основ и ввести термин «деяние, содержащее признаки преступления», какова природа та­кого деяния и т. д.

Составители проекта Основ сочли необходимым вернуться к прежнему вари­анту и вновь ввели в соответствующую статью термин «преступление».2 Возникает вопрос, какой же вариант предпочтительнее, и не может ли получиться так, Что проект Основ, став законом, через какое-то время опять претерпит изменения, но уже в пользу термина «деяние, содержащее признаки преступления»?

Дадим краткий анализ позиций по этому вопросу. Так, И. С. Ной, опублико­вавший первым статью по указанной проблеме, подчеркивал, что «суть рассматри­ваемого изменения уголовного законодательства в том, что если раньше вопрос о при­знании лица виновным в совершении преступления мог решаться и иными, кроме суда, органами, то по действующему законодательству такое право предоставлено лишь суду».3 И. С. Ной отмечает, что «анализ рассматриваемой новеллы уголовного законодательства дает основание полагать, что под деянием, содержащим признаки преступления, видимо, следует понимать такое деяние, в котором наличествуют при­знаки преступления за исключением виновности лица», хотя и констатирует при этом, что деяние «по своим субъективным качествам характеризуется умышленностью или неосторожностью».4 Из этого делается заключение: «понятие умысла и неосторож­ности и понятие вины отнюдь не однозначны. Они также различимы, как понятие „преступление" и „деяние, содержащее признаки преступления''».5

Мы полагаем, что суждение И. С. Ноя неосновательно. Если деяние, содержа­щее признаки преступления (И. С. Ной считает, что таковыми являются уголовная противоправность и общественная опасность), характеризуется еще и умыслом или неосторожностью, то тогда оно ничем не отличается от преступления. Правда автор полагает, что понятия «умысел» и «неосторожность» не равнозначны понятию «ви­новность». Однако такая точка зрения противоречит позиции законодателя. В ст. 3 Основ указано, что «уголовной ответственности и наказанию подлежит лицо, винов­ное в совершении преступления, то есть умышленно или по неосторожности со­вершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние».

По мнению М. С. Строговича, деяние, содержащее признаки преступления, «со­держит признаки, указанные в соответствующей статье Особенной части УК. Однако в зависимости от обстоятельств конкретного дела и личности обвиняемого в деянии может и не быть всех тех свойств, которыми характеризуется преступление... выра­женных в ст. Основ. В подобных случаях закон разрешает, при наличии достаточ­ных к тому оснований, произвести декриминализацию данного конкретного деяний, квалифицируя его не как преступление, а как правонарушение, антиобщественное поведение».6 Таким образом, М. С. Строгович утверждает, что деянию, содержа­щему признаки преступления, присущи все признаки, указанные в статьях Особен­ной части. А это означает, что оно и общественно опасно, и противоправно, и ви­новно, и наказуемо. Если это так, то речь должна идти не о деянии, содержащем признаки преступления, а о преступлении. С другой стороны, автор полагает, что в зависимости от обстоятельств в деянии может и не быть всех тех признаков, которыми характеризуется преступление.

Если это так, то уголовное дело должно быть прекращено за отсутствием со­става преступления, однако по названному основанию оно, как известно, не прекра­щается. Трудно согласиться с автором и в части, касающейся так называемой «су­дебной декриминализации». Декриминализировать можно лишь преступления, прямо предусмотренные уголовным законом, а в ст. 43 Основ (ч. 1 и 3) речь идет не о пре­ступлении, а о деянии, содержащем признаки преступления. И если в этом случае мы говорим о декриминализации, то тем самым отождествляем понятия «преступ­ление» и «деяние, содержащее признаки преступления». С этим нельзя согласиться, ибо тогда изменения, внесенные в содержание ст. 43 Основ, утрачивают всякий смысл.

Иное суждение высказано Т. Т. Дубининым. Он полагает, что деяние, содержащее признаки преступления, не представляющее большой общественной опасности, содержит конкретный состав преступления. Т. Т. Дубинин, в частности, пишет: «Спе­цифическая особенность деяния, содержащего признаки преступления, не представ­ляющего большой общественной опасности, заключается в том, что наряду с при­знаками преступления и конкретным составом преступления такому деянию присущи признаки, с учетом которых лицо освобождается от уголовной ответственности».7 Следует согласиться с этим мнением. Действительно, не только преступление, но и деяние, содержащее признаки преступления, соответствует конкретному составу противоправного действия. Однако лишь применительно к преступлению мы говорим о «составе преступления». Суд, констатируя наличие состава преступления в дей­ствиях того или иного лица, тем самым определяет и наличие преступления. При­менительно же к деянию, содержащему признаки преступления, можно говорить о составе преступления не как о реальном, а лишь как о предполагаемом факте, поскольку суд по данному вопросу мнения своего не определяет. Т. Т. Дубинин не говорит, о каком составе он ведет речь — действительном или предполагаемом, что не позволяет судить, насколько верно он раскрывает правовую природу деяния, со­держащего признаки преступления.

Интересную, хотя и не бесспорную, концепцию относительно правовой при­роды деяния, содержащего признаки преступления, выдвинули Г. А. Кригер и Н. Ф. Кузнецова. Они считают, что «в данном случае законодатель, используя предоставленное ему — и только ему — право дифференциации ответственности различных по характеру общественной опасности деяний, выделяет новую, качест­венно отличную по общественной опасности категорию деяний, являющихся право­нарушениями, а коль скоро они регламентируются в уголовном законодательстве, то, видимо, речь идет об уголовно-правовом проступке».8 Иными словами, по мне­нию Г. А. Кригера и Н. Ф. Кузнецовой, деяние, содержащее признаки преступле­ния, не представляющего большой общественной опасности, — это уголовный про­ступок.

Действительно, может сложиться впечатление, что деяние, содержащее при­знаки преступления, представляет собой особый вид правонарушения — уголовный проступок. Что свидетельствует об этом? Во-первых, наличие в уголовном законо­дательстве наряду с понятием «преступление» и понятия «деяние, содержащее при­знаки преступления». Во-вторых, то, что виновные привлекаются к уголовной от­ветственности (и освобождаются от ответственности) органами дознания и пред­варительного расследования не за преступления, а за деяния, содержащие признака преступления.

Однако названные обстоятельства не убеждают в том, что законодатель выде­лил особый вид правонарушения — уголовный проступок, а скорее опровергают это. Необходимо уяснить цели, для достижения которых произведены изменения в ст. 43 Основ. В преамбуле Указа от 13 августа 1981 г. прямо отмечалось, что он был издан в целях приведения уголовного законодательства в соответствие с Конституцией СССР, дальнейшего совершенствования законодательства. В тот период времени несоответствие уголовного закона Конституции СССР выражалось в следующем. Конституция СССР содержит норму, провозглашающую одним из принципов пра­восудия презумпцию невиновности (ст. 160). Уголовное законодательство до 1981 г., т. е. до издания названного Указа, в определенной мере противоречило этому прин­ципу. Так, в ст. 3 Основ отмечалось: «Уголовной ответственности и наказанию под­лежит только лицо, виновное в совершении преступления... Уголовное наказание применяется только по приговору суда». Иными словами, лишь уголовное наказа­ние применяется по приговору суда.

Правда, в ст. 7 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (в прежней редакции) отмечалось: «Никто не может быть признан ви­новным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда». Однако, как справедливо подчеркивает И. С. Ной, «в приве­денном тексте соединительный союз „и" означал, надо полагать, возможность при­знания лица виновным в совершении преступления и иными, кроме суда, органами. Основанием для такого толкования является следующий логический смысл приве­денного текста: без приговора суда никто не может быть признан виновным в совершении преступления, но лишь в случае, если он подвергается уголовному наказанию».5

Таким образом, в ст. 3 Основ уголовного судопроизводства (даже с учетом ст. 7) допускалась возможность признания лица виновным в совершении преступле­ния не только судом, но и иными правоприменительными органами. Такое положе­ние противоречило презумпции невиновности, суть которой заключается в том, что ни один гражданин не может быть признан совершившим преступление никаким иным органом кроме суда, даже если впоследствии это лицо освобождается от уго­ловной ответственности. Названный принцип должен соблюдаться неукоснительно, без каких-либо исключений, ибо презумпция невиновности служит гарантией охраны чести и достоинства граждан. В связи с этим и возникла необходимость в изме­нении ст. 3 Основ, что и было сделано Указом от 13 августа 1981 г. С учетом вне­сенных изменений ст. 3 Основ выглядит следующим образом' «Уголовной ответст­венности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступле­ния... Никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а так­же подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответ­ствии с законом».

Возведя презумпцию невиновности в ранг принципа, законодатель не мог ограничиться изменениями в ст. 3 Основ, возникла необходимость приведения всего уголовного законодательства в соответствие с названным положением. Существовали ли в тот период времени в советском уголовном законодательстве нормы, противо­речащие презумпции невиновности? Да, такие уголовно-правовые нормы имелись. В частности, ст. 43 Основ предоставляла право органам дознания, предваритель­ного расследования и суду без вынесения обвинительного приговора признать лицо "виновным в совершении преступления. Правда, в этом случае лицо, совершившее преступление, освобождалось от уголовной ответственности. Однако это не меняло сути дела, поскольку лицо признавалось виновным в совершении преступления не по приговору суда.

Последовательное воплощение в уголовном законодательстве презумпции неви­новности потребовало привести в соответствие с ней ст. 43 Основ в части, противо­речащей названному принципу. В связи с этим в указанную статью были внесены изменения. Так, в ч. Iпрежней редакции ст. 43 говорилось «Лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от уголовной ответственности, если будет признано, что ко времени расследования или рассмотрения дела в суде...» Приве­денный текст свидетельствует о том, что лицо может быть признано виновным в совершении преступления не на стадии вынесения приговора, а до этого. Это про­тиворечило презумпции невиновности, поэтому законодатель изъял из названной части термин «преступление» и заменил его термином «деяние, содержащее признаки пре­ступления».

Часть 2 ст. 43 до ее изменения гласила: «Лицо, совершившее преступление, мо­жет быть освобождено от наказания, если будет признано...» В соответствии с этим лицо, хотя и освобождалось от наказания, но признавалось виновным в соверше­нии преступления не по приговору суда. Поэтому в рассматриваемую норму было внесено указание о том, что лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от наказания «по приговору суда».

Часть 3 ст. 43 в прежней редакции устанавливала: «Лицо, совершившее пре­ступление, не представляющее большой общественной опасности, может быть осво­бождено от уголовной ответственности...» При этом в соответствии с законода­тельством могло быть принято одно из следующих решений:

1) о привлечении лица к административной ответственности;

2) о передаче материалов дела на рассмотрение товарищеского суда;

3) о передаче материалов дела на рассмотрение в комиссию по делам несовер­шеннолетних;

4) о передаче лица на поруки общественной организации или трудовому кол­лективу.

Это также противоречило презумпции невиновности. Освобождение от уголов­ной ответственности с последствиями, указанными в ч. 3 ст. 43 Основ, осуществля­лось органами дознания или предварительного следствия с санкции прокурора либо судом, но до вынесения обвинительного приговора. Обвинительный приговор кон­статирует виновность лица в совершенном преступлении, а поскольку такого при­говора нет, лицо, хотя и освобождается от уголовной ответственности, но призна­ется виновным в совершении преступления, что противоречит презумпции невинов­ности. Поэтому законодатель реконструировал эту часть ст. 43, заменив термин «преступление» на «деяние, содержащее признаки преступления».

В ч. 4 законодатель не внес каких-либо изменений. Она соответствует требо­ваниям презумпции невиновности. В ней, в частности, говорится: «Освобождение от уголовной ответственности с привлечением к административной ответственности до­пускается лишь по делам о преступлениях, за которые законом предусматривается наказание в виде лишения свободы». В приведенном тексте речь идет о преступ­лении, а не о деянии, содержащем признаки преступления. В данном случае законо­датель говорит не об освобождении от уголовной ответственности, а лишь об одном из условий, необходимых для принятия решения об освобождении от нее, в част­ности о характере наказания, отраженного в санкции описанного в законе пре­ступления.

Цели, для достижения которых законодателем внесены изменения в ст. 3 и 43 Основ, и характер этих изменений дают основания усомниться в обоснован­ности концепции Г. А. Кригера и Н. Ф. Кузнецовой об уголовном проступке. Эти сомнения подтверждает и анализ самого понятия «деяние, содержащее признаки преступления».

Что представляет собой «деяние, содержащее признаки преступления»? До при­нятия Указа от 13 августа 1981 г. уголовное законодательство таким понятием не оперировало. Вместе с тем оно использовалось в уголовно-процессуальном законе. Так, в частности, в ст. 3 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союз­ных республик установлено, что «суд, прокурор, следователь и органы дознания обя­заны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления» (выделено нами. — Б. Р.). И хотя в данном случае законодатель не пользуется словом «деяние», а говорит лишь о «признаках преступления», тем не менее очевидно, что речь все-таки идет о деянии, поскольку наличие признаков преступления — это результат определенного поведения (деяния).

Идет ли речь в данном случае о всех признаках преступления (общественной опасности, противоправности, виновности, наказуемости) или лишь о какой-то их части? Поскольку уголовное дело возбуждается по признакам конкретного преступ­ления, то, как правило, должны присутствовать все признаки преступления. Если же при решении вопроса о возбуждении уголовного дела в рассматриваемом деянии, по мнению суда, прокурора, следователя или органа дознания, отсутствуют какие-то признаки, то уголовное дело не может быть возбуждено. Следовательно, для воз­буждения уголовного дела требуется, чтобы в деянии, выступающем основанием для возбуждения уголовного дела, имелись все признаки конкретного преступления: общественная опасность, противоправность, виновность, наказуемость. Правда, все указанные признаки существуют на этом этапе лишь по обоснованному суждению органов, возбудивших уголовное дело. Фактически в данной ситуации налицо может быть лишь часть признаков преступления, по которому возбуждено уголовное дело.

Возникает вопрос, почему уголовно-процессуальное законодательство примени­тельно к данному случаю оперирует понятием «признаки преступления», а не поня­тием «преступление»? Ответ достаточно прост: на этапе возбуждения уголовного дела нельзя говорить о преступлении. Оно предполагает не только наличие всех при­знаков преступления, но и необходимость их констатации судом в форме обвини­тельного приговора. Следовательно, до вынесения судом приговора в правовом смысле нельзя говорить, что каким-то конкретным лицом совершено преступление. Человек может лишь подозреваться в совершении преступления, если он задержан в качестве подозреваемого и обвиняется в совершении преступления.

Отличается ли по содержанию понятие «деяние, содержащее признаки преступления», от одноименного понятия, включенного в ст. 43 Основ уголовного законо­дательства? Полагаем, что не отличается. Коль скоро отсутствует обвинительный приговор суда, констатирующий виновность лица в содеянном, нельзя говорить о пре­ступлении. Это противоречит презумпции невиновности. В этой ситуации следует го­ворить о деянии, содержащем признаки преступления, что и делает законодатель применительно к ст. 43 Основ. В отличие от уголовно-процессуального законода­тельства, где речь идет о возбуждении уголовного дела (даже тогда, когда по делу отсутствует подозреваемый в совершении преступления), в уголовном законодатель­стве говорится об освобождении от уголовной ответственности, и всегда есть лицо, обвиняемое в совершении преступления. Эти случаи охватываются понятием (теперь уже уголовно-правовым) «деяния, содержащего признаки преступления». На этапе расследования или дознания еще отсутствует обвинительный приговор суда, а по­этому и преждевремен, неправомерен вывод о виновности лица в совершенном преступлении.

Итак, деяние, содержащее признаки преступления, — это такое деяние, в кото­ром по обоснованному предположению судьи, прокурора, следователя или органа дознания имеются все признаки состава преступления, но в отношении которого отсутствует обвинительный приговор суда, подтверждающий это предположение. Введя в ст. 43 Основ термин «деяние, содержащее признаки преступления», законо­датель создал не качественно новое понятие, а уточнил действующее, обеспечив реа­лизацию принципа презумпции невиновности.

Обеспечивается ли реализация презумпции невиновности с введением в ст. 43 Основ понятия «деяние, содержащее признаки преступления»? Нам представляется, что не обеспечивается. И обеспечиваться не может, поскольку деяние, содержащее признаки преступления, это не уголовно-правовое, а уголовно-процессуальное поня­тие. Деяние, содержащее признаки преступления, — это еще не преступление. Чтобы оно стало таковым, необходим приговор суда, констатирующий, что данное лицо виновно в совершении преступления. Однако освобождение лица от уголовной ответ­ственности по ч. 3 ст. 43 Основ происходит до вынесения судом обвинительного приговора, когда человек лишь обвиняется в совершении преступления. Поскольку он не признан виновным в совершении преступления приговором суда, то не может считаться виновным в предъявленном ему судьей, прокурором, следователем или органом дознания обвинении и должен быть освобожден от уголовной ответствен­ности за отсутствием состава или события преступления.

С другой стороны, поскольку еще нет на этот счет соответствующего пригово­ра суда, но есть материалы, изобличающие лицо в совершении того или иного пре­ступления, то его освобождение от уголовной ответственности за отсутствием в дея­нии состава или события преступления неправомерно. Окончательное решение о том, имеется в деянии лица состав того или иного преступления или нет, может вы­нести только суд в форме соответствующего приговора. А до этого этапа рассмот­рение уголовного дела не доводится, и лицо освобождается от уголовной ответст­венности с привлечением к ответственности административной, с передачей материа­лов в товарищеский суд, в комиссию по делам несовершеннолетних либо переда­чей лица на поруки. Как видим, лицо хотя и освобождается от уголовной ответст­венности, но с привлечением к иной форме ответственности. Эта мера, как отмечает М. С. Строгович, «может оставить пятно на репутации лица, к которому она при­меняется, повредить его достоинству».10

Возникает вопрос, за что лицо привлекается к такого рода ответственности — за деяние, содержащее признаки преступления? Но изложенные соображения под­тверждают, что деяние, содержащее признаки преступления, — это не особый вид правонарушения, а определенный этап рассмотрения уголовного дела. Предъявление лицу обвинения свидетельствует о том, что оно обвиняется в совершении конкрет­ного преступления. И в этой ситуации, к примеру, лицо передается на поруки тру­довому коллективу. Формально оно передается за деяние, содержащее признаки преступления. По существу же — за якобы совершенное преступление. Это подтверж­дает ряд обстоятельств. Во-первых, лицо освобождается от уголовной ответствен­ности не за отсутствием в его деянии состава преступления; следовательно, состав преступления в деянии лица имеется. Именно это и служит основанием для при­влечения лица к административной ответственности, передачи лица на поруки и т. д. Во-вторых, освобождение от уголовной ответственности по основаниям, изложенным в ч. 3 ст. 43 Основ, в отличие от освобождения от уголовной ответст­венности за отсутствием состава преступления, не обязанность органов правосудия, а их право, что также свидетельствует о том, что в действиях лица имеется состав преступления. В-третьих, для освобождения от уголовной ответственности в обяза­тельном порядке требуется согласие лица, совершившего деяние, содержащее при­знаки преступления. Если человек возражает против такого рода освобождения, то расследуемое уголовное дело должно быть доведено до вынесения приговора.

В основе законодательного положения о согласии лица на освобождение от уголовной ответственности лежит подразумеваемое наличие состава преступления в деянии, содержащем признаки преступления. Так, если лицо не возражает против своего освобождения, то это должно означать, по сути дела, что оно признает свою вину. Если лицо не согласно, то тем самым оно отрицает предъявленное обвине­ние, и дело должно рассматриваться в обычном порядке с вынесением соответствую­щего приговора. Однако лицо, давшее согласие на свое освобождение, отнюдь не всегда считает себя виновным в содеянном, а нередко исходит из рассуждения: как бы не было хуже. С другой стороны, лицо, возражающее против решения о своем освобождении от уголовной ответственности, делает это не всегда потому, что виновно или невиновно в предъявленном ему обвинении. Оно может при этом исходить из желания разоблачить действительно виновных лиц либо, напротив, исключить возможность изобличения виновных.

Сказанное подтверждает, что введенное законодателем понятие «деяние, содер­жащее признаки преступления», по существу противоречит презумпции невиновности. Выход из этого положения видится в том, чтобы отказаться от термина «деяние, содержащее признаки преступления», и вновь ввести термин «преступление». Это и сделали составители проекта Основ. Однако представленный ими вариант ст. 57, 58, 70 все же противоречит презумпции невиновности, поскольку названные уго­ловно-правовые нормы позволяют не только суду, но и прокурору, следователю, ор­гану дознания, хотя и освободив от уголовной ответственности, признавать граж­данина преступником. Для обеспечения презумпции невиновности следует предоста­вить возможность освобождать от уголовной ответственности лиц, совершивших пре­ступления, только суду.

В то же время институт освобождения от уголовной ответственности в этой части противоречит природе уголовного законодательства. Что такое уголовная от­ветственность, не сопряженная с наказанием? На этот счет существует ряд опреде­лений, однако в принципе все они сводятся к следующему. Уголовная ответствен­ность — это отрицательная социально-правовая оценка, даваемая судом от имени государства в форме обвинительного приговора, лицу, совершившему преступление. Следовательно, предусматривая правовую возможность освобождения лиц от уго­ловной ответственности, государство тем самым отказывается от соответствующей оценки не нейтрального деяния, а такого, которое им же самим определено как общественно опасное.

Конечно, общество может из гуманных соображений освободить лицо, совершив­шее преступление, от наказания, но нет сколько-нибудь серьезных оснований для отказа от привлечения лиц, виновно совершивших преступление (пусть даже не представляющее большой общественной опасности), к уголовной ответственности, т. е. от государственного упрека в адрес лица, обязанного воздерживаться от на­рушений закона.

С учетом изложенного и опираясь на ст. 57, 58, 70 проекта Основ, мы пред­лагаем следующую редакцию указанных норм.

Статья 57. Освобождение от наказания

Лицо, совершившее преступление, по приговору суда освобождается от наказания, если будет признано, что ко времени рассмотрения дела в суде вследствие изменения обстановки это лицо перестало быть общест­венно опасным.

Лицо, совершившее преступление, по приговору суда освобождается от наказания, если после совершенного преступления это лицо искренне раскаялось, явилось с повинной и предпринятыми мерами наступление вредных последствий было предотвращено.

Лицо, совершившее преступление, по приговору суда освобождается от наказания, если будет признано, что вследствие безупречного поведе­ния и честного отношения к труду после совершения преступления это лицо не является более общественно опасным.

Лицо, совершившее не представляющее большой общественной опас­ности преступление, по приговору суда освобождается от наказания, если достижение цели его исправления и перевоспитания возможно путем об­щественного воздействия на него. Исправление и перевоспитание осуще­ствляется трудовыми коллективами и общественными организациями.

При наличии оснований, указанных в части четвертой настоящей статьи, лицо, освобожденное от наказания, передается на поруки трудо­вому коллективу или общественной организации.

Статья 70. Освобождение от наказания

Несовершеннолетний, впервые совершивший преступление, не пред­ставляющее большой общественной опасности, по приговору суда осво­бождается от наказания с передачей материалов в комиссию по делам несовершеннолетних, если будет установлено, что по характеру совершен­ного деяния, данных о личности и иным обстоятельствам дела его исправ­ление и перевоспитание возможно без применения наказания.

Несовершеннолетний, совершивший впервые менее тяжкое преступле­ние или повторно преступление, не представляющее большой обществен­ной опасности, по приговору суда освобождается от наказания и к нему применяются принудительные меры воспитательного характера, если будет установлено, что по характеру совершенного деяния, данных о личности и иным обстоятельствам дела его исправление и перевоспитание воз­можно без применения наказания.

Виды и порядок применения принудительных мер воспитательного характера устанавливаются законодательством союзных республик.

Предлагаемая редакция ст. 57, 58, 70 проекта Основ позволяет в полной мере реализовать презумпцию невиновности. Из названных статей, кроме того, изъята фраза «.может быть». Эта фраза сама по себе подвергает сомнению принцип равен­ства граждан перед законом и выступает как бы правовой базой нарушения за­конности, поскольку предоставляет право освобождать лиц, совершивших преступ­ления, от наказания. И коль скоро это так, то при одной и той же ситуации суд может реализовать это право, а может и не реализовывать его. В этом случае сле­дует говорить не о праве, а об обязанности суда освобождать лицо, совершившее преступление, от наказания, если имеются обстоятельства, указанные в этих нормах.

* Кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры Саратовских выс­ших курсов МВД СССР.

1 Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. №33. Ст. 965 (в дальнейшем — Указ от 13 августа 1981г.).

2 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1988. №6. С. 22—42.

3 Ной И. С. Новое в трактовке основных уголовно-правовых понятий // Совет­ское государство и право. 1982. №7. С. 92.

4 Там же. С. 93.

5 Там же.

6 Строгович М. С. Презумпция невиновности и прекращение уголовных дел , по нереабилитирующим основаниям // Там же. 1983. №2. С. 75.

7 Дубинин Т, Т. Состав освобождения от уголовной ответственности // Там же. 1984. № 1. С. 80.

8Кригер Г. А., Кузнецова Н. Ф. Новое уголовное законодательство и его научно-практическое значение//Там же. №1. С. 73.

9 Ной И. С. Указ. соч. С. 92.

10 Строгович М. С. Указ. соч. С. 75—76.

ТЕМА: ПРЕСТУПЛЕНИЕ КАК ПОНЯТИЕ И ЯВЛЕНИЕ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ – ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ