Бурлаков Хрестоматия Геополитика

и Бельгией – 90, Соединенными Штатами и Британскими владениями в Северной Америке – 96, Онтарио и Квебеком – 97, а равно то, что история всегда представляет подобные же отношения при самых разнообразнейших положениях и степенях величины, все это является результатом медленного развития, достигнутого после продолжительной борьбы. Закон равновесия проявлял свое действие в государствах западной и средней Европы задолго до XVI века; в этом веке борьба Испании, Франции и Габсбургской монархии заставила лишь с большей сознательностью отнестись к этому принципу.

Стремление к пространственной равномерности, являющееся пространственным выражением стремления государств к уравниванию, наблюдается не только в Европе. <...>

В этом стремлении к уравниванию замечается подражание со стороны более мелких и юных более крупным и старым. Подражание касается не только величины, но также и политических форм, экономических порядков. Так, все республики Америки, от Мексики до Чили, построили свои конституции по образу Северо-Американской. <...>

Другой интересный вид уравнивания, ведущий к росту государств, даже к их новообразованию, заключается в этническом уравнивании: государство, принимая в себя элементы из враждебного народа, при их же посредстве побеждает этот народ. Так, Рим победил галлон бывшими на его службе галльскими войсками, Германию – германскими, Византию – болгарскими и славянскими. <...>

ОТДЕЛ IV. Положение

ГЛАВА 11

Положение

В положении страны Ратцель отличает общее и особенное положение. Общее отражает лишь важнейшие свойства более крупных областей. Так, отдельные государства, лежащие на пространстве между Эгейским морем и Гиндукушем, Сиро-аравийской пустыней и Тавром, неоднократно меняли свои границы, подвергали различной группировке данные политические элементы, но всегда сохраняли одну постоянную черту: они лежали на перешейке между Эгейским морем и Персидским заливом. Общее положение, таким образом, для всех этих государств оставалось одним и тем же, хотя, конечно, не всякое государство могло « равной степени использовать все элементы этого положения.

Особенное же положение, занимаемое в данное время, может и должно быть определено точнее: здесь приходится указать не ту или другую крупную область, в которой расположена данная страна, а точно определить градусы долготы и широты, указать моря, горы, реки, между которыми она лежит.

92

Политическая ценность положения определяется те, является ли оно самостоятельным или зависимым. <…>

Каждое новое политическое образование, для возможности свободного развития должно прежде всего обеспечить за собою пространство, независимое от существующих уже политических тел. Только тогда может оно противостоять им. <…>

ГЛАВА 12

Политическое положение (в узком смысле слова)

Каждый континент распадается на различные стороны и ядро, не имеющее ясно выраженного отношения ни к одной из этих сторон. И скорее противополагающееся им, как внутренность континента (внутренняя Азия, внутренняя Африка). Одна или две стороны континента обращены к краям ойкумены, в связи с чем имеют упомянутые уже своеобразные свойства, остальные же стороны прилегают обыкновенно

кморю. В век оживленных сношений внутреннее положение создает большое препятствие по преодолению расстояний. Если природа сама приходит на помощь в этом отношении путем морских заливов, внутренних озер, рек, то эти естественные пути приобретают значение для всего континента. Если этих путей нет, то на внутренних странах лежит отпечаток изолированности и запоздалости; в них замечается сильное тяготение к морю, обещающему им плодотворное сообщение с остальным Светом. Если это тяготение не будет удовлетворено, то внутренние страны легко попадают в политическую зависимость от краевых государств. <...>

Краевое положение, по сравнению с внутренним, всегда является лучшим, так как обеспечивает большую легкость сношений. В связи с этим и историческое развитие краевых стран шло успешнее, чѐм внутренних. Позже эти краевые страны подпали натиску континентальных народов Северной и Восточной Европы и внутренней Азии. Они или выдержали этот натиск, как Западная Европа нападение среднеазиатских номадов, или же толпы народов влились в пограничные области, остановились там и смешались с туземцами (Галлия, краевые области Китая).

Каждая часть Света имеет различные стороны, омываемые разными морями или частями моря, и ее краевые страны распадаются поэтому на определенные группы. Атлантические, тихоокеанские и прилежащие

кМексиканскому заливу государства Соединенных Штатов имеют настолько же противоположные интересы, насколько различны их положения относительно стран Света. Точно так же и в Европе средиземноморские, атлантические и балтийские государства образуют естественные группы, привязанные и прежде, и теперь своими интересами к тем

93

морям, у которых они лежат. И на историческую арену эти группы вступили разновременно: самой древней является средиземноморская.

Прилегание к двум океанам, естественно, выгоднее, чем к одному. В этом отношении Америка расположена благоприятнее Европы, где существуют только атлантические положения. Из всех европейских государств одна Россия будет иметь непосредственное отношение к Тихому океану, значение которого растет. Все остальные европейские государства приходят в соприкосновение с ним только при помощи своих колоний и торговли. <...>

Между различными положениями наиболее важны: угловое, так как здесь сталкиваются два направления больших движений, и, в особенности, центральное, имеющее громадное и торговое, и политическое значение. Это положение обязывает одинаково и к нападению, и к защите, оно приводит к различнейшим соприкосновениям с другими странами.

Но при всех выгодах центрального положения есть и невыгодная сторона его: это необеспеченность этого положения в зависимости от отсутствия естественных границ. Страны с таким положением являются скорее политическим, чем географическим понятием. Такое положение закаляет способный к воспитанию народ и губит слабый. Удачные союзы с соседями выгодны для таких внутренних государств, так как улучшают их положение (Германия и тройственный союз).

Самым простейшим случаем является одностороннее соседство: так, Португалия граничит только с одной Испанией, Греция – только с Турцией, Дания – только с Германией, Корея – почти с одним Китаем и т. д. <...>

У большинства государств одностороннее соседство только и мыслимо в том смысле, что одной стороной государство касается соседа, другой – моря...

Наконец, третьим и наиболее частым случаем является многостороннее соседство: страна окружена тремя или большим числом государств, причем более важно не число этих государств, а то, как они расположены. Германия представляет классический пример такого многостороннего соседства: она окружена восьмью соседями, между которыми есть большие, средние и малые. В сравнении с нею положение России, в 40 раз большей, гораздо благоприятнее: у нее всего десять соседей, но между ними только два сильных в современном смысле государства: Австрия и Германия, тогда как у Германии три таких соседа: Россия, Франция и Австрия. <...>

Один из соседей может, по своему положению или форме, особенно облегчать доступ к другому, быть как бы порогом соседней страны. Простейший случай представляют острова, расположенные вдоль страны (таково, например, было положение Эгины относительно Афин, Эв-

94

беи относительно Средней Греции), а также и полуострова (положение Крымского полуострова). В больших странах совершенно с такой же точки зрения могут рассматриваться краевые провинции; в этом смысле Польша является для России порогом для проникновения и Среднюю Европу.

Область, расположенная между двумя другими, является настолько же переходом, насколько и разделением. Россия отделяет Среднюю Европу от Азии, но чрез Россию же Азия продолжается в Европу. От природы и политических свойств такой области зависит, скажется ли сильнее разделение или соединение. Промежуточные государства могут играть и другую роль: не всегда является большим приобретением, если одно государство непосредственно прилегает к границе другою, и уже давно сильные государства стремились создать между собой промежуточные государства, государства-буферы (Pufferstaaten). Высшим и наиболее устойчивым выражением принципа государств-буферов являются нейтральные государства. Швейцария, Люксембург. Бельгия, в конце концов, только этому принципу и обязаны своим нынешним положением в Европе. <...>

История и политические интересы связывают соседей в определенные ряды, в которых передовые члены воспринимают первыми известные удары, постепенно распространяющиеся уже и дальше. Первые образуют этапы для дальнейших. В определенные исторические периоды всегда есть господствующая, историческая, передняя сторона этих рядов. В классической древности такой стороной была южная сторона Европы, затем ее сменила западная. Различия эти становятся тем меньше, чем дальше идет движение, постепенно охваты пая весь мир.

Во всяком политическом ряду наибольшую политическую ценность имеет страна, лежащая ближе всего к цели. Для стремлений России в Индию ценность завоеваний растет от Хивы по направлению к Бухаре и Афганистану и от Армении и Персии по направлению к Афганистану. И обратно, для Англо-Индии ценность стран возрастает от Пенджаба через Пешавар к Кабулу. <...>

Наряду со сплошными массами заселенной земли есть также и разбросанные острова, оазы, придающие разбросанность и занимающим их государствам, и к такому разбросанному раздробленному положению вынуждены многие государства и тем в большей степени, чем шире распространяются они по земле. Все колониальные державы Европы, за единственным исключением России, имеют отделенные от метрополии владения. <…>

Но раздробленность может явиться следствием не только природных, но и политических условий; в особенности же образуется она при внутреннем разложении больших стран и ведет к распадению их на отдельные государства. Старая Германская Империя была классической страной политических осколков, перемешанных крайне пестро. <...>

95

Раздробленность может быть ослаблена группировкой пространственно разделенных областей: из островов образуются ряды островов, из оазов – ряды оазов. То единое, что разделяет их и соединяет воедино. <…>

ОТДЕЛ V. Пространство

ГЛАВА 13

Политические пространства

Каждое государство находится, таким образом, в генетической связи с земною поверхностью. На государство влияют не только собственное, но и все окружающие пространства, от которых зависят его пути к морю, к другим странам и центрам, а также его рост и, при известных обстоятельствах, и жизнеспособность. Великое значение истории открытий для общей истории заключается именно в том, что она говорит о том, как в круговорот политической жизни втягивались все новые пространства, как новые государства расширяли историческую арену. Вместе с тем с ростом целого изменялась и роль каждой отдельной, самой маленькой страны, А это и политическую историю ставит в более глубокую необходимую связь с общей географией. <...>

Отданного пространства каждого исторического периода зависит то, насколько должны разрастаться государства, чтобы стать всемирными державами. <...>

Если государства разделить на 3 группы: континентальные (5 млн кв. км и больше), средние (5 – 0,2 млн кв. км) и малые, то они следующим образом распределятся по частям Света:

ГЛАВА 14

Политические влияния широких пространств

Размеры площади и продолжительность существования – тесно связанные свойства государств. Те же силы, которые дают народу возможность поддерживать целостность своей наследственной и при-

96

обретенной территории, далеко превосходящей средние размеры, – те же силы обеспечивают прочность этой цельности в течение десятилетий и столетий. Ясно, что большая государственная область, если она вообще прочна, легче может выдержать внешние повреждения, всегда исходящие из периферии, тем малая. Поход Наполеона на Москву показал, как трудно добраться до сердца большой страны. <...>

ГЛАВА 15

Политическое влияние тесных пространств

Маленькие государства представляют исключение из закона роста государства: они как бы окаменели. В этом их большое отличие от мелких примитивных государств: высшая культура развивает большие и терпит очень мелкие государства; мирное сосуществование самых слабых и мельчайших государств принадлежит к отличительным признакам нашей европейской государственной системы. <…>

Характер политического влияния неизменных тесных пространств, при условии невозможности расширения или развития сил, луч ше всего передается термином «государственный провинциализм» (Kleinstaaterei). В государствах, осужденных на изолированное существование, лишенных всякого движения, вымирает все мужественное, выдающееся и разливается ничтожное, провинциальное тщеславие; даже страсть обращается здесь на мелкие интересы. Развивается однообразие в стремлениях и деятельности, крайняя близорукость политики. <…>

ГЛАВА 17

Сношение как покоритель пространства

По мере того как с большей интенсивностью захватываются пространства, растут и артерии сношений, место множества мелких участков дорог занимают немногие главные пути. <...>

При этом замечаются следующие географически определяемые направления рассматриваемого развития:

-увеличение числа дорог;

-рост длины дорог;

-проложение дорог в направлении кратчайшего соединения;

-перенесение сообщений из случайно выбранных проходных областей в наиболее подходящие но природе;

-рост услуг сношений в овладевании массами и пространством, частичным следствием чего является переход все большей части крупных сношений с суши па воду. <...>

Каждое государство в большей или меньшей степени принимает участие в торговле, но есть тортовые державы по преимуществу. Правда, они могут быть только преходящим явлением, представляющим

97

один из этапов развития культуры. Резкое отличие торговых от остальных держав постепенно сглаживается: политика всех государств все более проникается экономическими мотивами. Но в данный исторически момент такие государства пока существуют. <...>

Вопросы для самопроверки

1.Каковы основные задачи народоведения?

2.Понятие «диких народов» и определение их значения в социальной системе человечества.

3.В чем сущность государства?

4.В чем природа исторических процессов?

5.Каковы принципы пространственного роста государств?

6.Понятие политического положения государства.

7.Каково значение пространства в жизни государства?

98

ОПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКЕ, ЕЕ СООТВЕТСТВИИ

СДРУГИМИ ОТРАСЛЯМИ ЗНАНИЯ

ИОБ ИЗУЧЕНИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА23

Челлен Ю.Р.

Челлен Юхан Рудольф (1864–1922), шведский юрист и правовед, профессор истории и политических наук Гѐтеборгского и Упсальского университетов. Изучал системы управления с целью выявления путей создания сильного государства.

О саморефлексии политики24

[Политической науке], вне всякого сомнения, присущ момент саморефлексии (sjalfbesinningens stund), когда мысль стремится назад к выявлению собственной проблематики, своих задач и исходного пункта. Предчувствие подсказывает нам, что этот миг уже настал, поскольку великий общественный кризис, затронувший весь мир, проявился в усилении внимания к государствоведческой проблематике. <...>

Если политическая наука пока не превратилась в полноправную дисциплину в общей системе народного просвещения и не стала звеном в системе аттестационных экзаменов высшей школы, то <...> причину тому я вижу в официальном воззрении на ее предмет. <...>

Согласно данному воззрению государство в принципе и в первую очередь является субъектом права. Понятие государства создает именно конституция и ничто иное. Следовательно, наука о нем есть не более чем наука о конституции. Но эта дисциплина уже изучается в высшей школе на юридических факультетах в рамках курса государственного права. Относящаяся к гуманитарной области знания политическая наука пытается отделить себя от права и хоть как-то обозначить собственное своеобразие, совместив перспективу своего развития с историей или выразив ее в метафизическом понятии. Но тем самым она вторгается в законные области двух других наук – истории и (практической) философии. В качестве гибрида этих трех <...> без сердцевины и четко очерченного предметного поля наука политики влачит жалкое существование в сообществе других наук. Но стоит ли тогда удивляться тому, что ей не удалось добиться от общественного мнения того внимания, которое уделяется самостоятельным наукам с собственными предметом и методами исследования? <...>

23 Челлен Р. О политической науке, ее соответствии с другими отраслями знания и об изучении политического пространства. // Полис. 2005, № 2. С. 115 – 126.

24 Выдержки из введения к книге «Государство как форма жизни». Перевод выполнен по изданию: Kjellen R. Staten som lifsform. Stockholm, 1916.

99

Итак, следует констатировать, что традиционный для нашей страны взгляд на предназначение политической науки не дает ей обрести то, что по праву ей принадлежит. Но прежде чем возлагать вину за подобное состояние дел на отечественных администраторов этой науки, необходимо вспомнить, что в данном случае они лишь выражают общее мнение, распространенное даже в так наз. больших культурных странах. Если государство – это юридический факт, то, соответственно, наука о государстве – это правовая наука. Подобное представление характерно для нашей эпохи, оно даже не оспаривается ввиду его самоочевидности. Перед нами всеобщий, а не исключительно национальный предрассу-

док. <...>

Как бы нам ни хотелось представить науку чем-то величественно бесстрастным (oberord majestet), отстраненным от любых веяний эпохи, вряд ли от нас может ускользнуть ее фактическая зависимость от них. Силы, выраженные в этих веяниях, неизбежно распространяясь вглубь и вширь, самым решительным образом влияют на науку, способствуя манипулированию ею. Из положения руководителя политическая наука охотно переходит на роль обычного клерка. Каково современное государство, таково и государствоведение, которому трудно избежать искушения быть скорее апологией случайно реализованных форм, нежели чистым отражением самой идеи государства25. Но тем более необходимо, чтобы оно по крайней мере не останавливалось в развитии согласно собственному предназначению.

Довольно впечатляющее зрелище – наблюдать, как идея государственной власти движется во времени, то поглощая собой сферу интересов индивида, то отступая перед нею. Мощный волновой ритм этого движения в целом совпадает с циклами всеобщей истории. Так, мы видим эту идею вполне сформированной в период взлета государственности в античном мире, а затем истонченной в деятельности средневековых корпораций, снова достигшей кульминации при абсолютизме и опять угнетенной в эпоху индивидуалистического либерализма, под знаком которого прошло все XIX столетие. Разгадка нынешнего офици-

ального взгляда на политическую науку состоит в том, что мы все еще держимся за теоретическое оправдание последнего исторического проявления идеи государства.

Действительно, знаменитая «манчестерская школа» минимизаторов («the minimisers»), восходящая к учению Локка и Канта, хотела бы видеть в государстве лишь «полицейского» гаранта правопорядка. Но с утверждением формального права данная цель себя уже исчерпала, особенно после того как индивид превратился в фактор позитивного госу-

25 Здесь и далее Челлен следует гегельянской традиции рассмотрения идеи государства как своего рода морфологического инварианта политической организации, находящего свои конкретные проявления в истории, точнее, в ходе эволюции. - Ред.

100