Промышленность повторного цикла

Ярасскажу тебе то, о чём т ни здесь, в России, ни в остальном СНГ не прочтёшь, Юра, — начала осве­ щать новую тему Ярослава. — То, что ты сейчас услы­

шишь, мало кто знает и на Западе. Речь пойдёт о технологиях повторного цикла.

—О чём? — не понял я.

—О самом гнусном явлении современности, — вздохнула Ярослава. — Но, давай, всё по порядку. Ты слышал когда-ни­ будь выражение: «Что мы едим, тем мы и являемся»?...

—Слышал, — кивнул я.

—Конечно, полностью согласиться с таким утверждением нельзя. Но в какой-то степени это так. Потому что мы питаем­ ся не только белками, жирами и углеводами, но ещё и инфор­ мацией, которой наполнены все эти белки, жиры и углеводы. Она в пище главная... Приведу тебе один пример: лет десять назад мы с Добраном оказались в одном санатории. Санато­ рий как санаторий. Всё стандартное. И питание тоже. Точно такое же, как и везде в подобных заведениях. Только смутил нас странный факт: в один день все постояльцы чувствовали себя прекрасно: хорошее настроение, отменное пищеварение

ит.д. На другой день — все раздражены, подавлены и почти у всех проблемы с пищеварением. И так через день. Добран сра­ зу не обратил на это внимание, а я, как женщина, обратила. И что же мы выяснили? В санатории работали два шеф-повара. Менялись они каждый день. Так вот один был добрый, весё­ лый, любил петь песни. Словом, свой парень. Другой злоб­ ный, недоброжелательный. Он презирал тех, кому готовит. На работе иногда высказывал: «Всё жрут, жрут и нажраться не

му бородатому культуртрегеру, запрещать тольтекам людоед­ ство?

—Признаться, нет, — растерялся я от нового вопроса. — Но если людоедство или каннибализм ведёт к вымиранию и вырождению, то, наверное, для того, чтобы спасти от исчезно­ вения племена тольтеков.

—Ну, и как ты думаешь, спас он их или нет? — прищурил­ ся старейшина.

—Похоже, нет. В наше время тольтеки считаются мёртвым этносом. Но вины Пернатого Змея в гибели племён тольтеков

яне вижу. Кетцалькоатль сделал всё, что мог. Просто ему по­ мешали.

—Кто? — безжалостно посмотрел на меня старейшина. — Скажи нам, кто?

—Бог подземного мира, впоследствии Бог ветра, некий чёрный Тескатлипока, — вытащил я из своей памяти имя зло­ го Бога.

—Какой из всего этого можно сделать вывод?

—Только один, если Тескатлипока возродил у тольтеков людоедство, то он намеренно запустил в их среде механизм гибели, — отчеканил я.

—Верно! Был запущен механизм гибели целого народа. Когда в долину озера Тескоко пришли с севера ацтеки, с тольтеками было уже покончено. Практически, все они вымерли...

—Мне хочется понять механизм заболевания! — прервал я старейшину. — Как он работает? Какая разница, что ест чело­ век или другое высшее млекопитающее? Почему заболевают только каннибалы?

—Не всё сразу! — поднял руку Добран Глебыч. — Нам ещё надо побывать в стране майя. Как тебе объяснил гибель этого народа Кольский антрополог?

—Дядя Ёша считает, и не без основания, что весь народ майя был отправлен на жертвенные алтари. Что этим процес­ сом занимались люди жреца-негуманоида Пакаля, гробница которого была найдена в Паленке.

—Но он не сказал тебе, куда делись сотни тысяч трупов?

—Каких трупов? — не понял я.

—Тех самых, у которых на алтарях храмов безжалостно вы­ рвали сердца...

—Ты хочешь сказать, что майя тысячами пожирали своих же соплеменников?!

—А куда они их девали? Никаких следов массовых захоро­ нений.

—Может, кремировали? — высказал я предположение.

—Может! — кивнул головой помор. — Но не всех, основ­ ная масса трупов однозначно съедалась.

—Значит, народ майя уничтожил массовый каннибализм.

—Точнее, его последствия, — поправила Ярослава. — При­ несение людей в жертву — это всего лишь спусковой меха­ низм. Главное то, что за всем этим обрядом стояло.

—Так, выходит, и людоеды-ацтеки были на пути к своей гибели? Через пару веков от них бы ничего не осталось.

—Да, ацтеки вполне могли повторить судьбу тольтеков и майя, — растягивая слова, сказал Добран Глебыч. — В какойто степени им повезло, что на их земли пришли испанцы. Так хоть что-то уцелело от ацтецкого этноса... А теперь представь, Юра, что может произойти, если на земной социум обрушит­ ся глобальная катастрофа?

—Не важно какая, природная или техногенная, — раздал­ ся голос Светлены. — Рухнут товарно-денежные отношения, не станет промышленности, транспорта. Как человечество бу­ дет выкарабкиваться? Те, кто окажется в сельской местности, посредством своего личного подсобного хозяйства... А в горо­ дах? Через две недели в мегаполисах будут съедены даже кры­ сы и, начнётся повальный каннибализм. И даже те сильные

ирешительные, которые перейдут на питание человеческим мясом, и которых не отправит на тот свет оружие врагов...

—Или эпидемии, — вставила Светлада.

—Всё равно обречены. Они умрут, потому что занялись каннибализмом, — сделал я вывод. — Но мне не терпится уз­ нать механизм заболевания. Вы его знаете, а я пока нет!

—О том, что поедание себе подобных у высокоорганизо­ ванных млекопитающих вызывает смертельные заболевания, было известно со времён великой Лемурии, — подняла свои красивые глаза на мужа Ярослава.

—Наверное, ещё раньше, — улыбнулся он ей.

—Давным-давно известно такое заболевание у дикарей, занимающихся людоедством или поеданием различных обе­ зьян. Зовётся оно зловеще — «куру». Сначала болезнь прояв­ ляет себя как безумие, потом начинают отказывать жизненно важные органы. Заканчивается куру мучительной смертью. Учёными давно установлена связь между употреблением человеческого или обезьяньего мяса и развитием болезни. В

Африке, где было запрещено людоедство, страшная болезнь прекратилась. Теперь ты понимаешь, почему во всех мировых религиях запрещено есть себе подобных. Исследования мно­ гих учёных показали, что куру неизлечима и всегда приводит к летальному исходу. Зараза же является молекулой. В науке её назвали прионом. Масса полезных прионов всегда находит­ ся в организме. При поедании себе подобного, чужие прионы входят в обмен веществ и начинают в организме работать. Но,

всилу своей чужеродности, они не находят себе полезного занятия. Из-за этого приобретают патогенные свойства и вы­ зывают инфекцию. Весь ужас в том, что чужеродные прионы передают свои свойства здоровым. Тем, которые живут в орга­ низме. Возникает необратимый процесс. Начинается же куру с поражения мозга. В нём прионы накапливаются и затем рас­ ходятся по всему организму. Они поражают печень, почки, селезёнку и всю пищеварительную систему. Печально то, что скрытый период заболевания для людей составляет от 10 до 30 лет, — закончила своё повествование Ярослава.

—То, что сейчас вы мне рассказали, просто ужасно! — по­ ёжился я. — Но, честное слово, до меня не доходит, какое от­ ношение всё это имеет к питанию современного человека? Вы считаете, что социум на самом деле готов проглотить самого себя?

—Он это делает. Человечество через посредников уже сей­ час поедает то, чем ему питаться смертельно опасно, — посмо­ трел мне в глаза Добран Глебыч.

—Как это? — не понял я. — Вы что, из меня хотите сделать заику?! Не говорите загадками, объясните толком. Что это ещё за посредники? И вообще, о чём речь?

—Речь идёт о промышленности так называемого повтор­ ного цикла. О ней у нас в России мало кто знает. А между тем,

вэтом направлении работают целые заводы. Как ты знаешь, недалеко от наших деревень всегда расположены скотомо­ гильники. Туда отвозили погибших коров, лошадей, свиней, собак и других четвероногих. В Британии и США таких ското­ могильников нет. Все павшие от болезней животные идут на заводы вторичной переработки.

От услышанного я открыл рот. Воистину, жажда наживы может свести человека с ума!

—Что за вторичная переработка? Ведь дохлые животные

—сплошная зараза. Их не перерабатывать надо, а сжигать и закапывать!

—Всё верно, сжигать и закапывать, лучше сжигать, — со­ гласилась со мной Ярослава. — Потому что трупы таких жи­ вотных — это сплошные токсины, болезнетворные бактерии, запёкшийся гной, кишащая вирусами кровь, вонючие, гнию­ щие, заполненные глистами внутренности, шерсть, перо.

—И потом, вместе с коровами, свиньями, овцами, конями

водну кучу попадают собаки, кошки, дохлые дикие звери и крысы, — добавил от себя Добран Глебыч.

—Как это в одну кучу?

—В прямом смысле слова, в один чан.

—А дальше что?

—Вся сваленная в одно место дохлятина варится в течение одного часа, при температуре 130°.

—Ну, сварится, а что потом?

—Из жидкого месива делаются пищевые гранулы, а из ко­ стей получают костную муку. Потом и то, и другое скармли­ вают тем же коровам, свиньям, птице и всему остальному.

—Получается, что коров, свиней, кур насильно превраща­ ют в каннибалов?

—Так оно и есть, в каннибалов, — лицо Добрана Глебыча стало мрачным. — Беда в том, что прионы от температуры не гибнут. В результате, возникает болезнь, которая известна в науке как «коровье бешенство».

—Бешенство оттого, что прионы разрушают у крупного рогатого скота мозг. То же самое происходит и у свиней. Про­ сто об этом меньше пишут. Фактически, куру четвероногих...

Но весь ужас состоит в том, что прионы коров и, особенно, свиней близки к человеческим, — Ярослава посмотрела на меня долгим выжидающим взглядом.

От услышанного меня бросило в жар.

—Вы хотите сказать, что все люди, поевшие мяса заражён­ ной скотины, обречены?

—Именно это мы и утверждаем, металлическим голосом произнёс Добран Глебыч. — Но, насколько мне известно, и Британия, и США экспортируют свою говядину, свинину и мясо птицы в десятки стран мира. В том числе и в Европу. В ту же Испанию, Бельгию, Германию, Польшу и, конечно же, в разорённую войной Югославию...

—Почему ты забыл о России? Тысячи тонн такого вот отравленного мяса каждый год поступает в Москву, Петер­ бург, Смоленск, Волгоград, да и к вам, в Сибирь, везут тот же смертельный продукт. В Новосибирск, Красноярск или

Хабаровск... Но беда не только в самом инфицированном мясе. Имеется ещё одно обстоятельство: продукты такой вторичной переработки «мясной промышленности» на­ чинают охотно приобретать некоторые наши сельскохо­ зяйственные акционерные общества и отдельные тупые фермеры. И тех, и других интересует только прибыль. То же самое происходит по всей Европе. Ещё немного и про­ мышленность вторичной переработки будет запущена в Германии, Австрии и Польше. Во Франции это процесс уже пошёл...

—Что же получается, что в настоящее время и в Европе, и Азии, и у нас в России разгуливают миллионы людей, нерв­ ная система которых поражена хищными прионами. Прой­ дёт десять, двенадцать лет высчитанного периода и все они в страшных муках отправятся на кладбище.

—Хорошо хоть на кладбище, а не на вторичную перера­ ботку, — откликнулась со своего места Светлена.

—А что, может быть и такое? — посмотрел я в её сторону.

—Вполне, — кивнул головой её отец. — На Западе давно отмечен факт, что далеко не все погибшие и не опознанные родными люди попадают в морги. Спрашивается, куда они деваются?

От последних слов старейшины я вздрогнул.

—Неужели может быть и такое?

—А почему бы и нет? Я не удивлюсь, если через пару де­ сятилетий в некоторых странах Запада будет издан закон, предписывающий хоронить только заслуженных деятелей. А простых людей пускать на вторичную переработку. Всё идёт

кэтому, — сказала Ярослава.

—Значит, оставшееся население будет жить ровно столько, сколько времени займёт вегетационный период болезни?

—Если человечество не остановит такую вот беду, то, оче­ видно, так, — согласилась со мной Светлада.

—Но мы не коснулись самого главного. Я имею в виду информационное воздействие, — продолжила обсуждение Ярослава. — Начали мы свой разговор с информации. Как ты думаешь, Юра, если животное, пусть не по своей воле, — кан­ нибал и питается дохлятиной, какую оно впитывает в себя ин­ формацию?

—Понятно, что информацию самую что ни на есть де­ структивную.

—А потом такое животное кто-то употребит в пищу?

—Значит, этот кто-то получит информационный импульс смерти... Долго он не протянет. Если не куру, то другая бо­ лезнь сделает своё дело.

—Какой из всего, что ты услышал, можно сделать вывод?

—Единственный: если ничего не изменится, то человече­ ство обречено. Могут уцелеть разве что вегетарианцы?

—И они не уцелеют, для них система припасла генномодифицированные растения, ароматизаторы и вкусовые пищевые добавки. Будь уверен, всё продумано до мелочей. Фактически спасения нет! — почти шепотом проговорил старейшина. — Куда ни кинь, везде смерть... Онкологи называют куру раком мозга. Такова установка... На самом деле всё гораздо страш­ нее. Но об этом запрещено говорить.

—Выходит, что развязка уже началась? — спросил я своих информаторов.

—Малый вегетационный период уже заканчивается, Юра,

ктому же идет мощное информационное воздействие. Вот и вся арифметика.

—Значит, рак головного мозга?

—Пока разговоры идут о раке.

—Возможно, когда-нибудь найдутся смелые люди и ска­ жут правду. Но не в наше время.