Светская власть папы. "дарственная константина"

Обладателями светской власти Римские первосвященники стали в середине VIII в., получив во владение отвоеванную у лангобардов франкским королем Пипином Коротким территорию Равеннского экзархата и город Рим. С этого момента папы становятся главой самостоятельного государства, получившего впоследствии название Папской, или Церковной, области. Чтобы утвердиться в этом положении, надо было оградить новое государство от любых притязаний Византии.

До этого времени Рим был под скипетром византийского императора и в государственном отношении подчинялся Константинополю. К середине VIII в. иконоборческая политика Византийских императоров Льва III (717-741) и Константина V (741-775) обостряли отношения между Римом и Константинополем до последней степени. Лев отнял у непокорных пап Иллирийский Экзархат, Сицилию и Южную Италию. На очередь становилась судьба Равеннского экзархата. Сильное давление оказывали лан­гобарды. В 752 г. ими был покорен главный оплот Византии на итальянской территории — Равеннский экзархат, а вместе с ним и город Рим. Лангобарды продержались здесь всего два года, и изгнал их отсюда в 754 г. не византийский император, а его соперник, франкский король Пипин Короткий, только что получивший корону из рук папы Стефана II (752—757), венчавшего его с намерениями найти у Каролингов поддержку своих интересов.

42 Платой за эту услугу было создание церковного государства. В 756 г. Пипин передал отвоеванные у лангобардов терри­тории папе Стефану. В переговорах с Каролингами папа делает вид, что он лишь добивается восстановления утраченного, эта точка зрения не оправдывалась фактами, необходим был документ.

По-видимому, именно с этой целью и была сфабрикована подложная грамота императора Константина Великого (306—335) на имя римского епископа Сильвестра I (314—335), так называе­мая Дарственная Константина (Donatio Constantini, или Constitutum Constantini), целью которой было показать, что светская власть над Римом была навеки получена папой из рук первого христианского императора Константина Великого еще в начале IV в.

В этой грамоте императора Константина, сыгравшей значи­тельную роль в истории папства, излагается благодарственное да­рение императора в ответ на якобы имевшие место наставление его епископом в вере, чудо избавления от проказы и крещение. Дарственная предоставляла за это кафедре наместников Петра potestatem et honorificentiam imperalem (власть и почести импера­торские), включая ее внешние атрибуты (пурпурное одеяние, диа­дема, скипетр и пр.), а также principatum (первенство) в отноше­нии к четырем патриархатам и всем вообще Церквам. Помимо этого были дарованы привилегии римскому духовенству, а па­пе — все провинции, местности и города Рима и Италии. При таких обстоятельствах императору нечего было делать на Западе, и он заявил, что уходит на Восток, ибо "не подобает земному царю властвовать там, где Небесным Царем учреждено было первенство священства и главенство религии христианской .

В IX в. "Дарственная Константина" вместе с другими подоб­ными подложными документами вошла и в сборник церковно-канонических документов — декреталий, получивший название "Лжеисидоровских декреталий" по имени епископа Севильского Исидора, который, впрочем, жил в VII в. и поэтому к составле­нию сборника отношения иметь не мог.

Документы сборника, и в частности "Дарственная Константи­на долгое время принимались западными канонистами как впол­не достоверные. На них охотно ссылались папы. Лишь в XV в. стали высказываться сомнения в их подлинности. Эту подлин­ность католики защищали еще в спорах с протестантами в XVI в.

43 Анализ стиля этого документа навел ученых на мысль, что он мог быть составлен в канцелярии самого папы Стефана II или его преемника Павла I. Сейчас уже никто не сомневается в подложности "Дарственной Константина" и других "лжеисидоровских" документов. Но в свое время они сделали свое дело, оказав большое влияние на развитие учения о власти папы: на самую Церковь папы начинают смотреть глазами светского монарха.

Оценивая назревающие внутри Церкви события на общеисто­рическом фоне взаимоотношений Византии и Рима, православный русский богослов нашего времени прот. Александр Шмеман пи­шет: "За разобщением государственным и экономическим следует и церковное. Официально Церковь едина, до конца связи не об­рываются, но единство ее по существу питается ведь не "офици­альными" связями, а действительным и жизненным общением, постоянной заботой друг о друге, главное же — непрестанным усилием "естественное" разделение пересилить благодатным един­ством. И вот ослабевает это вселенское сознание. Восток и За­пад не только политически, но и церковно замыкаются каждый в своем горизонте. Во время иконоборческого кризиса — по вине византийского императора — рвутся последние связи, соединяю­щие папство с империей. И надо признать, что консервативное и тоже такое "имперское" сознание пап прошло через много сомне­ний и мучений, прежде чем они решились на разрыв. Только от­чаянное положение Италии и Рима и невозможность добиться помо­щи от Византии бросили пап в объятия франкских королей" (4).