этология / 56.Проявление ключевых свойств языка при использовании гоминидами языков - посредников

56.Проявление ключевых свойств языка при использовании гоминидами языков - посредников.

У естественных коммуникативных систем животных свойство перемещаемости полностью отсутствует. В работах Р. Футса приведены отдельные наблюдения, свидетельствующие о наличии этого свойства в языке, усвоенном Уошо и Люси. Так, например, Люси, которую разлучили с ее любимой собакой, когда та заболела, постоянно называла ее по имени и говорила, что той больно.

Для анализа этого вопроса Р. Футе провел опыты на шимпанзе Элли. Он обратил внимание, что Элли неплохо понимает устную речь окружающих, и в специальном эксперименте обучил его названиям нескольких предметов. Затем Элли уже в отсутствие обозначаемых предметов научили знакам амслена, соответствующим этим словам. Во время теста обезьяне предъявляли новые предметы тех же категорий, что и использованные при обучении. Оказалось, что Элли правильно называл их с помощью жестов амслена, как бы мысленно переводя их названия с английского на амслен. На этом основании автор сделал заключение о том, что в основе употребления знаков у шимпанзе может лежать не просто образование ассоциаций, но формирование внутренних представлений о соответствующих им предметах и .действиях. Поэтому знаки могут употребляться в отсутствие обозначаемых предметов и наряду с прочими преобразованиями допускают и кроссмодальный перенос от звуковых (словесных) к зрительным (жестовым) знакам.

Наиболее убедительно способность шимпанзе передавать информацию об отсутствующих и недоступных непосредственной сенсорной оценке предметах была продемонстрирована в работах С. Сэведж-Рамбо). При сравнении поведения шимпанзе и детей обращает на себя внимание тот факт, что дети понимают слова еще до того, как начинают говорить сами (навык восприятия формируется у них раньше, чем навык воспроизведения). В то же время этого не наблюдалось в опытах на многих шимпанзе, в особенности обученных "йеркишу" по методике Д. Рамбо. В этих опытах употребление знаков было жестко формализовано и служило главным образом для получения нужных предметов. В ряде случаев животные, по-видимому, не понимали смысла знаков при изменении контекста. Кроме того, в упомянутых выше опытах шимпанзе подают знаки главным образом в присутствии предметов, если они получают за это подкрепление, тогда как дети произносят слова ради чистого удовольствия или для привлечения внимания окружающих к интересующим их вещам.

С. Сэведж-Рамбо предположила, что эти различия обусловлены особенностями методики, которую разработал для обучения шимпанзе Д. Рамбо. По ее мнению, ведущую роль в ней играло образование условной связи (ассоциации) между знаком и получением соответствующего предмета, а также подражание действиям тренеров, тогда как у детей слова усваиваются в самых разных ситуациях и им соответствуют более или менее отвлеченные внутренние представления, а не простые ассоциации. Особенно это различие проявлялось при сравнении поведения детей и шимпанзе Даны. Ее обучение было строго формализовано во избежание возможных подсказок и т.п., и она действительно научилась главным образом нажатию на соответствующую клавишу компьютера для получения нужного ей предмета.

В отличие от этого новая методика С. Сэведж-Рамбо не фокусировала внимания обезьян на получении объекта. Их учили использовать знак (изображение, которое появлялось на экране после нажатия на определенную клавишу, так называемая "лексиграмма") не для получения предмета, а для его "наименования" в ситуации, где всегда было несколько предметов, и воспроизведение знака не было жестко связано с их получением. Поскольку одновременно воспитывали двух самцов – Шермана и Остина, – они научились общаться с помощью знаков, отвечать на них и влиять на поведение друг друга и окружающих. Благодаря этому они, по мнению авторов, усваивали язык как "функционально-действенный навык", как средство воздействия на поведение окружающих, а не просто как серию движений, которую надо совершить, когда этого хочет экспериментатор. С нашей точки зрения, сходный тип поведения был описан Футсом (Fouts et al., 1984) у шимпанзе Бруно и Буи, которых обучали амслену Обученные по этой системе Шерман и Остин употребляли знаки в гораздо более разнообразных ситуациях, чем их предшественники, особенно Дана. Стремление к "наименованию" предметов обнаружилось у них спонтанно, без инструкции тренера. Очевидно, что научить этому специально невозможно. Не дожидаясь, когда тренер даст им или попросит предмет, как это бывало у всех других обезьян, они по собственной инициативе называли их и показывали тренеру, т.е. включали обычно исполняемые тренером функции в собственное поведение. При появлении тренера с набором игрушек они без всякой команды называли их и показывали, вместо того, чтобы ждать, когда тот решит играть и даст соответствующую команду. Это свойство проявилось и в отношениях между самими шимпанзе. Шерман – доминант – нажимал на соответствующую клавишу и давал Остину кусок апельсина. Оба нажимали нужную клавишу компьютера прежде, чем взять кусок пищи или игрушку, даже если те были спрятаны. Остин (низший по рангу) подводил Шермана к компьютеру и побуждал добывать лакомства.

Как подчеркивает автор, для такого уровня использования знаков (лексиграмм) как средства индикации (называния) предметов требуется понимание соответствия между: 1) предметом, который выбран из группы как объект наименования; 2) лексиграммой, выбранной на панели; 3) предметом, который в конце концов выбран и передается экспериментатору. Наиболее жесткая проверка этого соответствия – процедура теста при двойном слепом контроле .

В обстановке игры с тренером шимпанзе "называют" один из предметов, но предметы для выбора, тренер, которому их надо показывать, и клавиатура, на которую надо нажимать, пространственно разнесены для создания дополнительной нагрузки на образную память. Решив, какую игрушку выбрать,шимпанзе должен помнить, что именно он выбрал, пока идет к клавиатуре и высвечивает соответствующую лексиграмму в отсутствие реального объекта. Затем он должен держать в памяти высвеченную лексиграмму, когда перестает ее видеть, взять соответствующий предмет и передать его тренеру, который сидит у экрана и видит лексиграмму только после вручения ему выбранного предмета, так что не может ничего "подсказать" обезьяне .

Оказалось, что оба шимпанзе правильно называли выбранный предмет практически в 100%, причем, когда Шерман однажды высветил лексиграмму отсутствующего в наборе предмета, то не взял ничего. Эти опыты позволили сделать важное заключение о языковых возможностях шимпанзе.

По мнению авторов, стремление Шермана и Остина к наименованию предметов по собственной инициативе, в том числе когда они их не видят, свидетельствует о том, что усвоенные ими знаки приобрели свойства символов и эквивалентны навыкам, описанным у детей. Они несомненно свидетельствуют о том, что языковые навыки обезьян при определенных условиях обучения могут обладать свойством перемещаемости. Еще более веские доказательства были получены в дальнейших работах С. Сэведж-Рамбо на карликовом шимпанзе Кэнзи.

Как мы уже упоминали, вопрос о наличии свойства перемещаемости в усвоенном шимпанзе языке особенно важен в связи с изучением мышления животных, поскольку употребление знака в отсутствие обозначаемого им предмета свидетельствует о формировании и хранении в мозге внутренних (мысленных) представлений об этом предмете.

Вопрос о наличии этого свойства у языковых навыков шимпанзе был многократно проанализирован. О его наличии могла свидетельствовать способность комбинировать знаки для обозначения новых предметов: например, Уошо называла арбуз "candy drink" ("конфета – питье"), а впервые встреченного на прогулке лебедя – "water bird" ("вода – птица"). При достаточно большом запасе знаков шимпанзе начинали гибко использовать синонимы для обозначения одного и того же предмета в зависимости от контекста (чашка – пить, красный, стекло; подробнее см.: Линден)

Приведенные данные, по-видимому, свидетельствуют, что усвоенная шимпанзе система знаков амслена в некоторой степени обладает свойством "продуктивности". Впоследствии анализу этого свойства языков-посредников специального внимания почти не уделялось. Что касается естественных языков животных, то до недавнего времени считалось, что у них это свойство практически отсутствует. В большинстве случаев это действительно так, однако ряд современных исследований показывает, что один компонент естественного языка шимпанзе – так называемые "долгие крики" – состоит из ограниченного числа базовых элементов, которые комбинируются по-разному в зависимости от ситуации и у разных животных и тем самым расширяют диапазон возможных сообщений.

на основе многолетнего анализа акустических сигналов дельфинов приходит к выводу, что они обладают коммуникативной системой открытого типа, которая также наделена свойством продуктивности, хотя вопрос этот, несомненно, требует дальнейших исследований.

Таким образом, в отличие от большинства естественных коммуникативных систем животных языки-посредники, которыми овладевали шимпанзе, обладают не только свойством семантичности, но и элементами свойств продуктивности и перемещаемости.