Vl Книгопечатание

Две тысячи лет после того, как алфавит входит в употребление теперь уже печатный пресс производит колоссальное расшире­ние ареала письменности. Пока не сформировано четкого и полного представления о значимости этого переворота в прак­тике общественной коммуникации.¹⁸¹ В любом случае, речь здесь идет не только о количественном умножении числа книг и их читателей, каковой рост начался уже в период высокого Сред­невековья ^ш, - но об одном из тех случаев, когда с полным пра­вом и основанием можно говорить о переходе количества в ка­чество.

Для начала еще раз вспомним о том, что мы понимаем ком­муникацию исходя не из действия сообщения, а из понимания. Соответственно, письменность, поскольку она применяется не только для записи, но и для коммуникации, предполагает чита­теля.¹⁸³ Это делает зримым, что неисчислимое умножение того, что позднее будет названо читательской публикой^ действитель­но могло вызвать революционизацию общественной коммуни­кации.

Причем в относительно короткое время. Чтобы оценить не­посредственные эффекты книгопечатания, достаточно будет пронаблюдать процессы, развернувшиеся в первое же столетие после изобретения печатного пресса. Книгопечатание делает возможными такие объемы репродукции, что, в свою очередь, ставят на повестку дня рыночное распределение, что предпола­гает ориентированное на спрос, т. е. выходящие за пределы интересов писателя или его заказчика, производство книг. Это. конечно же, не является необходимым эффектом самой этой техники как таковой. Лишь в Европе распространение получа­ет децентрализованный характер, осуществляется через рынок и ценовой механизм - в отличие от Китая и Кореи, где пользо­вание печатным прессом остается закрепленным за представ**' телями правящей бюрократии, будучи, таким образом, напра^Б'

Yj Книгопечатание 123

енным на распространение редактируемых центром сообще-_ИЙ ¹⁸⁴ В этих условиях было возможно переводить Библию, ее ечатать и создавать школы - для того, чтобы как можно боль­ше людей могли ее читать. Однако здесь появляется та пробле­ял что читатели, способные читать Библию, также способны читать и другие тексты, так что становится необходимым и воз­можным принятие решений, ограничивающих круг предпоч­тительного чтения, каковые решения, однако, в качестве разли­чений не могут теперь приниматься исходя исключительно из религиозных соображений. Технология распространения более не может сообразовываться с рекомендованными содержания-

ее _ .. ._ _ 51

^{ми и, следовательно, управляться посредством авторитета .}

Расцвет экономики в Европе предполагает то, что все, что можно продать, можно и отпечатать; и что должен быть уста­новлен контроль над рынком со стороны религиозной и поли­тической цензуры, впрочем, очень скоро проявивший себя как мало эффективный. Такой рынок существовал в то время не во всех странах. Так, в России лишь в XVIII в. печатные книги становятся более дешевыми, чем манускрипты, и тем самым начинают конкурировать с последними.¹⁸⁵ Однако здесь мы имеем дело с особым случаем. В целом темп развертывания инновации впечатляет - прежде всего, впечатляет наблюдате­лей той эпохи, которые были свидетелями этих изменений, свер­шавшихся на протяжении их жизни, и потому были склонны к их переоценке.¹⁸⁶

Составить представление о том, что же собственно здесь является новым и что непосредственно оказывает ключевое воздействие на способ коммуникации общества, однако, нелег­ко. Рационализация изготовления книг была начата уже в пе­риод позднего Средневековья в крупных мастерских рукопис-^Нои книги. Лишь в этом контексте (а не как сингулярное собы-^Тие) изобретение печатного пресса вообще становится понят­ым. - Оно позволяет снизить трудовые и денежные затраты и зоежать типичных описок и оговорок, имеющих место при Диктовке. Вероятно, отношение к тексту меняется уже через то, тактильный момент - движение руки, трудоемкость про-

124 Никлас Лу_Ман

цесса, придание формы посредством собственно телесного уси­лия - уступает место полностью типографическому производи ству. Конечно, при подготовительных работах рука еще играет определенную роль, но эти работы уже нацелены на печать Читатель более не имеет дело с ручной письменной работой Практически телесное присутствие писца ограничивается те­перь изготовлением печатной полосы.

Технико-производственные преимущества проявляются, прежде всего, в экономических последствиях. Снижение цены приводит к возникновению рынка, который, в свою очередь, создает потребность - ведь в связи с доступностью текстов оп­равдывает себя и обучение чтению, т. е. обретение умения через упражнение. Технология печатного пресса создает новую тех­нику чтения - технику минимоторного восприятия, которое не прерывается постоянной необходимостью принимать решение И на эту технологию теперь можно положиться без дальнейше­го ее опробования. Теперь можно надеяться на то (и сами кни­ги предоставляют читателю эту перспективу), что можно будет обучаться без посторонней помощи и в любое удобное время. Цитирование определенных фрагментов текста облегчается и поддерживается уверенностью в доступности книг.¹⁸⁷ Теперь можно отказаться от громоздкого, накапливаемого путем добав­ления страницы за страницей, аппарата примечаний, примеча­ний к примечаниям и комментариев Вообще же интенсивное повторное чтение ^ш одних и тех же текстов, как таковое наде­ляющее их авторитетностью, постепенно заменяется на чтение, скорее, экстенсивного характера, обращающееся все время к новому книжному материалу в поисках обогащения информа­цией и развлечения. Вместо повторения чтения на повестку дня становится сравнение различных, теперь легко доступных тек­стов. Тексты должны быть "интересными", как это называется сегодня.

Поскольку книги распространяются рыночным образом, то утверждение о том, что они содержат нечто новое, становится важным фактором для продаж - первоначально это касается, прежде всего, таких малообъемных и дешевых изданий, как

yi книгопечатание 125

, _тЫ? баллады и истории преступлений, выпускаемые по _ю публичных казней. Покупатель, очевидно, уже не был положен к тому, что ему будут продавать нечто ему и так естное. И это верно не только по отношению к научным и чническим инновациям, но также, прежде всего, и по отно-ению к художественной литературе развлекательного харак-а _ произведения этого жанра, однажды прочтя, больше не покупают Сам книжный рынок поощряет заявления о новиз­не независимо от того, получает ли [заявляемая произведени­ем] позитивная ценность оригинального и нового признание в искусствах и науках.¹⁸⁹ Самореклама, проводимая печатными произведениями в их собственных заглавиях, немало содейство­вала осуществлению этой "смены ценностей" ("Wertewandel")-Уже в XVII в. становится непонятным, как может нравиться перечитывание рассказа или повторное представление уже из­вестной истории, т е. как может быть приятным удовольствие от узнавания ¹⁹⁰

Книгопечатание и школьное обучение, при котором исполь­зуются печатные тексты, требуют унификации языка.¹⁹¹ Начи­ная с XVI в. возникают национальные языки, вскоре превра­щающиеся в политический инструмент национализации и по­степенно заменяющие латынь как язык традиционного знания.¹⁹² Соответственно, теперь книгопечатание делает явной полезность фиксации текстов, опосредующей знание, ранее передаваемое устно. Прежде всего это касается ремесленных техник В тех­нике печатания они являют себя как настоящее (актуальное!) состояние знания и как стимул [его] улучшения.

Однако также и все больше текстов из рукописного литера-арного наследия выходят в виде отпечатанных книг, что также ^ИМеет значительные последствия. Впервые становится очевид­ен многосложность (Komplexitat) уже наличествующего мате­риала, например - в юриспруденции. Становится возможным °Двергать его внимательному разбору, сортировать, сравни­сь, улучшать. Типичный для низших слоев общества жаргон °^Жет быть представлен в печатных изданиях и послужить под­ведением существования различий между слоями.¹⁹³ Регио-

126 НикласЛуман

нальные правовые обычаи записываются для публикации, _в результате чего правосудие становится все более свободным от локального (господского) произвола. Становится возможным централизованное руководство. Также и в других сферах ста­новится очевидным, насколько запутанным, противоречивым и, практически, необъяснимым является состояние дел, так что возникает настоятельная необходимость в их обзоре и упроще­нии. необходимость в новых методах, в систематизации, в от­брасывании устаревшего и бесполезного. Что, в свою очередь, порождает новые запросы на духовное овладение материалом, но также, и прежде всего, востребованность педантично-осно­вательного подхода. Постепенно убеждение, что новое знание лучше старого, помимо сектора развлечений проникает и в дру­гие области. Ведь если при переписывании тексты от копии к копии становились всё хуже - поскольку старые ошибки оста­вались незамеченными, а к ним добавлялись новые, - то от новых печатных изданий можно было ожидать исправления ошибок старых; кроме того, само печатное знание поощряет к своему умножению и улучшению. И в других аспектах книго­печатание затрагивает временную ориентацию Например, оно делает осмысленным обращение коммуникации ко многим, живущим в одну эпоху. Предисловия к публикуемым книгам дают четкое представление о том, что эта возможность вос­принималась как нечто новое. Процесс умножения и улучше­ния знания освобождается от необходимости присутствия че­ловека в месте его приобретения, равно как становится незави­симым от социальной привилегированности того или иного человека.¹⁹⁴ Наконец, можно предположить, что книгопечата­ние (прежде всего, печатание дешевых листовок) в значитель­ной степени способствовало быстрому распространению рели­гиозных ересей.¹⁹⁵ Оно делает возможным массовое восприя­тие радикальных требований, которые, единожды обнародован­ные, сложно дезавуировать позднее.¹⁹⁶ В любом случае, традй* ционные, ранее практически эксклюзивные каналы политичес­кого влияния - осуществляемого ли через такие корпорации как цеха, гильдии или города, или через местных магнатов и й*

yl Книгопечатание 127

_аТронажно-клиентельные системы - теряют значимость. Пе­чатный памфлет, очевидно, обращается уже не к каким-то оп­ределенным адресатам, но к широкой общественности. И даже практика петиций, по-прежнему остающаяся в ходу и далее пазвиваемая, с XVII в. опирается на книгопечатание, тем са­мым препятствуя злоупотреблениям принятия решений втайне и по указке третьей стороны.

Вместе с тем, книгопечатание скрыто содействует тенден­ции индивидуализации участия в общественной коммуникации, причем двойственным образом Когда оказывается, что некто не знает нечто известное, винить в этом он может только само­го себя Он мало читал. Ему не хватает образования. С другой стороны, стремление к известности толкает на то. чтобы отста­ивать особые мнения и новые интерпретации, чтобы таким об­разом обратить внимание на себя как индивида. Однако лишь в XVIII в эти следствия книгопечатания, образования и критики получают также позитивную формулировку, что далее приво­дит к выработке самостоятельной семантики Просвещения и индивидуализма, поскольку это позволяет надеяться на возможность обеспечить "естественными" гарантиями уже нео­братимо развертывающуюся структурную перестройку обще­ства.¹⁹⁷

Мы уже указывали на стандартизацию широко используе­мых национальных языков как на результат книгопечатания. Даже в XX в можно обнаружить настолько значительно отли­чающиеся друг от друга местные диалекты, что встречное по­нимание устной речи друг друга для их носителей оказывается затрудненным, если вообще возможным (при том, что как те, так и другие читают те же самые книги) И лишь теперь возни­кают правила "корректного" употребления языка (а также смысл Для их введения), причем дело доходит до комизма полной ^артикуляризации"' письменного языка, когда принятие новых

изменений становится исключительным делом экспертов и ав­торитетов.

Книгопечатание более тщательно, чем культура, основыва-Щаяся на письменности и устной передаче знания, выявляет

₁₂₈

_{Никлас Луман}

противоречия в традиции и тем самым непрямым образом ини­циирует процессы семантического исправления несогласован-ностей. Этому способствует, например, линейное выстраива­ние временных датировок, что позволяет разделять различное посредством временного размещения и тем самым делать его "исторически" совместимым. Это, опять-таки, в долгосрочной перспективе, разрушает мифы о первоначалах, исходящие из представления о присутствии первоистока в настоящем и о -одновременном ему - прошлом, не упорядоченном секвенци­ально (или лишь с такой секвенциальной упорядоченностью, которая очень ненадолго сохраняется в памяти). Это затрагива­ет практику оправдания и мотивирования знати через родовое происхождение и в конце концов преобразует традицию в не­кий идеологический выбор, который следует обосновывать как бы вопреки ходу времени.

Сложно выявить целостный эффект этих многочисленных воздействий книгопечатания. Многие из них можно отнести к последствиям письменности, не развернувшимся своевремен­но лишь по причине неразвитых возможностей распростране­ния, теперь же, после снятия былых ограничений, внезапно проявившимся как запоздалая реакция. Допустимо считать так относительно всего того, что можно обозначить как дисципли­нирована описательных и объясняющих текстов, должных предъявлять внутри самого текста всё, что необходимо для по­нимания. До книгопечатания исходили из первичности устной коммуникации, рассматривая письменность, прежде всего, как средство записи и дальнейшего сохранения содержаний, ком-муницируемых в будущем, или, по крайней мере, четко не раз-

₁₉₈

^{личали между медиумом записи и медиумом коммуникации.}

"Соттишсайо⁴' значит установление общности, оповещение-так что даже после изобретения печатного пресса могло возни-

«

кать мнение, что сама машина вступает в коммуникацию ■ Однако, в конце концов, книгопечатание делает невозможны** понимание письменности лишь в качестве средства записи-Самовосхваление книг (которые поначалу продолжают "говО' рить" от собственного имени, а значит и к читателю обраша*°^т'

^{yl книгопечатание}

₁₂₉

_ся

как к книге) делает это различие очевидным. Хотя более точ­ные исследования по этому вопросу и отсутствуют, мы сделаем предположение, что именно здесь изменяется понимание ком-_муникации; и если это так, то именно это могло быть самым радикальным эффектом печатного пресса. Ведь понимание коммуникации - это понимание общества.

После изобретения печатного пресса уходит порядка двух­сот лет на то, чтобы функция книгопечатания как технической ин-фраструктуры проявилась в своей значимости для сохране­ния и дальнейшего письменного пополнения памяти общества ¹⁹⁹ - независимо от того, что более или менее случайно вспоми­нается индивидами и что отмирает вместе с ними. Для обеспе­чения возможности пользования этой памятью создаются об­щедоступные, "публичные" библиотеки. Связанная с этим га­рантия стабильности, независимо от смены поколений инди­видов, допускает обновление и открыта для - не детерминиро­ванного ею - будущего. Она заменяет те гарантии стабильнос­ти, которые более ранние, устно коммуницирующие общества находили в пространственных структурах совместной жизни; а именно заменяет их теми формами, которые оказываются во­стребованными в отдельных функциональных системах - преж­де всего в науке, но также в литературе, в - активно развиваю­щей свое законодательство - правовой системе и, наконец, че­рез печатание банкнот, в экономике. Именно техническая обо­снованность этой формы распределения и сохранения знания делает возможным ее обособление от уже социально структу­рированных форм общественного дифференцирования; причем сами функциональные системы оказываются вольны опреде­лять, воспользуются ли они средствами печати и как именно.

Прочие линии развития выказывают себя постепенно. Об­суживаются примеры негативного воздействия книжного тения - когда женщины увлекаются чтением любовных, а ры-^цаРи - рыцарских романов (Дон Кихот) ^ш Наблюдатели заме-

^КУг ориентацию производства на читателя. Однако первона-

^Льно сохраняется представление об интерактивном характе-коммуникации. Интеракция остается моделью для соци-

130 НикласЛу_Ман

альной рациональности, сколь бы странным не казалось такое представление в обществе, уже открывшем для себя калькули. рующее денежное хозяйствование, государственные интересы и теоретически ориентированное научное исследование. Даже Просвещение еще ориентирует себя на модель интеракции, _т е., в конце концов - на устную коммуникацию; однако дисцип­линирована присутствующих фактом их взаимосоотнесенно­сти оно заменяет фактом принятия интересов разума, каковая фикция внедряется в читающие слои. Соответственно генера­лизируется и понятие человека. Еще большую цену ему пред­лагают в теории трансцендентального сознания, т. е. в том па­радоксальном предположении, что самореференция допускает генерализацию. Лишь в романтизме осуществляется - с целью включения бесконечности, некоммуникабельности и отклоня­ющихся от нормы представлений о реальности в коммуника­цию - переориентация на письменность и печать; и лишь здесь крах коммуникации оказывается предпочитаемой литературной темой.

Следующий шаг в этом направлении осуществляется тогда, когда становится возможной - и должной - постановка задачи полного обучения грамотности всего населения. Только с сере­дины XIX в. начинает издаваться ежедневная дешевая массо­вая пресса, предполагающая планомерное понижение читатель­ского порога понимания (что, например, в Японии также вы­зывало необходимость (которой не всегда противостояли) огра­ничения в использовании иероглифов лишь общепонятными из них).²⁰¹ Некоторые следствия этого мы еще обсудим позднее в разделе о масс-медиа и общественном мнении.²⁰²

И наконец, поскольку следует принимать во внимание, что книги пишутся для их печати, можно предположить, что долж­но измениться и само понимание действия (Handlung). Стано­вится невозможно адекватно понимать эти виды деятельности по образцу интеракции среди присутствующих лиц, способны* обращаться к бесчисленным имплицитным основаниям их вза­имного согласия. В XVIII в. также становится все более ясны*¹* что сочинитель вообще не имеет права вводить себя в свой сов'

₁₃₁

yj Книгопечатание

енный текст - ведь ему самому уже известен конец истории,

братаясь к себе, он постоянно прерывал бы ход событий. Т.

сочинитель должен ограничиваться внешней - по отноше-_й10 к тексту - ролью "автора" (подобно тому, как художнику

ъ_>

ду_ет подписывать свое произведение). Если в понятие дей­ствия включать и этот случай (а как вообще возможно этого избежать?), то его следует вывести из контекста и освободить от всех нарративных ограничений. Но в чем тогда состоит един­ство действия? Где оно начинается, где оно заканчивается? В результате, действие более не может быть чем-либо иным, не­жели воплощением субъективной интенции - с тем следстви-

ем, что теперь может ставиться вопрос о легитимности деиство-вания (Handeln).

_{ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛ. VI:}

₁₈₂

Эпохальный поворот усматривают здесь обе важнейшие моно­графии по теме: Elisabeth L. Eisenstein, The Printing Press as an Agent of Social Change: Communications and Cultural Transformations in Early-modern Europe, 2 vols., Cambridge Engl. 1979; Michael Giesecke, Der Buchdruck in der friihen Neuzeit: Eine historische Fallstudie uber die Durchsetzung neuer Informations- und Kommunikationstechnologien, Frankfurt 1991. Ср. также его же: Sinnenwandel, Sprachwandel, Kulturwandel: Studien zur Vorgeschichte der Informationsgesellschft, Frankfurt 1992. Скорее скептические подходы, прежде всего, ссылаются на медленность утверждения грамотности и на сомнительность оценок степени распространен­ности практики чтения. См., например: Keith Thomas, The Meaning of Literacy in Early Modern England, in: Gerd Naumann (ed.), The Written Word: Literacy in Transition, Oxford 1986, p. 97-131.

Общий обзор, простирающийся вплоть до V в. см.: Gugliemo

^ava^o (ed.), Libri e lettori nel medioevo: Guida storica e critica, Bari 1983.

Исследования коммуникации и, особенно, исторические иссле­дования, скорее, склоняются - исходя из понятных методических и ^стоковедческих оснований - к противоположному взгляду: ведь

132 НикласЛу_Ман

проще обнаружить и проанализировать тексты, чем то, что проис, ходит внутри читателя Об этой проблеме и о 'priority of reading over writing" см Havelock а а О (1982), p 56 ff

₁₈₄

О том что подобные вещи были возможны и в Европе свиде­тельствует соответствующая практика цензуры как со стороны цер. кви так и местных властей, получающая ход уже через несколько десятилетий после того, как об изобретении становится известно

¹⁸⁵ Ср Hans Rothe, Religion und Kultur in den Regionen des russischen Reiches lm 18 Jahrhundert Opladen 1984, S 34 f Ср также Gary Marker Publishing, Printing and the Origins of Intellectual Life in Russia 1700-1800 Princeton N J 1985, в частности p 5f,p 39 f

¹⁸⁶ См аргументы у Giesecke а а О (1991) В любом случае со­ временники воспринимают инновацию как техническую Зачастую восхищение изобретением книгопечатания выражается в одном ряду с прославлением изобретения артиллерии См подробно Etienne Pasquier, Les Recherches de la France [нов изд ] Pans 1965, p 369

¹⁸⁷ По крайней мере, пагинация, страничные ссылки и составле­ ние у казателя вводятся уже в период позднего Средневековья в ходе рационализации ремесленного производства манускриптов Ср Bernhard Bischoff, Palaographie des romischen Altertums und des abendlandischen Mittelalters, Berlin 1979, S 281 f, где даны указа­ ния и на другие работы по теме Как и в других аспектах, так же и здесь книгопечатание дает возможность впервые в полной мере при­ менить и раскрыть изобретения более раннего времени Тем не менее, достойно удивления, сколь долгое время потребовалось для того чтобы практика цитирования установилась в качестве нормы для литературных разборов

¹⁸⁸ Правда, уже в античности с ее обилием возможностей чтения его рекомендовали как метод, а не как крайнее средство в отсут­ ствие доступных текстов См Marcus Fabius Qumtihanus Institutioms Oratonae Libn XII (X 1 20), цит по изд Darmstadt 1975 Bd 2, S 438 To же самое имело место и в XVIII в в связи с

^{новым наплывом текстов}

_{189 ГЧ , ,,.}

^прежде

работе Lennard J Davis, Factual Fictions а а О , p 42 ff

Так, [становится непонятным возможное удовольствие] зрите­лей повторно лицезреющих представление все той же истории Эдипа so that they sate with a yawning kind of expectation, till he was to come with his eyes pull'd out and speak a hundred or more

yj Книгопечатание 133

Verses m a Tragick tone in complaint of his misfortune" - как это живописует Джон Дрейден (John Dreyden Of Dramatick Poesie An Essay, 2 ed London 1684 [нов изд] London 1964 p 53 f) форму­лируя свое видение превосходства новых текстов

U

i9i См Michael Giesecke, Schnftsprachwerb und Erstlesedidaktik in der Zeit des "gemein teutch" - eine sprachhistonsche Interpretation der Lehrbucher Valentin Ickelsamers, Osnabrucker Beitrage zur Sprachtheone 11 (1979), S 48-72, его же, "Naturhche" und kunsthche" Sprachen? Grundzuge einer informations- und medientheoretischen Betrachtung des Sprachwandels, Deutsche Sprachel7(1989),S 317-340 переизданов Gieseckea а О (1992),

S 36-72 I?² Еще до эпохи книгопечатания предпринималась критика сред­невековой грубой латыни и прилагались усилия по выработке эле­гантного стиля письма Однако только с книгопечатанием начинает­ся обособление национальных языков и формируется, в контраст это­му сознание многообразности и вариативности местных диалектов (Vulgzjrsprachen) См , например Francois Loryot, Les Fleurs des Secretz Moraux, sur les passions du coer humain, Pans 1614, p 70 ел

¹⁹³ Этой возможностью, определенно, также пользуется новый сценический театр См об этом Jean-Chnstophe Agnew, Worlds Apart The Market and the Theatre in Anglo-American Thought, 1550- 1750, Cambridge Engl 1986, p 66 f

¹⁹⁴ Cp Mervyn James, Family, Lineage, and Civil Society A Study of Society, Politics, and Mentality m the Durham Region 1500-1640, Oxford 1974 Наблюдаемый Петером Берманом (Peter S Bearman, Relations into Rhetorics Local Elite Social Structure m Norfolk, England 1540-1640 New Brunswick N J 1993) переход от полити­ ки потагающейся на родство, к более абстрактной (прежде всего, религиозно ориентированной) риторике также находится на этой линии и определенно, также становится возможным благодаря пе­ чатному прессу (хотя этот аспект и не подвергается разбору в ука­ занном исследовании) Даже в Royal Society of London в ранний период его существования относительно этого вопроса еще не было полной уверенности сформировавшейся в лишь 18 веке Тем не менее о присутствии лиц с высоким социальным статусом (членов королевской семьи например) при проведении экспериментов ука­ зывается таким обра юм, как будто сам этот факт мог как-то повы- ^сить качество самого опыта и получаемых из него сведений Ср

₁₃₄

^{Никл ас Луман}

Charles Bazerman, Shaping Written Knowledge: The Genre and Activity of the Experimental Article in Science, Madison Wise. 1988 p. 73 ff., 140 ff.

¹⁹⁵ Ср. об этом: Robert Mandrou, La transmission de I'heresie a l'epoche moderne, in: Jackues LeGoff (ed.), Heresie et societe dans Г Europe pre-industrielle,lle-18e siecles, Paris - Den Haag 1968, p, 218-287.

¹⁹⁶ Можно сравнить с этим положением дел случаи благоприятно­ го возвращения ряда участников епископского совета (Konzilskleriker) в лоно вновь усилившейся папской церкви неза­ долго до изобретения книгопечатания.

¹⁹⁷ См. об этом же кн. 5, XIII.

<J VJ

¹⁹⁸ См. соотв. пример в работе: The School of Salernum: Regimen sanitatis Salerni: The English Version of Sir John Harington, Salerno, Ente Provinciale per il Turismo, o. J. Учебные материалы этой изве-

стнои средневековой медицинской школы полностью ориентирова­ны на устную передачу и запоминание.

¹⁹⁹ См. указание литературы по теме в работе: Davis а. а. О., р. 138 ff.

²⁰⁰ В Греции, как то представляет себе Шефтсбери, поэты могли изменять мир: "In our Days the Audience makes the Poet: and the Bookseller the Author " (Characteristicks of Men, Manners, Opinions, Times, Bd. 1, London 1714 [перепечатка-Farnborough 1968, p. 264]). Однако, поскольку сам Шефтсбери отдает свои книги в печать, аф­ фектированное отвержение книжного рынка (и в меньшей степени - печатного пресса) может значить лишь то, что он ищет тайного сообщничества с читателем на уровне приватной рефлексивной убежденности. В остальном Шефтсбери, скорее, реагирует на спе­ цифику английской традиции, чествующей поэта как своего рода законодателя и, в свою очередь, спекулирующей относительно воз­ действия книгопечатания на общественность. См. об этом: David

₂₀₁

Norbrook, Poetry and Politics in the English Renaissance, London 1984. Мы упоминаем это в связи с темой преимуществ и недостат-

^{ков нефонетической письменности.}

²⁰² Ср. кн. 5, XX.

В оригинале:" Dudenisierung" - от названия серии различны* немецкоязычных словарей и учебных пособий "Duden" - Прим. п^еР